В депортационной тюрьме

Марсельская депортационная тюрьма находится на территории порта, метрах в пятидесяти от причала и представляет собой четырёхэтажное здание, похожее на кирпич, поставленный на торец. Условия содержания заключённых туда нелегалов отличаются от условий обычной криминальной тюрьмы, никаких заборов, вышек и колючек. Туристы (90% — это марокканцы, алжирцы и прочие выходцы бывших французских колоний) находятся на последнем этаже, нижние, скорее всего, занимает администрация.
Попал я туда 1 мая, в четырёхместную камеру, где уже находился чувак из Новозыбкова – Витя Незнайка. Окно нашей камеры смотрело в море. Прямо под нашим окном через день швартовался огромный паром из Корсики, с головой какого–то бандита в бандане на борту.
А если прижаться правой щекой к решётке, отодвинув створку окна, то слева на горизонте было видно остров с замком Иф.
Узнав, что у меня липовый документ, Витя меня успокоил – если в течение восьми дней администрация не установит мою настоящую личность, на девятый день просто турнут на улицу (в тот момент у меня была бумага на имя Дениса Давыдова). Сам Незнайка сидел со своим паспортом и сильно парился по этому поводу.
Через день после моего вселения, снизу, с улицы, как мне показалось, раздался свист. Витя взбодрился, достал из–под матраса верёвку из двух связанных ленточек оторванных от простыни, выкинул в окно, а через пару секунд быстро вытянул пакет.
Оказывается – на внешней стене была обыкновенная пожарная лестница с перилами и площадками вплоть до третьего этажа. Прямо под нашей камерой. А в пакете – сигареты, выпивка и кое-какая закуска.
Вечером, хорошенько перед этим накатив, лежали на койках, лениво беседовали.
И тут Витёк вывалил: «Знаешь, ну его к черту этот депорт, буду тикать.»
Я опешил: «Витя, ты пьян, ты сам–то соображаешь, что это авантюра абсолютная!»
«Братан, — ответил Витя, — ты сидишь в тюрьме, в Марселе, на берегу Средиземного моря и говоришь мне об авантюризме?"
Что я мог ему ответить? Я посмотрел в окно на паром, прибывший с родины маленького великого авантюриста, на остров с узилищем Эдмона Дантеса.
Я мог ему ответить только: "Я с тобой!"
Вечером следующего дня Витин напарник Лёша Незнайка (оказывается в то время в Марселе ошивалась целая компания новозыбковцев, всех их называли Незнайками) передал, уже известным мне способом, автомобильный домкрат.
Ночью мы приступили работе. То есть, Витя стоял на стрёме, припав ухом к двери, а я отодвинув створку окна всунул домкрат между откосом и решёткой и начал качать. Дико скрипел в ночи металл, куски кирпича отваливались и падали с грохотом на площадку пожарной лестницы. И тут Витя подал сигнал.
В коридоре началось движение, захлопали двери камер. Когда охранники ввалились в наши апартаменты – мы мирно посапывали во сне.
Через пару часов всё успокоилось. Продолжать решили днём, когда в порту начнутся работы.
Утром вышли на позицию. В этот раз домкрат напрягался недолго – решётка кое-как держалась.
Порт жил своей портовой жизнью – ездили погрузчики гудели машины, звенели краны. И тут всю эту трудовую идиллию заглушил дикий грохот. Как оказалось, решётка весила килограммов двести.
Поэтому, оторвавшись, она чуть не утянула меня вниз, своротив по дороге площадку этажом ниже и разворотив лестницу.
«Все, кранты!» – сказал Витя.
Я в это время запихивал домкрат под матрас пустующей койки. Не знаю, почему я не выкинул его в окно, но это бессознательное действие оказалось правильным, ибо, когда прибежала свора охранников с дубинами мы стояли с побелевшими от пыли и страха лицами, а Витя показывал дрожащим пальцем на окно.
Мистраль вдувал пыль в камеру, кричали чайки. Один из охранников кинулся к окну, высунулся наружу и торжествующе заревел, увидев отъезжающий автомобиль.
Короче – бить нас они не стали, сказав лишь, что отрывать решётки от окон нельзя. Очень хорошие парни (я не шучу)!
Обследовав обломки, пришли к выводу, что решётку вырвали снаружи, зацепив неведомым крюком, дабы устроить нам побег. Через полчаса нас перевели в другую камеру с видом на внутренний коридор.
Пока мы собирали манатки я умудрился замотать домкрат в полотенце и вынести вон. Потом в туалете общей комнаты с телевизором, где днём находятся туристы, ожидая своей участи, я затолкал его под раковину, за сифон.
Через день Витю депортировали, а меня через два отпустили на волю, посоветовав упорядочить свои документы, потому как из Украины пришёл ответ, что Дениса Давыдова из Чернобыля не существует.
Так я первый раз попал в Марсельскую депортационную тюрьму.