Привет, оружие!!! глава 8

И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

Эти слова из стихотворения Алексанра Кочеткова набатом пульсировали в Шуркиной ватной голове. Он не переставал корить себя за то легкомыслие, которое он проявил, когда не взял у Асты ни адреса, ни телефона - думал, все так прочно, на века, что это всегда успеется...
Успелось, бляха муха! Раздолбай...
Подготовка к соревнованиям не давала ему войти в ступор, но прежней мотивации уже небыло. Чемпионат для него закончился уже после третьего боя, в полуфинале. Какой-то мастер спорта из Казани переиграл его по всем статьям и самое главное по настрою, не то чтобы размазал по канатам, а просто отработал добротно и технично.

Вернувшись в гарнизон с твёрдым намерением поболеть, Шурка отправился в лазарет.
Там, в каждой армейской санчасти есть своя волшебная двухлитровая банка с магическими таблетками от всех мыслимых и немыслимых недугов и хворей.

- Что, голова болит? Таблетку из той банки!
- Понос? Таблетку из той банки!
- Чирий на заднице? Таблетку из той банки!
- Горло? Таблетку из той банки!

Вобщем, аскорбиновая кислота вперемешку с глюканатом кальция лечили всё самым чудесным образом, не зря на тот момент армейская медицина считалась самой передовой.

Только от ран душевных в этой банке ни чего не было, а Шурке сейчас нужно было именно это, либо отваляться пару-тройку дней, чтоб привести голову в порядок, в спокойной обстановке, вдали от всех. Зёма-сержант сан-инструктор обеспечил ему постельный режим на три дня, а косоглазенькая библиотекарша с приятной улыбкой, снабдила набором интересных книжек без всякого намёка на шуры-муры...
Лечение пошло на пользу. Со светлой башкой и новыми силами он погрузился в дела служебные вперемешку с занятиями спортом и не только. Частенько к нему на склад заходила официантка Раечка и он за час-другой менял ей пользованные полотенца для рук на свежие.

Раечка - жена прапорщика Лохненко, вдохновение и Муза для рук солдатских, она была поистине оружием массового поражения номер один. Она поражала всех своей дородной фигурой, дерзким, независимым нравом, девушка в теле, но не полная, статная, с красивым, гордым бюстом, и ненасытная как волчица в течку. Раеечка, мечта всего дивизиона, любила всех, кто ей нравился, а ей нравились все. Она отдавалась там, где ей приспичит - от подсобки в столовой, до диких зарослей малины с крапивой, что начинались прям за овощехранилищем, но делала это так мастерски скрытно, что все россказни переспавших с ней, оставались лишь байками злопыхателей и не более того.

Боевой приказ застал дивизион врасплох. Вводная гласила, что одной из батарей нужно обеспечить имитацию пуска ракеты из ЗПР (запасной пусковой район), ввиду того, что эти суки - вражьи приспешники, разбомбили штатную стартовую площадку и, как показалось выпили весь спирт на складе ГСМ, спалили офицерскую баню, падлы, а майору Шаркинасу дали пиздюлей...и чтобы достойно ответить супостатам за плевок в душу, решено было привести ракетный причиндал, с присоединённой к нему учебной боеголовкой, в состояние безудержной эрекции, предварительно нацелив это хозяйство в одну из европейских задниц.

Памятуя, что Шурка хороший повар, его назначили ответственным за питание, дали в помощь поварёнка из солдатской столовой и наряд числом из трёх лодырей, отчинили продуктов от пуза и подвезли нулёвую походную кухню нового образца, которая работала на солярке.
Что и говорить, ему было приятно, что его ценят, как специалиста, от чего он сильно расстарался и сварганил солдатам и офицерам такой рубон, про который они ещё неделю вспоминали, и что позже ему очень сильно помогло.

До ЗПР ехали часа полтора большой колонной, по пути нарушив покой пары-тройки тихих городков, из домов которых выбегали подростки и бодро вскидывали руки в нацистском приветствии. Под сенью леса, на обширной поляне, батарейцы споро настелили большие железобетонные плиты и чудесным образом был подготовлен пусковой стол, на который также быстро была установлена стройная, темно-зеленая ракета. Её заправили какой-то
ядовитой дрянью, которую звали как тушёную капусту - окислителем, нацелили куда положено и произвели имитацию боевого пуска. После этот пазл был разобран в обратном порядке, все прибамбасы были погружены на транспорт и зачехлены от глаз любопытных куратов. Когда ж командир дивизиона доложил командиру полка о безоговорочной победе нашкодившего противника, всем была вынесена офигенная благодарность с занесением в
личное дело и отдан приказ на веселье.

Ответ врагу был неотвратимым и ужасным - два офицера в результате даже облевались.
Поруганная баня и лицо майора Шаркинаса были отомщены, зарница закончилась, стало как-то чуть грустно, что нет больше этой вселенской суеты и неимоверного напряжения. В большой палатке батарейцы уплетали за обе щеки Шуркины произведения, а в палаточке по-меньше, бравые командиры добивали остатки спирта, нахваливая мировой закусон.

Вобщем, успешное завершение пластилиновой войнушки, комсостав отмечал ещё целую неделю, о чём красноречиво говорили рачьи, красные глаза и жутчайший перегар на утренних построениях. Служба снова приняла однообразный, тягучий вид с периодической сменой Раечкиных полотенец для рук...

В субботу Шурке дали увольнительную за выступление на чемпионате, в героический город Валга. Городом его назвать можно было с большой натяжкой только потому, что у него был железнодорожный вокзал и пара-тройка автобусных маршрутов, но сам этот древний городишко примечателен тем, что стоит на границе Эстонии и Латвии и речка с названием Педеле делит его на две части: эстонскую - Валга и Латвийскую - Валка. Тем не менее,
такое двоевластие не мешало городу быть чистеньким и опрятным. За пару часов Шурка обошёл его вдоль и поперёк и после до вечера слонялся неприкаянным оболтусом, думая, что лучше бы провёл время в самоволке, шатаясь по лесным тропинкам или посидел бы с ореховой удочкой на одном из живописнейших, лесных озёр. В часть вернулся усталым, разбитым и злым.

Пришла зима! Пушистая, снежная, белая-прибелая, снегу навалило так много, что всё в нем просто утонуло. Чтобы как-то разнообразить службу, Шурка приходил в офицерскую столовую и просился исполнить на бис какое-либо блюдо, это чтоб навыки не терять, а в выходные устраивал себе лыжные прогулки за колючкой. Вся эта тягомотина продолжалась до Марта месяца, когда объявили, что их дивизиону выпала честь ехать на полигон в Капустин Яр, на боевой пуск ракеты.