Черновой вариант

Анонс: Продолжение повести. Начало и продолжение читайте на моей авторской странице.
Приехали на гравийный карьер – он был прямо в городской черте – вокруг росли тополя и сосны. Рядом с высоченными кучами наваленного экскаватором гравия стояли белые трейлеры, три джипа «Ниссан» и два автобуса. Высились осветительные прожектора на триногах, тянулись электрические кабели, под навесами сидели на складных стульчиках суетливые «киношники». Сергей определил в спесивом ухоженном цыгане в затемнённых очках пресловутого Хавьера.
Хавьер повернул лицо в его сторону. Блестящие на жарком весеннем солнце очки скрывали выражение глаз Хавьера, но Сергей знал, что они его изучают внимательно.
У Тоса в кармане запиликал сотовый телефон. Он отозвался на звонок, вслушался, тут же построжал.
--Это босс. Посекретничайте, парни, в сторонке, мне надо кое-что ему сказать.
Сергей с Филиповым послушно отошли.
--Сашка, надо срочно связаться с Апостоловым. Ты слышал про детское порно? Они воровали детей, измывались над ними, -- Сергей с ненавистью метнул взгляд на Хавьера. Тот пил кофе из белого пластикового стаканчика, то и дело посматривая в их сторону. – Апостолов и Колька Оленшайц полгода назад вели это дело, пока его не забрал следственный комитет. Ты слышал – трое ещё у них. Бедные родители…
--Сергей, это же явная ловушка. Проверка для нас на вшивость – «настучим» мы или нет.
--Вполне возможно.
--Ясно, как божий день. Тос закинул наживку. Он говорил – у них есть информатор в органах. Мы сообщим о словах Тоса, это мгновенно всплывёт, и нам отрежут головы.
--Мы сообщим не кому попало. Не боись, твой дядя тебя любит, рисковать твоей шкурой по напрасну не станет. Пусть Апостолов сообщит, кого из детей не нашли. Мы здесь копнём, нащупаем притон и хап! Всю студию под корень!
--Если сдавать, то всю организацию Свазиленда, а не одну порностудию. Иначе нам смерть.
Тос закончил телефонный разговор и шёл к ним. Сергей улыбнулся, но сказал жестко:
--Мы уничтожим их всех. Или частями, или сразу, но всех.
--Ты сумасшедший.
--Ты помнишь, от чего я стал им!
--Помню. Тем более удивительно, что Свазиленд тебя не узнал.
--Он меня раньше никогда не видел. Ты думаешь, я бы стал искать, кто убил его подонка, если бы не мечтал отомстить?! Я их всех выведу на чистую воду – взорву мафию изнутри!
--О чём спор? – улыбаясь во весь рот, подошёл Тос.
Сергей сощурил глаза, но тут же расслабился.
--О том, что главный здесь я, и я решаю, какую версию вести первой, а какую не следует рассматривать вообще!
--Нет, Сергей, ты не прав. Босс велел работать по разным направлениям. Твой помощник может копаться по своему плану.
Это Сергею и требовалось – услать Сашку с глаз надсмотрщиков, чтобы связаться с Апостоловым.
--Ну, иди! Пошёл! – притворно зло, сказал он Филипову.
Тот хмыкнул и пошёл прочь.
--Может, его подбросить? Машин много, я скажу парням, -- предложил Тос.
--На автобусе доберётся.
--А что у него?
--У него есть обязанный ему парень в банде Степного.
--Ого! Так, может быть…
--Вот и пусть он… Я ещё не говорил с Крючковой, и не видел глаз Хавьера.
--Ха-ха. Тебе нужно видеть его глаза? Хм, кстати, у него взгляд неприятный.
Сергей в последний раз бросил взгляд на карабкавшегося по гравию Филипова, и пошёл вслед за Тосом к навесу, где сидели режиссёр,операторы, звуковики и другие представители киношных профессий. Тут же стоял улыбающийся «Спартак». Он был в шлеме, кожаном панцире, алой накидке и в спортивном трико. Как понял Сергей, перед камерой он скинет трико, выставив на обозрение своё «римское достоинство».
--Хо, привет звёздам! – полез обниматься к Спартаку счастливый Тос.
«Спартак» плыл в улыбке.
--Привет, парень!
Хавьер сделал вид, что прибытие «следователя» его не касалось. Он поднёс ко рту мегафон и прорычал:
--Мотор! Начали!
Операторы включили свою видеокамеры. Девка-ассистентка щёлкнула черной доской с номером сцены и дубля:
--Сцена десять, дубль один!
Из автобуса с занавешанными окнами попрыгали девки-студентки в прозрачных накидках, совершенно не скрывавших их прелестей, и, противно визжа, заметались перед гравийной кучей. Их прыщавые белые ягодицы производили отталкивающее впечатление. Следом из автобуса выбежали четверо парней-азербайджанцев. Они были в чёрных футболках, талии стягивали широкие штангисткие ремни, в кучерявых волосах торчали рожки. Ноги их от природы покрывала приличная шерсть. Все они были без плавок и абсолютно готовы к «подвигам». Девки заметались активнее. Парни, рыча и ругаясь по-азербайджански, кинулись их ловить.
Сергей догадался, что снимают сцену насилия фавнов над нимфами. Причём здесь Спартак, было пока не ясно.
Девки-нимфы покричали ещё пару секунд, потом послушно сбились в кучу, фавны начали их выдёргивать из круга и ставить в позу. Когда все нимфы встали в известную всем дамам позу ровно по очерченной кем-то по гравию линии, фавны принялись за дело.
Неожиданно из-за кучи вылезли римские воины с мечами. Они легко и безжалостно покололи фавнов мечами, а нимфами занялись сами. Тут камера ушла в сторону. И Сергей увидел лежавшего на гравии Спартака (когда успел уйти из под навеса!). Спартак протёр глаза (Спал. Всё это ему приснилось).
--Стоп! Снято! – рявкнул в мегафон Хавьер.
Сергей усмехнулся – наворочено тут у них. Интересно, сколько они отстегивают студентам за «работу»?
Тос хлопнул Хавьера по плечу.
--Хавьер, извини, что отвлекаем. Это Сергей. Ты должен с ним поговорить о Красавчике.
Хавьер снял свои очки. Сергей увидел его глаза – пустые и холодные – глаза убийцы.
--Я знаю. Я не имею никакого отношения к смерти Оуэна…
--Эй, Тос! То-ос! – к киношной группе, махая мобильником, бежал молодой африканец.
Тос, кривляясь, оглянулся, а за ним и все, включая Хавьера и Сергея. Парень остановился, запыхано показал на сотовый в своей руке.
--Тос… Звонил Маус. Бригада Степного налетела на нашу общагу – там такая гасиловка была…
--Что? Как это?
--Хреначили всех битами. Искали Бепса и Члена. Бепса насмерть забили. Член сбежал.
--Где он?
Парень пожал плечами.
Тос посмотрел на Хавьера.
--Сворачивайтесь. Мало ли, что, --посмотрев на Сергея, дёрнул головой. – Едем.
Площадка в одно мгновенье превратилась в бурлящий суетой муравейник – киношники сворачивали провода, убирали оборудование. Охранники-боевики, споро прыгая в джипы, готовились мчаться вместе с Тосом к месту погрома.
Тос сел за руль «десятки». Сергей – на заднее сидение.
--Зря твоего напарника отпустили.
--Ничего. Он как раз может вызнать, почему «степняки» на вас обрушились.
--Мы это и сами узнаем. Наверное, Кешка-мудак : «Хи-хи, ха-ха», а сам натрепал, что мы приезжали и хвостом крутили… Зря подъезжали к автостоянке после убийства Гуся.
--Кто думал, что они такие нервные.
--Странно всё это.
Несущийся во весь опор кортеж – «десятка» и два джипа, сигналил, требуя уступить дорогу – попутные машины шарахались к обочине. Инспектора ГИБДД, обретаясь рядом с бело-синими «жигулями», не посмели прервать наглоту. Сергей, вжимая голову в плечи, ухмылялся – какой на дорогах будет порядок, если инспектора боятся беспредельщиков, только безропотных обывателей давят.
У Тоса запиликал сотовый. Он отвлёкся, вытаскивая мобильник из кармана – «десятку» повело. Сергей резко вскинулся, через сиденье выкрутил руль – «десятка» юркнула в промежуток между двумя машинами – чуть не врезались.
--Тос, мать твою!
--Извини.
Сергей ещё пару секунд держал левой рукой руль. Тос, улыбнувшись, посмотрел на него, приложил мобильник к уху, перехватил руль.
--Алло… Да,мчимся к общаге. Да, я найду Члена… Хорошо.
Убрав сотовый, пояснил Сергею:
--Маус и его люди поехали на Главный завод. Нам велено быстренько опросить студентов и найти дурака Члена. Бепс уже в морге. По общаге сейчас менты ходят, вынюхивают…
Сергей молча нахлобучил кепку, поднял воротник кожаной куртки. Менты ходят… А кому ещё быть, если человека убили? Толку, правда. Мало от этих походов – никого из братков Паши Степного не привлекут, а вот Маус на заводе многих постреляет, как пить дать.
Ещё не доезжая до своего подконтрольного района, два джипа с боевиками резко обошли «десятку» и, через площадь ушли на восток по проспекту.
--Пошли на подмогу. – сказал Тос.
--Зря Маус полез воевать, не выяснив : почему?
--Хватает, что они посмели дёрнуться на нас!
Сергей хотел возразить, но передумал – давать советы бандитам последнее дело, тем более, в пору криминальной войны.
«Десятка», расплескивая лужи на ухабах, ворвалась во двор общежития. Милицейский УАЗ прополз навстречу – отработали. Сергей про себя ухмыльнулся: «работнички».
Громко хлопнув дверцами, вышли на улицу. Тос посмотрел на часы.
--Что, Серёжа, начнём?
Сергей пожал плечами – он, вообще, нанят искать убийцу Красавчика, но промолчал.
Они вошли через чёрный ход. По ступенькам, усеяным битым стеклом, поднялись в коридор первого этажа. Здесь крашенные стены в нескольких местах были измазаны кровью, валялись разломанные стулья, многие фанерные двери были пробиты ногами. Навстречу Тосу и Сергею, из муторной суеты (все ходили туда-сюда, говорили друг другу отрывисто и не слушая друг друга), вышел «держало» общаги молодой негр Старк.
--Хоп, старик! – хлопнул его по плечу Тос. – Как у вас? Много потерь?
--Бепса убили.
--Знаю. Сколько их было?
--Человек восемь. Здоровые. А у нас что – хлюпики, ни одного бойца.
--Ладно. Члена нашли?
--Нет.
--Блин. Может, они выкрали Члена?
--Нет. Где-то спрятался. Они тут орали в истерике: «Найдём, убьём!».
К ним подошёл ещё один африканец, молодой парень с тонкими ногами в джинсе. Сергей по его «стеклянным» глазам понял, что он обкуренный.
--Старк… Ха-ха-ха. Ищи, где воняет говном. Член от страха несколько килограммов навалил!
--Фок ю! Иди на хрен!
--Сам ты урод!
Тос дружелюбно подтолкнул обкуренного парня в грудь.
--Иди. Мы разберёмся. Иди, парень.
Парень замахнулся на Старка, хоть тот был здоровее его, и пошёл, ругаясь на родном языке.
--Поганый нарк, -- процедил ему вслед держало. –Житья от них не стало.
Тос хрюкнул – наркоманы его забавляли и только. Их было не жаль, даже, когда они на глазах облевывались после передозировки и дохли в корчах.
--Скажи ему, пусть сдаст кровь на СПИД. Нарки – главные переносчики ВИЧ-инфекции. А наша колония самая «чистая» в России. Такой и останется. Если что, я его лично «вылечу» и закопаю, чтобы не портил статистической отчетности. Пойдём, Серёжа.
Тос и Сергей двинулись вглубь коридора к лестнице на второй этаж.
--Тос, как у вас получается быть чистыми от ВИЧ? Половина темнокожих студентов Степнограда – наркоманы.
--Свазиленд раз и навсегда повелел пресекать ВИЧ. Когда выявляется зараженный, его быстренько отправляют на небеса. Кто тонет в реке или ванной, кто вываливается из окна высотки, кто лезет в петлю от «неразделённой любви». Получается без криминала. У нас такой принцип – наркоманишь – наркомань (нам же надо на этом бабки поднимать!), но оставайся «чистым».
--Безнравственно всё это…
--Конечно. У нас не баптистская секта, а крутая организация, которая, со временем, ещё наберёт ох какую силу! Где же этот поганый Член?
На втором этаже его тоже не было.
Члена нашли в малюсенькой комнатёнке, где хранились старые провонявшие плесенью матрацы. Он сидел на стопке матрацев и рыдал. Тос влепил ему пощечину. Сейчас он не походил на всегда улыбчивого, доброго парня. Вообще, за последний день Сергей уяснил, что Тос имеет внушительный вес в организации Свазиленда.
--Заткнись!
--Ы-ы-ы-ы, -- давился соплями Член.
--Заткнись, гад! Слаш (слякоть)!
Член, подрагивая, вытирая кулаками глаза, икая, начал испуганно успокаиваться.
--Всё, Харви, успокойся и внятно расскажи: почему тебя и Бепса хотели выцыпить люди Паши?
Член молча моргал. Тос ждал, потом вытащил из кармана сотовый, продавил на кнопках номер: «Пи, пи, пи, пи».
--Алло, это я. Нашёл… К заводу? Понял.
Убрав сотовый, Тос сгрёб за шкирку Члена и рванул с матрацев.
--Пошли. Свазиленд требует.
--Не-е, не пойду.
--Пойдё-ё-ёшь. Серёжа, помогай.
Сергей и Тос подхватили упиравшегося Члена подмышки и, словно мешок, поволокли по коридору. Бычий Член дёргал ногами, стараясь тормозить, но его подошвы скользили по бетонному полу.
Жильцы общежития испуганными взглядами провожали Члена, словно приговоренного к смерти. Сергей терзался любопытством: что эти два скота натворили, что так сильно рассердили братву Паши Степного, а потом и своего босса Свазиленда.
Бросив Члена на заднее сидение «десятки», не щадя машины, рванули со двора. Движок ревел. Оглядываясь назад, Тос серьёзно спросил:
--Что сотворил, ублюдок? Бепса убили, на хрен!
Член вздрогнул, стал смотреть в окно, потом вдруг резко, визгливым голоском, закричал:
--Шалаву одну опустил!
--Какую шалаву?
--Дочь профессора Устинова. Он мне пару влепил за пропуски, мразь. Фок! Б-дь! Щет! Мы с Бепсом к нему подвалили, унижались – нет, он принципиальный. Мы тогда его курву выцепили на улице, надавали пощечин, и стали бабахать в подворотне. Она стонала на весь двор, аж папашка услышал. Выскочил в одних тапках, фуфел, стал орать, ментами грозить. Его сучка свернулась в комок, ревёт. Устинов орёт: «Вы отчислены! Вам хана!». Ну, Бепс не выдержал, врезал ему кулаком в нос. Устинов упал. А Бепс говорит: «Не убивать же козла теперь! Мы так сделаем, что он у нас на коротком поводке остаток жизни будет! Сам дочь свою к нам водить станет и красные дипломы оформит!». Содрал с него штаны от пижамы и впёр в задницу.
--Чё, вы Устинова опустили?! – Том скривился, не веря услышанному.
--А что было делать?Решили – опустим, и он наш, не рыпнется никуда. На мобильник снимали это дело. Оттрахали. Его курва увидела, заорала, как умалишённая, убежала куда-то.
Тос судорожно сжимал руль, смотрел на дорогу. Сергей ошалел – в голове не укладывался такой беспредел – за двойку запетушили! Вот так вот!
Скоро показались сосновые аллеи у ворот Главного завода. «Десятка» вынеслась на широкую площадку, где теснились знакомые Сергею джипы африканцев и джипы и «мерседесы» братвы «степных». Вопреки его предположению, африканцы не бросились слепо «гасить» степных, а собрались на «стрелку». Давно минули времена диких девяностых, когда, словно в Чикаго тридцатых годов прошлого столетия, сначала стреляли, а потом и разбираться не требовалось. Сейчас в бандитской среде смертоубийство применялось только в самых крайних случаях, и всё это оформлялось таким образом, чтобы не портить городу отчётности по преступлениям – несчастные случаи да бытовухи.
Затормозив, Тос вышел, не глуша двигатель. В машине остались Сергей и трясущийся Бычий Член. Сергею было ясно, что Свазиленд, ради мира, готов откупиться головой Харви Регела – порноактёра.
--Харви, как зовут дочь Устинова? – спросил Сергей.
--Анжелла.
--Сколько ей лет?
--Лет двадцать. Не знаю.
--Почему вам пришла в голову мысль отыграться на дочери профессора?
--А на ком ещё? Все знают, что она б—дь. Даёт, только успевай вставлять, и всё ей мало! Моральное удовлетворение хотели…
--Да… А Степной за кого вступился – за профессора или его дочь?
--Не знаю. Профессор повесился ведь. От стыда.
--Как повесился? Да вы что! – Сергей вновь испытал шок. – Когда?
За машинами тесно толклись боевики Свазиленда и Паши Степного, все вооруженные. Всех вместе человек пятьдесят. Там же были и сами главари. Судя по тому, что очень уж перемешано стояли члены двух преступных группировок, немедленной, яростной разборки не предполагалось.
Голос Харви звучал сзади Сергея приглушенным фоном:
--Когда повесился? Вчера. Мы пытались найти его дочь, чтобы она не успела настучать… Но мы думали, она к ментам кинется, а она сбежала в фашистскую деревню.
--Какую? – обернулся к нему Сергей, снова испытав удивление. Что творится в родном городе! Он жил своей маленькой жизнью и никак не предполагал, даже работая «ментом», такого разгула.
--Холуево. Фашисты там живут. Туда чёрные там или другие не славяне – ни ногой – первый же встречный прямо посреди улицы топором зарубит.
Сергей удивлялся всё больше – никогда не подозревал, что пригородная деревня Холуево населена расистски настроенными селянами.
--Эй, Член! – замахал из толпы боевиков Тос.
--Прощай, парень, -- выдавил мрачно Член, толкнул дверцу, и шагнул из машины.
Сергей видел, что он двигается, как лунатик. Вот он вошёл в толпу, продираясь к центру. У Сергея вспотели ладони – его сейчас убьют, этого порнопридурка, пусть и беспредельщика, но сейчас вдруг Сергею его стало жалко – по-человечески.
--Не позволю российских профессоров! – прогремел раскатистый бас.
--Бах!
Выстрел вспугнул сорок с берёз. Боевики проворно потопали к своим машинам. На, в раз опустевшей, площадке осталось лежать тело Харви Регела, в миру носившего скотское прозвище Бычий Член.
Вместе с Тосом к «десятке» пришёл Свазиленд. Он сел сзади. «Десятка» сразу сорвалась с места. Следом покатили джипы с боевиками. Свазиленд молчал, сопел. Сергей не знал, имеет ли право прервать тишину.
Свазиленд заговорил сам:
--Как дела, Серёжа?
--Продвигаются. Говорил с Маусом, Джо Белым. С Хавьером не успел. Филипова отправил проработать вариант наезда группировки Степного – они могли убить Оуэна.
--Могли, -- спокойно согласился Свазиленд.
О казни Члена не было сказано ни слова.
Свазиленд вышел в центре города. Тос повёл «десятку» к дому, где располагалась квартира Хавьера – там же обреталась и Таня Крючкова. Сергей хотел поговорить с ними.

*****

Подъезжая к дому, где была квартира Хавьера, Серьгей, вдруг, спросил Тоса:
--Сколько человек вы убиваете?
--То есть?
--Все дни, что я кручу дело Красавчика, обязательно кто-нибудь умирает. У вас всегда так?
Тос усмехнулся, но не ответил.
--Закрытая информация? – тоже усмехнулся Сергей.
--Неграм везде тяжело.
--По-моему, это хитрая легенда.
--Нет, правда, тяжело – и в Африке, и в Штатах, и в России. В Штатах наезжают белые и мексиканцы, в России – менты и братва.
--А в Африке?
--В Африке? – Тос хрюкнул, выворачивая руль. «Десятка» сошла с проезжей части, и завернула в микрорайон. – Там проще… Там негры убивают негров. Вот и приехали. Дом Хавьера.
--Весёлый ты парень, Тос.
--Пошли, пошли. Какой смысл ныть, если жизнь всё равно трясина дерьма?
Оставив машину у подъезда, поднялись по лестнице на третий этаж. Тос продавил кнопку звонка. Дзын-дзын-дзын. Дзы-ы-ы-нь. И два раза влепил кулаком в дверь.
Их впустили. Прихожая была отделана с помпезной роскошью. Здесь были тяжелые бархатные занавеси, мебель в стиле ампир – белые с позолотой полукресла, столик, заваленный дорогими секс-журналами, телефон под старину с малахитовой инструктацией, большие зеркала. Стены покрывала шелкография, потолок – зеркальные фрески.
Сергей мысленно присвистнул – если такая прихожая, что же в комнатах?
В комнатах было ещё роскошнее. Сергей даже не пытался прикинуть стоимость ремонта этой расселённой коммуналки, превращенной в пещеру Алладина.
Во всех комнатах были мужчины – негры и кавказцы, цыгане и славяне. Преступный бизнес – дело интернациональное. Хавьер сидел в просторной зале на диване перед столиком из чёрного стекла, пил чай, сервиз был дизайнерский с позолотой, ложечки – старинное серебро.
--Присаживайтесь, -- пригласил Хавьер, указывая Сергею на стул.
Тос, ухмыляясь, вышел, закрыл за собой двойную белую дверь. Они остались в зале вдвоём.
--Я слушаю, -- сказал Хавьер. Он был в голубой атласной рубахе с открытой грудью. Были видны скрученные кучерявые волоски и массивная золотая цепь ручной работы, с хитрым ажурным заворотом. Пальцы Хавьера, тоже покрытые редкими чёрными волосками, были тонкие, с красивыми ухоженными ногтями. Глаза, уже раз виденные, снова поразили Сергея – не живые, тусклые.
--Расскажите всё об Оуэне.
--Хорошо, -- Хавьер отхлебнул чай, мило улыбнулся. – Вам налить? Варенье у меня великолепное – из якутской голубики. У меня очень хорошие друзья в Якутии. Есть такой городок, называется Кысыл-Сыр, там живут газовики – добывают газ. Городок маленький – девять тысяч жителей. Как положено – рядом река, вокруг тайга и озёра, а по берегам озёр растёт голубика. Целые плантации дикой голубики. Это не та искуственная, что продают нам в супермаркетах, из фермерских хозяйств Финляндии.
Сергей пропустил эту лабуду мимо ушей – обычный приём, чтобы сбить человека с мысли – увести разговор в сторону. Хавьер наполнил позолоченную чашку уже заваренным чаем из вытянутого фарфорового чайничка, передал чашку Сергею.
Сергей сделал глоток, подцепил ложкой варенье с блюдца, ощутил во рту необычный вкус с ароматом хвойной тайги.
--Вкусно? – спросил Хавьер.
У Сергея было ощущение, словно с ним говорит автомат – ненастоящая улыбка…
--Необычно.
--Попробуйте другое – из брусники. А вот тропическое – из манго.Свежее – сегодня сварили.
--Спасибо. Так что, всё-таки об Оуэне?
Хавьер залпом допил свой остывший чай, отёр рот льняной салфеткой, откинулся на спинку дивана, раскинув руки в разные стороны.
--Забавный был молодец, хотя, полное ничтожество. Его приблизил Свазиленд, только потому, что Красавчику взбрела сумасбродная мысль прыгнуть под пули. А так, мне он не нравился… Я всегда это говорил Свазиленду. Но (брат, не брат) их личные отношения не моего ума дело. Для меня Оуэн как был никто, так и оставался этим никто, как бы его Свазиленд не возвеличивал. Свазиленд твердил на каждом шагу – Оуэн ему брат… Мой бизнес, он компактен. Есть люди, которые выискивают смазливых бл-ей и молодых бесстыжих трахалей, я придумываю сюжет и руковожу съёмкой, другие люди – сбывают фильмы на носителях или через интернет. Оуэн меня не касался. И никто из негров не касается. Я режиссёр. Я честно делаю дело, и Свазиленд честно откидывает мне оговоренный процент с прибыли от фильмов.
--Вы работали с женой Оуэна. Бывшей.
--Да… Какая она жена? Бл—на. И была ею.
Сергей удивлённо молчал – смело излагал Хавьер.
--Негры здесь первых попавшихся шлюх цепляют, и женятся на них ради гражданства. Свазиленд – не исключение. Он свою жену задушил. Да, да. Свазиленд уже был крутым, а она всё треплась направо и налево.
--Зачем вы это говорите?
--Что?
--Про Свазиленда, про его жену?
--Я говорю всё сразу, а ты сам выбирай, что тебе нравится. Я ещё раз подчёркиваю, чтобы ты вник – я сам себе хозяин. Но работаю на Свазиленда. Не на негров… Они себя знаешь, как зовут? Афророссияне. Ха-ха. Боятся своего расового имени. Вот я цыган. И мне насрать, что Свазиленд преподносит меня, как испанца. Я цыган. Я живу по законам цыган. Мой табор меня защитит. И Свазиленд это знает. Поэтому я независимый – на цыган полезть у Свазиленда кишка тонка! А что думал обо мне Красавчик или говорил – мне наплевать. Он хотел, чтобы его бывшую жену опустили – её опустили. Её трахали все. И я трахал. Каждое утро давал ей в рот, и она отсасывала насухо… А-а. Я не мог с Красавчиком повздорить из-за его бывшей жены. Во-первых, брак был почти фиктивный, а, во-вторых, у них, у афророссиян, отношение к сексу другое. У вас – у русских, у нас – цыган –измена на уровне смерти, разрыв отношений – девяносто процентов. У них всё проще. Что руку пожать, что трахнуться. Дело обыденное. Но, это их культурные традиции, не нам судить… Скажу честно, все африканки из нашего университета, снимались в моих фильмах!
--И Принцесса?
--Ты слышал про Принцессу? – Хавьер ухмыльнулся. – Нет, её я не трогаю принципиально. Мне по хрену, что там творит с ней Джо Белый – сам её трахает, продаёт русским… Он дурак.
--Кто?
--Джо Белый… Его убьют.
--Почему?
--Потому, что Принцесса, всё-таки настоящая принцесса, а её папа – настоящий король.
--Вы не имели точек трения с Оуэном … Кто имел?
--Мне это надо? Это надо тебе – ты и ищи.
--Это надо Свазиленду.
--Сказать слово легко, только оно дорого стоит – жизнь. Свазиленд долго разбираться не станет… А вдруг я ошибаюсь?
--Я поговорю с Крючковой.
Сергей поставил чашку с недопитым чаем на стол, вышел из залы, прикрыв за собой двери. Тос разговаривал по сотовому телефону. Увидев Сергея, он закруглился, убрал мобильник в карман, подошёл, заинтересованно глядя.
--Как?
--Пусто.
--А что ты ожидал от Хавьера?
--Не знаю. Чего-то ждал. Теперь надо переговорить с Крючковой.
--Пойдём. Тут есть комнатка, где ночуют шлюхи.
Тос провёл Сергея через просторный коридор в дальнюю комнатку – два на два метра. Тут не было кровати и стола – пол устилали атласные одеяла, были разбросаны подушки, стоял маленький столик для еды в постели. Рядом с задумчивой Крючковой, загримированной, в прозрачном розовом пеньюаре, сидела молодая женщина в кожаном купальнике и высоких блестящих сапогах. Обе курили.
--Здравствуйте, -- кивнув оловой, неуверенно поздоровался Сергей. Как себя вести с такими? Всегда терялся рядом с шалавами.
--Здрасьте! – шлюха в купальнике, скрипя кожаными ремнями, поспешно поднялась и направилась вон.
Тос сердито посмотрел Крючковой в глаза, оглянулся на Сергея и тоже вышел.
--Располагайтесь, -- кривя губы, повела рукой Крючкова. – Сигарету, коньяк?
--Спасибо, -- Серей, глядя на расслабленно лежавшую на боку Крючкову, решил, что будет уместнее тоже прилечь. Он подмял под локоть пару подушек. – Я сыщик Сергей Тетюков. Расследую убийство вашего бывшего мужа.
Крючкова, глядя на него из под пушистых ресниц, не выразила никаких эмоций, снова красиво поднесла сигарету к своему накрашенному рту, и сделала затяжку. Пауза становилась тягучей. Крючкова, усмехаясь, выпустила дым.
--Я уже и забыла, что была женой Оуэна Кэмпбелла.
--Что вы думаете о своём нынешнем положении?
--А, вы решили, что это я отомстила ему… Ха-ха. Нет, я слаба для мести. Это сильные натуры могут мстить – мобилизуют себя ради отмщения. А я… Слабая баба. Поплакала, поплакала, а потом привыкла, втянулась. Живу я не плохо. Лучше, чем до моей нынешней профессии. Меня не бьют, у меня несколько квартир в городе, машина, тряпки, деньги, мужики… Много мужиков. Это хорошо, когда жизнь – сплошной секс.
Сергей пытался уловить во взгляде Крючковой живую искру – он чувствовал, что она играет, что напускная вальяжность сойдёт, как только он выйдет из комнаты.
--Вы, может, не совсем в курсе, почему я вас тоже имею ввиду, нащупывая нити расправы над Оуэном. Все люди, кто учавствовал в … как бы выразиться поточнее… Кто вас обидел ( я видел видеозапись, где Халява и его архары били вас).
Крючкова замерла, потом опять расслабилась, снова затянулась дымом. Сергей ждал её реплики – она промолчала.
--Все эти люди, так или иначе, погибли. Халява умер от сердечного приступа, Болта зарезали, Гуся застрелили, негров Бепса и Харви Реггела убили люди из Степной группировки… Можно сказать, бог покарал их.
Крючкова усмехнулась.
--Я их всех простила.
--И своего бывшего мужа?
Она загасила окурок в хрустальной пепельнице в виде черепахи, посмотрела Сергею прямо в глаза и не отозвалась.
Сергей поднялся.
--До свидания.
Крючкова кивнула головой.
Выйдя в коридор, Сергей долго смотрел на уже беззаботного Тоса – расправа «степных» над соплеменниками Бепсом и Членом уже выветрилась из его головы, и он вновь был прежним весельчаком.
--Тоже ничего? – спросил Тос.
Сергей пожал плечами.
--Зато у меня есть кое-что. Ребята вынюхали, что Анжелла Устинова (дочь профессора, которую трахнули Бепс и Член), дружит с Танькой. Они встречались вчера.
--Их видели? – насторожился Сергей.
--Видели. Они в кафе сидели за одним столиком и разговаривали. Иди, спроси у неё, о чём они шептались.
--Не торопи меня, Тос. Слушай, давай съездим к этой Анжелле. У неё я всё и выспрошу – толку больше будет.
--Ха-ха. Хочешь, чтобы меня замочили чокнутые бородатые мужики? Она из села Холуево носа не кажет.
--Я русский, меня там не тронут.
--Я за холуев поручиться не могу.
--Хорошо, я возьму с собой пару ментов.
--Не нравится мне, Серёжа, что ты так тесно с ментами общаешься.
--Это уже ваши проблемы. У меня все друзья в милиции. Если бы я не трахнул жену своего начальника, я бы до сих пор служил.
--Тебя выгнали за бля—во? Ха-ха! – Тос расхохотался. – Ты даёшь, парень!
--А ты думал – за что?
--Думал, за алчность. Взятки брал, братков отпускал за мзду.
--Я не иуда. Я честный. Меня не купишь.
--Мой босс тебя купил!
--Откуда ты знаешь мои мотивы?
Тос обнял Сергея за плечо, тряхнул. Они пошли по коридору к выходу из квартиры, где сидели в полукреслах негры-будоломы.
--Мотивы, Серёжа, у всех нас одни – бабки! Зелень! Ха-ха-ха. Когда бабок много, тогда жизнь становится слаще.
--Ты говоришь, жизнь – дерьмо.
--Даже в говно насыпь побольше сахара и уже можно жрать. А? Ха-ха-ха.
--Откуда знаешь?
--Догадываюсь. Ха-ха-ха.

*****

Дома у Сергея сидел жующий Филипов. С ним делил трапезу Петька Матвеев – подручный Апостолова. Увидев Петьку, Сергей обрадовался, хлопнул по плечу.
--Ты свободен?
--Ближайшие восемь часов.
--Пистолет с собой?
Матвеев хлопнул себя по карману.
--Проводишь меня в село Холуево, поохраняешь. Ты, да вон Филипов.
Вошедший на кухню Тос молча пожал Матвееву руку, сел за стол, придвинул к себе тарелку холодных пельменей.
--А ты чё? – Матвеев ухмыльнулся, кивнул Тосу. – Не охраняешь?
Тот хрюкнул.
--Я отдыхаю.
--Ха-ха, понимаю. Сергей, садись хавать!
--Пойду руки помою. Филипов, ты мыл руки?
--Нет.
--Спасибо тебе! Хватал ручищами дерьмо и за еду, а потом глисты! А я с тобой вместе питаюсь. Ты, гад, меня заразить собрался?
Тос заржал. Он воспринял ворчание Серея, как и требовалось – Сергей разыгрывал обиженного начальника, которого плохо слушается подчинённый.
--Какое дерьмо я брал руками? – незлобиво возмутился Филипов, не собираясь выходить из-за стола.
Его тупость Сергея взбесила – не понимает, козёл, что ему надо с ним посекретничать в ванной!
--Иди, мой! – потащил он Филипова силой.
--Чего он с цепи сорвался? – толкнул в бок Тоса обжиравшийся дармовой колбасой Матвеев. Он уцепился за Филиповым в управлении, где тот что-то бурно обсуждал со своим дядей-капитаном. Что – не сказали ни тот, ни другой. Матвеев подумал – что-то личное, родственное, и напросился обедать.
--А, ну их. Они команда. Сами разберутся, -- вылавливая скользкие пельмени из миски пальцами, отмахнулся Тос. Он только сейчас осознал, как голоден и, кроме насыщения, его уже ничто не интересовало.
В ванной, пустив воду, Сергей спросил тупого Филипова:
--Сказал Апостолову о детском порно?
--Сказал. И про трёх ребятишек, которые ещё где-то маются, тоже сказал.
--Ну?Есть информация?
--Дядя сам всё вызнает и потом сообщит.
--Что вызнает, что сообщит? – бесился Сергей.
Филипов задумался, а потом сказал:
--Всё!
После этого он принялся мыть руки антибактериальным мылом.
Отобедав, выехали в село Холуево. Тос вёл «десятку» в мрачном настроении. У дорожного знака «Холуево. 2 км», он нажал на тормоз и вывел машину на обочину.
--Дальше пешком, -- сказал он.
--Правильно. Туда афророссиянам путь заказан, -- весело отозвался Матвеев с заднего сидения.
--Это расизм и апартеид! Это, как его… -- Тос пытался подобрать ещё слово, потом сердито обернулся к Матвееву и Сашке. – Возмутительно. Посреди России есть место, куда не пускают негров! А ты мент, ещё и радуешься такому обстоятельству!
--Но-но, -- построжал Матвеев. – В Америке вы, негры, живёте отдельными районами, туда белым вход строго-настрого воспрещён. У вас в США в каждом городе такой беспредел! Я лично видел в кино, фильм про русских братьев-киллеров. Он вошёл в бар для чёрных, а негры его чуть не убили!
--А, всё ложь, -- отмахнулся Тос. – В кино и не такое покажут. Я знаю, в Америке такого нет.
--Ты был в Америке?
--Не был.
--А в Африке ты был? Ха-ха-ха! – совершенно довольный собой, Матвеев толкнул дверцу, и вышел на улицу, следом вышел Филипов и последним Сергей.
До села хлюпали в жидкой грязище. Матвеев шёл в добротных сапожках, ему было всё равно, а Сергей с Сашкой изрядно промочились. Еле нашли дом, где квартировала Анжелла Устинова – подсказал встречный бухарь в телогрейке, кирзовых сапогах и семейных трусах.
Пройдя во двор, долго стучали в дверь веранды. Дом был бревенчатый, старый. Вышла спросить задумчивая тётка лет пятидесяти.
--Чего вам?
--Нам Анжеллу, -- сказал Сергей.
--А вы кто?
--Мы друзья.
Сергей успел заметить, что на одном из окон дрогнула занавеска – Анжелла наблюдала за ними в щёлку.
--Скажите, мы от Татьяны Крючковой. Нам надо поговорить с ней. Всего десять минут, -- торопился убедить тётку Сергей.
--Ждите здесь.
Сергей обернулся к своим сопровождающим. Матвеев переминался с ноги на ногу с совершенно безмятежным спокойствием. Сашка, наоборот, чуть пританцовывал, словно очень хотел по-маленькому. Сергей не питал особых надежд на визит к Анжелле Устиновой, просто, по ходу дела возникла возможность выяснить, какие отношения у группировки Свазиленда с братвой Паши Степного. Из виденного прежде, следовало, что «степные» с неграми ладили, а споры решали мирно (малой кровью).
Дверь отворилась, и на улицу вышла, в накинутой на плечи шали, эффектная, чуть полноватая, молодая женщина с порочным взглядом. Не зря про неё не добро покойный Член отзывался.
--Вы хотели со мной поговорить? – спросила она.
--Меня зовут Сергей Тетюков, я сыщик – частный детектив. Я расследую одно частное дело и, по ходу него, вышел на Бепса и Харви Реггела.
Анжелла вздрогнула при упоминании имён своих обидчиков.
--Они погибли, -- поспешил сказать Сергей. – Вы знаете?
--И что? – уже отчуждённо спросила Анжелла. – Они обидели меня и отца. Отец из-за них…
--Я знаю. Всё знаю. Я, собственно, не из-за них здесь. Кто вам посоветовал обратиться за помощью к Паше Степному?
--Вам какое дело? – возмутилась Устинова.
--Самое прямое! – вдруг грубо вмешался Матвеев, оттеснив Сергея и впихнул Анжелле в лицо своё развёрнутое удостоверение. – Оперуполномоченный Матвеев. Ты, сука, навела бандитов – они убили человека!
--Они напали на меня и отца! – взвизгнула Устинова.
--В милицию почему не заявила? Самосуд организовала? Ха хрен увезу сейчас в наручниках, и сядишь лет на десять!
Устинова побледнела, хватала ртом воздух, не зная, как ей быть.
--Быстро колись: кто тебя к Пашке отправил?! Ну? Я же по глазам вижу, что ты в этих делах не сечёшь, тебя научили… А это подстава! Скажи: кто? И сиди себе на хрен в этой деревне до окончания века!
--Мне Таня посоветовала. Таня! – она уже обращалась к Сергею, ища в его глазах защиты.