Бог знает лучше-2

Зареченск.

Посидели, покурили…

— Нюрыч, ты как?

—Все хорошо. Разомнемся, погуляем.

—Ну что, все готовы? Лешачка, может останешься?

Ты только хмыкнула.

—Вот еще. Мне есть что им сказать. Кто знает, где это место?

—Типа здесь. Парни из Моссала картинку передали. Готовы? С Богом тогда.


Хар Мегиддо.

Западная часть Израильской Долины.


«Ничего не бойся, да с Верою в бой.

Верь и вражья пуля пройдет стороной.

Верь, от тяжкой раны будешь спасен.

На одном гайтане крест да жетон.»


«До свиданья мать родная,

До свиданья брат, отец

Я желаю белу банду

Под горячий брать свинец.»


На равнине у холма выстроились две армии. Пришло время последней битвы. Неподвижный строй полуобнаженных всадников в черном чьи лица разукрашены кровью, с огненными клинками. Женщины и мужчины. Рядом подростки на варгах. У многих на плечах вороны. Татуировки… на левом плече у всех «Донбасс-Новороссия», за спиной крылья. С другой стороны бронетехника, артиллерия и пехота в кевларе.

— Мику ты где? Твоя мать тебя не видит. Все, поняла.

‏— Прикройте госпожу и ее дочь! И помните, мы идем на смерть!

— Ямада, позаботься о моей дочери и внучке!

—Kardeşim, bak, tankları var.(Брат, посмотри, у них танки. Турецкий)

—Ev ê alîkariya wan neke. Beriya her tiştî, Xwedê bi me re ye. (Это не поможет им. Ведь с нами Бог. Курманджи.)

Оба засмеялись. Из Света показалось несколько десятков тысяч конных мужчин и женщин с красным знаменем. Их командир, высокий мужчина в военной форме, подъехал к Ульянке, слез с коня, преклонил колено.

—Уля, прими нас-с в с-свою армию. Мы не предадим и не подведем. Мы готовы к с-смерти. Мы с-сделали выбор.

Ульянка слезла с варга, обняла его. Поцеловала.

— Здравствуй. Все правильно.Так и должно быть. Вставайте в строй.

Мужчины обнажались до пояса, касались крестов. Женщины крестились и молились.

—Во имя Господа.

К Мику, окруженную всадниками, подъехали арабы и пуштуны с хамсой на запястьях. У одного на поясе Зульфикар. Он приложил правую ладонь к сердцу, склонил голову.

— Ма́рьям бинт ‘Имра́н… Скачи смело. Мы закроем тебя собой.

Посмотрел на знамя, что держала Мику. Красное полотнище с изображением Лика Спасителя, повернулся к остальным.

— Аллах Акбар, братья!

Знамя Японии со знаком ястреба.

— Не бойся. Мы умрем за твою дочь. Это меньшее что мы можем сделать для нее.

Время пришло.

— Эскадрон… Если меня убьют, Петро заменит. А пока, во имя Господа, в атаку рысью, марш-марш…

Девушка показала пальцем на непонятный трехцветный флаг, висящий над армией Темных.

— Что это? Я скажу вам, казаки! Это грязь под копытами наших коней! Разверните хоругвь, пусть содрогнутся!

— Атаманшу только берегите. У нее свадьба…

Смех.

—Погуляем.

—Волки! Покажем им кто есть нохчи! Пусть ужаснутся! Ала!

На той стороне солдат в камуфляже и в кевларе отбросил с головы шлем, показал дрожащим пальцем.

—Там Древние… Невозможно.

Рядом с ним другие падали на колени, опуская головы в ужасе, закрывая лица.

Детский смех…

— Братик…

Над небом послышался стук шаманского бубна. Лена сделала вид, что улыбнулась.

—Сюрприз, сукам.

Среди всадников сгустились нечеловеческие тени. Волчий вой, ястребиный клекот…

Женя, засмеявшись, посмотрела в небо.

—Леша…

Ульянка выехала вперед на Фенрире, улыбнулась, вскинув руки, завыла.

— ОООУУУ!

Алиса, стоявшая рядом с Седым рассмеялась.

— В меня пошла. Волчонок растет.

Она провыла в ответ.

На армию Тьмы надвинулась стена пламени. От земли до неба. Не убежать, не спрятаться… Из пламени вылетали крылатые всадники…Красные, черные знамена, зеленые флаги с арабской вязью и красной звездой, Красные знамена со Звездой Давида…

— Цахал, в атаку! Кадима ахарай! Наум, не бойся, твой отец рядом! Али! Нуа, нуа, соф! Работаем, парни!

— Манга!( Сарматский боевой клич. Убей)

— Джеронимо! Мы здесь, вали тварей!

— Алга! Во имя Тенгри!

— Вэй Хундан!

— Мансэ!

— На нож!

— Слава Кали,идут гуркхи!

Нюра, оскалясь, спрыгнула с варга на уцелевшего бойца в камуфляже, опрокинула его на обоженную землю, воткнула нож в горло.

— Ты труп!

На пути Ульянки возник чудом уцелевший танк, пытающийся развернуть башню.

—Фенря!

Удар… Танк опрокинулся набок, башня отлетела на несколько метров.

Получили падлы… Ульянка, захохотав, прокричала.

—Гаси паскуд нахер!

— Хлопці, рубай их в бруд!

— Гайда! Сарынь!

— Аллах Акбар!

— Уралан!

— Тиль Валхалл!

— Руби сук!

— Пленных не брать!


« Эх, мать, рубай налево-направо!

Нагайкой хлесть по лицу.

Такое дело, такое время

Вот снова взрыв и кранты бойцу.

Руби штандарты, вали знамена

Я разрешаю, я атаман.

Нам наплевать, кто там сплоченный,

Всех разметает наш ураган…

… Мама-анархия!

И трехцветные флаги под копытами коней.

На уцелевшие пулеметы выметнулись всадники с татуировками якудза.
И молодые японцы с красными знаменами.

— Клан Токугава! Убей их, во имя чести! Смерть!

— Товарищи, кончайте их!...

— Сумэрутя!

… Седой остановил коня, выдохнул, огляделся.

— Где мои, живы?

Подъехал Костя.

— Все живы, хорошо погуляли.

Подъехали остальные. Ольга всплеснула руками.

— Где Даня?

Тот подъехав, кое-как слез с с варга. На ноге повыше колена повязка прпитаная кровью.

— Мама…Я нечаянно.

Ольга только тяжело вздохнула.

— Поверила… Кто повязку делал?

— Сам.

— В больницу портал делайте.

Подъехала, отдуваясь Ульянка.

— Уставшая вся. Данечка,…как тебя угораздило.

— Прости, зацепило. Не ругайся.

Улыбающаяся Мику. Рядом Мицуи и японец средних лет.

— Ямада, познакомься.

—Нюра где?

— С раненными.

Та подошла. В одной руке нож, в другой печень. По подбородку стекает кровь. Отрезав кусок, протянула его Даньке.

— Подкрепись, раненый...

— Где взяла?

Она махнула рукой с ножом назад.

— Там мяса жаренного много. Уля...

Та ненадолго задумалась.

— Давай, конечно, а то я может вся вообще голодная.

— Улька, кончай чавкать, хватай Даньку и в больницу. Волчата...

— Знаю, Ольга Дмитриевна. Даня,давай поддержу.

— Виола…

— Раненных в Бурденко и Гуляй-Поле! Там встретят!

— Есть, товарищ капитан!

… У зареченской больницы в сумерках из света вышла рыжеволосая девушка, которая тащила на себе хромающего парня. Тот пропел.

« Эх, яблочко, бочок подпорченный,

Еду с фронта я домой раскуроченный…

Эх, яблочко, куда котишься,

До махновцев попадешь, не воротишься…»

Ульянка шлепнула его по затылку.

— Данька, ты же комсомолец…Какой из тебя еще махновец? — подумала. — Да нас хер разберешь. Неважно.

Она поудобней перехватила его.

« Мой миленок коммунар, а я коммунарочка.

На позиции пойдем отчаянная парочка!

На горе стоит скамейка, под горой скамеечка.

Милый мой красноармеец, а я красноармеечка!»

— Эй, а есть кто-нибудь? Тут с колчаковских фронтов прибыли!

— Уля, а орать обязательно? Что тут, пулевое? Несите носилки и готовьте операционную. Да не реви ты…