ДВЕРЬ В ГЛУБИНЕ ДВОРА-5

Продолжение

В кабинете Петра Петровича собрались почти все сотрудники редакции. Женщины, как водится, были в платочках, даже Аля и Галя. Аля к тому же сменила свои узкие джинсики на длинную черную юбку. У директорского стола стоял священник, в котором Стас узнал так неприветливо покосившегося на него несколько дней назад, мужчину во дворе. После его возгласа все дружно запели. Причем настолько слаженно, что Стас удивился.
«Вот это да! – подумал он. – Не в каждом храме такой хор».
По окончании молебна Петр Петрович подошел к Стасу.
– Идемте, я познакомлю вас с отцом Алексием.
Подходя к священнику, Стас сложил было ладони для благословения, но отец Алексий демократично протянул ему руку для пожатия.
– Так это вы теперь будете благоукрашать наши издания? Очень хорошо!
– Станислав – профессиональный художник-график, – вступил в разговор Петр Петрович. – Я давно хотел, чтобы такой специалист был у нас в штате.
– Ну, тогда, – продолжил отец Алексий, – надо издательству выходить на мировой уровень. А, Петр Петрович?
Стас хотел было что-то сказать, но тут к священнику подскочила Марина:
– Батюшка, батюшка, у меня такое случилось!
Случившееся с Мариной явно не предназначалось для посторонних ушей, и Стас с Петром Петровичем отошли в сторону.
Заходя в компьютерную, Стас поискал глазами Лизу, но не увидел ее. Тогда он обратился к Глебу.
– То, что Андрей не ходил на молебен – понятно. А Лиза?
– А Лиза у нас некрещеная, как и Андрюшка. Поэтому и не ходит на подобные мероприятия. – Глеб пристально посмотрел на Стаса. – Специалисты они уникальные. Оба. Лизка с невероятной скоростью набирает любые тексты: хоть рукописные, хоть со старой орфографией. Без ошибок! Лучше любой программы по распознаванию текста. Ну, а про Андрюху и говорить нечего: из любых железяк соберет такой комп – песня. Поэтому Петр за них и держится, несмотря на шипение некоторых очень высокодуховных...
– Теперь все ясно. Но как здорово вы пели-то! Как настоящий хор.
– Ну, – улыбнулся Глеб. – Это наша издательская фишка. Почти все, в свое время, пели в церкви. Там немного и поднаторели. А я еще и пономарил до прихода в издательство.
– Я тоже, – рассмеялся Стас. – Правда петь не пел, а читать и кадило подавать приходилось.
– Но чего ты тогда удивляешься! – сказал Глеб и повернулся к монитору.
Стас тоже сел на свое место и уже было включился в работу, как вдруг почувствовал, что в дверь, которая находилась за его спиной, вошла Лиза. Как, каким таинственным органом он это почувствовал – Стас не понял. Да и не захотел понимать.
А Лиза тихо подошла к Але, и они стали о чем-то негромко говорить.
– Ста-а-с! – вдруг позвала Аля. – Подойдите, пожалуйста, к нам.
Стас не подошел – он телепортировался к Алиному компьютеру.
– Стас, познакомься, это Елизавета, наша наборщица, – начала было говорить Аля, но Стас резко оборвал ее:
– А мы знакомы! – и широко, по-американски, улыбнулся Лизе. Про себя же подумал: «Господи, ну какой же я идиот!»
– Да? – удивленно подняла вверх брови Аля и покосилась на Лизу.
– Тем лучше. Тут Лиза принесла набор очень интересной книги. Ее нужно сверстать как-то по-особому: с заставками, концовками и картинки какие-нибудь стоит подобрать.
– Да не может быть, а точно! – сказала подошедшая Ксения. – Я буду вести эту книгу как редактор и нам с вами, Станислав, необходимо работать вместе. Пока скачайте по сети с Алиного компьютера текст, ознакомьтесь с ним, а потом мы детально поговорим.
– Ой, – вдруг воскликнула Лиза. – Станислав, а можно мне попросить вас показать обложки, которые вы уже сделали?
И, поглядев на Ксению, добавила:
– Ведь так интересно! Глеб мне всегда показывал. И свои, и Володины. А то когда-а-а еще я у вас появлюсь! Мне Марфа подкинула три дореволюционных издания, по 500 страниц каждое.
Ксения пожала плечами – «делайте что хотите», а Галя и Аля обменялись крайне ироничным взглядом.
Стас усадил Лизу в свое мягкое компьютерное кресло, сам сел на табурет и опустил руки на клавиатуру. Причем сделал это настолько торжественно, что можно было подумать, что сейчас кнопки обыкновенной «клавы» превратятся в строгие черно-белые клавиши фортепиано, и из-под пальцев Станислава польются чарующие звуки музыки.


* * *
Позже, вспоминая этот день, Стас заново переживал один единственный момент. Момент, когда Лиза по-домашнему прильнула к его плечу, и на ее лице отражалась вся гамма чувств от увиденного на мониторе. Как в метро, во время чтения книги.
Через некоторое время Стас узнал, что Лиза не замужем, живет с родителями, и что в ее жизни было какое-то трагическое событие, о котором никто толком не знает. Именно поэтому и сложилось среди мужской части сотрудников особо бережное к ней отношение. А Глеб однажды достаточно жестко наехал на Марину, когда та пыталась указать Лизе ее место в иерархии издательства. Не в служебном, естественно, смысле.
– Марина, какое твое дело до того, крещеная Лиза или нет! – скрываясь на крик, отчитывал Марину Глеб. – Чего ты постоянно лезешь, куда тебя не просят! Может еще потребуешь в типографии, чтобы наши книжки печатали только воцерковленные печатники? Регулярно исповедующиеся и причащающиеся? Не смей приставать к Лизке! И только попробуй мне еще вякнуть что-нибудь про бесов и искушения! Сама будешь набирать тексты! Одним пальцем! На большее ты не способна!
Дело тогда дошло до директора, Глебу пришлось извиниться перед Мариной, а редакторы – Марфа и Ксения − провели разъяснительную беседу с обеими.
Марине было сказано, что и самим редакторам не очень нравится, когда приходится работать с нецерковными людьми, но надо смиряться. А с Глебом поступили жестче: поджав губы, с ледяным блеском в глазах Ксения предложила ему отправиться на недельку на покаяние в монастырь, а Марфа – чтобы он попросил батюшку Алексия наложить епитимью. Причем строгую. А для острастки припомнили Глебу и случай с перепуганной поэтессой.
Ничего больше не узнав о Лизе, Стас успокоился и стал ждать. Чего? Этого он и сам себе не мог объяснить.
А работа тем временем стала делом привычным и даже обыденным. Стас уже не реагировал на замечания и безропотно вносил мелкие изменения в оформление обложек. Даже придумал хитрый ход: закончив эскиз, делал еще один или два явно непроходных и показывал вначале их. После обсуждения предъявлял настоящий вариант, который безоговорочно принимался. Об догадались лишь Глеб и директор, который сказал: «Ну, наверно, и правильно. Но все же старайтесь не идти у них на поводу. Будут проблемы – обращайтесь ко мне. А я еще и отца Алексия подключу».
Отец Алексий же редко появлялся в компьютерной. Зайдя как-то раз, постоял возле Стаса и, глядя на монитор, произнес: «Вот, говорю я Петру Петровичу, что с такими обложками пора выходить на мировой уровень. Есть у меня знакомые в Штатах, в Джондарвильской семинарии – почему бы туда наши книги не отправить». И, повернувшись, к Але с Галей, добавил: «Дерзайте, дорогие мои. Дерзайте». Затем, покосившись на сосредоточенно ковырявшегося в раскрытым системном блоке Андрея, отправился в редакторскую.
А Стас понемногу разобрался и в «иерархии» сотрудников, и в хитросплетениях их личных отношений, и в том какое же место он занимает в издательстве. И место это оказалось совсем не таким, каким он себе представлял, когда рвался на эту работу. Стас оказался в роли сотрудника, от которого требовалось выдавать определенного вида и качества продукцию. О каких-либо творческих потугах здесь нужно было забыть. Об этом ему так и сказал все тот же Глеб.
– Если у тебя какие-то творческие замыслы – забудь! Здесь это никому не надо – раз! Никто не поймет твоих дизайнерских изысков – два! И все он боятся чего-то нового – три! Даже Петр. Поэтому, если будешь держать средненький стандартный уровень, то впишешься в коллектив. Но и не переживай. Ты и так уже много сделал: у издательства появился, наконец, собственный художественный стиль. Ребята со сбыта мне говорили, что оптовики, как только увидят наши последние обложки, сразу говорят: «А-а, это „Обитель“ чего-то новое придумала».

* * *
Вскоре Стас увидел и помощника директора по общим вопросам: того самого «защитнице светлого». В один из дней в компьютерную вошел Петр Петрович с высоким, коротко стриженым мужчиной лет пятидесяти.
− Ребята, девчата, − сказал директор. – Не дадите Игорю пачку бумаги?
Получив из рук Андрея пакет, Игорь сам подошел к Станиславу:
− Игорь Игоревич. Можно просто Игорь.
− Ста-нис-ла-а-в, − смутившись от пронизывающего взгляда чистых, цвета арктического льда, глаз, пробормотал Стас. Даже не пробормотал, а как-то проблеял.
Когда они ушли, Стас повернулся к Глебу:
− Слушай, я не ожидал… Ну, думал, браток будет как браток. А это… прямо Феликс Эдмундович! Он, что чекист бывший?
− Думаю, не бывший. Понял, кто нас крышует? Да Петр тоже не просто инженер в отставке.
− Да-а, − протянул Стас.
Но это не было последним удивлением Стаса.
Буквально на следующий день после посещения ясноглазого защитника, Стас не пошел на обед и в одиночестве увлеченно работал над многослойным коллажем в Photoshope. Вдруг он почувствовал, как со спины кто-то тихо подошел. Подошедшего сопровождала такая густая волна перегара, что Стаса замутило.
− Ты, что ли, Станислав? – елейным голосом произнес обладатель перегара. – Это ты подмял под себя всю оформиловку?
Стас обернулся и увидел высокого худощавого человека с тщательно расчесанной бородой и очень длинными волосами, убранными в хвостик, часть которого кокетливо спускалась с затылка на грудь.
− Почему это я подмял? – с легким раздражением ответил Стас. – Работы хватит всем. Вы ведь Владимир? Я как раз хотел с вами связаться.
− Да, ладно, ладно, − миролюбиво сказал Владимир и протянул руку. – Я ведь так, в шутку. Я особо и не претендую. Будешь зашиваться – всегда выручу. И давай сразу на ты.
− Давай. У меня как раз есть две обложки. Книжки тонкие, сверстают и вычитают их быстро, а я действительно зашиваюсь.
− О-о, кого мы видим! – воскликнул вошедший в компьютерную Глеб. – Изограф искусный! Маэстро великолепный!
– Привет, привет, Глебыч!
Они троекратно облобызались.
– Володя, Володя, – в унисон запели вошедшие следом Аля и Галя. – Ну как твое паломничество?
– Невероятно! Просто невероятно! Столько благодати получил в этом монастыре! Расскажу попозже. А вы-то как? Смотрю вашего полку прибыло. А Лизка? Работает?
– Да куда она денется, твоя Лизка! – наперебой застрекотали девушки, поглядывая при этом на Стаса.
– Твой Лизочек так уж мал, так уж мал, так уж мал, – тоненьким голоском затянул Глеб, потом уже серьезно добавил:
– Завтра она придет. К трем часам.
Стасу все это показалось каким-то дурным сюрреалистическим спектаклем. Особенно его покоробило упоминание о Лизе. Но он сделал вид, что его не касается. Стас уже хотел было предложить Владимиру поговорить о работе, но его опередила тихо вошедшая Марина.
– Володя! Рада тебя видеть. Как съездил? Попал к батюшке Парамону?
– Попал, Марина, попал. Да еще как! Часа полтора проговорили.
Стас повернулся к Глебу:
– О ком это они?
– Есть такой старец в Симеоновском монастыре на севере области, – вполголоса ответил Глеб. – Наши часто к нему ездят. А раз в год, летом, так и всем издательством.
Их тихий разговор прервал возглас Марины:
– Ну, Володенька! Опять что ли?!
– Унюхала, – прокомментировал Глеб и быстро пришел на помощь уличенному грешнику:
– Воло-о-дь! Подойди к нам. Тут срочно одну работенку обсудить надо.
Владимир положил руку на плечо Марины:
– Мариш, извини, – и поспешно подошел к Глебу и Стасу.
– Братья во Христе, – начал он своим елейным распевом. – Слушаю вас.
Затем, оглянувшись на уходящую Марину, уже тихонько:
– Ребята, выпить нет?

Продолжение следует