Шампанское разбрызгавшихся чувств - Не дрожь предсердий, ломота затылка, Скорее запись не к тому врачу, Неправильно открытая бутылка. Занудные любовные псалмы Сменяются заботой о здоровье Со временем. И понимаем мы Не так полезно молоко коровье. И утром начинаем жизнь с нуля, Не согласившись с зеркалом в уборной, По поводу нам сказанного "бля..."

НЕЖЕНКА

| | Категория: Проза
НЕЖЕНКА

С утра мать гладила белую Мишину рубашку.
Миша наскоро собирал в ранец учебные принадлежности, завернул в газетный лист, приготовленный дедом с вечера бутерброд, положил его между книг и, выпив чая с ватрушкой обсыпанной сахарной пудрой, направился в школу.
– Мать страдальчески обняла сына, поцеловав его в щёку: «Один ты у нас – с дедом, кровиночка, о чести нашей фамильной помни – всегда! – учись хорошо, а вот как выучишься в школе, дедушка уж по памяти своей трудовой… тебя в родной институт металлов и сплавов определит, чтоб династию ты нашу продолжал мастером стал своего дела! В школе-то тебе всего ещё года два заниматься осталось, а там уж и высшее учебное заведение перед тобой двери откроет, дай ты Бог, Миша, распахнет, златы врата Архангел…
Мишка взглянул на мать глазами, блестящими от слез: «Мам, а почему у меня только один дедушка, ребятня вон во дворе прохода не дают после школы, словами всякими матерными обзывают, говорят, что не было у меня отца законного, ну, нагулянный я вроде от какого-то приезжего командировочного, вот и фотографии его (отца своего) я у тебя никогда не видел?»
Мать тяжело села за стол: «Болтают люди всякое, Миша, был у тебя папка, был и сейчас есть, где живёт только, вот не знаю. Даже и не интересуюсь им. А Фотографии его…, как бросить он нас тогда надумал я, Миша, все его – до единой карточки в пылу да в ревности в мелкие кусочки разорвала, чтоб не существовало этого человека никогда больше в нашей жизни, обманул он меня…»
Слегка прихрамывая на правую ногу из спальни, вышел седовласый стройного телосложения старик лет восьмидесяти: «В школу наладился, внучёк, уму, значит, набираться, ну что же, это дело испокон веков каждому нормальному человеку – нужное. Вот цифры считать, Миша, как я понял, ты вроде неплохо умеешь, и писать видно по всему худо-бедно без ошибок за партой научился. Вот и ладно, милый, вот и ладно! А ты давай, уже торопись, внучек, не задерживайся, не слушай меня пенсионера, а-то я ведь по утрам целыми часами на балконе с птичками разговариваю. – Иди, внучок, – не опаздывай, сердешный…
Ой, в наше-то время за опоздание на работу, знаешь, что бывало?!
– Что, дед?
– Что?!.. Иди, Миша, иди, а вечером сядем мы вот на этом диване вдвоём да поговорим с тобой ладком. Я ведь книги – то писать, шибко грамотно не обучен, а про жизнь тебе свою прошлую всё как есть – без утайки расскажу, кого мне сегодня в моём возрасте бояться-то осталось, Бога только, наверное, одного! Да и время вроде на дворе стало иное? Демократия – Власть Народа! А вот вдруг подрастёшь ты, Миша, да все мои рассказы как есть и напишешь?
– Нет, дед, я металлургом как ты хочу стать, а писательство это дело не моё.
– А ты, внучёк, не спеши это ещё как оно выйдет, Миша, я ведь тоже металлургом не собирался работать, а сложилась так в жизни, что стал не просто металлургом, а даже передовиком-мастером смены, а потом и главным инженером. Но это уже впоследствии, а тебе, Миша, я сегодня о молодых своих годах расскажу, о деревне нашей, вспоминается она мне, родимая, каждую ночку вспоминается…
Придя после школы, Миша сразу же подошёл к деду.
Степан Андреевич сдержанно улыбнулся: «Не забыл, пострелёнок, видать о рассказе моём, а суп-то после занятий поел? Пообедал? Ну, тогда садись-ка ты вот здесь к левому подлокотнику дивана, а я уж прилягу по-стариковски на подушку к правому подлокотнику. Ты только, Миша, гляди, слушай да не перебивай меня, а где чего неясно покажется, не встревай почём зря, не люблю я всех этих лишних вопросов, потому как с мысли они уж больно меня сбивают, ну а потом уж я всё тебе, внучёк, конечно, разъясню. Все слова неясные свои – деревенские растолкую.
Парнем я рос, Миша, в деревне видным, вот вроде тебя! – Высок, вихраст, на коне скакал, так что умелые наездники завидовали мне. Лошадей я пас, Миша, работа моя была тогда такая, да так полюбил их белогривых да черноглазых что ресницы им их колючие тайком от людей целовал. Ну и они, конечно, ко мне льнули! Как завидят издалека, а глаза у лошадей острые! – Так и несутся ко мне всем разноцветным табуном. Оближут с ног до головы, а я их родимых в речку купать веду, пока солнце воду до жара не прогрело. Повадки каждого коня знал, ласки, и любовные игры любой молоденькой кобылицы мог запросто даже чуть свет на утренней зорьке разглядеть!
И вот, веришь мне, Миша, или нет, но влюбилась в меня одна молодая кобылка! Грива помню, у неё густая была шелковистая! – Пепельного цвета! И сама вся такая сине-серая как будто туманом на заре при луне из-за залива выходила. А нежная была! Так Неженкой её и кликал.
Подойдёт ночью ко мне, голову свою большую к лицу моему опустит и целует в лицо и щёки – лижет, да чувственно так, ну впрямь как девушка ласкает! Вот тебе и Матушка природа! А потом уж, как говорится по-русски – и смех, и грех, ложиться она мне под бок по ночам стала. Сложит голову мне на грудь, влезет ноздрями между пуговицами фуфайки и сопит, как ребёнок – мной дышит. Ну, я ей утречком, Неженка, побегай, милая, вон травы сочной сколько, попасись хоть немного, а она как будто не слышит меня вовсе, притихнет сердешная, да так до рассвета рядом со мной и пробудет. Это я уж её на заре в табун-то силком прогонять стал, чтоб со своими братьями да сёстрами побыла, травки пощипала, водички прохладной попила.
Привёл как-то раз к нам в табун один богатый человек своего молодого писаного красавца златогривого жеребца. Подходит этот господин ко мне в расписных красных сапогах, как сейчас помню, и говорит уважительным тоном: «Оседлай моего коня, Степан, золотом тебе заплачу, цену за своего красавца на базаре несметную отдал, хочу, чтоб не конь, а управляемый ветер в руках моих лета!
В общем, выпили мы красного вина, хозяин коня деньги оставил, на том и разошлись. Договорились, значит. Я ж один такой умелец в нашей округе молодых коней-то объезжать профессионально по тем временам мог. Вот молва людская ему видать, и донесла обо мне. А уж работал я с необъезженным конём так, чтоб за взятые у хозяина денежки – самим своим сердцем впоследствии не стыдно было!
Стал я потихоньку приваживать к себе красавца Маркиза. Вижу, Неженка моя места себе не находит. Подвёл я её тогда к златогривому рысаку, думаю, подружатся конь с кобылицей – общий язык между собой найдут, а она его взяла да со всей силищи в пах лягнула, да так брыкнула, что упал красавец конь на задние ноги и встать не может. Нет, думаю, завалю золотого жеребца, мне ж потом за него вовек с хозяином не расплатиться!
Делать нечего, решили мы убрать Неженку на время работы с конём, перевезли её в другой посёлок.
Работа с жеребцом шла просто на славу! Отличный выдался по всем природным данным конь! А уж когда стал полностью объезженным – не жеребец, а птица! Он же не скал он – летел! Жалко мне было тогда с таким умницей да красавцем расставаться.
Но ничего не поделаешь.
В итоге хозяин коня остался довольным! Пролетел он на своем жеребце как на крыльях, дал мне ещё за хорошую работу немного денег и ускакал восвояси.
Попросил я тогда друзей, чтоб Неженку назад вернули. Скучал я по ней.
На рассвете слышу знакомое дыхание и лизание большим шершавым языком моего лица. Целуется, значит, сердешная. Обрадовался я тогда, стал обнимать Неженку за ушками ей гладить, как она любила. А она вдруг к разливу пошла. А у многолетнего нашего разлива наносная давнишняя чёрная коряга в глине застряла, лет уж десять как застряла, отточенная ветрами, песками да волнами до состояния большого кинжального ножа.
Подошёл я к Неженке, а у неё, Миша, из глаз слёзы текут. Я такого никогда не видел, но от сведущих людей много раз слышал о том, что перед забоем животные, особенно лошади или верблюды – плачут и даже рыдают.
Я к ней с лаской: «Неженка, хорошая моя…» А она обернулась, посмотрела на меня последний раз глазами мокрыми чёрными как угли и всей своей массой прямо сердцем на эту чёрную как кинжал – корягу и прыгнула.

ЮРИЙ ХРУЩЁВ

Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
    • 100
     (голосов: 1)
  •  Просмотров: 1799 | Напечатать | Комментарии: 0
Информация
alert
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.