Почему жанр "фэнтэзи" - деградация литературы (а за ним и кино)

Почему жанр "фэнтэзи" - деградация литературы (а за ним и кино)

Ещё в юности я сделал открытие, что такие авторы, как Александр Дюма (старший), Жюль Верн и многие другие (наверное, и Фенимор Купер, и Майн Рид, и наш фантаст Александр Беляев тоже) писали свои романы вроде бы для взрослого читателя, но уже к нашему времени они успешно спустились в разряд литературы для подростков.
Почему так?
Кажется, те люди, которых выход этих книг застал взрослыми, вынуждены были ознакомиться с этими новинками, ну а дальше - их читало уже подрастающее поколение, для зрелых людей интерес к таким книгам был не вполне нормальным.
Так почему?
Думаю, потому, что сюжеты и действие этих книг были очень просты, понятны, не требовали от читающего какого-то особенного жизненного опыта и искушённости... в чем? - В человеческой психологии.
Для того, чтобы оценить изыскания авторов в понимании человека, его сложного пути внутреннего развития и овладения искусством общения и построения отношений с другими людьми, - нужно было и самому читателю иметь неслабое представление об этой стороне жизни. Свой опыт в этих областях человеческого бытия.
В более простых, "приключенческих" книгах этого не требовалось. Герои там вообще были не личностями с их душевными исканиями и нравственными вопросами, а обычными функциями: расследовать, выследить, изобличить, нагнать, победить то или иное зло, при том что сами герои были безусловно и неколебимо на стороне добра.
Вот такая вот однозначность, легко понятная любому подростку.
(Говоря высоким штилем, приключенческая литература была, по М. М. Бахтину, "литературой испытания" (несгибаемости героя на пути к цели), а более сложная, литература нового времени, выросшая из этой упрощённой первоначальной литературы, - "литературой воспитания". То есть главным её интересом была душевная жизнь человека, который оказывался в тех или иных обстоятельствах и совершал свой выбор - как ему поступить.
А "штиль" я называю здесь высоким потому, что - много ли сейчас среди нас людей, кто читал Бахтина?)
И вот эту-то нагрузку - понимание души человека, её состояний в разных ситуациях и её развитие - сбросила новоявленная литература фэнтэзи, где ж и в о г о человека снова заменили фигуры-функции. Они бегают, стреляют, догоняют и повергают врагов, сами будучи очень упрощёнными, облегчёнными версиями людей и личностей.
Поле нашего внимания заселили одномерные персонажи, у которых собственной, неповторимой "психики" не больше, чем у какого-нибудь насекомого. Иными словами, способными действовать на линейном уровне "стимул - реакция" (то есть рефлекс), но не способных к более сложным и неожиданным поступкам.
То есть поступкам и реакциям, преломлённым через их сложную психику... потому что психики как таковой у них нет.
...Помню, что когда на переломе 80-ых-90ых наш зав. кафедрой (я тогда учился в аспирантуре) пафосно заявил: "Вот, а мы ведь даже не знаем, какое искусство любит наш народ!" - я мгновенно возразил. - "Знаем. "Рабыню Изауру"!"
И это прозвучало неожиданно, но, к сожалению, пророчески.
Выросшие в эпоху советской культурной политики, где государство старалось окормлять народ только самыми высокими образцами искусства, мы тогда не могли и представить, что с начала 90ых процесс вырвется на самотёк и все культурные слои населения затребуют себе искусства по своему уровню, во всю голосуя своим кошельком за то, что каждому из этих культурных слоёв ближе и по душе.
К чёpту всяких Верди и Чеховых! Мы хотим того, что любо нам!
И это "любо" сразу широко растворило ворота низкопробным картинам, книгам и фильмам. Заказчик с его кошельком требовал искусства по своему масштабу, по себе.
Так у нас появился и пышным цветом распустился жанр "фэнтэзи". Затмив к настоящему моменту чуть ли не всё другое искусство, оттеснив его на обочину нашего внимания так, словно его никогда и не было.
А родители школьников громко запели: убрать русскую классику из школьной программы, - дети не осилят её, не поймут.
Конечно, это дети тех родителей, которые сами уже развивались по упрощённой программе: компьютерные игры-стрелялки, боевички и фэнтэзи, где все человеческие проблемы решаются внечеловеческими, нереалисти чными средствами: где дружбой с драконами, где - овладением каким-либо волшебным кольцом или мечом, где - отысканием заветных ворот, за которыми герои обретут искусность и силу, чтобы победить, наконец, всех врагов.
Но обычный человек всеми этими "захватывающими" приключениями насыщается очень быстро и, насытясь, идёт к следующей ступени своего развития, хотя есть и такие, которым всё это не надоедает никогда (например, психика девушки-саванта, о которой я недавно писал, населена этими магами, героями и чудищами от края до края, и потребности перейти на следующий этап развития - исследование человеческих чувств и отношений - у неё нет. Это ей недоступно в силу усечённости её сознания).
Представьте себе Штирлица, обладающего каким-либо волшебным ключом, открывающим все двери... Или Анну Каренину с магическим мечом, неуклонно поражающим всех врагов...
Что осталось бы от этих героев, если бы их авторы выбрали для себя облегчённый, упрощённый путь борьбы своих персонажей? Оснастив их чудодейственными средствами сметать со своего пути все препятствия?
Да, результат бы был - ОК. Но высокой литературы, высокого кино не было бы и близко.
Но авторы, не умеющие наблюдать и исследовать людей ведь тоже хотят кушать... - а тут такой огромный читательский и зрительский рынок, такой высоченный на их упрощёнку и фэнтэзийность потребительский спрос!

Когда-то я прочёл книгу известного литературоведа Лидии Гинзбург "О психологической прозе", где она утверждала, что простейшая, прямая реакция героя на события - ещё не психологизм (см. выше моё замечание о рефлексах). Психологизм - это когда вместо смеха герой вдруг плачет, или вместо плача - смеется. Вот здесь уже видна более сложная внутренняя душевная структура персонажа - на много порядков выше, чем у насекомого.
И первое, что я вспомнил, это смех Печорина, когда Максим Максимович попытался его утешить после гибели Бэлы.
Все ли читатели способны объяснить этот смех? Или некоторые, не понявшие самого романа Лермонтова, в этом эпизоде видят лишь лишнее оправдание тому, что не зря вычеркнули, "забраковали" его для себя?

Ну и... наверное, кто-нибудь из читателей догадается спросить меня, а как же "Мастер и Маргарита"?..
А никак. То есть точно так же.
И если в великолепной поэме (иначе эту прозу Булгакова здесь не назовёшь) о нравственном столкновении Иешуа и Пилата автор создал величайший образец психологического искусства, то про мельтешение мелких и крупных чepтей в остальной части романа этого не скажешь.
Здесь опять облегчённый вариант в трактовании жизни: героям не приходится совершать собственных человеческих поступков - за них противостоять суровому внешнему миру автор отряжает целый отряд мистических, нереальных сил.
Здесь до реализма Булгаков не дотянул. Подменив подлинный драматизм жизни эскизно обозначенными ходульными главными героями, которые противостоят карикатурно-искажённой публике - вместо реальных и живых людей.

Зачем вам настоящая жизнь? На сей раз - обойдётесь суррогатом, пародией. Автор подустал.