О стиле романа "Мастер и Маргарита", и - простите мне мой французский

О стиле романа "Мастер и Маргарита", и - простите мне мой французский

Вообще-то я ни в коей мере не филолог, имею совсем другое образование.
Но, поскольку осознал себя литератором с юных лет, то считал своим долгом в числе прочего интересоваться и теорией литературы, - настолько, насколько хватало моих возможностей (попросту говоря - времени).
Но теперь, в связи с ажиотажем и горячими спорами вокруг новой экранизации последнего романа М. Булгакова, меня просто вынуждают, выталкивают высказаться о самом романе - даже и без крепкого и уверенного владения мною необходимым категориальным аппаратом, то есть инструментарием для его анализа.
И всё-таки я скажу. На эту смелость меня натолкнула на днях одна читательница.
По поводу одной из моих публикаций об этом романе она меланхолически заметила, что вот ей лично нравится фильм "Рукопись, найденная в Сарагосе".
Я об этом фильме был наслышан, хотя сам его не смотрел, и решил, наконец, глянуть своими глазами, что же это за произведение.
И хотя времени досмотреть его до конца у меня не нашлось, но стиль (и очень сильное послевкусие, обаяние этого фильма) я уловил.
И чуть ли не с первых минут мне стало настойчиво казаться, что стилистика этого фильма напоминает мне виденное когда-то "Скромное обаяние буржуазии" Луиса Бунюэля.
Каково же было моё удивление, когда, глянув в Сети справку о "Сарагосе" я на первом (и единственном! - других сравнений там не было) месте увидел сравнение фильма именно со стилистикой Бунюэля!
Выходит, ощущение стиля меня не обмануло. Выходит, что даже и без владения всем необходимым категориальным аппаратом, я имею некоторое право высказаться о СТИЛЕ романа Булгакова, своих ощущениях от него...
...которые с самого первого (и единственного, кстати) моего прочтения романа нисколько не изменились.
К роману я отнёсся изначально негативно, хотя вокруг было принято восхищаться этой вещью Булгакова и превозносить её до небес, объявляя чуть ли не лучшим русским романом ХХ века.
Для меня это было ничуть не так, роман разваливался у меня на глазах и поражал своей нелепицей и стилистической неспаянностью.
С первого взгляда я увидел, что в творении Булгакова содержатся три разных романа, очень слабо (вернее - надуманно, натужно, противоестественно) между собою связанных.
Первый - повесть о Пилате, его судьбоносной встрече с Иешуа. Не я один заметил, что это даже не повесть, а Поэма - настолько высокий и светлый смысл она несёт, настолько написана великолепным поэтическим языком.
Второй сюжет - любовь Мастера и Маргариты и те трудности, с которым они столкнулись.
И третий - балаганная развязная чертовщина, которая почему-то развернулась в Москве, под руководством ни много ни мало, а самого Князя Тьмы. (Чем автор пытается возвысить этот мелкобесовской разгул до якобы великого, вселенского, библейского смысла).
Увы, все три "романа" никак не спаяны в единое целое, ткань романа рвётся на каждом шагу и своей попыткой совместить несовместимое вызывает недоумение.
Это произведения трёх разных жанров.
Поэма о Пилате - это жанр высокой греческой трагедии. Причём, в отличие от греческой, эта, булгаковская, оставляет очень светлое впечатление.
Она буквально озаряет зрителя - тем сиянием, которое привнёс в наш мир Иешуа, оно открывает нашему миру новые горизонты и новые, невиданные пути.
"Все люди добрые" - и эта истина переворачивает наш мир.
Великая Поэма!

Второй сюжет - любовь Мастера и Маргариты. И он - откровенно блёкл, уныл и скучен. Никакой любви там не показано, да и показано быть не могло, поскольку сами эти герои - картонные, схематичные, не наделены живой плотью и кровью.
Впрочем, и само описание этой "любви" занимает в "Мастере и Маргарите", как я недавно осознал - от силы несколько страниц. Любовь эта просто заявлена, декларирована и не более того. Читатель должен принять её на веру и из неё исходить.
Хотя вот мне, например, совершенно непонятно, почему я вдруг должен это делать.
Здесь вспоминается фундаментальное открытие Л.С. Выготского, что в современном романе (романе нового времени) автор должен быть "дистанцирован" от героев. То есть стоять над ними и быть безупречно объективным. В случае с Мастером этого нет.
Мастер со своей возлюбленной у Булгакова априори положительны и абсолютно правы, а, значит, и все, кто выступает против них, вплоть до мелочей (типа - нечаянно толкнули в трамвае) априори злодеи, заслуживающие самой суровой кары - например, отсекновения головы или вечных адских мук.
Ничего себе "дистанцирование", ничего себе - "современный роман"!
Здесь как раз деградация жанра романа в его современном понимании, спуск на несколько ступеней вниз.
Ну и, наконец, третий роман - о разгуле чертовщины в обывательской, мещанской, живущей мелкими примитивными интересами Москве.
Борется с ней Булгаков не менее мелкими, хулиганскими, отвязными методами - так что и "мстители" Воланда, и те, кому они за что-то мстят - птички одного и того же полёта.
Однако... При этом всём Булгаков не оставляет попыток ввести в это скоморошество высокие ноты самого Данте с его суровым спуском в Ад и созданием беспристрастной шкалы для оценки человеческих пороков и преступлений.
Возьмите знаменитый платок детоубийцы Фриды, рыцаря, понёсшего вечную кару за когда-то неуместно произнесённую шутку, да и "Трусость - худший из пороков" в устах Пилата.
Приземлённое, вывернутое наизнанку карнавальное раблезианство и мотив расплаты у Данте?
Ну, это, по-моему, как приправлять мороженое горчицей, или, что ещё хуже - хреном.
Одно с другим не сочетается никак.
Добавлю сюда свою мысль из недавно написанной заметки о жанре фэнтэзи, что он тоже ступень деградации литературы: от литературы нового времени - "литературы воспитания" (то есть развития, изменения души человека) к антично-средневековой, более примитивной, "литературе испытания" (с душевно-неизменяемыми героями) по М. М. Бахтину, - и станет ясно, что фабула двух вторых "романов" внутри "Мастера и Маргариты" скатилась именно к ним, отказавшись рассматривать именно живых и настоящих людей взамен примитивных и однозначных, ходульных схем.
Так что - простите мне мой французский. Но мне п р и ш л о с ь здесь делать чужую работу - работу профессиональных литературоведов, которые вот уже несколько десятилетий, начиная с самого выхода романа Булгакова - молчат, как завороженные. Словно набрали в рот воды.
Возможно, мода "советской интеллигенции", тех её представителей, которые отваживались только на то, чтобы показывать советской власти фигу в кармане, родила этот пиетет перед слабым и неудачным, абсолютно сырым романом Булгакова.
А его преемник, нынешний, уже изрядно протухший с той поры, современный антисоветизм - продолжает поддерживать миф о высокой, будто бы пророчески-великой миссии этого романа...