Бог знает лучше

Она неожиданно остановила меня. – Подожди, я... Послушай, я знаю, что я дура, но пообещай мне...

– Ты о чём?

Мне показалось что где-то высоко-высоко зазвенела натянутая струна.

Она помолчала... – Азад, пообещай мне, что ты не умрёшь. Понимаешь?

И неожиданно вдруг плача уткнулась в меня.

– Я... Я не знаю, не знаю. Ты пойми. Витька скололся, дурак... Леньку в прошлом году в драке зарезали. Понимаешь какая жопа... А я гуляла с ними. Ты только не думай, что я какая-нибудь там... Честно, ничего такого не было. А теперь вот их нет.

Всё что я смог, это погладить её по голове. Она всхлипнула.

– Видишь, как у нас весело. А ты... Ты приехал, как из другого мира, где всё... По-другому наверно. Гавна этого нет. И люди другие, и всё другое. Понимаешь? Чёрт, ну не могу, не умею я как правильно сказать надо. Не научилась. И ты... Ты как брат. Легко с тобой, хорошо. Даже ругаться как игра. Понарошку как-бы. Только я не хочу брат. Я... Разберусь и скажу. Ладно? Просто время немножко мне надо...

...Мы прошли вдоль забора, потом свернули к реке и вышли на большую поляну. Посредине рос большой дуб. Откуда он здесь? На ветках повязанные ленточки.

– Что это за место?

Алиса улыбнулась. – Ещё здесь не был? Сюда обычно приходят после отбоя чтобы сказать друг другу... Самое важное, самое сокровенное. Говорят, что если повязать ленточку, то всё сбудется. Этот дуб... Он был здесь всегда и будет всегда. Он слышал и запомнил многое. Сейчас он услышит меня.

Она достала из кармана ленточку и повязала её. – Встань там – она показала на дуб. – и помолчи. Я хочу сказать...

Словно собравшись с силами, она продолжила

– Мне плевать на возраст, на твою жену, на... На всё. Потому что я... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Вас никогда не били прикладом по голове? Типа этого, да...

Она всхлипнула?

– Ты здесь? Почему ты молчишь?

Сука, да скажи же ты ей. Скажи это. Как? Обыкновенно. Но ей же только шестнадцать лет. Вспомни... Той девочки с её глазами было семнадцать. Не надо об этом. А ты скажи то что не сказал тогда. Тоже ведь думал, что потом, а потом не было. Ладно...

«Думы окаянные,

Мысли потаенные.

Бестолковая любовь,

Головка забубенная...»

– Лиска... Я ведь тоже люблю тебя.

Ответом был саркастический смешок. – Да? Как маленькую глупую девчонку? Да пошёл ты... Не нужна мне такая твоя любовь. Я не...

– Нет. Я люблю тебя как женщину. Самую красивую на свете. Клянусь Богом.

Ты сказал это? Да, я сказал это.

Она вышла из-за дерева. – Ты на самом деле? Я...

Она подошла и неловко, стесняясь обняла меня... – Тогда... Тогда поцелуй меня как женщину. Я хочу узнать каково это...

Что ты делаешь? Целую любимую...

Что же ты делаешь? Целую любимую...

Что же ты делаешь...?

«И не догонят нас не боль,

Не молва, не стыд.

А что грешили мы с тобой.

Так может Бог простит...»

Застонав, она опустилась на землю.

– Как же сладко... Ещё...

Её пальцы начали расстегивать пуговицы на рубашке. Я остановил её.

– Не надо. Не спеши. Всё будет...

Она встряхнулась.

– Ой, Азад, я... Я же не хотела, чтобы... Ты не думай, я же не какая-нибудь.

– Всё хорошо...

Она отодвинулась. – Ты сейчас сказал... Авеста? Это имя, кто она? Ты не думай, я не ревную, просто...

На меня смотрела кто? Я опустил голову. Брат, я думал, что ты разучился плакать.

– У нас там не было имён, только позывные. Ей было семнадцать лет и у неё были твои глаза. – Что с ней стало? Не хочешь, не говори, конечно.

– Она погибла. Я не смог её спасти...

Алиса вдруг приложила палец к моим губам

– Нет, молчи. Этого не было. Я вернулась. Я Авеста и я больше тебя не отпущу. Bijare... (Любимый (курманджи)

Что она сказала? Ты слышал. Ты понял...

«Все вы, думы, помните,

Все вы, думы, знаете,

До чего ж вы мое сердце

Этим огорчаете.

Позову я голубя,

Позову я сизого.

Пошлю дролечке письмо,

И мы начнем все сызнова...»

Я положил голову ей на колени. Она взъерошила мои волосы.

– Какой ты красивый. И как же я тебя люблю.