Красота

А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Так уж случилось, что я родилась красивой. С самого детства мне всё давалось легко, мальчишки на интуитивном уровне любили меня, девочки тянулись к более красивой подруге, а взрослые умилялись едва завидя "этого ангелочка" и всё всегда мне прощали. Я росла в твёрдой уверенности, что этот мир крутится вокруг красивых людей, и в частности вокруг меня. Разве могут быть проблемы, когда у тебя огромные голубые глаза, пышная копна золотисто-русых волос, тоненькая фигурка и ноги от ушей? Такие девочки застрахованы от несчастной любви, школьных обид и одиночества.
Я училась в школе для детей из обеспеченных семей, так что в моём классе все хорошо одевались, девочки пользовались хорошей косметикой с ранних лет, а учителя относились с пониманием и уважением к ученикам, что существенно сказывалось на их материальном положении.
Из этого "идеального" мира существенно выбивалась девочка Маша, которую называли коротко и ёмко - Швабра. Вовсе не потому, что она была слишком высокой, как раз наоборот - маленькая, с мешковатой фигурой, с очень простым лицом, которое к тому же не обошли стороной юношеские прыщи. Маша была дочкой местной уборщицы тёти Зины, поэтому её и назвали Шваброй. Но зато она училась в школе для богатых. Учителя относились к ней с абсолютным пофигизмом - девочка не была ни талантливой, ни особо умной, к тому же мама Швабры не могла таскать в школу дорогие подарки и ограничивалась скромными гвоздиками к первому сентября и на день учителя.
Наша история случилась, когда мы все учились в девятом классе. До того я как-то не задумывалась над тем, что в нашем элитном обществе есть дочка поломойки. Вернее я знала Машу ( ещё бы не знать, всё-таки с первого класса учились вместе ) , иногда брала у неё "домашку", чтобы скатать и тоже называла Шваброй. Не потому, что была злой, или она мне особо не нравилась, а просто из-за того, что так делали все. О репутации я никогда особенно не задумывалась, ведь благодаря красоте мне бы простили даже дружбу с дочерью поломойки, но у меня и мысли не было подружиться с кем-то настолько непохожим на меня.
Так вот. Возвращаясь к тому самому октябрю месяцу 1999 года, я всё никак не могла понять - как же такое могло получиться? Всё началось когда в наш класс перевели Колю. Он был необычайно хорош собой - тёмные волосы, серые глаза, рост около 1. 80, широкие плечи. В добавок по всему Николай отлично играл на гитаре, становился душой любой компании, знал кучу неслышанных нами до того забавных историй и был богат даже в сравнении со всеми остальными. 14 лет - самая пора влюбляться, так что я не растерялась и так и поступила.
Когда слух о том, что я влюбилась в Колю прошёл среди местных девчёнок, все разочаровано вздохнули - ещё бы, они понимали, что мы - идеальная пара и ни у кого с этого момента просто нет шансов. Насколько же невероятным было удивление всего класса, когда я, набравшись смелости и красней пригласила Колю на дискотеку, посвященную Хеллоуину, он улыбнулся и вежливо ответил:
-Ой Лика, прости, но ты поздно. Меня уже пригласили.
Я вежливо улыбнулась, пожала плечами и отошла, хотя сохранить самообладание и не расплакаться стоило мне огромных усилий. Следующая неделя, оставщаяся до праздника прошла в попытках узнать кто же всё-таки осмелился пригласить моего принца. Да ещё кто-то, поход на дискотеку с кем он посчитал лучшим вариантом, чем веселье со мной. Но тщательные расспросы ни к чему не привели и мы поняли - это был либо кто-то не из наших, либо одна из этих противных старшеклассниц в мини. Я расстроилась ещё больше, но всё-таки дала согласие пойти на Хеллоуин с одним из своих самых яростных поклонников. Расчёт был детским, простым и глупым - мол приду я вся такая, ещё красивее чем обычно и вот тут то он и начнёт локти кусать, да поздно будет.
На дискотеку все мы пришли в карнавальных костюмах. Мамочка ещё месяц назад заказала мне шикарное платье в одном из лучших ателье города, так что мне несомненно предстояло стать королевой этого торжества. В зале было душно, пёстро и очень суматошно. Я высматривала в толпе Колю и его спутницу, совершенно забыв о своем кавалере. Через какое-то время ко мне подбежала Маринка из десятого - главная сплетница школы. Глаза её горели сильнее, чем обычно.
- Лика, ты уже знаешь! ? Наша-то Швабра пришла с вашим Николаем! Вот умора. И что он в этой голодранке нашёл! ?

На следующей неделе на уроке физкультуры мы прыгали через козла. Я стояла в очереди за Шваброй и сама не поняла, как достаточно сильно пнула её, она упала на трамплит, и как потом нам сказали каким-то невероятным образом сломала позвоночник. Кто стал причиной падения, благо, никто не заметил и всё случившееся назвали несчастным случаем.
Прошло где-то два месяца, прежде чем у меня хватило духу пойти в больницу, чтобы навестить Машу. После травмы она ничего не помнила о том толчке, поэтому моё участие в этой истории так и осталось неизвестным. Когда я зашла, Маша очень сильно обрадовалась, попыталась даже привстать ( что разумеется было невозможно ) и так открыто улыбнулась, что мне больше не захотелось жить. Я сидела у неё до самого вечера, пересказывала школьные новости и всё больше понимала, что сегодняшний день станет для меня последним. Я смеялась вместе с ней, радовалась вместе с ней, но не ощущала больше ничего. Вообще ничего, кроме невероятного чувства вины и ненависти к самой себе.
Когда я вышла из больницы, то первым кого я увидела был Коля. Он сидел ссутулившись и было ощущение, что от его красоты вообще ничего не осталось. Я подумала что и со мной наверно в этот момент произошло тоже самое.
- Как ты можешь приходить сюда после того, что случилось? - неожиданно Коля поднял голову и посмотрел на меня в упор.
- Ты видел? - только и нашлось что мне сказать.
Он утвердительно кивнул.
- Тогда почему ты не рассказал милиции, врачам, учителям! ? Почему! ? Пойди и расскажи им всё! - закричала я, но как-то слишком тихо и жалобно.
- И сломать жизнь ещё одному человеку? - только и сказал он.
А я пришла домой, включила свет в ванной, посмотрела на себя в зеркало и... Родителям сказали, что у меня из-за чего-то началась сильная истерика, я разбила зеркало кулаком и располосовала себе всё лицо и часть тела. Им также объяснили, что я теперь никогда не смогу быть такой же, как была раньше.
Прошло некоторое время и я рассказала маме всё. Мои родители оплатили лечение Маши и в скором времени она снова встала на ноги. Я остригла волосы почти под ноль, стала скрывать изуродованное тело одеждой, а лицо - тёмными очками. Маша же после больницы и длительного восстановления парадоксальным образом похудела, похорошела и успела прочитать году интересных книг. Мы стали лучшими подругами, но я так никогда и не смогла рассказать ей почему Маше, этой замечательной девушке, виноватой только в том, что она не родилась красивой, после стольких лет издевательств пришлось провести ещё и два года на больничной койке.

Через семь лет после вышеописанных событий Маша и Коля поженились. После их свадьбы я собрала вещи и навсегда уехала в США. Я не оставила им ни своего нового адреса, ни даже номера. Я до сих пор любила его, но ещё сильнее ненавидела себя.