В Сент-Женевьеве Де Буа ромашки белые у врат…

Он помнил: провожал Корнилов…
Шли рысью по грязюке мимо…
На плечи сбросил ей шинель...
Сквозь тучи солнце билось в щель…
Взвод порубали… Он ушёл
По гаю… - Si!.. Amikoshon…
…Театр губернский… Парк за сценой…
ЧК казнила офицеров…
Под стопами ног генерала
В ночь… зубы сжав, орал он,
А утром уводил намётом
Казачью сотню с пулемётами…
…Шикарный волос… Полусвет…
А он лицо топил в ладонях…
Казался вечер им бездонным…
Именье… Брошенный букет
Ромашек… Кошка на заборе…
На бездну лет исчез как Zorro…
А бабушка хранила фото…
Он утром уходил в Стамбул… А флот
Топили… Чтоб поднять попозже…
… Ржу сеячл оскоплённый дождик…
Молчали… Сирые и босые…
Он встал… Её закутал в плед…
Он снова… канет… в бездну лет…
Но в этот раз оставит плод…
Но неминуемое зло
Не даст ему ещё вернуться…
Туман чужих бездонных улиц…
Чужой… не православный… крест…
Смотритель кладбища присесть
К нему приходит на скамейку…
И всё… Безликий… Бессемейный…
Но знал: под Курском, где оставил семя,
Мальчишки прорастают в семьях,
И снова меряют погоны,
Серебряные слыша звоны
Всех сорок сороков церквей…
А от забвенья панацеей
В Сент-Женевьеве Де Буа
Ромашки белые у врат…