Привет, оружие!!! часть 2
Алекс Гриин | | Категория: Проза
Своё Спасибо, еще не выражали.
В декабре начались занятия по специалности, специальность та называлась-
"Химик-лаборант котельных установок" и заключалась в постоянном контроле
качества, циркулирующих в различных отопительных системах, воды и пара.
Попадая в боевую часть, эти учёные алхимики чудесным образом превращались в
чумазых кочегаров с привилегией начхать на строевую и ежедневно мыться от пуза.
Вот когда вспомнились в полной мере школьные и ПТУшные учителя - военные
отличались от них в корне. У них все законы и формулы подчинялись военной
дисциплине. В хим-лаборатории нередко можно было услышать:
- Реакцию окисления-восстановления начи-най!
- Окончить реакцию!
Не было ни одного преподавателя, чтоб не обладал способностями усыплять
курсантов и только тут солдаты познавали азы экстрасенсорики - видимо, отбор
преподавателей был очень серьёзный.
Самое дубовое дело - наряд по столовке, да еще в Новогоднюю ночь. Это нужно
за сутки, двадцати доблестным войнам отпидерасить минимум три футбольных
поля полов, помыть с хлорамином двенадцать тысяч скользких, как жабы
алюминиевых тарелок, которые чуть тёплой водой от комбижира просто не отмыть,
также пятнадцать тысяч не менее скользких ложек, более тысячи котелков, около
тысячи чайников и столько-же разводяг, а ещё почистить четыре тонны картошки
и так, по мелочам, лучок, морковка...
Именно в такую новогоднюю засаду и попал Шуркин взвод Обидно не было - было
не до того. На улице крепкий морозец потрескивал и позвякивал сосульками, а
тут войны ракетчики, разошедшиеся от пара, правили свой новогодний шабаш.
Гоношение возле туалета привлекло Шуркино внимание - пацаны пили одеколон.
Протянули ему кружку, он пригубил и тут же выплюнул - была нужда травиться и,
напевая чего-то там про арлекинов и пиратов, направился в зал, домывать полы.
- Эй, воин! Ты чего такой весёлый? - дежурный прапор был сер и зловещь, как
немецкий танк.
- Так Новый год наступил, товарищ прапорщик. С наступившим Вас!
- А ну-ка, иди сюда! Дыхни!
- Что, одеколон пил?, - молчание...
Прапор подвёл Шурку к туалету, а там пузырьков пустых видимо-невидимо....
- Твои?
- Угу...
- Где брал одеколон?
- По тумбочкам наскрёб...
- Стой тут....
Пока прапор ходил стучать дежурному по части, Шурка заставил любителей
отечественного парфюма съесть по охапке лаврового листа и затихариться. Его
отстранили от наряда и отправили в казарму спать...
А то, о чем говорил военврач в Москве, началось на следующий день.
Комбат Юдин на пару с политруком чихвостили парня перед всей батареей в сто
шестьдесят лиц и в хвост, и в гриву, мол, падла, у своих товарищей воровал,
чтобы только нажраться, как свинья, и как Шурка понял, ещё не придумали такой
смертной казни, чтоб разнести его вдребезги и клочья...
Вдруг, он вспомнил про детский садик - в миг майор с замполитом превратились
в двух маленьких шалопаев. Один из них держал за ногу тряпичного зайку и при
этом, что-то выразительно говоря (а детский лепет и речь военного мужа мало чем
отличаются), он яростно размахивал худенькими ручками и этот несчастный зайка
при каждом взмахе бился тряпичной мордахой об пол. Смешно не получилось - в
этом зайке Шурка увидел себя, в его арбузной башке на тот момент звучало только
одно:
- За чтоооо, блин!!!!!
Позади него в строю стояли пацаны с виноватыми лицами и сверлили взглядами его
затылок...
Вечером Шурку подозвал к себе сержант замкомвзвода и без злобы, с уважением
и теплой интонацией в голосе, пожимая руку, тихо произнёс:
- Держись, брат, в армии и хуже бывает, я знаю всё...
- Что, стуканул кто-то?
- Не важно. А если взял всё на себя - тяни до конца.
На душе просветлело. Через пару дней отношение всего комсостава стало мягче
и человечнее, хотя на всех собраниях продолжалась показушная порка, но это было
нужно для проформы, маховик то уже раскручен и его не остановить...
Через неделю затеяли строевой смотр, каждая батарея должна была строевым шагом
проломить асфальт перед высокой трибуной на которой восстоял Царь и Бог всея
учебки - генерал-майор Мороз.
Солдаты делали парад, а генерал свирепо орал с трибуны в хрипатый мегафон:
- Ножку, ножку дайте! Строй держать, мать вашу! Что вы как беременные бабы...
Парадный прогон закончился разносом всей части, что мол, распустились, сволочи,
не можете даже элементарного - строем пройти, дисциплина никчёрту, одеколон
жрёте...
Такого триумфа Шурка даже не мог себе представить. Его выперли из строя и вся
пятитысячная учебка под громогласные оскорбления генерала, выражала ему своё
презрение. В этот момент ему хотелось провалиться сквозь землю, стереть себя
самого в порошок, он уже и вправду начал верить в то, в чем его обвиняют.
И вдруг всё стало по-фигу, будто в голове лопнула капсула с Пофигином и на
продолжение генеральской истерики он уже внимания не обращал. Генерал поистерил ещё минут пять и яростно разогнал своё бездарное войско по казармам, проводить парко-хозяйственный день.
Озлобленные офицеры напрягли солдат тотальной уборкой: все койки были сдвинуты в один угол и натирание полов шло полным ходом...
- Батарея, смирно!
Шурка, как и все курсанты вскочил, вытянулся по стойке "смирно" и (о ужас), прям на него шёл генерал Мороз, но он прошёл как бы сквозь Шурку, даже не заметил, будто его не было вовсе. Ругаясь и матерясь он прошёлся сквозняком вдоль казармы, неожиданно подбежал к Шуркиной койке и заорал:
- Чья это койка?
- Рядового Мишина!
- Где этот рядовой?
- Товарищ генерал-майор, рядово...
- Воин, вас учили заправлять постель?
- Так точно!
Видимо, когда сдвигали кровати, кто-то нечаянно присел на его койку. Ну, почему именно на его, и почему именно сегодня...
А генерал не ждал реакции на своё замечание, он уже был близок к оргазму и
распалялся всё сильней и сильней, орал что все твари и заросли плесенью, развели пауков и червей, дисциплины не стало, воруют дуг у друга сволочи, одеколон жрут...
- Кто этот солдат?
- Рядовой Мишин!
Розовые, поросячьи щечки генерала окрасились помидорным румянцем и резко перешли в свекольный спектр, а эти глаза человека, страдающего жесточайшим запором, не оставляли разгильдяю Мишину ни единого шанса на жизнь...
У шурки в башке лопнула вторая капсула с "Пофигином", последнее, что он услышал,
- Отчислить в самое ближайшее время, в самую дальнюю точку Советского Союза!
Через неделю за Шуркой приехал какой-то литёха из Прибалтики. На его проводы
пришло всё командование батареи, ошалевший лейтенант не мог понять, с какого
пирога простому отчисленцу такие почести. Все обращались к нему по имени,
панибратски хлопали по плечу, жали руку, говорили что он настоящий мужик и желали столько хорошего, что шурку пробило на слезу с соплёй и он растроганный влез в автобус, который скрипнув дверьми, фыркая повёз его к новому месту службы.
"Химик-лаборант котельных установок" и заключалась в постоянном контроле
качества, циркулирующих в различных отопительных системах, воды и пара.
Попадая в боевую часть, эти учёные алхимики чудесным образом превращались в
чумазых кочегаров с привилегией начхать на строевую и ежедневно мыться от пуза.
Вот когда вспомнились в полной мере школьные и ПТУшные учителя - военные
отличались от них в корне. У них все законы и формулы подчинялись военной
дисциплине. В хим-лаборатории нередко можно было услышать:
- Реакцию окисления-восстановления начи-най!
- Окончить реакцию!
Не было ни одного преподавателя, чтоб не обладал способностями усыплять
курсантов и только тут солдаты познавали азы экстрасенсорики - видимо, отбор
преподавателей был очень серьёзный.
Самое дубовое дело - наряд по столовке, да еще в Новогоднюю ночь. Это нужно
за сутки, двадцати доблестным войнам отпидерасить минимум три футбольных
поля полов, помыть с хлорамином двенадцать тысяч скользких, как жабы
алюминиевых тарелок, которые чуть тёплой водой от комбижира просто не отмыть,
также пятнадцать тысяч не менее скользких ложек, более тысячи котелков, около
тысячи чайников и столько-же разводяг, а ещё почистить четыре тонны картошки
и так, по мелочам, лучок, морковка...
Именно в такую новогоднюю засаду и попал Шуркин взвод Обидно не было - было
не до того. На улице крепкий морозец потрескивал и позвякивал сосульками, а
тут войны ракетчики, разошедшиеся от пара, правили свой новогодний шабаш.
Гоношение возле туалета привлекло Шуркино внимание - пацаны пили одеколон.
Протянули ему кружку, он пригубил и тут же выплюнул - была нужда травиться и,
напевая чего-то там про арлекинов и пиратов, направился в зал, домывать полы.
- Эй, воин! Ты чего такой весёлый? - дежурный прапор был сер и зловещь, как
немецкий танк.
- Так Новый год наступил, товарищ прапорщик. С наступившим Вас!
- А ну-ка, иди сюда! Дыхни!
- Что, одеколон пил?, - молчание...
Прапор подвёл Шурку к туалету, а там пузырьков пустых видимо-невидимо....
- Твои?
- Угу...
- Где брал одеколон?
- По тумбочкам наскрёб...
- Стой тут....
Пока прапор ходил стучать дежурному по части, Шурка заставил любителей
отечественного парфюма съесть по охапке лаврового листа и затихариться. Его
отстранили от наряда и отправили в казарму спать...
А то, о чем говорил военврач в Москве, началось на следующий день.
Комбат Юдин на пару с политруком чихвостили парня перед всей батареей в сто
шестьдесят лиц и в хвост, и в гриву, мол, падла, у своих товарищей воровал,
чтобы только нажраться, как свинья, и как Шурка понял, ещё не придумали такой
смертной казни, чтоб разнести его вдребезги и клочья...
Вдруг, он вспомнил про детский садик - в миг майор с замполитом превратились
в двух маленьких шалопаев. Один из них держал за ногу тряпичного зайку и при
этом, что-то выразительно говоря (а детский лепет и речь военного мужа мало чем
отличаются), он яростно размахивал худенькими ручками и этот несчастный зайка
при каждом взмахе бился тряпичной мордахой об пол. Смешно не получилось - в
этом зайке Шурка увидел себя, в его арбузной башке на тот момент звучало только
одно:
- За чтоооо, блин!!!!!
Позади него в строю стояли пацаны с виноватыми лицами и сверлили взглядами его
затылок...
Вечером Шурку подозвал к себе сержант замкомвзвода и без злобы, с уважением
и теплой интонацией в голосе, пожимая руку, тихо произнёс:
- Держись, брат, в армии и хуже бывает, я знаю всё...
- Что, стуканул кто-то?
- Не важно. А если взял всё на себя - тяни до конца.
На душе просветлело. Через пару дней отношение всего комсостава стало мягче
и человечнее, хотя на всех собраниях продолжалась показушная порка, но это было
нужно для проформы, маховик то уже раскручен и его не остановить...
Через неделю затеяли строевой смотр, каждая батарея должна была строевым шагом
проломить асфальт перед высокой трибуной на которой восстоял Царь и Бог всея
учебки - генерал-майор Мороз.
Солдаты делали парад, а генерал свирепо орал с трибуны в хрипатый мегафон:
- Ножку, ножку дайте! Строй держать, мать вашу! Что вы как беременные бабы...
Парадный прогон закончился разносом всей части, что мол, распустились, сволочи,
не можете даже элементарного - строем пройти, дисциплина никчёрту, одеколон
жрёте...
Такого триумфа Шурка даже не мог себе представить. Его выперли из строя и вся
пятитысячная учебка под громогласные оскорбления генерала, выражала ему своё
презрение. В этот момент ему хотелось провалиться сквозь землю, стереть себя
самого в порошок, он уже и вправду начал верить в то, в чем его обвиняют.
И вдруг всё стало по-фигу, будто в голове лопнула капсула с Пофигином и на
продолжение генеральской истерики он уже внимания не обращал. Генерал поистерил ещё минут пять и яростно разогнал своё бездарное войско по казармам, проводить парко-хозяйственный день.
Озлобленные офицеры напрягли солдат тотальной уборкой: все койки были сдвинуты в один угол и натирание полов шло полным ходом...
- Батарея, смирно!
Шурка, как и все курсанты вскочил, вытянулся по стойке "смирно" и (о ужас), прям на него шёл генерал Мороз, но он прошёл как бы сквозь Шурку, даже не заметил, будто его не было вовсе. Ругаясь и матерясь он прошёлся сквозняком вдоль казармы, неожиданно подбежал к Шуркиной койке и заорал:
- Чья это койка?
- Рядового Мишина!
- Где этот рядовой?
- Товарищ генерал-майор, рядово...
- Воин, вас учили заправлять постель?
- Так точно!
Видимо, когда сдвигали кровати, кто-то нечаянно присел на его койку. Ну, почему именно на его, и почему именно сегодня...
А генерал не ждал реакции на своё замечание, он уже был близок к оргазму и
распалялся всё сильней и сильней, орал что все твари и заросли плесенью, развели пауков и червей, дисциплины не стало, воруют дуг у друга сволочи, одеколон жрут...
- Кто этот солдат?
- Рядовой Мишин!
Розовые, поросячьи щечки генерала окрасились помидорным румянцем и резко перешли в свекольный спектр, а эти глаза человека, страдающего жесточайшим запором, не оставляли разгильдяю Мишину ни единого шанса на жизнь...
У шурки в башке лопнула вторая капсула с "Пофигином", последнее, что он услышал,
- Отчислить в самое ближайшее время, в самую дальнюю точку Советского Союза!
Через неделю за Шуркой приехал какой-то литёха из Прибалтики. На его проводы
пришло всё командование батареи, ошалевший лейтенант не мог понять, с какого
пирога простому отчисленцу такие почести. Все обращались к нему по имени,
панибратски хлопали по плечу, жали руку, говорили что он настоящий мужик и желали столько хорошего, что шурку пробило на слезу с соплёй и он растроганный влез в автобус, который скрипнув дверьми, фыркая повёз его к новому месту службы.
Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.