Мумитуза(1)

Цыкл передач:"Когда Мухомор был маленьким". 1994г.
Ну так вот, зима нынче выдалась морозная. Зябнут ножки, зябнут ручки. Всё живое тянется к теплу. Птички спешат в нагретые гнёздышки, а собачки и кошечки в свои родные норки. Морозец ведь стоять не велит. Не подвижно стояли только дома. Кирпичные и панельные. Они стояли как былинные богатыри, не сгибаемые и твёрдые, стойко сражаясь с лютым холодом.
На одной из центральных улиц, города Петровска, как раз и стоял, вот такай, самый обыкновенный кирпичный дом. Стоял себе, никого не трогал. Под своей личиной он, как и все остальные его собратья, скрывал кипящий жизнью людской муравейник. Состоящий, из мата и ругани с одной стороны, и любви и спокойствия с другой.
Но нас интересует лишь одна единственная ячейка, этого разношёрстного организма. В этой ячейке, а попросту говоря в квартире, любовь и ругань жили в дружбе и согласии. Хозяин любил обоих, как собственных детей, и никого из них не обижал.
В данный момент он спал младенческим сном, покоясь на видавшем виды, стареньком диване. Друзья, этого человека называли просто и уважительно, батька Уль. Вы спросите, почему батька? Хорошо я отвечу. Были ли у него племянники, ни кто не знает, а такую героическую приставку к своему имени, он сам объяснял всеобщей любовью окружающих. Ну и конечно весёлый нрав тут играл не последнюю роль. Друзья же говорили, что у Уля, имеются кое какие командирские способности. И кто знает, будь он в Чапаевской дивизии, в ту далёкую пору, может и про него, сочиняли бы анекдоты. Кроме уважительного прозвища батька, Уль имел ещё несколько званий. Ну так для разнообразия, такие как, просто отец или тату. Звали его кто как хотел, в зависимости от обстановки и ситуации. Батька этому ничуть не возражал.
Внешность же его была не броской, среднего роста, вечно весел, улыбчив и слегка не брит, ну естественно пьян.
И так, издавая мощный храп, его бренное тело, мирно покоилось на стареньком диване.
Интерьер квартиры, за последние несколько лет, особо не изменился. Главным объектом, здесь по-прежнему был шифоньер. Такие модели часто встречаются в деревенских домах у бабушек-старушек. Зеркала на шифоньере не было уже давно. Разбили по пьяне. Но зато двери были целы. Фанера на стенках, местами сломалась, или вообще была содрана.
В некоторых местах, какой то остроумный человек нацарапал полупьяные иероглифы, состоящие, по всей видимости из тех слов, которые детям и женщинам лучше не читать.
С одного бока, к шифоньеру была прибита лестница серебристого металла. Сверху она имела закругления, по типу лесенок в бассейнах. Тех с помощью, которых покидают водную гладь особы соблазнительного вида. И держась за перила, поправляют купальный костюм, въевшийся в интимную часть тела.
Так вот, эта самая лестница, в данный момент висела наискось, держась на одном гвозде. Было видно, что ей давно уже никто не пользовался. А когда-то, во времена былые, батька взбирался по ней на шифоньер, с которого затем, одним молодецким рывком, впрыгивал в штаны, висевшие с другого бока фанерного ящика.
Но мир не стоит на месте, земля вертится, и батька тоже не остался в стороне. Сейчас штаны висели прямо над диваном, свисая карманами вниз. И когда батька просыпался, ему только оставалось вытянуть ноги и дёрнуть за шнурочек, висевший вдоль стены. Включался моторчик, и штаны сами сползали на волосатые ноги. Вечером же, когда Уль ложился, он опять дёргал верёвочку, и штаны медленно начинали подниматься к потолку. При этом из обшарпанного динамика, стоящего на подоконнике слышались звуки, всеми забытого гимна СССР. В эти моменты батька явно чувствовал себя олимпийским чемпионом.
В углу комнаты, по прежнему стояли, всё те же носки в полоску, а на стуле висели остальные части батькиного гардероба...