ДВЕРЬ В ГЛУБИНЕ ДВОРА-7

Продолжение

Часть вторая

Если свернуть с широкого бульвара и войти в темный питерский двор, то не сразу можно заметить в его глубине небольшую дверь. А за дверью… За дверью неторопливо течет размеренная издательская жизнь.
В редакторской мягко светят настольные лампы, неторопливо, с тихим шелестом, переворачиваются листы бумаги, и... так и хочется сказать: царит атмосфера сосредоточенного покоя. Но это далеко не так. Только что пронеслась по тихой редакторской волна праведного иерейского гнева.
А началось все с громкого смеха Марфы. Ксения недовольно покосилась на свою коллегу, отец Алексий удивленно поднял брови:
– Марфа, что случилось?
– Ну, тут в тексте, – начала Марфа, прикрывая ладонью рот. – Тут написано: «Заплевание доставляет человеку самое чувствительное огорчение». Неужели мы так и оставим?
– А что это за книга? – осведомился отец Алексий.
– «Нравственное богословие для мирян» протоиерея Евгения Попова – ответила за Марфу Ксения. – Прекрасная книга, вышедшая еще в конце XIX века, неоднократно переиздававшаяся. Что тут смешного, Марфа? Заплевание, да будет тебе известно, – один из тяжелейших грехов.
– Да я понимаю, – начала оправдываться Марфа. – Но как-то смешно это сейчас воспринимается.
– А я ничего смешного не вижу! – оборвала ее Ксения.
«Господи, какой ерундой мы занимаемся! – подумал отец Алексий. – И какую ерунду издаем!»
Почему-то эта мысль привела его в состояние сильного раздражения. Как когда-то вопрос об авторстве икон апостола Луки.
– Во-первых, почему я не знаю о том, что вы решили переиздать эту книгу? Ксения?
– Да я, батюшка, не успела вам сказать, – торопливо заговорила Ксения. – Думала, мы с ней поработаем, а потом уже дадим вам на рецензирование.
– Ладно, – нахмурил брови священник. – Это было, во-первых. А что, во-вторых? – тут отец Алексий поставил голос на диафрагму. – Во-вторых, смех в отношении вопросов духовных неуместен! Тебе, Марфа, разве кажется смешным возглас дьякона на проскомидии? Когда он обращается к священнику: «Пожри, владыка?» Христианину, для которого свят богослужебный язык, не покажется смешным ни-че-го! – последние слова пастырь произнес, покачивая указательным пальцем и строго глядя на оторопевшую Марфу.
– Это только всяким танцоркам и музыкантишкам, – тут отец Алексий вспомнил свою несостоявшуюся рок-н-рольную молодость и досадливо крякнул. – Только таким, далеким от стремления к нравственному очищению индивидуумам, смешно все непонятное их неразвитому уму!
«Чего это я разошелся? Вон довел бедную Марфу до слез!» – досадливо поморщился священник и уже более миролюбиво спросил:
– А откуда вы эту книгу взяли? Может и правда не стоит ее переиздавать?
– Это Петр Петрович принес, – всхлипнула Марфа. А Ксения добавила:
– А ему сбыт рекомендовал. Кто-то уже напечатал выдержки из нее – так весь тираж разошелся за неделю. Мы же хотим не выдержки, а полностью, в двух томах.
– Ну, что же, – масляным голосом произнес отец Алексий. – Раз так, то дерзайте. И мне – обязательно для просмотра.
После этих слов в редакторской и вправду наступила благословенная тишина. Ненадолго. Резко открылась дверь, и взволнованная Марина прокричала:
– Батюшка! Ксения! Марфа! Быстрее! В компьютерной драка!
– Какая драка?! – в один голос воскликнули Ксения и Марфа.
– Обыкновенная! Пришел Вовка. Поддатый. Принес работу. Мне понравилось. А Стас стал придираться! А тут еще Ангелина пришла и началось!
– Так кто с кем дерется-то? – спросил отец Алексий.
– Да никто не дерется, батюшка! – махнула рукой Марина. – Это я так, образно. Шумят просто!
– Ну-у, – протянул священник. – Тут вы разбирайтесь без меня. Я решаю только духовные тяжбы. А это – ваши служебные дела.
И склонился над бумагами.


* * *
Незадолго до событий в компьтерной, к Петру Петровичу пришла Ангелина вместе с Николаем – торговым агентом, который развозил тиражи по дальним епархиям.
– Петр Петрович, – начала Ангелина, – Николай говорит, что в последнее время появились нарекания на наши книги. Большей частью на оформление. Скажи, Коля.
– А чего тут говорить, Петр Петрович, – развел руками Николай. – Я-то мало понимаю в оформлении, но батюшки и старосты дальних приходов жалуются, что обложки наши стали другими. Раньше, какие были? С крестиком и рамочкой. И сразу видно, что православная книга. А сейчас – как в книжных магазинах. Красивые, конечно, но нет в них прежней простоты. И прихожане насторожились: не раскольники ли какие ли это печатают? Я не свои слова передаю, а мнение людей.
– Странно! – встрепенулся Петр Петрович. – А мне, наоборот, нахваливали наши последние издания.
– И, тем не менее, часть тиража у нас не взяли, – сказала Ангелина. – Может быть, дело в новом художнике? Вот раньше работали только Володя и Глеб – и ни каких нареканий не было!
– Не знаю, не знаю, – поморщился директор. – Я поговорю со Стасом. Хотя, может быть, в глубинке еще не доросли до новых веяний. Ведь в больших городах наши книги – на ура!
– Ну не так уж и на ура, Петр Петрович. Вадим говорит, что покупатели стали более разборчивыми.
– А это уже скорее относится не к оформлению, а к содержанию, – задумчиво проговорил Петр Петрович. – Ладно. Давайте соберемся все вместе: сбыт, редакторы и дизайнеры. Обсудим.
– И все-таки, – сказала, уходя, Ангелина, – я бы больше привлекала к работе Володю.

* * *
А компьтерной, тем временем что-то бурно обсуждали Стас, Владимир, Глеб и, раздраженная, с красными пятнами на лице Марина. Стас что-то говорил Владимиру показывая на монитор, а Марина в свойственной ей манере постоянно повторяла:
– А мне нра-вит-ся! Чего ты цепляешься Стас? Что тебе не так?
– Да все так, Марина! Ты не понимаешь! Я заказывал Володе переплет с тиснением юбилейной фольгой, а он сделал его для печати в четыре краски. Просто перепутал. И все. Никаких претензий к дизайну! Чисто технический момент.
– Не-ет! – Марина была непреклонна. – Ты цепляешься к нему!
– Сами не можете сделать, как Володя, вот и вредничаете! – подключилась вошедшая в компьютерную Ангелина.
– О, Господи! – закатил глаза Глеб.
– Да, да, да! – продолжала Ангелина. – Ваши обложки не всем нравятся. Поговорите с торговыми агентами! Услышите много чего о своей работе.
– Ребята, – одновременно воскликнули Аля и Галя. – Ну не шумите!
– Да чего вы, в самом деле? – дохнул перегаром Володя. – Ну, перепутал. Переделаю. В чем проблема?
Марина вдруг быстро выбежала из компьютерной и через минуту вернулась уже с редакторами.
– Ксения, Марфа, может вы как-то разберетесь? – подал голос из своего закрутка Андрей. – Как я понял, проблема-то выеденного яйца не стоит!
– Не вмешивался, Андрюшечка! Тут не про твое железо речь! – ответила Марина. И повернулась к Владимиру:
– Володь, расскажи редакторам, что произошло.
– А ничего и не произошло! – развел руками Володя. – Стас мне заказал один вид переплета, а я перепутал и сделал совсем другой.
– И что? – не унималась Марина. – Почему бы Стасу не поменять? Ведь получилось-то здорово!
– Ну, Марина, пойми, что не только я решаю какой тип оформления выбрать, – досадливо произнес Стас. – Это мы оговаривали и с редакторами, и с директором!
– А не мешало бы и со сбытом, – поджала губы Ангелина. – Вы тут намудрите чего ни попадя, а нам потом продавать.
– Ангелина, – вмешалась Ксения. – К советам сбыта мы прислушиваемся. И ты это знаешь. Но помимо коммерческих интересов, есть и творческие. А этим, уж позволь заниматься именно нам.
Затем Ксения повернулась к Стасу и строго, по-менторски спросила:
– Ты даешь техзадание для внештатников в бумажном виде? Или только на словах?
– На словах, конечно, – удивился Стас. – По моей части внештатник пока только один – Владимир. Не понимаю, зачем разводить еще и бумажную волокиту?
– А вот и плохо, что только на словах! – с каким-то непонятным торжеством отчеканила Ксения. – Вот отсюда и все недоразумения! Мы с Марфой всегда оформляем письменную заявку. Для той же, например, Елизаветы. Марфа, скажи!
Ксения обернулась, но не увидела Марфы. Никто не заметил, как она вышла.
– Да ладно вам, – миролюбиво произнес Володя. – Стас не причем. Он все четко объяснил. Это я по-пьяни, перепутал. Вот и…
– Ва-а-лодя! – досадливо перебила его Марина. – Не наговаривай на себя! И не юродствуй! Грех это! Было бы у тебя на руках техзадание – Марина пренебрежительно покосилась на Стаса, – ты бы все сделал правильно!
– Петр Петрович просит всех к себе, – громко сказала, вернувшаяся в компьютерную Марфа.

* * *
В кабинете Петра Петровича, помимо его самого, были Вадим Семенович, отец Алексий и бухгалтер Анна Николаевна – полная женщина средних лет, обладательница невозмутимого характера. «Бронебойная» – назвал ее как-то Глеб. И самое удивительное, что присутствовала и Лиза.
Начал Петр Петрович:
– Я собрал вас по горячим следам сегодняшних событий. Удачнейший момент: все на месте, даже внештатники. Поговорим о делах наших скорбных. Скорбных ли? А Вадим Семенович? Что скажете?
Вадим Семенович встал и негромко произнес:
– Скорби никакой не наблюдается. Ну, немного упали продажи книг, зато ювелирка резко подскочила. А еще мы договорились о реализации свечей. Не простых, а венчальных. К нам обратился мастер и предложил для продажи вот такое чудо.
Вадим Семенович открыл лежащий перед ним дипломат и достал большую, украшенную рельефными завитками, вставками из цветного воска и блестками, свечу. Аля и Галя ахнули, Марина всплеснула руками, а Стас и Владимир иронично переглянулись.
– Мало того, – продолжил Вадим Семенович, – мы договорились с мастером, что даем ему помещение для работы, он привлекает помощников и, таким образом, мы имеем маленький свечной цех.
– И свечи, что он дал нам на реализацию, сразу раскупили, – сказала Ангелина и скосила глаза в сторону Станислава. – В отличии от некоторых наших последних книг.
– Да, хотелось бы сказать о самом болезненном нашем месте. Об оформлении, – сказал Вадим Семенович. – Книги стали вроде бы и покрасивее, но претензии все равно есть. Особенно в глубинке. Может быть, – повернулся он к Стасу, – вам, как молодому специалисту потеснее работать со сбытом? С батюшкой? Отец Алексий, что скажете.
Священник неторопливо встал, погладил бороду.
– Ну, сейчас начнется! – прошептал Стасу Володя. – Не дергайся только. Я уже подобное проходил.
– А я бы не сказал, что обложки стали хуже, – неожиданно встал на сторону Станислава отец Алексий. – Как духовное лицо я не вижу в них никакой ереси или неблагоговейного отношения к нашей вере, а как математик – вижу логику и упорядоченность всех элементов. Это ведь и есть дизайн? Да? Не знаю как насчет эстетики, но все что делает Станислав, мне нравится. Другое дело, – привычно наступил брови священник, – что наши торговые агенты часто забывают о той духовной миссии, которая возложена на них: не только торговать, но и просвещать! И в области книжного искусства тоже!
Затем отец Алексий долго говорил о значении катехизации на бытовом уровне, о поведении христианина, которое должно служить примером другим несознательным гражданам нашей великой православной державы.
После выступления отца Алексия бухгалтер Анна Николаевна настоятельно просила вовремя подавать документы на оплату внештатников, а Ксения потребовала в обязательном порядке выдавать тем же внештатникам техзадание в письменном виде, под подпись, в двух экземплярах, один из которых должен храниться в редакции.
Еще Ксения хотела обсудить празднование Нового года, точнее поговорить об отмене этой издательской традиции, но данный вопрос быстро замяли.
В заключении Петр Петрович сказал, что всем нужно работать слаженно, единой командой и в самом конце добавил: «Возьмемся за руки, друзья!», на что Володя язвительно шепнул Стасу: «Но прибыль только одиночкам!»
Когда все начали покидать директорский кабинет, Петр Петрович неожиданно обратился к Стасу: «А вас, Станислав, попрошу остаться!» Как в известном фильме.

Продолжение следует