Варька (7часть)

- А я к вам претензий не имею, Берт, - успокоил его Абихт. Он позвал Куртца. Повар принёс белый хлеб, миску с мёдом и кофе, - Присаживайтесь Берт, угощайтесь, - Абихт налил ему в чашку кофе из высокого фарфорового кофейника.
Абихт немного помолчал и спросил:
- Почему на торфянике собаки взяли только его след? Как вы думаете?
- Возможно, какое-то средство, - ответил Ригер.
- Такие вещества, как правило, имеют запах, - возразил Абихт.
- Чего вы добиваетесь, господин штурмбаннфюрер? – нахмурившись, спросил Ригер.
Абихт приподнял бровь.
- Вы чем-то недовольны, Берт?
- Вы сами отлично обо всём осведомлены, господин штурмбаннфюрер. Зачем лишние вопросы?
Абихт зашёл Ригеру за спину и, наклонившись к его уху, тихо и внушительно сказал:
- Я, Берт, за всё время службы не задал ни одного лишнего вопроса. Я имею право хоть тысячу раз задать один и тот же вопрос, если посчитаю нужным. Я имею право знать, насколько мой сотрудник компетентен в том или ином вопросе. Стрелков было двое. Две лёжки, но собаки взяли только один след. Это нормально, когда непонятные вещи не дают тебе покоя. Неизвестность – хуже всего. Продолжайте.
- Раз вы заговорили о Дещене, то, как вам известно, он был повешен за три дня до взрыва. Если он действовал на пару со стрелком, значит, стрелок после его казни три дня следил за передвижениями на мосту, за лодочной станцией и за патрульными катерами, - сказал Ригер.
- Что с противоположным берегом?- спросил Абихт.
- Берег топкий. Найти следы невозможно,- ответил Ригер.
Абихт закивал головой.
- Хотел бы я знать, где она прячется.
- Строго на юг, от полуострова до реки, местность непригодна для проживания. Практически одни топи и открытые участки воды. Очень сложная система проток и много мелких островов. Населённых мест на этой территории нет. Населённые пункты есть только на юго-западном и юго-восточном направлениях, - сказал Ригер.
- Ну, мистику я исключаю. А вот то, что наш стрелок способен в любое время оказаться там, где захочет, то это - факт. Мы ведь можем привлечь авиаразведку, чтобы точно обозначить на карте неизвестные ранее поселения на островах?
- Это не в моих силах. Здесь требуется ваше вмешательство, - сказал Ригер.
- Хорошо, что я вспомнил об авиации. На аэродроме готовятся к отправке на фронт два новых «Филина». Есть хорошее фотооборудование. Один самолёт с экипажем нам выделят, - сказал Абихт и добавил:
- Сами не хотите полетать? Летали на самолёте? Не боитесь?
- Вы это серьёзно? - с сомнением в голосе спросил Ригер.
- Я пошутил, Берт. Чтобы выпросить у Люфтваффе «Филина»… я даже думать об этом не хочу, - Абихт улыбнулся, - Ну, хватит о лирике. Егеря ещё пару недель пробудут здесь. Они со дня на день вернутся в моё распоряжение. Дело в том, что прошлой ночью опять заработал передатчик вверх по течению реки. Работал мало, но его запеленговали. Егеря готовы выследить и уничтожить диверсионную группу. Настроены они серьёзно. Которые сутки мочат задницы на болоте и злы как черти.
- Что делать с Голенком? - напомнил Абихту Ригер.
- Отпустить. Вернуть на службу, - приказным тоном ответил Абихт.
- Но…
- Никаких «но», господин оберлейтенант. Раз прибыло пополнение, то командовать им будет Голенок.
- Обратно на торфяник?
- Зачем? Определим его сюда, на хутор. После истории с Газенклевером я с трудом отбил хутор. Мне пришлось звонить в Берлин, чтобы никто не лез в наши дела. Поэтому ко мне никто не пристаёт с ненужными вопросами, - заключил Абихт.
- Кстати, почему вы приехали без Леманна? – спросил он.
- Он скоро будет. Решил ещё раз осмотреть берег. Бессмысленное занятие.
- По поводу взрыва можете что-нибудь добавить?- спросил Абихт.
- Ничего нового. Нашли банку у берега, в воде. Но это ни о чём не говорит. Таких банок и у нас полно. Её могло вынести на берег течением.
- Привезли? - спросил Абихт.
- В коляске лежит, - сказал Ригер.
Ригер открыл окно и подозвал, скучающего на крыльце солдата.
- Банку принеси из коляски, - приказал он.
Взяв банку, Ригер ещё раз внимательно осмотрел её и поставил на стол.
- Что молчите, Берт? - спросил Абихт.
- Банка вскрыта консервным ножом. Аккуратно. Таких ножей в армии миллионы. След нагрева на донышке локальный. Копоти нет. Разогревали на «Эсбите», или на чём-то подобном. Ну, карманные печки у солдат есть, только они ими не пользуются, - сказал Ригер.
- Почему?
- Сухое горючее придаёт пище неприятный привкус. Запах тоже не очень. Поэтому солдаты в карауле разогревают еду на плите, или на улице, на костре, - объяснил Ригер.
- «Эсбит»? Не соглашусь, пожалуй, - Абихт начал, раскуривать трубку, - Пожалуй, не соглашусь.
Ригер сдержал улыбку, вспомнив Шерлока Холмса.
- Среди пропавших вещей Газенклевера числится спиртовая горелка. Эти сосиски разогревали на спиртовой горелке, поэтому на банке нет копоти. Разогревал тот, кто следил за лодочной станцией, - раскурив трубку, сказал Абихт и спросил:
Где вы её нашли?
- На левом берегу сухие места по пальцам можно пересчитать. Погода была солнечная. Вот она и бликанула в воде, - ответил Ригер.
- Вот что, Голенок должен быть на хуторе в ближайшее время. Егеря сменят ваших солдат, Берт. Как только я завершу здесь свои дела, делайте с ним всё, что хотите. Моё решение временное. Считайте его отсрочкой приговора.
- Это может насторожить Леманна, господин штурмбаннфюрер.
- А я этого и добиваюсь. Хочу, чтобы Леманн оступился. Мне интересно, как он на это отреагирует. Когда-нибудь он совершит ошибку.
- Не понимаю вас. Не проще ли припереть его к стенке?
- Неинтересно. Привыкайте работать более тонко. Карл Леманн – приманка не хуже Голенка. Если она увидит его живым, то придёт и за ним. И ещё, чтоб вы знали. Полицаи не должны покидать периметр. Не дальше бани и нужника. Речку не пересекать, если будут ловить рыбу. Любой, кто нарушит приказ, будет убит. Хутор находится под наблюдением.
- Вы говорили, что егеря задействованы в поисках диверсантов?
- Говорил. Но я отдал только половину. Оставшихся достаточно чтобы держать под контролем берег, ближайшие острова и хутор.
- Мне ехать за Голенком?
- Зачем? Для этого есть Леманн. Вы пока оставайтесь здесь. Когда Леманн приедет, то сразу отправьте солдат в казарму. Завтра воскресенье, и вы можете отдохнуть. А мне нужно в Райцентр. По пути я заеду в комендатуру. Ждите меня к полуночи. Думаю, сегодня всё разрешится.



5.

Леманн остановил машину. Закурил, дозарядил пистолет, размышляя, какой сюрприз приготовил ему Абихт. Получив его приказ, Леманн долго не думал и решил одним махом прекратить возню вокруг хутора. Абихт, получив желаемое, быстро избавится от него, а возможно и от Ригера. Только идиот Ригер этого не понимает. Хреновый из него интриган. Леманн позвонил Ригеру, пообещал подъехать позже и привезти Голенка. Расправившись с Ясем по пути на торфяник, он поехал на хутор.
Увидев в окно Леманна, Ригер вышел на крыльцо.
- Ты один? Где Голенок?
- Он приедет позже.
- Но ведь Абихт приказал тебе привезти его сюда?
Ригер, глядя на него, насторожился.
- Что у нас с выпивкой, Берт? Абихт вроде как устроил нам выходной на лоне природы и вдалеке от мирской суеты. Я смертельно устал. Давай в доме поговорим?
- Хорошо, пошли в дом. Куртц готовит ужин. Есть бутылка виски. Абихт привёз.
- Очень мило с его стороны.
Ригер приказал унтерофицеру снять караул и ехать в Посёлок.
В комнате Леманн скинул с себя китель и устало опустился на стул. Ригер налил в стаканы виски. Леманн залпом проглотил порцию и налил ещё.
- Однако. Что-то случилось, Карл? Где Голенок? – переспросил Ригер.
- Всё в порядке с Голенком. Я просто устал.
Леманн поднялся со стула и глянул в окно. Он взял с подоконника консервную банку.
- Как здесь хорошо и тихо. Абихт сказал что-нибудь?
- Ты о банке? – сказал. Сказал, что её на спиртовке разогревали. Ты сам-то, выяснил что-нибудь ещё?
- Больше ничего. Насчёт спиртовки он прав. Она запасливая. Прихватила с собой чайный набор Газенклевера, - сказал Леманн.
- Ты не ответил на мой вопрос, - настаивал Ригер.
- Всему своё время. Что ты так переживаешь за Голенка? Кто он такой, чтобы ты за него переживал? Я тебе отвечу, если ты ответишь на мои вопросы.
Ригер задумался. Рука его невольно коснулась кобуры. Он на секунду опустил взгляд, но когда посмотрел на Леманна вновь, то отказался от этой идеи. Он убрал руку с кобуры. Почувствовал направленное на него из-под стола оружие.
- Берт, зачем Абихт убрал с хутора караул?
- Не люблю риторических вопросов, но отвечу. Ему не нужны лишние свидетели.
Леманн вздохнул.
- Значит, часть егерей осталась здесь?
Ригер ничего не ответил
- Засаду он здесь правильно устроил. Она сюда непременно явится, - улыбаясь, словно сам с собой, говорил Леманн.
- На мост он отправил тридцать егерей. Остальные находятся здесь, вокруг хутора. Мы здесь блокированы, - наконец ответил Ригер, надеясь, что это охладит Леманна
- Он не дурак. А после гибели Колмана, Венцеля и двух отделений из твоей роты, он оказался в таком же положении, как и мой комбат. После пропажи Газенклевера и потери бронекатера он готов принести в жертву кого угодно. Когда он схватит её, то наверху об этом не узнают. Что он с ней сделает, я боюсь даже представить. Но могу тебе гарантировать, что выше его шеи вода не поднимется. А если поднимется, то он в ней сам утонет, но прежде утопит нас, - сказал Леманн и посмотрел на Ригера, - Зря ты с ним связался.
Ригер в недоумении смотрел на Леманна.
Что ты на меня так смотришь? Мне всё равно отсюда не уйти. Меня пристрелят егеря, - сказал Леманн и налил себе и Ригеру виски, - Есть ещё что-нибудь кроме бутылки виски?
- Куртц! - крикнул Ригер.
В комнату вбежал повар.
- Ты погреб проверял? - спросил его Ригер.
- Всё на месте. Господа генералы не трогали запасы. Их повар готовил из того, что привезли. Есть французское вино, если пожелаете.
- Ну, так скажи мне, пристрелят? – спросил Леманн, когда Куртц исчез за дверью.
- Да. Когда я согласился доносить на тебя, не думал, что всё зайдёт так далеко. Я просто не хочу утонуть в навозе.


К полуночи Ригер и Леманн были пьяны. Ригер завёл патефон. Леманн курил «генеральскую» сигару у окна, вдыхая заодно свежий, пахнущий осенью воздух. Ему стало холодно, но окно он не закрыл. Прохлада была приятна разгорячённому телу.
- Соскучился по пневмонии? - насмешливо спросил Ригер, поглядывая на пистолет в руке Леманна, - Я не собираюсь с тобой воевать. Положи оружие. Давай сложим его в шкаф и поговорим спокойно.
- После такого количества виски и вина подхватить пневмонию сложно. Последний раз я столько выпил, когда мы во Франции случайно въехали на танке в винную лавку. После этого наш танк неделю звенел бутылками, - сказал Леманн и добавил:
- Будем играть по моим правилам. Тогда нам точно никто и ничто не помешает.
- Невозможен наш варварский подход к благородным напиткам. Я уже чувствую, что завтра моя голова взорвётся, - сказал Ригер и тоже добавил:
- Будь по-твоему. С пистолетом трудно спорить.
- Ничего страшного. В подвале есть чем опохмелиться. Если доживём до утра. Берт, ты не мог просто доносить на меня, а не втираться в доверие? Зачем были нужны все эти разговоры о дружбе и доверии? - спросил Леманн.
- Не говори глупостей, Карл. Когда протрезвеешь, будешь меня благодарить, - ответил Ригер. Он был уже абсолютно спокоен. На его лице Леманн прочитал уверенность, что он, Леманн никуда не денется. И Леманн улыбнулся своей догадке.
- Ты даже представить не можешь, как я трезв. Зря ты всё это затеял. За эту девочку я готов убить не только вас с Абихтом, но и себя.
- По-моему, ты просто не в себе, - жесто сказал Ригер.
- У тебя почти получилось. Ты так натурально поливал дерьмом Абихта, что я почти тебе поверил. А напрасно, - сказал Леманн.
- Хватит уводить разговор в разные стороны. Чего ты добиваешься, тянешь время? Карл, не знаю, что ты задумал, но если не остановишься, то тебе точно - конец, - сказал Ригер.
- Ты так ничего и не понял. Вы неудачное место выбрали место для финала пьесы.
- Почему? - удивлённо спросил Ригер.
- Болото слишком близко. Если вы её возьмёте, то надо увезти её как можно дальше от болот. Тогда, в лесу, я встретил не гнома и не тролля. Я встретил кое-кого, с кем лучше не связываться. Если вы её разозлите, то мало не покажется. Никакие егеря вам не помогут, - объяснил Леманн.
- Кого ты встретил? - спросил Ригер. Он вспомнил выражение лица Леманна, когда он его потерял, а потом нашёл в лесу у озера.
- Не важно, - ответил Леманн и спросил:
- Зачем она нужна Абихту?
- Ты всерьёз думаешь, что Абихт держит меня в курсе своих дел?
- Ты прав. Только беда в том, что ты попал между мной и Абихтом.
- К чему ты клонишь?
- Ни к чему я не клоню. Просто размышляю.
- Карл, так где Голенок? – вспомнил вслух Ригер.
- Я его пристрелил. Как собаку пристрелил, - мрачно ответил Леманн.
- Как пристрелил?! Зачем?! – воскликнул Ригер. Он мгновенно протрезвел, - Ты понимаешь, чем это для тебя обернётся?
- Хуже не будет. Вы все как крысы. Ты, Голенок, этот Колман… Так ему и надо, - сказал Леманн и выложил на стол «Раст-Гассер» Яся, - Красивый револьвер, не находишь?
- Только не очень удобный. Зачем ты его достал? – спросил Ригер и потянулся к пистолету, но Леманн бросил револьвер на кровать. Ригер почувствовал, что вспотел.
- Хотел бы я на неё посмотреть, - вдруг сказал он, кладя пистолет на стол.
- С чего бы?
- С того, что она умудрилась не только убить больше пятидесяти человек, но и перессорить нас. Абихт прав. Она свернула тебе мозги.
- Ты никак ею восхищаешься?
- А почему бы нет? Даже у самых отъявленных преступников есть поклонники.
- Ты считаешь её преступником? – удивлённо спросил Леманн.
- А кто она, по-твоему?
- Враг. Она наш враг. Мститель, но никак не преступник.
- Я так не считаю. Советов здесь больше нет, и не будет. А по нашим законам, она – бандит.
- Ошибаешься. Советы ещё не капитулировали. А пока русские воюют с нами, любой русский с оружием в руках в нашем тылу, наш противник, а не бандит.
- Где ты это вычитал?
- Конвенция.
- Но русские её не подписывали.
Леманн засмеялся.
- По правилам, государство, не подписавшее конвенцию, пользуется теми же правами, как и государство, подписавшее её.
- Слышал бы тебя Абихт.
- Я не боюсь Абихта. Бояться нужно тем, у кого в Германии осталась родня, а у меня – никого. Поэтому я тебя понимаю.
Зазуммерил полевой телефон. Ригер вышел в сени и снял трубку. Через минуту он вернулся и сел за стол.
- Абихт?
- Да, - ответил Ригер, глядя, как Леманн налил себе вина и выпил, - Разве ты пьёшь один?
Леманн молча налил вина и ему. Ригер усмехнулся.
- Куртц! Принеси ещё вина! – крикнул он.
Леманн всё время держал руку под столом, и ничего не оставалось, как только пить. Он мог вооружиться за дверью, но неизвестно, чем бы закончилась их перестрелка. Абихт, по его мнению, перестарался, доверив Леманну Голенка и убрав с хутора охрану. Егеря – это хорошо, но они далеко. Неужели нельзя было придумать что-нибудь попроще?
- Абихт скоро будет? – спросил Леманн.
- Он уже в пути.
- Это хорошо. Значит, сейчас всё и кончится.
- Что кончится? – спросил Ригер, чувствуя внутренний холодок, видя стеклянные, пустые глаза Леманна.
- Мы все сдохнем. Ты, я, Абихт, его бешеные безжалостные псы – никто с хутора не уйдёт, - глухо, сказал Леманн и положил руку с пистолетом на стол.
- Ты спятил.
Ригер медленно встал и попятился.
- Сядь на место. Надо договорить, - приказал ему Леманн, указав пистолетом на стул.
Ригер повиновался. Леманн, держа его под прицелом, взял с кровати чемоданчик, открыл и вытряхнул его. Закрыл, проковырял ножом в его стенке дырку и поставил на стол. В дырку он сунул ствол пистолета.
- Не глупи, Карл. Утром пожалеешь об этом.
Ригер выглядел абсолютно спокойным. В его глазах он увидел полную уверенность в том, что Леманн никогда не выстрелит в него. Леманн улыбнулся его самоуверенности.
- Ты решил, что я пьян? Да я ещё ни разу в своей жизни не был так трезв! Даже если я тебя не застрелю, то ты всё равно живым с хутора не уйдёшь. В этих болотах обитает такая сила, которая никого отсюда не выпустит.
- Перестань! Хватит уже! Какая сила?! Хватит бредить!
- Ладно. Скажи, о чём вы ещё говорили с Абихтом по телефону?
- Чёрт с тобой! Всё равно ты ей не поможешь. Абихт её взял. Брось оружие и успокойся. Мне действительно жаль, что мы оказались по разные стороны.
- Ты так ничего и не понял. Неудачное место выбрал Абихт…
- Опять ты за своё. Не знаю, что тебе там привиделось…
- Когда её схватили? – спросил Леманн. Взгляд его стал спокойным и осмысленным.
- Он не сказал.
Ригер внутренне успокоился, но напрасно. Леманн выстрелил ему в живот. Ригер опрокинулся на пол и скорчился от боли.
- Зачем? Ты всё равно ей уже не поможешь!
- Лучше заткнись, и ответ, что ему от неё нужно? Или тебя выпотрошить, как свинью? – спросил Леманн и взялся за нож.
- Тебе конец, тебе всё равно конец. Откуда я могу знать?
Леманн хотел встать, но в комнату вошёл Куртц и замер в изумлении. Он прикорнул в сенях, у телефона. Услышав хлопок, он решил узнать, что случилось.
Леманн дважды выстрелил в него через чемодан.
- Чёрт, Карл, я не хочу утонуть в этом навозе с тобой, - тихо произнёс Ригер.
Леманн брезгливо поморщился и двумя выстрелами заставил его замолчать.

Выйдя на крыльцо, Леманн набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул. Немного подышав, он вернулся в дом. За ноги он отволок Ригера и Куртца в чулан. Куртц исправно следил, чтобы бочка в сенях всегда была полной. Леманн убрал окровавленные дорожки с пола, стянул с кровати покрывало, намочил его и взялся смывать кровь. Закончив с уборкой, он закинул покрывало в чулан, занавесил окна, отодвинул стол к простенку между окнами. Он, как нив чём ни бывало, зарядил пистолет, взял МП-40 Ригера и стал ждать.


6.


Тёмная вода протоки медленно увлекала челнок за собой. По сторонам высился густой лес. Варька встретилась взглядом с лосем. Голова сохатого торчала из зарослей и жевала листья. Провожая челнок взглядом, голова лося исчезла за плавным поворотом.
Варька разложила карту, составленную, скорее всего, по данным фоторазведки. Впервые она видела свои владения с «высоты» и поняла, что здесь у неё большой пробел в знаниях. В топографических тонкостях ещё предстояло разобраться. Хотя, в общих чертах, она понимала, что к чему. Понимала, что карта эта не единственная. Немцы, рано или поздно, доберутся до зимовки. По её подсчётам, она убила уже больше пятидесяти человек. Лишь бы дотянуть до зимы, запастись грибами и ягодами. В зимовке хранился запас соли, и она могла добыть и насолить много мяса. Варька подумала, что зиму можно пережить и в деревне, у деда Захара, но тут же отбросила эту мысль. Немцы не пощадят никого, если схватят её в деревне. Пришла пора надолго затаиться, а Яся она всегда найдёт. Сейчас он осторожен, а весной она его возьмёт «тёпленьким».
Варка постепенно разобралась, где она находится. Радости её не было предела. Она отложила судовой журнал, инструкции, записки и ведомости. Оставила только карты и бережно сложила их в планшет.
В этот раз среди трофеев оказался кофе и мармелад. На ближайшем привале будет праздничный обед с десертом. Она стала искать место для привала. День уходил, и надо было успеть, до темноты найти это место.

Протока упёрлась в болото. Перебравшись через болото, Варька ступила на сухой берег. Выше были сосны. Там она и устроилась. Нарезала лапника для лежанки, собрала хвороста и развела костёр при помощи бесполезных бумаг. Костёр окружал лес, и она не боялась, что кто-то увидит огонь издалека. Она достаточно далеко ушла от мостов и дорог. До полуострова тоже было ещё далеко. Она была уверена, что кроме неё здесь никого нет.
Костер выхватывал из темноты деревья, играл на них таинственными тенями, а в круглом неровном просвете над головой засияли звёзды. Варька легла на лапник, вдыхала запах хвои и смотрела в небо.

Раз, два, - стукнуло сердце. Варька медленно поднялась. Под кронами сосен было темно. Краем глаза она увидела шевельнувшийся куст, и в ту же секунду к ней метнулась тень. Она ударила тень ногой, и тень улетела обратно, с треском ломая ветки. Вторую тень она перебросила через себя и ударила её растопыренными пальцами туда, где должны быть глаза. Тень взвыла и откатилась в сторону. Третью тень она встретила штыком, выхваченным из ножен, и оттолкнула. Четвёртую она не увидела. В глазах её сверкнуло магнием, и Варька провалилась в черноту.


Открыв глаза, она увидела белые стены, стол с телефоном, топчан и пустую пирамиду. Её посадили на стул напротив стола. Развязали руки, и она растёрла покрасневшие затёкшие запястья. Солдаты вышли, а в комнату вошёл офицер. Он был высок ростом и широкоплеч. Он молча бросил на топчан МП-40. Снял плащ. Бросив его туда же, на топчан, офицер с любопытством смотрел на неё.
«Живой череп», - отметила про себя Варька
- Вы знаете, кто я? - спросил он на ломаном русском языке. Абихт хорошо понимал по-русски, но говорил скверно. Он скрывал этот факт и мог при допросах контролировать и переводчика.
- Думаю, вы из Гестапо, господин штурмбаннфюрер, - ответила Варька по-немецки. Офицер округлил глаза и оттого ещё больше стал похож на живой череп.
- Где так хорошо изучили немецкий язык, - спросил он.
- Меня учила немка, - ответила Варька.
- Я - Вольф Абихт, и я из Гестапо. Вы правильно мыслите, Варя, - сказал Абихт, - То, что вы убили ножом егеря, а другому выбили глаза, я пока отложу в сторону. Мне интересно, как вы взорвали бронекатер и провели остальные свои акты возмездия. Если я правильно понял, вы действовали одна, за исключением убийства сотрудников вспомогательной полиции на торфянике. Вы можете мне рассказать?
- Расскажу, только выполните одну просьбу, господин штурмбаннфюрер, - сказала Варька.
- Даже так? Смотря о чём попросите, Вы часом не торгуетесь? - с интересом спросил Абихт.
- Я же сказала, что прошу? Я всё расскажу вам всё и во всех подробностях, если вы мне пообещаете, что Ясь Голенок умрёт. У меня теперь не будет такой возможности. Вы - мой последний шанс, господин штурмбаннфюрер, - сказала Варька. Абихт расхохотался и чуть не упал вместе со стулом.
- А вы, Варя, и вправду, шкатулка с сюрпризом! Не зря Леманн в вас влюбился! - сказал Абихт. На его лице был написан восторг.
- Вы знаете Йохана, господин штурмбаннфюрер? - удивлённо спросила она.
- Он не Йохан, а Карл Леманн, оберштурмфюрер СС. До того как вы ему оставили на память две пули из «вальтера», он был танкистом, затем был приставлен к полевой комендатуре. Пули он носит в кармане, как талисман. Теперь он сотрудник Гестапо и мой подчинённый. А подробности вашей милой беседы в купе хранятся на плёнке в архиве. Кстати, он сделал всё, чтобы мы вас не нашли. Теперь, глядя на вас, Варя, я его понимаю. Очень понимаю, - Абихт широко улыбнулся, а она почувствовала, что Абихт тоже не без сюрпризов. За учтивой речью таилось что-то страшное. Она побоялась повторить своё предложение. Абихт сам дал ответ.
- Вам не было смысла торговаться со мной. Голенок в шаге от виселицы. Впрочем, как и его люди. Те, что остались. Вы выбили весь костяк. Он не оправдал оказанного ему доверия. Странно, что вы не спросили у меня о другом человеке, который был вам действительно дорог. Неужели вам не интересно? - спросил Абихт.
- Иван? Я знаю, что вы его расстреляли, господин штурмбаннфюрер, - тихо произнесла она. Абихт в ответ кивнул и сказал:
- Я лично присутствовал при его расстреле. Не знаю, насколько вас это утешит, но тот, кто его убил, подорвался на вашей гранате. Он получил по заслугам. Я с вами предельно откровенен, как видите. Я редко позволяю себе подобные вольности в рамках официального расследования. Цените, и будьте так же откровенны. Понимаю, что вы готовы разорвать меня на части, и, если хотите, мы сделаем паузу, чтобы вы пришли в себя, Варя.
- Зачем тратить время? Чем быстрее вы меня поставите к стенке, тем меньше я буду бояться. Мне некого предавать и нечего прятать. Поэтому я всё вам расскажу, господин штурмбаннфюрер, - сказала Варька.
Абихт хмыкнул. Он засмеялся, но резко остановился и встал со стула.
- В челноке нашли карту с бронекатера. По вашему виду не скажешь, что вы испытывали голод и лишения. Вы можете показать, где ваше жильё? Ведь вы не спали в лесу, на сырой земле? - спросил он.
- Карта сейчас у вас? - спросила она.
Абихт вышел за дверь. Он быстро вернулся и разложил карту на столе.
- Покажите, - сказал он.
Варька указала на первый попавшийся островок, надеясь, что к тому времени, когда немцы раскроют обман, она умрёт. Она нисколько не сомневалась, что жить ей осталось недолго. Было горько и страшно, но она смирилась и приготовилась к смерти. И у неё жутко болела голова от полученного в схватке удара.
Абихт внимательно выслушал её рассказ. Стенограмму он убрал в планшет и долго смотрел на Варьку. Думал с чего начать. Затем он крикнул за дверь, чтобы принесли его сумку. Абихт достал из сумки фляжку в кожаном чехле и блестящие стаканчики.
- Специально прихватил для такого случая, - объяснил он, - Первый случай в моей практике.
- Меня повесят? - спросила она. Абихт молча налил в стаканчики ром.
Он протянул Варьке таблетку и сказал:
- Выпейте, и голова пройдёт.
Варька проглотила таблетку и выпила напиток, предложенный Абихтом.
- Ром? Я пробовала, господин штурмбаннфюрер, - сказала она.
- Вкусная штука. Да, это ром. Старый ямайский ром. Напиток моряков и пиратов, - сказал Абихт и тоже выпил.
- Я, признаться, - начал он, - по-разному представлял, как вас наказать. После гибели половины охраны моста я был в бешенстве и был готов отдать вас прямо здесь, сменяющимся караулам в качестве компенсации. Но это был секундный порыв. Но сейчас, когда я познакомился с вами лично, вижу, что для них это слишком дорогой подарок. Вы заметили, я сказал, что накажу вас, а не казню? При всём уважении, вы - русская, славянка, а я немец, и вы моя добыча, моя рабыня. С вами я поступлю так, как поступают с рабынями. Ваше стремление принять героическую смерть похвально, но я не собираюсь делать из вас героя, которого воспевают в сагах. Вы - рабыня, товар, как и все ваши соплеменники. То, что вы увидели, и за что мстили, всего лишь начало.
- Я читала Майн Кампф, можете не утруждать себя, господин штурмбаннфюрер,- спокойно сказала Варька. Она жалела, что не видела, как её привезли сюда. Но поняла со слов Абихта, что она на мосту. На мосту, из построек, только домик возле насыпи.
- Когда и где вы её могли прочитать? Вовсе не обязательно каждый раз добавлять «господин штурмбаннфюрер». Иногда, из ваших уст, это звучит как издёвка.
- Дома, на досуге. Дело было вечером, делать было нечего, - ответила она.
- Хамите? - спросил Абихт.
- Вы тоже не особо любезны, - ответила Варька. Абихт встал и ударил её ладонью по лицу. Варька упала со стула. Абихт вернулся на место и ждал, когда она поднимется.
- Не забывайте, Варя, что вы разговариваете со своим хозяином. Я могу овладеть вами прямо здесь, а потом отдать на растерзание солдатам. Они возьмут от вас всё, что им нужно и сбросят ваше тело с моста на корм рыбам. На этом ваша героическая эпопея закончится, - сказал Абихт, чувствуя, что звереет, - Рекомендую выбирать выражения. Особенно, когда они касаются Фюрера.
Варька села обратно на стул. Абихт успокоился и налил себе и ей рома.
- Зачем давать таблетку, а потом бить по голове? - спросила Варька и выпила ром. Абихт поперхнулся, не допив ром, и закашлялся.
- А с вами, Варя, не соскучишься. Скажите честно, Леманн вам понравился? - спросил Абихт.
- Зачем это вам? - удивленно спросила в ответ она.
- Отвечайте на вопрос, - приказал Абихт.
- Очень. Но жаль, что я его не убила, - ответила Варька.
- Зря. Он непричастен к убийству вашего деда и вашей бабки. Наоборот, он очень был зол. Впрочем, вы отомстили убийце с лихвой. Оберлейтенант Элерт их лично расстрелял, за что и поплатился. История с баней весьма пикантна. Недаром её скрывали. Кое-кто поплатился и ещё поплатится головой. По долгу службы я вынужден продолжить вендетту. Ваша просьба покончить с Голенком напрасна. Она чудесным образом совпадает с моими намерениями. Не далее, как сегодня вечером, Голенок будет болтаться на верёвке. На дубовом суку возле сарая. На хуторе. Не находите это символичным?
- Спасибо, господин штурмбаннфюрер, - поблагодарила его Варька.
- Не стоит благодарностей. И перестаньте твердить «господин штурмбаннфюрер». Но не обольщайтесь. Просто моя личная прихоть. Каприз.
- Чего вы от меня хотите, если не собираетесь казнить?
- Ваше ближайшее будущее мы обговорим отдельно. Так сказать, в частном порядке.
- А конкретнее?
- Ещё не решил. Вы молоды и красивы. Я в замешательстве.
- Вы хотите, чтобы я вам отдалась?
- Смело! Значит, у вас уже были мужчины, - с уважением сказал Абихт, - Уверен, это был участковый. Можете им гордиться. Он принял смерть, как солдат. Вы друг друга стоите.
- Не верю, что он сдался в плен.
- А он и не сдавался. Его контузило и засыпало обломками здания. Его едва нашли среди развалин. Я вообще не понимаю, как он остался цел и невредим. Второй ваш воздыхатель, тоже хорош. Вы его, Варя, так охмурили, что он пошёл против своих. Вот я и подумал, что вы мне можете пригодиться.
- Что будет с Карлом Леманном? - спросила она, догадавшись, что её соседа по купе ждут неприятности.
- Вы хотите, чтобы я и его… того? - спросил Абихт в ответ.
- Теперь уже нет. Просто любопытство, - ответила Варька.
- Он заслужил виселицу. Но, раз я решил замять вашу историю, то он очень сильно не пострадает. Всё от него зависит. А как он себя поведёт, я предсказать не могу. Карл Леманн очень умён, а потому непредсказуем. А для меня непредсказуемые люди потенциально опасны. Вы, Варя, тоже очень умны, а значит – непредсказуемы.
- Но ведь я – рабыня, - напомнила ему Варька.
- Если вы меня ещё раз перебьёте, то получите по лицу, в воспитательных целях, - пригрозил Абихт и продолжил:
- Вы хорошо знаете немецкий язык. Судя по характеру и дерзости нападений, хорошо планируете их. Если честно, я до последнего момента, не хотел верить, что мой противник - семнадцатилетняя девушка, - признался Абихт. Он прошёлся по комнате и спросил:
- Почему вы сразу не убили Дещеню?
- Я хотела, но когда увидела его глаза - не смогла. Когда он рассказал о своей сестре, тем более. Он помог мне на торфянике и проводил до моста. Я не знала, как добраться до реки кратчайшим путём.
- Это я уже слышал. Кто вас научил ставить мины-ловушки из гранат?
- Дед Чапай.
- Солдаты на дороге – его рук дело?
Варька кивнула.
- Вам знакомо имя Мата Хари?
- При чём тут она? - спросила Варька, не понимая, к чему он клонит. Его подчёркнуто вежливый, вкрадчивый голос, гулкий в пустой комнате, лицо, освещённое тусклой электрической лампочкой, внушали только ужас. Манера говорить – особенно.
- Если вы будете ко мне благосклонны, то сами можете стать ей. Поверьте, это намного лучше бесславного конца в прифронтовом борделе. Мысль о вербовке пришла мне в голову сразу, как только увидел вас. Когда вы заговорили по-немецки, сомнений у меня не осталось. В Гестапо кого попало не берут. Пройдёте подготовку, хотя она и так весьма недурна. Но у нас несколько иной профиль. И вот здесь все будет зависеть от ваших личных качеств, например, интуиции, умения манипулировать людьми, - он поднялся со стула и двинулся к Варьке.
- Я знаю, кем была Мата Хари, - зло сказала Варька.
Абихт улыбнулся и наклонился к её уху:
Я, Варя, не собираюсь делать из вас подстилку. Вы для этого слишком хороши. Прежде, чем делать выводы, надо всё взвесить, обдумать, а потом уже открывать рот.
- Ни за что не поверю, что вы, господин штурмбаннфюрер, гонялись за мной по болотам из-за этого, - сказала она.
Абихт остановился.
- Вот это уже другой разговор. Конечно же имеется более веская причина, чтобы оставить дела в Германии и приехать в эту дыру. Здесь даже пива приличного нет, - возмущённо заключил он.
- Вы сказали, что у нас откровенный разговор.
- И?
- Скажите, зачем я вам нужна? Надоело слушать сказки про белого бычка.
Абихт захохотал.
- В Силезии, где я работал некоторое время, говорят: «nudle wieszac’», на силезском языке: «не вешай на уши лапшу». Только ни тем, ни другим я не занимаюсь, - тон его стал серьёзным и угрожающим, - Тем более, не занимаюсь этим на службе. Опять нарываемся на оплеуху?
- Простите, господин штурмбаннфюрер, - покорно сказала Варька.
- То-то же. И запомните, я всегда держу своё слово. Никогда не говорю лишнего и не задаю лишних вопросов. Вы меня действительно заинтересовали. И как получилось, что вами не заинтересовались в НКВД?
Абихт подошёл к ней вплотную. Варька попятилась. Абихт взял её за плечи, привлёк к себе и поцеловал в губы. Варька не сопротивлялась. Он отпустил её. Раскурив трубку, он подошёл к окну, и, глядя в него, сказал:
- Зачем я, как вы говорите, гонялся за вами по болотам, я объясню по возвращению в Германию, в Дрезден. А теперь ответьте мне ещё на один вопрос: где вы получили боевую подготовку? С немецким языком – понятно. С физической подготовкой – не очень, потому что, когда вас брали, вы применили не совсем спортивные приёмы. А вот боевая подготовка… Только не говорите мне, что когда вы расстреляли Элерта и его солдат у бронетранспортёра, ППД и МП-40, держали в руках в первый раз. Если скажете правду…
Абихт повернулся и испытал боль, какой давно не испытывал. Он осел на пол и не мог вздохнуть. В глазах у него потемнело. Резкий удар под дых пяткой автомата парализовал его.
- До встречи, господин штурмбаннфюрер, - шёпотом сказала она.
Следующий удар автоматом по шее провалил его в небытие.
Варька выключила свет и прислушалась. Было тихо. Кто-то бубнил за дверью. Она открыла дверь и ударила немца, говорящего по полевому телефону, автоматом по голове. Ей повезло. Абихт, для допроса, выбрал помещение начальника караула с отдельным выходом наружу. Дверь с противоположной стороны домика вела в комнаты, где отдыхала смена караула.
Она бежала по мосту, пока её не осветил прожектор. Варька перепрыгнула через перила и, солдатиком, полетела в воду. Холод моментально проник через одежду. Она отдалась течению и, пока могла, держалась под водой. Автомат, тянувший ко дну, она отпустила. Стоило ей вынырнуть, как вокруг засвистели, зашлёпали по воде пули. Она вновь нырнула, удаляясь всё дальше и дальше от моста. Она уже думала, что спасена, когда пуля настигла её. Варька с трудом доплыла до берега, но выбраться из воды не смогла. Захлёбываясь, она почувствовала, как её тащат из воды за куртку. Она видела только расплывчатые силуэты и прошептала:
- Авгия…
В шею впились острые клыки…

Очнувшись, она увидела стены сарая и поняла, что её привезли на хутор. Над ней склонился немец, пытаясь понять, пришла ли она в сознание, но Варька вновь закрыла глаза. Её разгорячённое тело бил озноб.
- Как она? – спросил знакомый голос.
- Умирает, господин штурмбаннфюрер, но с ней что-то не то. Не пойму. Я такого ещё не видел. При температуре тела в сорок четыре градуса она должна была давно умереть. Невозможно выдержать долгое время сильные судороги и агонию.
- Сделай всё возможное. В госпиталь можно отвезти?
- Не довезём, господин штурмбаннфюрер.
Абихт ничего не ответил и вышел за дверь.
По приезду на хутор, Абихт увидел, что окна занавешены. Он приказал отнести Варьку в сарай. Зная, что хутор надёжно блокирован, он взял с собой двух солдат и врача. Оставив их в сарае, превращённым в «караулку», он помигал фонариком по сторонам, но ответа не получил. Только после третьего сигнала он получил ответ. Абихт вытер лоб и поднялся на крыльцо…


7.


Леманн посмотрел на наручные часы. Тут же часы на стене пробили полночь. Он вышел на крыльцо, прислушался: со стороны Посёлка – ни звука. Леман вернулся в дом и спустился в погреб. Погреб изрядно опустел с того дня, когда он побывал в нём в первый раз. Закуски на кухне было полно. Леманн взял коробку с бутылками и поднялся наверх. За окном тарахтел мотор. Леманн с коробкой в руках прошёл в комнату. Поставил её у стены и сел на стул. И тут его осенило. Абихт, переступив порог, сразу почувствует резкий запах пороха! Леманн взял автомат и встал у входной двери.

Шагнув через порог, Абихт застыл на месте. В сенях пахло порохом. Он подался назад, но тут же увидел Леманна.
- Где Ригер?
- Ваш верный цепной пёс в чулане. Куртц тоже там, - ответил Леманн. Он жестом пригласил Абихта в комнату. Они сели за стол. Леманн отложил автомат и взялся за пистолет. Он налил в стаканы вина. Они выпили.
- Скажите, господин штурмбаннфюрер, как Ригер попался на крючок Гестапо?
- Очень просто. Он предпочёл, в отличие от вас, дружить с нашим ведомством. Только одного рвения недостаточно. Зря я ему доверился. Не по Сеньке шапка? Так здесь говорят, Карл? - спросил Абихт.
- Жаль Ригера. Вы хладнокровно принесли его в жертву, - ответил Леманн и скомандовал:
- Снимите плащ, господин штурмбаннфюрер. Отдайте мне оружие и присаживайтесь.
- Как скажете, - норочито покорно произнёс Абихт, разведя руками. Он снял плащ и повесил его на крючок. Медленно вытянул из кобуры парабеллум и спросил Леманна:
- Куда положить?
- Положите на стол, - сказал Леманн.
- Ригер, я так понимаю, мёртв? - спросил Абихт.
- Его повар Куртц тоже. Ему просто не повезло. Ригер мог бы и его отправить в Посёлок, - уточнил Леманн. Он взял пистолет Абихта и взвёл его. – Вальтер, что был у неё, можно, тоже – сюда, медленно.
- Жаль Куртца. Он так великолепно готовил, - с сожалением сказал Абихт. Он вынул из кармана пистолет и передал его Леманну, - Интересно взять в руки оружие, из которого вас чуть не убили.
- Умоляю, только не говорите, что вам кого-то жалко. Вы не в состоянии пожалеть даже самого себя. Не умеете жалеть в принципе, - улыбаясь, ответил Леманн. Он отложил парабеллум и оставил в руке вальтер с глушителем.
- Браво, Карл! Как картёжник, признаюсь, рассчитывал на иной расклад. Ничего не поделаешь. Придётся заново тасовать колоду, - сказал Абихт, - И, Карл, можете называть меня по имени. Наша беседа носит приватный характер.
- Как и всё, что вы задумали с самого начала, - добавил Леманн.
- Абсолютно точно. Давно пришли к такому выводу? - спросил Абихт.
- Я вам никогда не доверял, - ответил Леманн и спросил:
- Хутор полностью блокирован?
- Наглухо.
- Вы собрали на хуторе всех, кто, так или иначе, в курсе ваших дел? Что будет с ними потом?
- Ах вот вы о чём. Не стоит приписывать мне излишнюю кровожадность, - насмешливо ответил Абихт.
За дверью в сенях раздались шаги. Леман вытянул руку с пистолетом вперёд. Абихт, не поворачиваясь, крикнул:
- Все вон, на улицу!
Шаги стихли. Скрипнула дверь. Абихт спросил:
Где, кстати, Голенок?
- Вы же разговаривали с Ригером по телефону? Он вас не предупредил? – изумлённо спросил Леманн.
- Он мне ничего не сказал. Сказал, что всё в порядке.
- Эх, Берт, Берт. Как же я тебя не просчитал, - тихо сказал Леманн.
- Что здесь произошло, Карл?
Леманн, молча, налил в стакан вина, выпил, и тихо ответил:
- Будь проклята эта война. Я весь вечер держал его под пистолетом, но к телефону за ним не пошёл.
- Почему?
- Я рассчитывал, что он доложит вам. Вы бросите всё и приедете на хутор, - сказал Леманн, - Не знаю как, но я почувствовал, что она у вас в руках. Наверно, если думать о человеке постоянно, то с ним устанавливается ментальная связь.
Абихт удивлённо поднял бровь и спросил:
- Вы всерьёз верите в это?
- Не то что бы верю, но и не отрицаю. Когда сталкиваешься с вещами, неподвластными здравому смыслу материалиста, невольно задумаешься, - объяснил Леманн.
- Любопытно, весьма любопытно. Только зачем было провоцировать меня, если я и так собирался на хутор?
- Хотел ускорить развязку.
- У вас нездоровый вид, Карл.
- Ригер убеждал меня в этом весь вечер. В конце концов, я его застрелил.
- Голенок?
- Его я тоже застрелил. Отвёз в лес и застрелил.
- Не понимаю, Карл. Если бы Ригер доложил мне, что здесь происходит, то я бы приехал не с парой солдат, а с целым взводом? Чего вы добиваетесь? – спросил Абихт, теряясь в догадках.
- Это уже не имеет значения.
- Объясню позже. До рассвета ещё далеко.
- Оружие у вас. Вам и карты в руки, - сказал Абихт.
Леманн молчал, постукивая рукояткой пистолета по столу. Абихт терпеливо ждал. Леманн откинулся на стуле и наконец задал долгожданный вопрос.
- Вольф, что штурмбаннфюрер СС, далеко не самое последнее лицо в Гестапо, делает на болотах? Сдаётся мне вы вообще не из Гестапо. Кто вы?
- Я налью нам вина? – спросил Абихт.
- Будьте любезны, а то мне одной рукой неудобно, - ответил Леманн.
- В Берлине есть один человек. Он – двойной агент. А может, и тройной. Покойные хозяева, - Абихт обвёл взглядом комнату, - его родители. Я, собственно, за ними и приехал.
- Но почему - вы?
- Не задавайте глупых вопросов, Карл. Наши ведомства не только конкурируют между собой, но и сотрудничают. Я просто оказался ближе всех к болотам.
- Ах вот оно что. То есть…
- Именно! Я приезжаю и узнаю, что старики убиты. Элерту повезло, что он погиб. Но случилось чудо. Поступает информация, что есть внучка.
- Теперь понятно. Но если есть прямые улики, почему вы не арестовали агента? К чему такие сложности?
- Сначала, Карл, надо доказать, что он работает не только на нас.
- Тогда зачем представление, которое вы здесь устроили? Не проще ли сесть в самолёт и увезти её в Берлин? – спросил Леманн.
- Я не знал, что её возьмут чисто случайно. По иронии судьбы, одна из групп, которые вслепую нарезают круги по болотам, наткнулась на неё. Один был убит, второй ослеп. Серьёзная девица. Я восхищён. Хотя, мне ли вам об этом говорить. Я был уверен, что как только я освобожу Голенка, вы поймёте, зачем я его отпустил. Вы подписали себе смертный приговор. Вам конец, Карл. Если бы вы не сорвались, то остались в деле. Вы же предпочли измену.
- Где она? Что вы с ней сделали? – спросил Леманн. В голосе его прозвучала недвусмысленная угроза.
Абихт решил попридержать свой цинизм, чтоб не получить пулю в лоб. Чёрное дуло парабеллума приковало его взгляд. Разговаривая, он всё время смотрел в него, представляя, как пуля вылетит из ствола.
- Карл, вы что, пропустили мимо ушей всё, что я сказал? Мне она нужна целой и невредимой!
- Где она сейчас? – спросил Леманн.
- Вы думаете, я сдался? – смеясь через силу, спросил Абихт и серьёзно ответил на свой вопрос:
- Вам это только кажется. Никто кроме нас не знает её ценность. Если вы убьёте меня, то её никто не защитит.
- А если не убью?
- Хотите поторговаться? – насмешливо спросил Абихт, заметив, что у Леманна решительности поубавилось.
- Поторговаться? Пожалуй, нет. Скорее, сыграть в карты. Посмотрим, у кого больше козырей. Налейте вина, Вольф, - сказал Леманн и подвинул коробку с бутылками ногой, - до утра нам хватит.
Абихт наполнил стаканы.
- Пока главный козырь у вас, Карл, - сказал он и кивнул на свой парабеллум в руке Леманна.
- Зато у вас этих козырей полтора взвода, снаружи, - сказал Леманн, - Так где она, Вольф?
- Пятый туз в рукаве, - улыбнувшись, ответил Абихт.
- Принимается. Тогда скажите, что с ней будет после очной ставки с отцом?
- Поначалу я не думал об этом. Но когда понял, с кем имею дело, то задумался. Сделал всё, чтобы она попала в мои руки целой и невредимой.
- Газенклеверов вы тоже использовали в качестве наживки?!
Абихт махнул рукой.
- Они сами виноваты. Я их предупредил, но приставил к ним егерей. Эти идиоты затеяли на берегу пикник с танцами. Она ещё тогда могла пустить их на фарш при помощи пулемёта.
- Интересно.
- Егеря утром на острове нашли её позицию. Либо у неё пулемёта не было, либо решила не рисковать. Я им сообщать не стал.
- Послушайте, Вольф, неужели вам не…
- Вы же сами сказали, что мне никого не жаль. Но Линду Газенклевер мне очень жаль, поверьте, - сказал Абихт.
- Линда Газенклевер была красивой женщиной.
- В первый раз наши мысли сходятся. У нас был роман, и я хотел утопить её дряхлого проворовавшегося мужа в его же фекалиях.
- У вас с ней был роман?! Не верю! Вы что, шантажировали его?
- Шантажировал. Шантажировал, чтобы он не путался у нас под ногами, - объяснил Абихт.
- Молодые женщины выходят замуж за стариков не часто и не просто так. Вряд ли развод входил в её планы. Вы, Вольф, далеко не красавец и не так уж молоды, чтобы фрау Линда вами заинтересовалась. Подозреваю, что вы её тоже на чём-то подловили. Не обижайтесь.
- От вас ничего не ускользнёт, Карл. Жаль, что мы не сработались. Я должен был предположить, что Ригеру вы не по зубам. И никак не ожидал от вас такой прыти. Вы мне казались умным, но мягкотелым, я бы сказал, инертным. Но вы не так хорошо знаете женщин, как я думал. Линда спала со мной именно потому, что её муженёк навечно у меня на крючке и ничего не может ей сделать. Кого другого он бы съел и не подавился. Куда ему, маркитанту, до меня. Неужели вы думаете, что женщины ценят в нас только внешность.
- Я так не думаю. Линда Газенклевер была молодой, но весьма умной особой. Это сразу видно. Но что она нашла в вас? – вы меня сразили наповал. Надо же, Бедный Газенклевер. Я сразу подметил, что вы любите унижать людей, подавлять их волю, уничтожать их морально. Вы – садист.
- Благодарю. Хорошо, что вы поняли меня. Мы теперь более-менее знаем друг друга и не испытываем никаких иллюзий, - добавил Абихт.
- Вы не боитесь смерти, Вольф?
- Я что, стою перед вами на коленях? Молю о пощаде?
- Голенок перед смертью тоже проявил мужество. Принял её спокойно и пощады не просил. У меня чуть не дрогнула рука. Хотите знать, что он сказал?
- Любопытно. Но прежде хочу знать, за что вы, Карл, его убили?
- За то, за что вы его пощадили. К чему риторические вопросы? - ответил Леманн.
- Профессиональная привычка. Вам ли не знать. Но на что вы надеялись? Надеялись, она прекратит охоту? И что Голенок вам сказал?
- Именно это и сказал. Сказал, что она не остановится, пока мы здесь.
- А что, молодец. Правильно сказал. Только она больше никого не убьёт. Это я вам гарантирую.
- Что вы с ней сделали? Что вы всё время шею трёте? – спросил Леманн.
- Старею. Потерял нюх. Расслабился. В итоге получил автоматом в солнечное сплетение и по шее. Хорошо приложила.
- Так она сбежала? – обрадованно спросил Леманн.
- Прыгнула с моста в реку, но мы её поймали. Вынужден вас огорчить.
- Где она?
- Здесь, в сарае, под охраной.
Леманн облегчённо вздохнул.
- Чему вы радуетесь, Карл?
- Вашей глупости. Вы, Вольф, очень умный человек. Я вас, как соперника, ценю. Но вы - слишком прагматичны и не в состоянии понять, что происходит.
- И в чём моя ошибка? Я чувствую – в вашей руке козырь. Я хороший психолог. В чём подвох?
- Подвох кроется в вашем прагматизме. И это вас убьёт.
- Или вы меня убьёте?
- Нет. Вас съедят волки.
- Интересно! Как?
- А как волки едят? Наверно, живьём?
Абихт засмеялся.
- Вы в своём уме, Карл?
- А вы? Вы только что спросили про подвох? Неужели вы мне не верите? Здесь, кроме вас и меня, больше никого нет!
Абихт заржал. Леманн выстрелил в пол. Наступила тишина. Никто не прибежал на выстрел.
- Карл, что происходит? – спросил Абихт прислушиваясь к тишине.
- Ваши волки мертвы, господин штурмбаннфюрер! Зато есть другие….
Абихт ухмыльнулся.
- Да, Карл. Фантазии вам не занимать. Бросьте. Выстрел приняли за стук. Не знаю, на что вы надеетесь, Карл, но уважаю людей, добровольно идущих на эшафот.
- Хорошо, мне нечего терять. Но ведь тогда я вас точно убью? Неужели не не боитесь?
- Боюсь, но прежде хотел бы понять, что придаёт мужества вам? Ведь мы играем в карты? Что у вас в рукаве?
- Вот и продолжим игру. Что вы ей уготовили?
- Предлагал сотрудничество. Но, видимо, перековывать лошадку бесполезно. Можно только сломать.
- И как?
- С огромным удовольствием расскажу, - сказал Абихт. Медленно, он достал из кармана ампулу.
- Что это? – спросил Леманн.
- Морфий, дорогой друг. Морфий. Я приготовил его для нашей красивой пленницы. Когда её привезли и усадили на стул против меня… - сколько в её лице было героизма! Бедняжка думала, что её будут допрашивать, пытать, а под конец казнят. Другой, на моём месте, так бы и поступил. Но я – не другой! Я – штурмбаннфюрер СС Вольф Абихт! Да положите, в конце концов, пистолет на стол!
- Не уходите от темы, Вольф. Так зачем вам морфий?
- Понимаете, она разочаровала меня. При всех своих достоинствах, она молода, глупа и фанатична. Яд мести пропитал её насквозь. Но для неё героическая смерть - большая роскошь. Рабы лишены права быть героями. Мы здесь не для того, чтобы плодить героев. Мы, как и все захватчики, во все времена, убиваем мужчин, чтобы завладеть их женщинами. Красивые женщины - дорогой товар. Я не хочу портить товар, отдав её егерям. Я хочу, чтобы она закончила свою жизнь не как герой, на виселице, а как рабыня. Сами понимаете, что начну я её профессиональную деятельность с себя и добьюсь, чтобы она была готова отдаться любому вот за это, - сказал Абихт и поставил ампулу с морфием на стол, - Можете хоть сейчас пристрелить меня, но тогда и ей конец. Неужели думаете, что я не подстраховался?
- Вы так говорите, как будто у вас есть шанс покинуть этот дом живым, - сказал Леманн.
- Вот поэтому у меня есть предложение. Желаете выслушать?
- Весь вечер жду, - ответил Леманн.
- Первый возможный исход нашей встречи мне видится так: вы убиваете меня, егеря берут дом штурмом и убивают вас, после чего рвут вашу любовь на части. Насилуют её, пока она не истечёт кровью.
- Мне Вольф, хотелось застрелить вас сразу, без разговоров, - с презрением сказал Леманн, - А каков другой исход?
- Вы верите моему слову? - спросил Абихт.
- Нет, - ответил Леманн.
- Тем не менее, всё просто. Очень просто. Вы сдаётесь, а я закрываю дело и отпускаю вас восвояси. Что касается её, то её участь решена. Могу лишь пообещать, что просто расстреляю её как бандита, виновного в убийствах военнослужащих Вермахта. Можете мне верить, - сказал Абихт.
- Неравноценно. Предлагаю мою жизнь взамен её жизни. Вы её отпускаете. Если все егеря здесь, значит, диверсанты уничтожены. Вы ведь на диверсантов собирались повесить все эпизоды? Когда вы их ликвидировали? Два? Три дня назад? - спросил Леманн.
- Три дня назад. И это вы поняли, - с уважением ответил ему Абихт.
- А зачем было приносить в жертву Газенклевера? Я этого не могу понять? Или вы попользовались его женой и решили что хватит? Концы в воду? Уверен, что вы их особо не отговаривали, - спросил Леманн, едва сдерживая палец на курке.
- Это – чистая случайность. Так сказать, форс-мажор. Поверьте. Я не ожидал от вашей белокурой красавицы такой дерзости. А взрыва бронекатера тем более не ожидал. Все мы ошибаемся когда-нибудь. Да и на ваш счёт, Карл, я ошибся. Так каков будет ваш ответ? - спросил Абихт.
- А вы куда-то торопитесь? - спросил Леман, - На вашем месте, я бы меня не торопил. В спешке я могу пристрелить вас, наплевав на все. Готов умереть, чтобы уничтожить такую мразь, как вы. Кстати, если бы вы не поспешили, то не расстреляли на тюремном дворе участкового.
- В тот момент я не знал, что он может быть полезен. Надо же было на ком-то проверять добровольцев? Я, кстати, рассказ ей об этом, - сказал Абихт и добавил, - Видели бы вы её! Волчица! Меня аж озноб взял.
- Волчица? – оживлённо переспросил Леман. Он внимательно посмотрел на Абихта и задумчиво сказал:
- Я помню, что вы сказали тогда, на берегу, про волков. Вы сказали, что волки - санитары. Они убирают с лица земли всё лишнее. Хорошо сказано. Где-то в глубине души в вас тлеет поэтическая искорка, - сказал Леманн.
- Почему вы вспомнили мои слова? - поинтересовался Абихт.
- Убедился, что любое слово просто так не тает в воздухе. Оно обязательно влечёт за собой последствия. Рано или поздно, - сказал Леманн.
- Решили пофилософствовать? - спросил Абихт.
- Хочу окончательно понять вас, перед тем, как мы умрём. Здесь нет священника, чтобы принять исповедь. Решил предложить вам свои услуги. Любой человек нуждается в исповеди, - сказал Леманн и кивнул на коробку, - Давайте выпьем вина. До утра мы не дотянем. Посему имеем право напиться и поговорить по душам, - предложил Леманн.
- Интересно девки пляшут. Признаться, я не понимаю, к чему вы клоните, но от вина не откажусь. И откройте окно. Здесь очень душно, - сказал Абихт.
- И всё-таки, зачем вы её сюда привезли?- спросил Леманн.
- Чтобы вы были сговорчивее. Пока с ней хорошо обращаются. Пришлось, правда, её оглушить. Оказывается, она владеет приёмами рукопашного боя и раскидала троих, прежде чем её скрутили. Достойный соперник.
- Всё равно не понимаю! Вместо того, чтобы отправить её в Германию как можно скорее, вы привезли её сюда. А меня вы могли в любой момент взять под стражу и отдать под суд. Ничего не понимаю! Зачем себя подставлять под пулю? И кто из нас, после этого не в себе? Вы безумец, а не я!
- Перестаньте, Карл. Если бы Ригер был осмотрительнее, то я не беседовал с вами под дулом пистолета, а допрашивал вас, со всеми вытекающими. Вы прекрасно знаете, что такое война. Знаете, чему на войне есть место, а чему - нет. И уж точно на войне нет места чести и достоинству. Вам в ночь на двадцать второе июня разве не зачитывали обращение Фюрера?
- Не смешите меня, Вольф, не стоит прикрываться этим. Говорите кому-нибудь другому о вашей верности Фюреру и его наказам, - брезгливо сказал Леманн.
- Я с вами предельно откровенен. Я сам так считаю. Она - добыча, которой мы в праве бесплатно пользоваться, мусор, пыль под нашими сапогами. Вы не понимаете простой вещи. Такие, как вы, не в состоянии повлиять ни на что. Вас просто раздавят. Я вас лично раздавлю. Вы вообразили, что можете манипулировать мной? - ошибаетесь. Я как та кошка, схватившая мышь. Я не убил вас сразу, чтобы поиграть. И мне доставляет удовольствие это делать, - сказал Абихт и посмотрел на часы, - Давайте откроем, наконец, окно, - вновь попросил он.
Леманн залпом опрокинул полный стакан. Абихт, выпив немного, встал и открыл окно. В комнату ворвались клубы тумана. Резко запахло тиной. Абихт помахал у себя перед лицом рукой и отпрянул от окна.
- Какой густой туман. Я бы сказал, аномальный, - сказал Абихт и вернулся к столу. Леманн налил ещё вина. Лицо его уже не было злым и напряжённым. Он просто улыбался, снисходительно глядя на Абихта.
- Что-то изменилось? Отчего у вас такой блаженный вид? - спросил Абихт.
- Болотом пахнет, туманом, природой, - ответил Леманн. Вдохнув туман, он вдруг почувствовал абсолютное спокойствие. Спокойствие на грани блаженства. Ненависть к этому говорящему черепу пропала. Череп что-то говорил, но он его не слышал. Леманну невероятно сильно захотелось, чтобы он заткнулся. Леманн поднял пистолет вверх и медленно направил его на Абихта. Губы Абихта перестали шевелиться, и к Леманну вернулся слух. Он был спокоен, как дверь. Абихт ощутил тяжесть в животе, ему стало страшно.
- Мне нужно в уборную, - сказал он.
- Потерпите, если хотите ещё немного пожить. Прогулка до уборной может закончиться плохо. Если вы перед отъездом сюда не посидели на горшке, то, может статься, вы на него уже никогда не сядете. Выпейте вина. Пьяным не так страшно умирать, - смеясь, сказал Леманн.
Абихт потерял самообладание. Глаза его бегали, он понял, что Леманн убьёт его без колебаний. Леманн был в стельку пьян, но при этом глаза его оставались трезвыми. Речь была осмысленной. Почему он стал вдруг так спокоен и весел, Абихт не мог понять.
- Вы хотели, чтобы я её отпустил в лес в обмен на вашу сдачу? - напомнил он Леманну.
- Если вы её отпустите, то я сдамся. Если не отпустите – пристрелю вас. Это единственный способ заполучить меня в свои руки и убраться с хутора живым. Навсегда забыть про это место, и никогда сюда не возвращаться.
Абихт расхохотался. Животный страх пропал так же внезапно, как и появился. Он посмотрел на Леманна с сочувствием.
- Карл, за окном два взвода егерей. Кем вы себя возомнили. В три часа ночи её начнут резать на части. Сейчас без четверти три. У вас пятнадцать минут, - сказал Абихт.
- Подождём,- равнодушно сказал Леманн. Он поднялся со стула и отступил к открытому окну.
- Я бы на вашем месте так не рисковал, - с усмешкой посоветовал Абихт.
- А я ничем и не рискую, - ответил Леманн, - Насколько я знаю, вы два раза беседовали с Эльзой. Она выглядела напуганной и предпочла не рассказывать мне о ваших «беседах». Скажите, Вольф, а к моей Эльзе вы тоже желаете подкатить свои старые яйца? Ответьте? У нас ведь откровенный разговор? - спросил Леманн.
- Вы мне решили устроить сцену ревности? Не морочьте мне голову. Стрелки часов бегут, - ответил Абихт.
Леманн не ответил, глядя сквозь Абихта, который смаковал вино и смотрел на карманные часы.
- Я не люблю, как они звонят, но для вас я поставлю сигнал, - сказал он взвёл пружину. Карманные часы легли на стол.
Когда они мелодично запели, Абихт улыбнулся и вознёс руки, как при молитве. Леман взял со стола парабеллум и прострелил Абихту ступню. Абихт рухнул на пол и скорчился от боли. Леман швырнул ему нож.
- Разрежьте сапог и перевяжите рану, - сказал он. Абихт ждал, что сейчас в дом ворвутся солдаты, но за окном было тихо. На лице Абихта было написано недоумение.
- Ваши люди мертвы, Вольф. На болоте, где мы не нашли старуху, я кое-кого встретил. Помните, Ригер жаловался на волков?
- И что? - спросил Абихт.
- Я разговаривал с их хозяйкой, - сказал Леманн.
- Прекратите, Карл. Какие волки? Какая хозяйка? - с отвращением произнёс Абихт. Леманн выстрелил ему во вторую ступню и сказал:
- Избавлю их от хлопот далеко бегать за вами.
Леманн подошёл к кровати, сдёрнул с неё простыню и бросил Абихту.
- Поздно Карл! Она уже мертва! При захвате её тяжело ранили! Но я в этом не виноват! Она попыталась бежать! Если бы снайпер не выстрелил в неё, она бы скрылась! - со злостью бросил он в лицо Леманну. Леманн, в ответ, ударил его каблуком под глаз. Он забрал всё оружие и вышел на крыльцо. Туман отступил почти до самого леса. Леманн включил фонарик