Сквозь огонь, воду и... медные души..." />
Поселилась тишина в квартире. Снова кухню меряю шагами – Как вчера, четыре на четыре. Боль замысловатым оригами Расправляясь, вдруг меняет форму, Заполняет скомканную душу. Прижимаюсь ухом к телефону: «Абонент вне зоны…» Слезы душат, Горечь на губах от многократных Чашек кофе. Слушаю тревожно Лифта шум – туда или обратно? Мой этаж? Нет, выше… Нев

БРЕД. К годовщине работы над "Мастером и Маргаритой"

| | Категория: Проза
Это особенный, булгаковский бред. Трехмерный. Сферичный. Пронзительный.

Только в бреду можно было тогда, т о г д а! сказать о москвичах такое: «... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их..». Сказать это в обществе, где воспевался новый человек, революционно переустраивающий мир. Человек, для которого советская осетрина всегда первой свежести, которому невдомек, что «вторая свежесть… означает, что она тухлая!». Бред, сущий бред…

Не бред ли это в стране одномерного государственного атеизма, стальной линии партии на изничтожение духовенства, целых классов и сословий под лозунгами борьбы за светлое будущее создавать образ Иешуа Га-Ноцри – аналог Иисуса Христа – живым, вызывающим сострадание, восхищение, веру и боль, проповедующим ненасилие, несущим истину бытия. «Правду говорить легко и приятно». «Злых людей нет на свете» – тезы бредовые для одномерного человека-винтика.

Но самой трагичной стала бредовость угарной зависимости. Только в наркотическом бреду – Михаил Булгаков был поражен этим недугом – можно было нарисовать леденящие кровь картины бала Сатаны, художественно мало мотивированные.

Бредить в эпоху всеобщего бреда – есть юродство, являющее сокровенное в форме бреда. Потому юродиевые любимы народом. Не смотря на юродство они излучают свет. Как и творения Булгакова излучает свет, одолевающий им же растревоженную тьму.
Но, увы, даже бред не спас писателя.

Можно представить, в каком бреду сочинял он пьесу о Сталине «Пастор» – переназванную позднее в «Батум». Передав его на суд вождя, он решил убыть подальше от греха. Увы, уехал недалеко. Перепуганный проводник вагона поезда, уносившего его на юг, объявил пассажирам, что пришла телеграмма-молния высадить на ближайшей станции и, немедля, вернуть в Москву какого-то бухгалтера.

Предчувствие сразило писателя. Потрясение стало роковым.

Он умер в бреду, от саркомы.

Но остались романы о мастере, вечном времени, человеческом сердце, изумительные записки юного врача.

Остался свет, пробившийся сквозь тьму.

Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
    • 0
     (голосов: 0)
  •  Просмотров: 187 | Напечатать | Комментарии: 0
Информация
alert
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.