Не вам решать зачем живу я! Не вам стихи слагать о том, что я НИЧТО ! А я вам говорю, что захочу и БУДУ Звездой иль чьей-то пламенной мечтой Взываемой в молитвах к небу !

Прометей

| | Категория: Проза
В те давние времена, когда воздух был густым из-за населявших его духов, а небо в глубине своей дрожало задумчивой синевой... Стоп, вру. Много позже, когда мир стал рационально плоским, а Бог-Вседержитель оказался выдран с корнем дланью научного атеизма, сторож Фёдор Савельевич Трудноквасов сидел в тени вяза у средней школы номер четырнадцать и пускал ввысь кольца табачного дыма.

"Эка невидаль, ринг эраунд зе сан!" — приговаривал он, погружаясь в неведомые, но, судя по знакам мимики, приятные думы, и время-от-времени менял позу. "Да-а..." — иронично улыбался он в пространство, а затем, хитро щурясь, выдыхал новую струю. Так продолжалось бы нескончаемо долго, если бы не... Сверху вниз устремилась и резко разбилась о лоб капля мутного содержания, отчего Фёдор Савельевич выругался в адрес небес, помрачнел и принял решение удалиться. Поднявшись и отерев гадкую метку чем-то вроде крестного знаменья от бровей к рабочему комбинезону, Фёдор отправился выполнять свои непосредственные обязанности. Гаражный кооператив "Роженица" нуждался в заботливых руках.

В то же время со стороны стадиона, что на спуске от школы, некто Альберт, он же Юрьевич, он же физрук, заперев школьно-спортивный инвентарь в будке соответствующего предназначения, собирался домой. Благая цель сия вела, как обычно, мимо школьного двора, столовой и кочегарки, где словоохотливость зеленой молодежи обогащалась куревом зрелых мужей. Сегодня же дело поправляли доносящиеся с окна директора прения, — Маргарита Александровна была женщиной, знающей толк во многом.

«Альберт Юрьевич! Зайдите, пожалуйста, в учительскую!» — пронеслось над головой. Физрук посмотрел вверх, но шаг не замедлил, отчего тотчас же был наказан, поскользнувшись. «Черт-те что! — вытирая кроссовок о траву, вспылил физрук, — Когда же тебя, наконец, в другой мир сдует?» Брань, конечно, адресовалась не директору, а той собаке, которую очень любила и кормила школьная столовая. Псина то сама путалась в шнурках, то кидала под ноги разнокалиберные подарки, отчего Альберт в тайне окрестил ее кличкой Гав-Нюх.

«Мы собрались здесь сегодня, товарищи, чтобы чествовать нашего именинника!» — торжественно вещала Маргарита Александровна через открытую дверь по мере приближения. «Заходите, Альберт Юрьевич! Присаживайтесь, мы собрались здесь ради вас!»

«Сегодня, 25 апреля 1986 года, — продолжала она развернувшись к коллегам, — нашему замечательному педагогу, поставившему на ноги, коньки и лыжи подрастающее поколение, исполняется 33 года. Поаплодируем же, товарищи!» — Маргарита жестом пригласила всех встать. «Этот прекрасный миг хочется наполнить наилучшими пожеланиями, в связи с чем вспоминаются замечательные слова поэтессы Ольги Берггольц:

Ты хотел, чтобы с каждым вздохом
Только радость вдыхал человек.
Да мужает твоя эпоха,
Простираясь из века в век!»




Гаражный кооператив «Роженица» представлял из себя три ряда прямоугольных построек из белого кирпича, по четыре гаража в каждом, охватывающего по периметру забора из нержавейки и будку с круговым обзором на КПП. Была также просторная площадка, вмещающая десять предполагаемых автомобилей для хранения без крыши. В данный момент площадку занимал единственный автомобиль в самом ее центре. Марка видна не была, но то, что это был легковой автомобиль приличных размеров, угадывалось по обнимающей его подарочной оболочке. Синяя глянцевая обертка, схваченная гигантским пурпурным бантом с пиктограммой серпа и молота на спадающей ленте, сверкала золотыми звездами и радужными переливами. Двигаясь вокруг, оставалось лишь дивиться причудливым сполохам в складках, — гадать Федору Савельевичу в данном случае полагалось не прикасаясь. И вот тут-то мне и рассказать бы, что почем в этой фантасмагории, но!

За столом расселся весь цвет учительского состава четырнадцатой школы, рюмки наполнились в круговую прозрачной игрой спиртного, и весело полились речи, одна другую и слыша, и подхватывая с полуслова. Обсуждались и успехи школы в междугородних олимпиадах, и перспективы школьной футбольной команды, и даже новая чихуахуа Маргариты Александровны. Народ бурно аплодировал, звенел тарой и жестикулировал, и только химик Вениамин над всем недвижно возвышался, благодаря своему росту, и иногда вставлял в разговор слово, предлагая как бы солить дно.

— Соли-идно! И вы предлагаете, уважаемая Инесса Львовна, сейчас же организовать шествие и раскрыть посланный небесами сюрприз руками именинника?

— О! Как вы проницательны! – игриво согласилась сияющая мастерица музыки и живописи…

— Я предлагаю тост!..

— Да постойте же! – перебила всех Маргарита Александровна, какое шествие? Пусть стемнеет! Я зря что ли заказала дюжину факелов на вечер?

— Я предлагаю тост!..

— А как же то, ну, как же интригой так мучить нашего Альберта? – поддержал интерес педагог, державший в своих руках обучение алгебре и геометрии в старших классах,– Ему же радость мы нести собрались..

— До основанья, но потом, Феликс Станиславович! – Маргарита Александровна подхватила рифмой интернационала и показала стоп-жест ладонью.

— Тост за вас, Маргарита Александровна! – воскликнул, заплетаясь языком, трудовик Юра и, теряя равновесие, выставил руку вперед, на колено директору.

— Так, субординация! – возмутилась невиданному нахальству низов Маргарита, – За закрытую дверь унесу, лобзиком до дня труда пилить!

— Все, все хорошо, хорошо, Маргарита Александровна! – добродушно засмеялся Феликс и обхватил Юрия за плечи, спасая от падения, – Человек привык на двоих ходить, а тут заплелись, понимаете!

— Тост за нашего именинника! – встала Анжелина Васильевна, чем обратила на себя внимание всех присутствующих.

— Да, да! Ну наконец-то! – зааплодировал ей Феликс Станиславович, и остальные присоединились.

— Предлагаю искренним и чистым огнем сплоченного коллектива отметить неунывающий дух нашего Альберта и опустошить чаши за его успех! Пусть препоны на этой ниве не страшат – я не побоюсь этого слова – героя! Да будет путь его ярким! – Анжелина шустро опрокинула рюмку в рот и села бочком, не торопясь и изящно, как только умеет садиться богиня истории.

— Соли-идно!

Единодушно подхватив и жест, и решительный ее настрой, руки слились в единое событие с большой буквы.

***

— О! – спустя время громко очнулся трудовик и устремил указательный палец свой в окно. Педагоги резко в недоумении утихли и попытались оценить траекторию жеста. Стемнело!


Федор Савельевич был из людей старой закалки, умеющий ждать и терпеть. Но обернутый непроницаемым глянцем объект автомобильной формы и приставленный к нему со вчерашнего дня наряд милиции интриговал все больше. Хотелось-таки разглядеть содержимое не при свете звезд и свисте комаров. И вот, в конце диаметрально противоположном падающему на горизонт солнцу, дорога к гаражному кооперативу засияла огненным пятном. Пятно это, шевелясь подобно призраку, стало расти и в итоге сделалось многоглазым. Когда же среди факелов проявились силуэты, Федор распознал пеструю процессию педагогов близлежащей школы. Вот как!

Естественно, ворота были открыты сразу, повинуясь предоставленному документу. Сторож Федор уступил процессии дорогу, а наряд милиции расступился и отдал честь. Маргарита Александровна выступила вперед и, взволнованная, развернулась к педагогам, чтобы начать речь.

— Вот, мы приблизили кульминацию этого вечера, и перед вашим взором, дорогой наш Альберт Юрьевич, вечное творение нашего советского автопрома! Мы хотим преподнести вам этот подарок, этот великолепный, новый вечмобиль! Пусть он подарит вам незабываемые впечатления в путешествиях и сохранит память о наших сердечных улыбках, куда бы вы не направлялись!

Алберт стоял, как вкопанный, широко раскрыв глаза и рот. Через миг его молодое лицо уже орошали слезы растроганного сердца, и небывалая радость расходилась мимическими волнами.

Отчего же еще, вы думаете, гаражный кооператив назывался «Роженица»? Конечно оттого, что место это являлось перекрестием миров, и за каждой надежной дверью открывался не тесный прямоугольник, а очередной ход в «кроличью нору». То, о чем за рубежом только писали фантасты, у нас уже было тихо разработано и налажено!

Коллектив за спиной Алберта взорвался аплодисментами, а Феликс Станиславович подтолкнул вперед за плечи, подбодряя по-отечески: «Идите же, Маргарита Александровна поможет разрезать ленту!»

Пиктограмма серпа и молота была аккуратно срезана и принята стройными милиционерами, а сверкающая обертка отодвинута, как занавес, обнажая холодное великолепие «железного коня». Изогнутое «тело» иссиня-черного окраса блестело важно, но в то же время доносило ощущение мощи, готовой в один миг ворваться в будущее. Дугообразные крылья плавно обтекали колеса и напоминали разгоняемую ветром предштормовую волну, а на капоте изящно, золотыми буквами сияло: «ЗИС-СПОРТ-ПАНДОРА»

— Соли-идно!

— А мы все поместимся на заднем диване? (Инесса)

— Поместитесь, поместитесь! Я думаю, Альберт покатает всех по очереди! (Маргарита)


И было это в те стародавние времена, когда духи… когда боги наполняли… тьфу ты!


Альберт опустился на песочного цвета кожу сиденья, своей нежностью и теплотой поддерживающего все то, чем только можно к сиденью прильнуть, осторожно прикоснулся к выпуклому включателю, и двигатель, способный разразиться львиным рыком, ответил довольным кошачьим урчанием. Альберт беззвучно раскрыл рот и восторженно посмотрел на Маргариту Александровну.

— Боже… нет слов… как я могу!? (Альберт)

— Можешь! (Маргарита)


И наш герой, так светло возбужденный с волною в будущее совершить прорыв, принял сей дар.
Искусно порожденный Гефестом конь, встав на дыбы, взорвался ржаньем!
И вот, с разбега набирая мощь, обрушился и конь, и всадник,
скалы пытаясь оторвать кусок, на склон, пленяющий титана – Прометея!


Так, если не ошибаюсь, потом пели дочери Колхиды. Но! Разве можно простому человеку получить такое счастье на халяву? Ну, не в этом мире, скажете вы… И будете правы! Действительно, в этом мире счастье могло быть только поручено, и в полной мере этого удостоился Альберт. Он устремился в некую версию реальности, дабы освободить Символ, сам до конца не понимая всех тонкостей вопроса. Да и мне бы неплохо сделать здесь какую сноску. Скажу только, что «в советской адаптации мифа о Прометее пролетариат прикован к скале капитализма, и его атакует орел – официальный символ царского режима» (Фон Гельдерн).

Естественно, рассекать с воем ветра просторы советов не полагалось. Автомобилю раскрыли указанные верховным распределением ворота гаража, Федор Савельевич покрутил тумблер настройки реальности, постоянно сверяясь с листком из распечатанного конверта, и лишь тогда подал знак рукой, мол, можно стартовать!

Увидев подобные северному сиянию пляски огня, Альберт-вдохновленный вдавил педаль акселератора в пол. Раскатами грома отозвалась вселенная, многоглазый Тифон с криками «ура!» затряс факелами, наряд милиции снова отдал честь… и БАЦ!

Гав-Нюх подкинул еще один подарок вслед улетающей световой стреле.


***

Пробиваясь сквозь перистые облака, приходилось скользить взглядом вниз, как если бы наш авиалайнер снижался перед посадкой. Ведь хотелось, хотелось увидеть результат! Как сейчас помню…

Скалы медленно проступали через облачное покрывало; барашки из морской пены то появлялись, то исчезали, волнами приносимые в жертву огромной скале, а у самой вершины хорошо виднелся мифический исполин. Высеченный в камне Прометей сверкал дорогими цепями, а ликом и формой выделялся так изящно, что пора было уже пустить с молотка. В каких-то темных обломках внизу копошилось бледное пятно. Снижаясь, я разглядел человекоподобное существо… Алик?

Словно купивший в раю тапочки, схожий с Альбертом мужичок жался к ногам прикованного Прометея и нервно улыбался. Глаза широко по-кошачьи бдели угрозу, правое веко циклично дергалось, а улыбку искривляла черта отвращения. В довершение ко всей его псих-больной внешности руки теребили кровавый кусок печени.

А помните, как все начиналось? «В те давние времена, когда воздух был густым из-за населявших его духов, а небо в глубине своей дрожало задумчивой синевой…» Да! Что бы в итоге не наполняли боги и духи, где-то удар пришелся определенно по печени пролетариата. Здесь, однако, случилось что-то другое.

Узнаем ли мы какие другие детали истории? Кто знает. Я, похоже, слегка опоздал, так что просто от себя добавлю:

Дело не в том, что есть множество альтернативных миров, куда сбежать от расстройства реальности. Здесь, в одном перекрестии — от бровей к рабочему комбинезону, — столпились все миры, и они же перебивают друг друга, сбежав от большего ужаса, который кто-то предполагает как ужас небытия, кто-то представляет ужасающим адом мучений, а кто-то третий — просто бесконечной тоской.

Это место не нуждается в Боге; единственная его спасительная нужда есть божественное в малом, что никакой Бог никогда не мог предложить человеку. Ведь если божественное может исчезнуть от собственного неосторожного действия, сила становится отмечена необходимостью приостановки, но не бездействия. И здесь столько вопросов к обрамляющему силу чутью!

Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
    • 100
     (голосов: 1)
  •  Просмотров: 240 | Напечатать | Комментарии: 0
Информация
alert
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.