Третье пришествие или ночь на Рождество 4

Часть вторая

Сцена 1. Действие 2

Действующие лица: Бог, Богоматерь, Адам, Ева, ангел, чёрт.

Бог:
Кто мне ответит на вопрос,
что на земле, Иисус Христос
исполнил ли моё задание,
сменил ли в людях их сознание?

Ангел:
Но Боже, невозможно маховик
остановить в единый миг,
сознание инерционно,
здесь спешка навредит определённо.

Бог:
Так чем он занят, где сейчас,
доложите без прикрас.

Чёрт:
Так всё нормально Боже, он в дурдоме.

Бог:
В дурдоме? Это что за месса?

Чёрт:
Это дом, где пострадавшие от беса
готовятся для вознесенья в рай.
Весьма достойнейшие люди.

Бог:
А именно?

Чёрт:
Наполеон, Барклай…

Бог:
Де Толи?

Чёрт:
Да, и Людвиг Ван Бетховен.
Есть там приют и для поэтов,
для Пушкиных, Есениных, для Фетов,
есть и политики: отец народов, фюрер, дуче
и критики: Белинский…

Бог:
Скажи-ка лучше
из современных есть ли кто-нибудь?

Чёрт:
А никого, все бездари сплошные!
Но кое-кто мечтает прошмыгнуть,
кто в Ювеналы, кто в Толстые.

Ангел:
Не слушай его Боже, это ложь!
А Миша Джексон, Майкл Горбачёв!

Чёрт:
Ну, ты сейчас здесь наплетёшь,
скажи ещё Хусейн и Сукачёв.

Богоматерь:
А я торчу от Лины Мкртчян,
так может петь великая святая,
и после жизни на земле, топчан
я ей устрою в кущах рая.

Ева:
А я люблю Распутину, эх Маша!
Красуясь и фасоня
купила тётя Соня,
во что же теперь это завернуть…
или от Софочки балдею, "мотылёк"
Ах, ах, ах, ах, ах,
Ох, ох, ох, ох, ох…

Адам:
От мотыля уже балдеет, Боже мой!
Как низко пали нынешние нравы,
безвкусица такая, что порой,
хочу хлебнуть какой-нибудь отравы.

Ева:
Сам ты мотыль и с твоим вкусом
в конюшне следует служить,
а ты здесь языком своим кургузым
всякую чушь изволишь молотить.
Молчи дурак, за умного сойдёшь.

Адам:
Так что же с дураком-то ты живёшь?
Найди умнее, по своему вкусу…

Ева:
Смотри не пожалей, уйду к Иисусу!

Адам:
Ой, напугала, скатертью дорога!
Сорви с себя фиговый лист,
но только этот мазохист –
импотент по воле Бога.
Он любит всех лишь потому,
что полюбить простую бабу
не по здоровию ему –
кишка тонка и сердце слабо.

Богоматерь:
О Боже, прикажи им замолчать!
Такое слушать нету мочи,
только они могли Христа распять,
исчезните, не видели б вас очи!

Бог:
Ты говоришь, Адам, он мазохист?

Адам:
Но Господи, страдать две тыщи лет
и проповедовать страдания!
Маньяк и мазохист, другого нет
субъекту этому названия.
Пусть бабу хоть единожды полюбит,
тогда людей познает и поймёт,
а от него ведь не убудет,
но твои истины, ей Богу, донесёт.

Бог:
Быть может ты и прав, (к Чёрту)
что скажешь?

Чёрт:
Так пустяки, организую, как прикажешь.

Бог:
А что нам скажет мать Мария?

Богоматерь:
Но, Боже мой, что говорить,
когда Иисус и все другие
только тебя должны любить.
Любовь к иным всех развращает,
спроси у Евы, она знает.

Ева:
Да детка, знаю и детей
я зачала в любви к мужчине,
а ты с невинностью своей
в обычной ласке, без причины,
видишь разврат и извращенья,
но это только потому,
что за свои нравоучения
была ненужной никому.
Что остаётся старой деве? –
на протяжении веков
петь целомудрие, на деле
мечтать о стае мужиков.

Ангел:
Что ты несёшь? Мария – мать!
Ни чья-нибудь, а сына Бога!
Тебе бы лучше помолчать,
известна нам твоя дорога!

Ева:
Ах, мать! Но что ж это за мать –
дитя родить и потерять?

Ангел:
Но так сложилась обстановка…

Ева:
Это для глупеньких уловка!
Кукушка тоже чья-то мать,
но ты попробуй щенка взять
у той безродной старой суки –
так отгрызёт по локоть руки!

Богоматерь:
О Боже, прикажи им замолчать!
Такое слушать нету мочи,
только они могли Христа распять.
Исчезните, не видели б вас очи!

Бог:
Уйдите прочь! Безбожники, нахалы!
где ни появитесь, там вечные скандалы.

Адам и Ева уходят. Ева напевает: и тады я поняла,
чо те надо, чо те надо и отдам, и отдам чо ты хошь.

Бог:
Право не знаю, как мне быть. Я в затруднении…

Чёрт:
Позволь мне, Боже, изложить своё суждение?
Бесспорно, ты всё знаешь, ты же Бог,
но я тебе напомню, что земляне
не любят тех, кто беден, слаб, убог…
кто защитить себя не в состоянии.
Они таких людей не уважают,
жалеют, иногда, как дурачков,
и все, без исключенья, презирают
как собирателей несчастных пятачков.
А перед силой, все снимают шляпы,
зачем же повторять опять след в след
до мелочей знакомые этапы,
что пройдены назад две тыщи лет?
Ты надели Христа такою силой,
чтобы никто не усомнился, что он Бог,
а уж тогда, всяк человек как милый
сознанье сменит… или же – в острог!

Ангел: (Чёрту)
Ты, верно, спал в семнадцатом году,
когда вторично Бог оправил на рассвете
Христа на Землю будучи в бреду
от хворей по причине долголетья.
Он наделил Христа такою силой,
от коей только Боже упаси…
болезнь ему сознание затмила…
в те годы сырость одолела небеси.
Бог задремал на семьдесят пять лет,
Христос же безраздельно правил миром
со всею мощью так, что белый свет
померк пред ним как истинным кумиром.
Христос – есть Бог, зачем ему посредник?
он упраздняет церковь и народ
к нему на поклонение идёт,
он для народа и отец и проповедник!
А что в итоге? – пока Боже спали,
Христа нежданно и негаданно распяли.

Чёрт:
А ты что предлагаешь, белобрысый?

Бог:
Прекратите грызться словно крысы!
Разбередил ты рану мне, дружище.
Ах, Иисус! Пока я здесь хворал…

Чёрт:
Он шестую часть земли залил кровищей,
всех попов, пардон, перестрелял.
Несносный шалунишка, озорник!
дитя ещё, пороли маловато…
но всё-таки народ к нему привык
и полюбил, и верил в него свято.
Досадно, что он церковь разогнал,
лишь на себя надеялся и всюду
инакомыслие жестоко подавлял,
но без поддержки проглядел Иуду.
Вот, если эти недостатки устранить,
вновь наделить Христа огромной силой,
совместно с церковью он сможет превратить
всю землю в рай…

Ангел:
О Господи, помилуй!

Бог:
Успокойся, я не собираюсь
на эти грабли дважды наступать…

Чёрт:
Тогда прими совет Адама,
бабы многое решают – это факт,
и иная расфуфыренная дама
может за один постельный акт
из мужчины сделать негодяя
или гения, всё дело только в том,
чья она жена…

Богоматерь:
Тебя из рая
надо гнать поганым помелом!

Чёрт:
О, мать Мария! Тысячу прощений,
но ты две тыщи лет вне подозрений.

Бог:
Вульгарен ты до ужаса. Конечно,
тебя возможно кем-то заменить,
но ведь когда-то был ты безупречным
и всё стыдился правду говорить.

Чёрт:
Да Боже, нахватался дряни,
туда, на землю опускаясь по ночам,
а возвращаясь, чту твоё писание,
чтобы очистить мерзости и срам,
но, вероятно, прилипает кое-где,
что не отпарить и в святой воде.

Бог:
Вот потому тебя я и терплю…

Чёрт:
Спасибо, Боже, за доверие…

Бог:
Иначе всех святых перегублю
назначая на такое положение.

Чёрт:
Для моей работы они стары,
да к тому же скоро все они
загремят, как говорится, под фанфары,
Боже их конечно сохрани,
но трещит от дураков планета,
кто-нибудь устроит тарарам –
если же не мы им конец света,
светопреставленье – они нам.
С нас конечно как с гуся вода,
но от них-то не останется следа.
А святые здесь до той поры,
пока верит человек в наши миры,
Нету человека – нету веры!
Нет ничего! Нет Бога! Нет химеры!

Бог:
Надо спасать от апокалипсиса мир,
а то ведь с каждым годом во вселенной
становится всё больше чёрных дыр
как результат безмозглости военной.
Я решил принять совет Адама,
( к Чёрту)
сделай так, чтоб бабу полюбил…
ох, не избежать мне, верно, срама,
хорошо, что он фамилию сменил.
Только почему Петров?
Было бы уместней – Боголюбов…
ох, Иисус, не "наломал бы дров".
(к Чёрту)
Последи, чтоб не было конфузов.

Как там, у землян поётся,
ну, эта… если любишь, хорошо живётся…

Ангел:
«Любовь прекрасная страна
и каждый в ней бывает счастлив»

Бог:
Вот именно.

Богоматерь:
А если Иисус полюбит шлюху,
да и сюда её притащит, как нам быть?

Чёрт:
Чем больше шлюх, тем радостнее жить!
Молиться надо, чтобы не старуху,
ибо в раю придётся хоронить.

Богоматерь:
Там все хотят его распять!

Чёрт:
А он привык, ему плевать.

Бог: (Чёрту)
Я устал, закончили дебаты!
Из классики любимую включи,
пускай мелодия божественной кантаты
прольётся как весенние ключи.

Чёрт:
Эй, там, под облаком, воскресни!
Сбацай буги-вуги Пресли!

Все, включая Бога и Богоматерь, танцуют буги-вуги.
В это время на земле происходят катаклизмы: цунами, торнадо, наводнения, штормы, ливни, грозы.
( Желательна демонстрация этих явлений на полном экране),