Уральские йоги-кто они? Гл.3-5

Глава 3

Но как они не торопились, основные хлопоты пришлись на последний день перед отъездом.
Они тщательно паковали рюкзаки. Затем так же тщательно и аккуратно их распаковывали, чтобы положить забытое или наоборот – достать (обычно с самого днища) что-нибудь необходимое. Ибо дочери срочно потребовалось положить дополнительные шорты, а, вот, крем для рук, «пап, нужен именно сейчас», после душа, в первом часу ночи, поэтому «пап, ну, достань пожалуйста…» И.т.д., и т.п.
Окки добросовестно пыталась им помочь: приносила на всякий случай разнообразные виды игрушек, апортов, ошейников. Попробовала вытащить из бокового рюкзачного кармана пакеты с, как ей казалось, не нужными на сплаве печеньем и сосисками. Выдержала шлепок по заднице, незлобную ругань и, удовлетворенная, но обиженная, почесалась и по-интернетовски свернулась на лежанке «охотничей» колбаской по 278 шестьдесят за килограмм, внимательно-тоскливо наблюдая за броуновскими движениями хозяев.
В 2-00 они с дочкой уснули.
В 6-00 дочка кое-как разбудила его.
- Пап! Вставай! Мы проспали!! Машина будет через пятнадцать минут!!!
Бог ты мой, что это были за минуты!
В голове у Вовки вертелись лишь три приоритетные мысли: накормить и прогулять собаку и сходить в туалет. Остальное – как получится. Удивительно, но на «как получится» у него осталось целых шесть минут! Он с благодарностью погладил Окки и собственный живот, включил чайник и растянулся с сигаретой на диване в ожидании выхода Дарьи из душа. Оставалось пять минут до выхода.
Глухо заработал фен. Володька затушил сигарету, налил кофе, съел один из пирожков, приготовленных вчера Дарьей на сплав. Та, наконец то, пятидесятикилограммовой юной феей прошмыгнула в спальню. Послышалось звяканье металлических «плечиков» в шкафу, хлопанье дверец, невнятный говор по телефону. Оставалось три минуты до выхода.
Он подтащил рюкзаки, удочки и сумки к выходу, надел кеды. Собака растянулась на лежанке и тоскливо смотрела прямо перед собой.
- Ну-ну, младшая, не раскисай, - отдуваясь после шнурков попробовал он её утешить. – Какие наши годы.
Собака не ответила. И даже не обернулась.
Из спальни выскочила Дарья.
- Всё, всё, пап, я почти готова!
В общем, минут на пять-десять они всё-таки опоздали. Машина стояла с края двора. Благо, что конструкцию и катамараны он загрузил Александру, организатору сплава еще вчера вечером, а то бы через чур тяжко им пришлось поутру.
А вчера, когда знакомились, на сердце у Володьки полегчало. Впервые с тех пор, как на сплав согласился.
От Александра повеяло чем-то таким знакомым и родным, что Вовка всё время разговора не переставал щериться своими прокуренными зубами и улыбался: они говорили на общем языке! На языке людей-бродяг. На р о д н о м для обоих языке.
Но сегодня в машине сидела семья Александра: жена Татьяна, дети Алексей и Влад, внук Мишка, люди пока не знакомые и не ведомые. Посему Володька радость запихнул поглубже, на рожу попробовал натянуть интеллигентное выражение и стеснительно поздоровался. Вернее, кивал, как поручик, лохматой головой вслед Дашкиному щебетанию: «Знакомьтесь, это мой папа Вова! Это – Татьяна…» и т.д. А так как был ретроградом, то с напряжением ожидал от младого пятилетнего Мишки современного обращения «Вов, а ты…» и далее по обстоятельствам. Но Мишка был чем то увлечен на заднем сиденье и особого внимания на пришлого не обратил.
Через двадцать минут доехали до основного места сбора.
Сидящая на газоне одинокая женщина с рюкзаком и баулами разбавляла унылый урбанизированный пейзаж делового центра города. Слева над ней нависала высотка с банком на первом этаже, справа – другая, с детской травматологией. Автобус прижался к травматологии.
«Светлана», - представилась женщина, оказавшись будущим завхозом.
- «Итак, она звалась Светланой», - неверно вспомнилось Володьке и отчего сразу захотелось подружиться. Эта любовь к завхозам у него ещё с армии осталась. Но сейчас ему не дали с ней разговориться: стали прибывать остальные участники водного шабаша. Гора вещей у автобуса росла. Начали грузиться.
Он сдвинул свой рюкзак ближе к борту. И вдруг обнаружил среди свертков, взятых из дома, очень знакомый пакет. Он приготовил его сам, буквально перед уходом, опростав мусорное ведро.
Вовка покраснел, покосился на копошившихся рядом соратников. Затем подхватил сверток, отошел с независимым видом к урне и с трудом запихнул в неё мешок.
- Не засорять же подъездный мусоропровод, - попробовал молча оправдать он себя. – А я-то думаю: чего такой запах в машине? Пешком не топали, в салоне не разувались…
Народ на него внимания не обращал. Народ внимал охраннику, вышедшему из приемного пункта травматологии.
- Господа, если вы не к нам – отъедьте, пожалуйста, в сторону, - молвил тот.
- Пока не к вам, - открестились «господа» в штормовках и охотничьих костюмах и безропотно потащили остатки вещей вслед за отъехавшим метров на тридцать автобусом. И потихоньку начинали волноваться: треть команды, жившая в доме над банком, неприлично запаздывала. На подмогу к ним потянулись желающие. И тоже пропали, как в пространственно-временной дыре.
Напряжение достигло апогея. Вовку от беспрестанного курения начало подташнивать. У остальных появилась оскомина от семечек, коварно подсунутых Светланой.
Но вот, свершилось! Володька даже нервно заморгал от удивления: не кинушку ли снимают? Дежа вю какое то! Очень уж похоже было на ремейк «Трое в лодке, не считая собаки», сцена загрузки в гужевой транспорт перед отъездом из дома. И будто снимает китайская киностудия: слишком богато было массовки и действующих лиц.
Бодрый весёлый возглас предводительницы опоздавших (тоже, кстати, Светланы) прервал его ступор:
- Ура! Я еду на сплав! А вы чего такие кислые? Чё стоим? Кого ждём?
Хмурые встречающие без обычной при встречах болтовни спешно забросали вещи, кое-как расселись и, наконец-то, тронулись!
Секьюрити банка и детской травматологии облегченно вздохнули.
В автобусе приступили к тесному знакомству, попутно разбирая теплые порезанные пироги с листов-поддонов. Володька вспомнил, как недавно (и двадцати лет не прошло) готовились к сплавам, урезая каждую грамульку клади в рюкзаках, ибо сервиса тогда такого с транспортом не было, всё на своих плечах. Или с деньгами туго было, сейчас и не вспомнить точно. А здесь целых два тяжелющих поддона! Размерами с рюкзак! Как, вот, назад их потом переть без транспорта? Только бросить. Да-а, лучше народ стал жить, лучше и веселее! - решил он и с наслаждением впился зубами в поданный ему ломоть.
Само знакомство его тоже поразило. Было в нём что то схожее со вступлением в клуб анонимных алкоголиков: каждый поднимался, представлялся, раскланивался, кратко излагал, какого черта он попёрся на реку. Когда дошла очередь до него, то он, потный от смущения, честно признался и извинился, что имен многих не запомнил и будет часто путаться. Народ в ответ благосклонно покивал головами и продолжил вкушать второй пирог. И, что было странным для него, без традиционных пятидесяти грамм «колёсных».
- Да, - решил он. - Твёрдые люди! Смотри, Вовка, не оплошай, не подведи свою фамилию!
А «вторая часть» фамилии в это время активно мытарила с людей деньги, так как была казначеем. Народ улыбался и с шутками-прибаутками неохотно их отдавал. Летописец Татьяна, жена Александра, попутно записывала в анналы ответы на блиц-вопрос: «Откуда у кого деньги берутся?» Все ссылались на какой-то таинственный шкафчик. Вовка решил, что это какая-то внутрипартийная шутка, посему вникать не стал. Он приглядывался к своему будущему экипажу.
Ну, себя он знал. Ну, Дашку – более-менее… А вот Тоня, ровесница дочери, её мама Лиля и йоркширский терьер Зефир для него интерес представляли. Особенно Зефир, как напарник по мужской солидарности. Но тут что-то у них не заладилось: пёс держал его на расстоянии, как Англицкий лорд дворецкого. То ли учуял от него запахи Окки, хотя Вовка и мылся перед сплавом, и одежду одел стиранную и глаженную, то ли ещё что… Но с момента знакомства у банка он ни разу не дал себя погладить, хотя, паршивец, так и лез к другим на руки. И не принял от Вовки ни одного мясного кусочка из пирога! Впрочем, этому то Вовка был даже рад: правильный пёс, нельзя лакомиться из чужих рук! Да и пирог оказался не таким уж большим…
- Соперника он во мне нашел на пост командира! – догадался Володька. – Не потерплю! На первой же рее повешу! Иначе – бунт на корабле! Блин, рею то где взять?! – Задумался. – Ещё и катамаран его именем назвали. Ты смотри, Америго свет Веспуччи! Катаются здесь пассажирами… Колумб открывает, а в честь этих континенты и катамараны называют… Где, спрашиваю, справедливость?! – возопил он молча и, оглянувшись, тупо уставился на дочь. Но Дашка о чем-то увлеченно беседовала с Лилей и на немой возглас не ответила. Он попробовал примерить другое название вверенному ему судну. Нет, не звучало. Ни «Вовочка», ни «Вольдемар», ни «Саныч». Вздохнул обреченно.
А Зефир с безопасного далёка на коленях хозяйки продолжал подозрительно коситься на него. Остальные члены команды активно, как это бывает обычно в первые часы путешествия, общались друг с другом, затевали какие-то конкурсы, викторины. Он в них участвовать отказался и пробовал запомнить имена, а, главное – привязку имен к субъектам.
Самая возрастная и очень активная – Евгения Изотовна, в простонародье баба Женя – оказалась весьма продвинутой и любознательной особой. Поменявшись местами с Дарьей, она скоренько выпытала у Владимира факты биографии, привязанности и упорхнула дальше, оставив рядом с ним стойкий запах не то валерианки, не то каких-то пенсионерных мазей.
Далее шли её дочь Светлана и муж Светланы Игорь, руководители, как понял Вовка из разговоров, данной секции уральских йогов.
Их детишки, Лиза и Даня, лет до десяти на взгляд Владимира, шныряли по автобусу, как и положено нормальным детишкам.
Третий из гур – Шантам – вызывал у Владимира особый интерес. Но он сидел за спиной, в задах автобуса, посему ни посмотреть на него, ни побеседовать при Вовкиной идиотской стеснительности возможности не было. А так хотелось узнать, почему после пребывания на Тибете-Гималаях он из Алексея переименовался в Шантама, а?! Даже Тянь-Шанский – и тот от Семёнова не открестился, через дефис-тире писался! Даже Чехова от Книппера не отреклась, а здесь… Бац – и как японец: новое имя – новая жизнь.
Дюже поговорить с таким человеком захотелось!
Последняя – Галина – была яркой, восточной внешности женщиной лет тридцати – сорока, более точно он определить не мог.
И вот, таким кагалом из семнадцати особей они в три часа пополудни прибыли на место старта.


Глава 4

Когда автобус отъехал, все с тоской и ужасом оглядели поляну. Было ощущение, что из набега возвернулся отряд с награбленным имуществом. Которое не в силах унести, посему сделали привал и ждут обоз.
- Нет, пожалуй, на четыре посудины не вместится. Хоть бы съели сейчас поболее, - подумал Владимир, глядя на женщин-кашеваров. – Хотя… До вечера все-равно всё в животах останется.
Вздохнул тяжело и принялся за монтаж конструкции. Спустя некоторое время подошла «команда». Впереди гордо вышагивал Зефир. Обнюхал брезгливо мешки с «бананами», отошел к кустикам и поднял заднюю ногу.
- Пап, чего помогать? Мы с готовкой закончили.
- Так, девоньки… Я с конструкцией сам справлюсь, «бананы» пока качайте.
С трудом разогнулся, закурил, огляделся.
У воды попарно лежали четыре баллона с двумя конструкциями. С двумя! Он чуть не поперхнулся дымом, закашлялся натужно.
- Дашута! Ты же говорила: четыре катамарана будет. «Где четвертый король?»
Дочь, конечно, его дурацкого каламбура не поняла. Сняла ногу с «лягушк»" – рыбацкого насоса.
- Покачай, - попросила Тоню и принялась объяснять отцу (как он понял – уже повторно). - С нами пара семейная не поехала. Решили, что трех катамаранов хватит. А что?
- А ничего! Предупреждать надо! Помогай давай! Бери, вон, болты, накручивай… - Он уже завидовал тем мудрым, что не поехали на Серьгу. Хотя и понимал, что раздражение его – это от пустого желудка. Запахи от костра неслись божественные, а пирог уже давно переработался желудочным соком. – Торопимся, торопимся, дамы! Обед остынет!

После еды Володьку раскумарило. Но перед осоловевшими послеобеденными глазами маячил недособранный катамаран. Значит, опять на труд, на подвиг…
Он поднялся и расслабленной походкой двинулся к берегу. Навстречу из прибрежных камышей появились Даня и Лиза. Даня на вытянутой руке нёс какую-то верёвку.
- Смотри, я змею поймал! – похвастался он.
Вовка мгновенно вспотел, обмяк ногами и утратил речь. Чуть ли не метровый уж зашипел и злобно раскрыл пасть.
- Дань, ты только его не мучай. Сфотографируйтесь – и отпускайте, - посоветовала за спиной Лиля.
Вовка подошел к накаченным «бананам», уселся на них: ноги пока не держали. «От, мать честная! От, мать честная!..» - только и крутилось в голове. Закурил. Затем оглянулся на толпу, собравшуюся вокруг детей. Данька продолжал хвастать добычей, а Вовке, почему то, чудилось, что тот будет играть на дудочке, а уж извиваться в стойке перед ним. Всё ж таки, сын йогов, яблоко от яблони…
Постепенно дрожь в организме прекратилась. Он засунул окурок под камень и в пять минут закончил возню с катамараном. Затем распаковал рюкзак. И сразу среди вещей обнаружил надорванный пакет с двумя недостающим и сосисками.
- Стервоза! - прошептал он злобно, имея в виду Окки. – Успела, сучка! – Но тут же чуть не расплакался от умиления: из резинового сапога выпал старый, изгрызенный её любимый мячик. – Ишь, ты! Мен совершила! И дома ещё выпендриваться будет, что сосиски невкусные, с соей попались. С неё станется!
Но тут подошли женщины, и работа продолжилась.

Через некоторое время благополучно отчалили.
На первом, «Танцующем», расселись Игорь с женой Светой, баба Женя, Даня, Лиза, Галя, Шантам.
На следующем, «Скользящем» - Саша, Таня, Света-завхоз, Алексей, Влад, Миша.
На третьем, «Зефире» - сам Зефир, Владимир, Лиля, Дашка, Тоня.
« Ура! Заработало! Рок-н-рол! – шепотом проорал Вовка «отплывную» присказку, которую обычно на радостях кричали хором. – Катим!

На шестом километре, уже ближе к вечеру, причалили на первую ночевку.



Глава 5

Он в кои века проснулся сам. Не звенел придурок-будильник: «На работу! На работу!». Не вылизывала лицо Окки: «Вставай! Я жрать хочу!». Не трясла за плечо жена: «Доброе утро, милый! Вынеси помойное ведро!»
Нет, он проснулся сам. И понял, что наконец-то выспался по-человечески. Полежал, не открывая глаз, прислушался. Тихо было за стенкой, серо и тихо. Вернее, звуки были, но какие-то необычные для его сплавного сознания. Ежели вспомнить предыдущие сплавы со старыми друзьями, то к обычной распевке утренних птах и стаккато дятлов должны были прибавиться звяканье посуды, хрипящая плавающая волна на башкирском языке из старенького транзистора и обязательный стук топора, который, кстати, и будил. Или не кстати. Но будил обязательно!
В это же утро лишь невнятные негромкие голоса вплетались в утренний рассветный фон.
Он открыл глаза, утёр ладонью слегка вспотевшее лицо.
- Дашута, - позвал негромко, покосился на соседний спальник. Дочки не было. Дорожка из расчески, зеркала и косметички указывали маршрут её эвакуации. – О-ох, - зевнул он протяжно и с удовольствием. – Пора и мне вставать.
Натянул шорты, обулся и выполз наружу. Солнце уже выглянуло из-за гребня. Тёплое, ласковое, слепящее. Владимир зашнуровывал кеды, закрыв глаза, и глубоко-глубоко вдыхал носом запахи мокрой травы и полевых цветов. Как ему хотелось жить вечно в эти минуты! Даже представить трудно!
- Вот, сейчас бы ещё кружку кофе – и умирать можно, как после Парижа. Нет. Сигаретку ещё… и чуть-чуть порыбачить на утренней зорьке… - начал он торговаться неведомо с кем, хотя пару минут назад готов был усопнуть после кофе.
Поднялся, закурил самую противную, но и самую вкусную первую сигарету и легкой старческой походкой захромал в кустики. Горошины бриллиантовой росы холодили обнаженные ноги; паутинки невысохшими сетями цеплялась за панаму; дятел ненадолго прервал свою работу, скосился на него равнодушно и продолжил сотрясать себе мозги.
- «Ты проснёшься на рассвете…» - тихо замурлыкал он под нос, расстегнув шорты. Мышка шмыгнула из-под ног, потревоженная посторонними звуками. – Не бойся, родная, не задену, - успокоил он полёвку, застегнулся, выщелкнул окурок в болотце и заспешил обратно: от лагеря пахнуло костерком.

Палатки были расставлены беспорядочно, как кому понравилось, но центр бивака с костровищем и сиденьями из брёвен смотрелся, как дворик в немецком городке: ухоженный, аккуратный, будто выметенный и подстриженный. И вот в этом «дворике» кучно на полиуретановых ковриках сидели три девушки-женщины в позах кузнечиков-богомолов и пробовали медитировать, прикрыв глаза. Это им плохо удавалось, так как у костра кашеварила завхоз Светлана и рассказывала что-то смешное. «Йоги» с трудом сдерживали улыбки, и гармония с космосом полностью не налаживалась.
Чуть в отдалении сидел Шантам с окаменевшим лицом индейца на собрании старейших и медитировал а соло.
Володька решил приобщиться к гармонии духа и тела. Уселся на брошенную у палатки штормовку и постарался принять позу, как у тех, на поляне. Охнул для начала от неприятно прямого позвоночника. Через минуту начал тихонько поскуливать от ломоты в коленях. Через две – от судорог в икрах. Через пять – от боли в копчиковой области. Попытался привстать, расплестись – да так и опрокинулся на спину, впечатавшись попутно затылком в недобитый палаточный колышек. Колышек плотно вошел в каменистую землю по самую шляпку.
- Ох, мамочки, - прошептал он и пополз за сигареткой: карму наладить. «Кармы» перестали болеть на второй сигаретке. И заурчало в животе от голода. Володька поднялся и кавалеристской походкой закосолапил к до сих пор сидящим в прежних истуканских позах йогам. Всмотрелся в женские спины, но Дарьи не увидел.
- Умывается, - решил он и двинулся к реке.
- Там сейчас женщины, - услышал, проходя мимо костра.
- А? – обернулся недоуменно.
- Женщины купаются, - повторила Света, попробовала кашу на готовность. – Сейчас придут, - добавила невнятно.
Вовка тормознулся, присел к костру, заглянул в котелки.
- Чаёк, да? Можно, я кружечку?..
- Конечно, Владимир. Я только что заварила. Вы бы лучше с каши начали. Положить?
- Нет, спасибо. Мне бы чаёк пока…
Его немного выбивало это необычное для него обращение на «вы». Причём, к нему одному. Будто к самому старому или изгою. Но… пока терпел такое отношение в чужом «монастыре». Да и сам, честно говоря, «выкал», паразит! На «ты» у него были лишь Александр да «мелочь» до 30 лет. Да «мелочь» и сама была со всеми запанибрата.
Но, не смотря на эту свою умственную загогулину, кружку чая он принял с удовольствием и благодарностью. Отхлебнул с наслаждением. И замер, не в силах проглотить вставший комом в горле первый вожделенный глоток. Наконец, пересилил себя и спросил сдавленным голосом:
- А это что за чай?
- А-а, понравился?! – улыбнулась Светлана. – Это у нас травяной сбор! – И начала перечислять ингредиенты.
Владимир терпеливо выслушал, отставив за бревно кружку.
- Света, а кофе у нас есть?
- Конечно! Цикорий! Чистейший! Никакой примеси кофеина! Достать?
- Нет, нет! – испугался он. – Я со всеми!.. Потом… Покурю пока.
Поднялся с бревна, достал курево и, забыв о давешнем предупреждении, вышел на речной обрыв. Да так и застыл, раскрыв рот с прилипшей к губе сигареткой: девицы купались голыми!
Что-то конкретно разглядеть, естественно, не успел, так как рефлексы сработали раньше мозговых команд: через доли секунды он уже вновь пялился ошалевшими глазами на Светлану, слыша за спиной весёлую перекличку женщин у реки.
- Ну… чудеса… - совершенно пустой головой подумал он, выходя из ступора, и на деревянных ногах двинулся к палатке мимо сидящих, но уже в других позах со-сплавщиков. Уселся у входа на росистую траву и, вспомнив, наконец, про сигарету, закурил.
- Н-да-а… н-да-а… - очень кстати подумалось ему. – Не возьмут тебя в разведчики, Волоха. Ни одной детали не увидел. Стареешь. Совсем абстракционистом стал… Кандинским каким то… Всё в аляпистых мазках, а ни хрена не понять. Ни целостности, ни четкости. Права жена Надюха: давно очки купить надо.
А стыдно то как! Предупредили же: женщины там. Придурок, думал – зубы чистят, умываются… А они… Полностью умываются! Поёрзал, убрал из-под себя шишку. – Блин, неужто постоянно такая напряженка будет?! Всё на нервах! – Опять пошарил ладошкой, ещё шишку нашел. – Особенно на седалищных… Н-да-а…

Спасла его от тяжких раздумий и голодной смерти Дашка. Подошла цветущая, утренняя, радостная после речной прохлады.
- Пап, ты умывался? А чего непричесанный? Пойдём завтракать!
- Даш, у нас кофе есть? Или чай черный? Человеческий… – с тоской спросил он.
- Есть, конечно! Я специально для тебя взяла.
Она пошарила в своём рюкзаке, достала кофе, пачки с какими-то сушеными фруктами и хлебцами.
- Идём!
Утро опять налаживалось.
А вчерашняя ночевка удалась на славу.
Сначала приглядывался, чтоб не лезть кому-нибудь под руку; затем четко определился: дрова, сидушки для стола, кому-нибудь на подхвате и, наверное, рыбалка. А то было у них частенько с новичками на сплавах: и ребята, кажется, неплохие, а причалили на стоянку – и сидят сиднем, не зная кому и что помочь. А потом и привыкают к такому сиденью. Дела то и без них делаются!
За палатку и прочее в своем фигваме он не беспокоился: Дарья – что он, только худее и с хвостиком, все сделает и обустроит. Потом, правда, хрен что найдешь без нее. Но это уж мелочи, не привыкать.
Перед ужином Татьяна устроила опрос, попросила поделиться впечатлениями для анналов. Вовку поразило, что все, кроме него, всё-таки рассмотрели высеченную на скале фигуру лося. Но он, лицемер, тоже покивал головой, дескать, грандиозно! И на вопрос: «Как первый день сплава?» значительно и заумно ответил: «Мне хорошо на реке – и слава богу! Лишь бы реке от нас тоже хорошо было!». Все ж таки, подлец, хотел попасть в анналы!
У других были разные варианты. Саша, например, заявил, что «…А еще надо придумать, как до Владика веслом дотянуться», на что сын резонно ответил: «…Меня ругают (дескать, не гребу), а мне хорошо – и не буду грести!». Света-завхоз же подошла к вопросу философски: «Было запланировано – сделали! Даже успели с утра тофу поджарить. Сложность в том, что забыли тарелки и нет специальных штанов. Девиз нашего катамарана сегодня: «Если насилие неизбежно – расслабься!» Он крутился и шел вперед «всеми своими сторонами».
Галина ей вторила: «Мне в последнее время вся Вселенная идет навстречу. Даже продавец в «Ашане» вчера принес специально для меня хорошую картошку. Самый интересный катамаран у нас – третий (девушки в шляпках, в очках и с собачкой)…»
Вовке, к сожалению, Вселенная навстречу никогда не шла, но заинтересовало его другое: тофа! Что сие такое? А если вдруг накормят, а у меня… в общем, не по пути будет со Вселенной? А? И чего? Отсиживаться где-нибудь? А если это ЕЖЕДНЕВНЫЙ для них продукт? Да-а…
Но на ужин, к восторгу Владимира, подавали лесной борщ.
А после, у костра, зазвучали песни под гитару.
Вовка будто перенесся на тридцать с лишним лет назад! Последние выходные мая, Ильменский слет, костры, бдение до утра и т.д.
И Татьяна… Она пела именно те песни, тех лет и именно таким хорошим поставленным голосом, как пели многие участники слета!
Теперь-то Вовка понимал, что слушали тогда все ночи напролет потому, что все-все-все было новым, необычным, притягивающим! И созвучным душе. Вернее, понял то давно, но… Из той громады однотипных безыскусных песен ничего не запомнилось. И голоса к концу слетов казались одинаковыми. Были, конечно, «изюминки», которые сразу же вбивались в мозг и запоминались до нонешнего времени. И которые хотелось петь и петь. «Ильменку» Фоменко, песни Митяева, Киреева, Городницкого, Суханова, Кукина… А те, массово-самодеятельные, почему то, уже не «трогали» сразу после прослушивания. Да что – «те»! Даже многие из известных тогда исполнителей следа (или слова) в памяти твоей не оставили. И гремевшая «Гренада», и Мирзоян, и Луферов, и иже с ними, а ты говоришь: «простые исполнители»…
Но сейчас он с таким наслаждением окунулся в свою молодость, что стоял, прислонившись к сосне, как зачарованный. Что-то чуть-чуть вспоминалось – и он пробовал тихонько подпевать. Благостно было на душе. Давно так не было благостно. И он был очень благодарен Татьяне за эти песни. Снова верилось, что впереди жизни – меряно-немеряно. И что все сбудется.
Долго сидели. И йоги уральские оказались обыкновенными людьми, с вполне человеческими слабостями в виде возлияния и потешными рассказами о прожитом. Оказалось, что йога – это не только растяжки и отрешение от действительности.

А теперь, вот, и завтрак уже подоспел. С кофе и хлебцами. А, может, и ещё что-нибудь съестное перепадёт.