Ну давайте поговорим, наконец, об одежде!..
EMartin | | Категория: Проза
Своё Спасибо, еще не выражали.
Ну давайте поговорим, наконец, об одежде!..
Это началось на заре 2000ых. Я сразу это заметил. И сразу (протестующее) возопил.
В мир явилась мода на серые и чёрные, "неброские" тона.
"Все оттенки асфальта", - негодовал я. И ещё, по аналогии со старым анекдотом про крокодила с красными глазами: "Чтоб маскироваться на асфальте".
И утешал себя, что это не навсегда. Что мода пройдёт, всё вернётся к состоянию прежнему, "как было" (Ну, мы же знаем, что жадные производители искусственно меняют моду, заставляя людей кардинально менять свои гардеробы. То везде продаются узконосые туфли, и от этого никуда не деться, то тренд кардинально ломается и в магазинах – только туфли с квадратными носами. Надевай, что велят, и не брыкайся. А прежнее – просто выброси на свалку).
Но годы шли, а мода до сих пор не поменялась. И уже кажется, что тренд на чёрное, серое, неброское воцарился навсегда.
И я продолжаю искать этому объяснение.
Когда-то давно я читал, в одной статье об архитектуре, что в наших, русских, северных городах окраска строящихся зданий была нарочито яркой – жёлтые, зелёные, розовые стены должны были противостоять серому хмурому небу нашего Севера, хоть как-то поднимать людям настроение на фоне сумрака, царящего на наших просторах.
Но увы, даже этот принцип, кажется, ныне предан забвению, а, может быть, кем-то искусственно и преднамеренно убит.
Что эта безнадёга не планирует завершаться, я с грустью осознал, когда мне попала на глаза статья Натальи Коойман о популярном на европейских северАх модном бренде JYSK ("Магазин, который называют главным конкурентом ИКЕА").
Скудость расцветок (мебели, постельного белья, кухонной утвари), убогость внешнего вида... – Я сразу обозвал стиль этого бренда депрессивным. "У скандинавов так принято – неброско", - подтвердила мне автор.
Так! – теперь, получается, и в северных землях люди смирились, у них опустились руки бороться с безликостью и блёклостью, с тем, что я всегда гневно именовал "сенсорной депривацией".
Люди покорились природе, перестали восставать против её бледной северной палитры, куда же всё это нас в конце концов приведёт?
В чём причина этой покорности и "непротивления"? – продолжал думать я.
Почему в Африке, где и без того, по представлениям большинства из нас, царит буйство красок природы, люди сверх этого и одеваются ярко, красочно, словно на круглогодичный карнавал? А на севере – выбирают блёклость, понурость, незаметность?
Лень... – первое, что приходит в голову. – Это у аристократов есть возможности с о д е р ж а т ь яркие и красивые вещи, ухаживать за ними, чтобы они не теряли свой первоначальный вид, а у нас...
Надел неброское и немаркое, - юнисекс, юниэйдж, уникло, в привычной, самой распространённой цветовой гамме, - и вот ты уже как все, неотличим от других, слился с толпой. И плевать, какую тоску и уныние наводишь ты на окружающих своим внешним видом – тебе просто не до того.
Ты занят другим, "более важным", загнан и тороплив – когда тут думать о впечатлении, которое производишь на других?
Но есть и другое объяснение этой тенденции, которое неизменно пробивается у меня из глубины сознания, грозя опрокинуть это простое, лежащее на поверхности.
Это – страх. Страх выразить себя, выделиться из общей массы, выказать свою индивидуальность.
И он сильнее, чем многие думают.
Как-то сразу врезался в моё сознание эпизод из давнего фильма, сделавшийся сразу знаком и символом того, что сейчас вокруг нас происходит.
Этот фильм – "Сёстры Бэнгер", где в центре повествования две подруги, в исполнении Сьюзен Сарандон и Голди Хоун, которые встретились через 20 лет после расставания.
Голди Хоун (Сюзетта) – неудачница, официантка в забегаловке. Сарандон (Лавиния) – преуспела в жизни, жена состоятельного адвоката, мать двух уже почти взрослых дочерей.
И вот когда эта "бом ба" – неугомонная и своенравная Сюзетта - врывается в жизнь былой подруги, там действительно происходит вз рыв.
В Лавинии просыпаются забытые (и давно отвергнутые) страсти и увлечения их общей юности, душа её вдруг поднимает бунт, и вот она уже готова отправиться с подругой на поиски новых впечатлений и приключений.
Но гардероб!..
Открыв свой платяной шкаф, она обнаруживает, что он под завязку забит "приличными" вещами – все как один нежно-пастельных голубоватых, кремовых и розоватых тонов.
"У меня вся одежда мышиного цвета!" – делает открытие эта приличная дама, а в офисе дорожной полиции, куда пришла поддержать младшую дочь, сдающую на водительские права, вдобавок и осознаёт, что её одежда такого же тоскливого оттенка, как и стены в этом казённом учреждении.
Яркость и неординарность давно похоронены в душе у Лавинии, и насколько это угнетает её все эти годы респектабельной и примерной жизни, она понимает только теперь. ("Я потеряла себя!" – признаётся она своей семье).
Но это Голливуд. Там уж если ставят фильм, то с а-а-агромной моралью, концентрируя все средства вокруг главной темы, делая всё возможное, чтобы эта мораль нигде не потерялась, а прочно и недвусмысленно вошла в душу зрителя.
А что же за пределами этой всемирной фабрики "главных смыслов"?
Увы, полное непонимание надвинувшейся на человечество проблемы.
Вот только вчера я наткнулся на статью – апологию серой "приличной и статусной" рубашке. (Дзен-журнал "Нож", "365 оттенков серого...") Я даже не смог дочитать этот поток эстетства и снобизма, воспевание "престижа", за которым необходимо будто бы угнаться современному человеку. – Настолько эта позиция противоречит моему убеждению, что каждый человек на этой земле должен, обязан развивать и лелеять собственную индивидуальность.
Нет, не выпячивать и противопоставлять всем остальным, не навязывать – а именно сохранять, беречь, лелеять...
Правда, в этой статье, кажется, подчёркивалось, что серый цвет – это противоядие против тревожности, которая снедает, подтачивает нашего современника... – Но разве это не о том же, о чём говорю здесь я?
Тревожность надо не скрывать от себя, не загонять внутрь, а извлекать на свет дня, рассматривать, "распутывать", искать причины её возникновения в себе... – Только так можно с ней разобраться и её изгнать.
Хотя... В свете того, что я недавно открыл для себя в публикации канала "Кинооператор рассказывает" ("148. "Земля - плоская..." Кто бенефициар этого абсурда?") я начинаю подозревать, что и торжество серого в нашей жизни – это часть чьего-то хитрого и далеко идущего замысла...
...Когда-то давно мне приходилось частенько сидеть на одной скамейке в самом центре Москвы (это была остановка общественного транспорта, на которой я ждал своего троллейбуса). И эти минуты были для меня настоящим наслаждением, отдушиной.
Мимо проходили настолько оригинально одетые люди, что за "луком" каждого из них угадывалась и огромная индивидуальность, и интересное, творческое бытие. Я как будто читал огромную красочную книгу о многообразии нашего мира и богатстве индивидуальностей, окружающем нас со всех сторон.
Это было лет 12-15 назад. Я уже давно не в Москве. Я не уверен, что та скамейка до сих пор находится на том же месте (варвары, впущенные кем-то в Москву, перекроили в ней недавно все маршруты общественного транспорта).
Но даже если эта остановка каким-то чудом осталась всё там же, на прежнем месте, я не уверен, что смогу увидеть с неё такой же цветной калейдоскоп интересных, самобытно одетых людей.
Что я не увижу уже, теперь, просто волну серых, безликих людей. – Таких же, как и везде.
Это началось на заре 2000ых. Я сразу это заметил. И сразу (протестующее) возопил.
В мир явилась мода на серые и чёрные, "неброские" тона.
"Все оттенки асфальта", - негодовал я. И ещё, по аналогии со старым анекдотом про крокодила с красными глазами: "Чтоб маскироваться на асфальте".
И утешал себя, что это не навсегда. Что мода пройдёт, всё вернётся к состоянию прежнему, "как было" (Ну, мы же знаем, что жадные производители искусственно меняют моду, заставляя людей кардинально менять свои гардеробы. То везде продаются узконосые туфли, и от этого никуда не деться, то тренд кардинально ломается и в магазинах – только туфли с квадратными носами. Надевай, что велят, и не брыкайся. А прежнее – просто выброси на свалку).
Но годы шли, а мода до сих пор не поменялась. И уже кажется, что тренд на чёрное, серое, неброское воцарился навсегда.
И я продолжаю искать этому объяснение.
Когда-то давно я читал, в одной статье об архитектуре, что в наших, русских, северных городах окраска строящихся зданий была нарочито яркой – жёлтые, зелёные, розовые стены должны были противостоять серому хмурому небу нашего Севера, хоть как-то поднимать людям настроение на фоне сумрака, царящего на наших просторах.
Но увы, даже этот принцип, кажется, ныне предан забвению, а, может быть, кем-то искусственно и преднамеренно убит.
Что эта безнадёга не планирует завершаться, я с грустью осознал, когда мне попала на глаза статья Натальи Коойман о популярном на европейских северАх модном бренде JYSK ("Магазин, который называют главным конкурентом ИКЕА").
Скудость расцветок (мебели, постельного белья, кухонной утвари), убогость внешнего вида... – Я сразу обозвал стиль этого бренда депрессивным. "У скандинавов так принято – неброско", - подтвердила мне автор.
Так! – теперь, получается, и в северных землях люди смирились, у них опустились руки бороться с безликостью и блёклостью, с тем, что я всегда гневно именовал "сенсорной депривацией".
Люди покорились природе, перестали восставать против её бледной северной палитры, куда же всё это нас в конце концов приведёт?
В чём причина этой покорности и "непротивления"? – продолжал думать я.
Почему в Африке, где и без того, по представлениям большинства из нас, царит буйство красок природы, люди сверх этого и одеваются ярко, красочно, словно на круглогодичный карнавал? А на севере – выбирают блёклость, понурость, незаметность?
Лень... – первое, что приходит в голову. – Это у аристократов есть возможности с о д е р ж а т ь яркие и красивые вещи, ухаживать за ними, чтобы они не теряли свой первоначальный вид, а у нас...
Надел неброское и немаркое, - юнисекс, юниэйдж, уникло, в привычной, самой распространённой цветовой гамме, - и вот ты уже как все, неотличим от других, слился с толпой. И плевать, какую тоску и уныние наводишь ты на окружающих своим внешним видом – тебе просто не до того.
Ты занят другим, "более важным", загнан и тороплив – когда тут думать о впечатлении, которое производишь на других?
Но есть и другое объяснение этой тенденции, которое неизменно пробивается у меня из глубины сознания, грозя опрокинуть это простое, лежащее на поверхности.
Это – страх. Страх выразить себя, выделиться из общей массы, выказать свою индивидуальность.
И он сильнее, чем многие думают.
Как-то сразу врезался в моё сознание эпизод из давнего фильма, сделавшийся сразу знаком и символом того, что сейчас вокруг нас происходит.
Этот фильм – "Сёстры Бэнгер", где в центре повествования две подруги, в исполнении Сьюзен Сарандон и Голди Хоун, которые встретились через 20 лет после расставания.
Голди Хоун (Сюзетта) – неудачница, официантка в забегаловке. Сарандон (Лавиния) – преуспела в жизни, жена состоятельного адвоката, мать двух уже почти взрослых дочерей.
И вот когда эта "бом ба" – неугомонная и своенравная Сюзетта - врывается в жизнь былой подруги, там действительно происходит вз рыв.
В Лавинии просыпаются забытые (и давно отвергнутые) страсти и увлечения их общей юности, душа её вдруг поднимает бунт, и вот она уже готова отправиться с подругой на поиски новых впечатлений и приключений.
Но гардероб!..
Открыв свой платяной шкаф, она обнаруживает, что он под завязку забит "приличными" вещами – все как один нежно-пастельных голубоватых, кремовых и розоватых тонов.
"У меня вся одежда мышиного цвета!" – делает открытие эта приличная дама, а в офисе дорожной полиции, куда пришла поддержать младшую дочь, сдающую на водительские права, вдобавок и осознаёт, что её одежда такого же тоскливого оттенка, как и стены в этом казённом учреждении.
Яркость и неординарность давно похоронены в душе у Лавинии, и насколько это угнетает её все эти годы респектабельной и примерной жизни, она понимает только теперь. ("Я потеряла себя!" – признаётся она своей семье).
Но это Голливуд. Там уж если ставят фильм, то с а-а-агромной моралью, концентрируя все средства вокруг главной темы, делая всё возможное, чтобы эта мораль нигде не потерялась, а прочно и недвусмысленно вошла в душу зрителя.
А что же за пределами этой всемирной фабрики "главных смыслов"?
Увы, полное непонимание надвинувшейся на человечество проблемы.
Вот только вчера я наткнулся на статью – апологию серой "приличной и статусной" рубашке. (Дзен-журнал "Нож", "365 оттенков серого...") Я даже не смог дочитать этот поток эстетства и снобизма, воспевание "престижа", за которым необходимо будто бы угнаться современному человеку. – Настолько эта позиция противоречит моему убеждению, что каждый человек на этой земле должен, обязан развивать и лелеять собственную индивидуальность.
Нет, не выпячивать и противопоставлять всем остальным, не навязывать – а именно сохранять, беречь, лелеять...
Правда, в этой статье, кажется, подчёркивалось, что серый цвет – это противоядие против тревожности, которая снедает, подтачивает нашего современника... – Но разве это не о том же, о чём говорю здесь я?
Тревожность надо не скрывать от себя, не загонять внутрь, а извлекать на свет дня, рассматривать, "распутывать", искать причины её возникновения в себе... – Только так можно с ней разобраться и её изгнать.
Хотя... В свете того, что я недавно открыл для себя в публикации канала "Кинооператор рассказывает" ("148. "Земля - плоская..." Кто бенефициар этого абсурда?") я начинаю подозревать, что и торжество серого в нашей жизни – это часть чьего-то хитрого и далеко идущего замысла...
...Когда-то давно мне приходилось частенько сидеть на одной скамейке в самом центре Москвы (это была остановка общественного транспорта, на которой я ждал своего троллейбуса). И эти минуты были для меня настоящим наслаждением, отдушиной.
Мимо проходили настолько оригинально одетые люди, что за "луком" каждого из них угадывалась и огромная индивидуальность, и интересное, творческое бытие. Я как будто читал огромную красочную книгу о многообразии нашего мира и богатстве индивидуальностей, окружающем нас со всех сторон.
Это было лет 12-15 назад. Я уже давно не в Москве. Я не уверен, что та скамейка до сих пор находится на том же месте (варвары, впущенные кем-то в Москву, перекроили в ней недавно все маршруты общественного транспорта).
Но даже если эта остановка каким-то чудом осталась всё там же, на прежнем месте, я не уверен, что смогу увидеть с неё такой же цветной калейдоскоп интересных, самобытно одетых людей.
Что я не увижу уже, теперь, просто волну серых, безликих людей. – Таких же, как и везде.
Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
