Страх

"Страх"

Благородный муж по рождению и призванию, мастер О*Ланрик Ральвинский отнюдь не был вампиром. Эта фраза была трижды произнесена во время погрузки товара и людей на борт каравеллы "Сокол вод" капитаном сего прославленного в торговых кругах судна в ответ на соответствующий вопрос пассажиров, подобранных "Соколом" во время его стоянки в порту Арнира, города мрачной империи севера. Вопрос был вполне резонен с точки зрения любого человека - пусть в вампиров он и не верил. Что еще может придти в голову человеку, увидавшему роскошно одетого господина, фанатично вцепившегося в поручни, с иссушенным, абсолютно белым лицом и широко раскрытыми зрачками, следящими за каждым движением на палубе?
До сих пор плавание продолжалось восемь дней, два из которых мастер сосредоточенно блевал, вновь упрямо набивал брюхо, и вновь блевал. В конце второго дня О*Ланрик категорически отказался покидать палубу и принимать всякого рода питательные препараты, взятые из города - нельзя же есть то же, что и матросы-плебеи! - в основном деликатесного характера. Последние, не потерпев столь бесцеремонно-пренебрежительного отношения, немедленно стухли, утвердив хозяина в своем решении стоять здесь если не до конца жизни - все равно, своей или корабля, - то как минимум до конца плавания. Сколько не говорили ему, что надо что-то съесть, - надменный взгляд и усталый вздох человека, донимаемого пустыми вопросами который день подряд был единственным ответом. Время от времени он великодушно позволял напоить себя водой, через пару минут извергал ее в морские волны и с укоризненным выражением обращал свой взор на ближайшего члена команды, мол "Вот видите, я же говорил. Но разве я могу переспорить всех?..".
Благородный О*Ланрик был известен во всех кругах. Он слыл "странным кутилой", он все делал педантично и осторожно, но зато что он делал! Пиры, на которые приходила вся окружная знать, балы и просто "вечера". Их любили, но не признавались себе в этом: никто еще не получал на этих мероприятиях ни грана иного удовольствия, кроме эстетического, а быть эстетом среди знати Ральвина было неприлично - хоть и законно. Знать во все времена предпочитала удовольствия запретные и тем привлекательные.
Он очень последовательно проигрывал пари. Он всегда ходил анонимно к бывшим любовникам нынешней своей партии и осведомлялся, не подхватил ли он, его предшественник, стыдную болезнь от некоторой ****? В тридцать один год у него не было ни единого врага. В тридцать два, пять месяцев назад, враг появился. В который раз восстающая из пепла религия Пятибожия обратила на кутилу свой пламенный взгляд, предписав ему явится на остров Тилений, что у южных границ Империи. Боясь подумать о причине вызова в столь отдаленный уголок, О*Ланрик себя сим процессом и не утрудил и поехал туда с чистым сердцем и безмятежным разумом. Скажете, что нельзя о таком НЕ подумать? Возможно все. Наверное, этот благородный вельможа из Ральвина стал бы величайшим из живущих… не будь он величайшим из трусов. Страх есть у каждого, но возвести его в степень абсолюта… Не каждый сможет и не всякий захочет. Его счастье, что он боялся и того, что кто-то узнает о его постыдном чувстве - его считали одновременно эксцентриком, педантом и неудачником, но не трусом. Трудно говорить об иных качествах этого человека - у него не было ни минуты, свободной от поддержки своей трусливой брони. Что ж, он мог вознести хвалу Богам - через три дня после отплытия из Арнирского порта О*Ланрик, находясь в полном одиночестве на палубе, внезапно ощутил в мыслительном органе известную пустоту. Полная луна светила прямо в глаз аристократу, мерцали звезды… Его голова страшно болела, рот пересох, так что нетрудно было определить ход его первых отвлеченных мыслей - он задумался о тщете жизни и прочего сущего. А вот результат был необычен: "странный кутила" вдруг резко ощутил, что он Может. Смутное чувство, сопровождаемое горечью и бессилием… О*Ланрик оторвал руки от поручня и ушел в свою каюту неожиданно твердым шагом. Через минуту ящики с насекомыми и чем-то столь же изысканным и ныне протухшим полетели за борт…

Человек начал меняться…

И изменился-таки. Днем спал, ночью "выл на луну", сидя на досках палубы. Ел, как и все, с командой. Даже неумело подрался с кем-то, потом по этому поводу столь же неумело выпил. Трус преобразился. Но страх не исчезает, его не изжить здоровому человеку. И во сне покой покидал О*Ланрика, благо был объект для выражения страха: каждую ночь ему снился один из пассажиров, на лице которого были страшные шрамы не то от ожогов, не то от обморожения, пристальный взгляд которого благородный господин не так давно на себе поймал, как раз перед своим "моральным подвигом"… И тихий рассудительный голос шептал ему изнутри - "За все надо платить. Укравший умрет, занявший отдаст, а купленный… Купленный будет жить

Тилений показался на горизонте. Большой гористый остров медленно ширился, выступая из тумана. Маленькая деревянная пристань была целью "Сокола": здесь должны были высадить О*Ланрика и его ночной кошмар - пассажира со шрамами - вместе с грузом для Храма. Капитан поманил сонного О*Ланрика:
-Господин, я взял на себя смелость отправить с вами небольшой отряд…
-Что еще случилось?
-Пусто тут как-то. Ежели это святые братья порядок навели, то они вас могут и не признать, и упечь в подвалы свои, или, паче того, и сразу… на месте… А ежели еще что похуже? Неет, я свое дело знаю… получил пассажира - руки сверху, ноги снизу, в целом живой, так он и должен оставаться, пока я его вижу, а там - хоть трава не расти…
-Ладно, ладно… только поить я их не буду…
-А кто просит? Ну, звиняйте, дела…
Пятеро здоровенных матросов мгновенно перевели пассажиров по мосткам на землю подножьям больших домов на толстых сваях.
Пусто.
Пыль и туман медленно обходили широкие стены. Тощая крыса порскнула из-за одной доски к другой. Гусеница медленно пересекала дорогу. Матросы, пугливо оглядываясь, повели пассажиров к основной части города. Дорогу, обросшую по бокам кустарником почти до половины бежали, потом, услышав сонные звуки города, перешли на шаг, заулыбались. Как только городские ворота появились из-за поворота, они разом развернулись и припустили обратно.
-Хоть трава не расти - пробурчал О*Ланрик. Обернулся - спутник исчез. О*Ланрик пожал плечами и, скорее обрадованный, чем огорченный, устремился сразу к храму…

-…Нет, конечно мы понимаем… все кутят, по крайней мере, все хотят… Мы порицаем и осуждаем… Но должны же аристократы быть… Моих братьев привлекла ваша неуемная активность - ехидная улыбка - ваша энергия… вы создали столь обширное и постоянное общество вокруг себя…
-Деньги, просто у меня есть деньги…
-Ну не надо дорогой мой, деньги есть у многих, а такой толпы никто не собирал, такие люди могут управлять людьми, управлять армиями…
-Что вы, какая армия, куда мне, я же…
-Ничего, вам помогут…
-Почему бы этим помощникам не заняться этим без моего посредничества?!
-…Помогут ЗАХОТЕТЬ, уважаемый.
О*Ланрик замер с открытым ртом, смертельно побледнел.
-Видите ли, у нас НЕТ опытных полководцев. Это… деликатное дело, и привлекать полководцев Империи мы не можем. Так что…
-Ну а армия-то у вас есть?
-Другой разговор! Итак, основная часть…….

Через час О*Ланрик вышел, а вернее будет сказать - выкатился из дверей храма, его холеное лицо выглядело совершенно ошалелым от столь странного и резкого поворота в жизни. Еще несколько минут он стоял так, потом нетвердым шагом направился в постоялый двор, место в котором он оплатил еще до отплытия. Вскоре он уже сидел в большом, чистом и светлом "барском" зале, курил трубку, запивая вином, и пытался восстановить рассказ безымянного жреца. Выходила следующая картина: группа ортодоксальных религиозных фанатиков вдруг начала проявлять неслыханную активность и привлекала в свои ряды целые деревни. Ладно бы, но они пользовались поддержкой северных воителей, ужасных берсеркеров, изгнанных со своих земель три года назад, в ходе очередной "победоносной и праведной" - кровавой и бессмысленной Имперской кампании. "Грязные варвары", быстро оценив мощь Империи, наголову разбили первую волну нападающих и, не мудрствуя лукаво, отправились на своих драккарах на юг в поисках лучшей доли, оставив вторую, много большую волну, бороться с огромными стаями волков, ловчими ямами, капканами, медведями, холодом (РАЗУМЕЕТСЯ, кампания проходила зимой), голодом, бескрайними лесами-лабиринтами и прочими радостями туземной жизни. Северяне, не подозревая о гибели двух третей армии их противников, тем временем наткнулись на Тилений, сговорились с вождями мятежников, тогда только начавших активность, и окопались на западной оконечности острова. Судя по всему, по словам жреца, они планируют прибрать весь остров к рукам. Вполне вероятно, учитывая, что город оставался единственным оплотом Империи здесь. Войск в нем - аккурат полторы тысячи мечей. Численность мятежников неизвестна. Все остальное время, проведенное О*Ланриком в храме, было занято рассматриванием карт. Так же вспомнилось, что ему надо будет занять позицию между двумя холмами в узкой части острова.
С комфортом к аристократу возвращался его извечный страх в почти прежней форме - с той лишь разницей, что сейчас он был осознаваем и гоним своим обладателем. Легче от этого не становилось, перед глазами мелькали ужасные картины, мозг сводило от панического чувства. Героическими усилиями О*Ланрик сохранял спокойствие, хотя его внутренне существо исступленно билось в панике, пытаясь заставить хозяина заорать и побежать куда-нибудь, неважно куда, лишь бы в конце не было вообще ничего… Добравшись до своей комнаты и заперев дверь изнутри, только тогда О*Ланрик смог тихо заскулить, забиться в угол и закатить глаза в панической истерике…

"Сейчас я умру" - вновь подумал О*Ланрик, как только очередной офицер вышел из шатра. Второй день, все время пребывания армии на этой "ключевой" позиции командующему не удавалось сомкнуть глаз. Кстати его попутчик со шрамами не отпускал О*Ланрика даже на время бессонницы. Дела обстояли из рук вон плохо, лес для частокола и других укреплений только что привезли - остров был почти безлесен - ров осыпался, боевой дух отсутствовал. Командующий выглянул наружу. Темнело. Еще одна бессонная ночь…

Как и следовало ожидать при обстоятельствах, сложившихся в армии, варвары напали неожиданно и с утра. От немедленного истребления армию спасло то, что почти все ночью ладили частокол и вал. Сейчас они ничем не помогали, но все же времени немного выгадали…
Построившиеся перед неогороженной частью рва солдат наблюдали приготовления варваров. Те даже не пытались строиться на первый взгляд, однако самые зоркие увидели в передних рядах "всадников" - крестьян с широкими досками на особо крупных берсеркерах. Тут О*Ланрику вновь пришла в голову мысль, посещавшая его с первых минут командования: "разве в армии не положено держать лучников?". Вторично эта разумная мысль промелькнула, когда О*Ланрик увидел дико, с черепами и костями, наряженных людей по бокам от основной толпы. В руках у них были начавшие дымить плошки, ими они обкурил весь строй; потом - неистовый танец с пугающим ритмом, отбиваемом на бубне. И вот темная масса шевельнулась - и с дикими криками ринулась вперед. В считанные мгновения они преодолели ров… Крики, стоны, призывы, смех, визг… Кровь, кровь, кровь… О*Ланрик никогда не думал, что бездействие может быть страшным, но, раз нашел такой стих - командующий радостно ринулся в самую гущу… Драться он не умел. Случайно отшиб чье-то копье, случайно проткнул кого-то… Красное бородатое искаженное радостной злобой лицо внезапно появилось перед ним, что-то прокричало, странно дернуло рукой… Вспышка… Боли? Боли не было? Но что тогда… О*Ланрик внезапно ощутил тишину. Все замерло. "Лицо… чья-то спина… откуда спина? Было лицо… Меч… Нет меча… рук… себя не чувствую… видел… Видел спину… СТОП. Это мой герб. Это моя спина. А я мертв. Как странно… не умирал вроде…". Не умирал. Еще не успел. Убежал…
О*Ланрик с ужасом осознавал свое положение. Он стал бесплотен. Он был связан со своим телом и этим мигом. Разорвать нить легко - и время вновь пойдет, а он "жить" будет долго… очень долго… Не разорвать - коснись себя - и ты вновь жив. Чтобы сразу умереть… Хотелось… наверное, покончить с собой. Но…
Страх. Он так мешал… мешал вернуться в жизнь…
Страх. Он помогал в жизни… Он да ему деньги и славу…
Страх. Он, едва дав, извратил славу, дал деньги - и запретил их тратить…
Страх. Он дал такое сладкое забытье…
Страх. Он лишил жизни…
Страх. Он дал дожить до этого момента…
Страх. Он превратил краткие моменты жизни в огненную геенну…
Страх. Он так приятен… нужен…
Страх. Он так отвратителен… так грязен…
Страх. Или жизнь?
Страх…

Он все отказывался признать принять победу страха… Он в расстройстве поплыл по полю боя… Искаженные лица… Кровь… Всюду одно и то же. Вдруг… ОН! На холме… со шрамами! Странный человек смотрел прямо на призрака, и вдруг… Волна страха овладела аристократом, разорвав его связь с телом… Возобновился бой… И много дней бесплотный аристократ в горе и тоске стоял… парил над полем брани…
Когда Вечный Человек нашел его.