РАЦИОНАЛЬНАЯ РАИСА

Она всегда входила в класс стремительно, летящей походкой. Высокая, грациозная, женственная. Коротко остриженные белые, от природы вьющиеся волосы вспархивали при ходьбе. Левой рукой она прижимала к груди классный журнал, а с ним обязательно — большие деревянные транспортир и линейку. В правой, зачатую, навесу — стопка наших тетрадей с проверенными домашними заданиями.
Она подходила к столу, ещё не глядя на нас, недружно вскакивающих с мест, выстраивающихся рядом с партами, опускала на стол тетради, журнал, а линейку с транспортиром пристраивала на доске, чуть поморщившись, если та была не чисто вытерта. Наконец, останавливалась рядом со столом, слегка опираясь о него тремя пальцами, поджав безымянный и мизинец, окидывала нас, угомонившихся, добрым тёплым взглядом и милостиво кивала: «Садитесь!». И начинался урок математики.
«Математичкой» мы её не звали: не подходило к ней это прозаическое определение. Раиса! Строгая и справедливая. Её лицо, с ранними морщинками, казалось, не умело выражать гнев. Казалось, навсегда запечатлелась на нём мягкая ласковая улыбка. Конечно, Раиса умела и повысить голос, и огорчённо нахмуриться. Но это не запомнилось. Её побаивались и любили.
Свои уроки Раиса Яковлевна вела вдохновенно. Объясняя новый материал, легко прохаживалась по классу, время от времени останавливалась около самых непонятливых, будто только им втолковывала все сложности загадочных формул и теорем. Иногда стремительно подходила к доске и увлечённо чертила, писала, с сияющими глазами оборачивалась к классу: «смотрите, как это просто!». Математика была её стихией, её поэзией.
Вызывая кого-то к доске, она садилась у стола вполоборота, внимательно следя за отвечающим, за его записями. «Что это у тебя?» — спрашивала порой, досадливо хмурясь, давая шанс исправить ошибку. Если ученик не справлялся, огорчённо вздыхала: «Садись!» а чаще, когда задача была решена верно, она вставала из-за стола и, озарившись торжествующей улыбкой, сообщала: «Хорошо! Всё это — верно. Но… — эта непременная её фраза, эта пауза вошла в школьный фольклор: — не-ра-ци-о-наль-но!»
И, ликуя, брала из руки ученика мел, стирала нещадно с доски его доказательства, в два счёта показывала, как быстрее и проще можно решить задачу.
У «рациональной» Раисы никогда и ни в каком классе не было любимчиков. Она любила свой предмет. Своих учеников. Сильных — за то, что понимали математику, слабых, наверное, за то, что дарили ей счастье так вдохновенно, на взлёте раскрывать для них тайны великой науки. И всех их она помнила — учеников разных лет и разных классов.

Иногда на остановке «Билетные кассы» я встречаюсь с маленькой крепкой старушкой в тренировочном костюме и с объёмистым рюкзаком. Коротко остриженные белые, от природы вьющиеся волосы взлетают при ходьбе, уже отяжелевшей, но — летящей.
— Здравствуйте, Раиса Яковлевна! — по-прежнему робею я перед «рациональной» Раисой.
Мы садимся в «четвёрку».
— Как живёшь? — спрашивает она, глядя на меня всё ч стой же, неизменной, мягкой улыбкой.
И я, торопясь и сбиваясь, как на экзамене по алгебре, рассказываю, рассказываю… Потом выхожу на своей остановке, а она едет дальше. Я смотрю вслед автобусу и глотаю комок растерянности. Будто слышу её торжественное: «Всё это правильно. Но… нерационально!» А я опять не спросила, как же она-то живёт. Не спросила о здоровье… Не спросила… И не успела попросить прощения за предыдущую свою «нерациональность». Опять не успела…
Но сейчас я хочу успеть пожелать учительнице математики Ершовой Раисе Яковлевне и, по мере возможностей, благополучия в жизни. И хочу сказать огромное спасибо за её строгую справедливость и… за эту, ставшую школьным фольклором, фразу. Как часть она помогала мне, когда, чувствуя, что могу совершить ошибку, шептала: «… нерационально!» Спасибо Вам, Раиса Яковлевна! И простите за прошлые и будущие ошибки свою «нерациональную» ученицу.



Сентябрь 1998 г.


Опубликовано в газете «Керченский полуостров» № 40 (107) 1 октября 1998 г. и в эти же дни в «Керченском рабочем».