Питерские разборки.Окончание повести.

5

Калашников с подозрением косил взгляд на сидевшего у его стола благообразного мужика. Мужик часто покашливал, иногда нервно поглаживая маленькую, аккуратно остриженную, бородку. За спиной мужика стоял Фруев. У приоткрытой двери, ухмыляясь, переминался Сергей. Калашников нервно читал писанину Фруева, то и дело, молча поглядывая на всех присутствующих.
Фруев, словно желая окончательно взбесить главного редактора, принёс на подпись репортаж о необычном человеке из глубинки. Человеком этим, как понял Сергей, и являлся благообразный мужик. Вот в чём дело – Фруев задумал довести редактора до белого каления. Зачем это понадобилось Фруеву, было не ясно.
Глаза Калашникова увеличились и он, гадко улыбаясь, ткнул пальцем в печатный текст.
--Нашёл. Я чувствовал, Фруев, что ты приготовил мне очередную пакость.
--Какую пакость, Юрий Палыч? Статья обычная. Интересная тема, -- загундосил Фруев противно.
--Имя у твоего чудо-мужика Ипат, а отчество Ардатальонович … Ты специально это придумал?
--Вот этот господин, перед вами, в натуральном виде. Его зовут Ипат. Ипат Ардатальонович.
--Ты Ипат? – Калашников потемнел, наливаясь злобой. Его взгляд исподлобья стал взглядом убийцы, взглядом быка, заметившего красную тряпку. – Ипат Ардатальонович?
--Да, -- коротко вымолвил мужик.
--Паспорт!
--С собой не взял.
--Любой документ.
--Нету.
--А-а-а-а-а. Вы считаете меня дураком. Нет, хуже – идиотом. Иди на …й!
Благообразный мужик ошалело воззрился на вскочившего главного редактора.
--Пошёл на …й! – орал Калашников.
Первым среагировал Фруев. Он, оттолкнув Сергея от двери, резво выбежал в общий редакционный зал. Калашников метнулся следом. Он нагнал Фруева у ближнего стола и смачно пнул в мягкий зад. Ускорившись, Фруев унёсся вон.
--Сука, -- прошипел Калашников.
Вернувшись в кабинет, он взял статью Фруева и бросил в урну.
--Ты ещё здесь? – рыкнул он на мужика.
Тот, нисколько не боясь, встал, снова погладил бородку, сказал:
--Успокойся. Слишком ты нервный. Человек пошутить с тобой хотел.
--Пошёл отсюда, я сказал!
Когда мужик ушёл, Калашников зло вымолвил:
--Козлы.
--Что вы так злитесь, Юрий Палыч? Фруев всегда дуру гонит. Я видел, у него есть материал и уже готовый. Не статья, а загляденье. Был бы я завистлив, не удержался бы – украл.
--Убью я этого Фруева.
--Лишитесь хорошего журналиста.
--Ладно…, разберусь как-нибудь без твоих советов.
Прямо из редакции Сергей позвонил старику Контенко. Старик долго не брал трубку, и Сергей успел не единожды прогнать в голове примерный план разговора: « Иван Анатольевич, вы должны мне помочь!», «Чем?» -- старик удивляется. «Мне необходимо встретиться с Алиной Маранковой!». «К чему? Алиночка в трауре и не желает ни о чём говорить с журналистами!». «В данном случае, я не журналист, я – следователь». Сергей хмыкнул. Ага, суперследователь Серафим. Девиз следствия: «Хрен его знает, где искать, бог даст, само проявится!».
--Да, -- голос Контенко был бесцветный, тусклый, словно старик отозвался своим коротким «да» сквозь подушку.
--Это Сергей звонит. Здравствуйте, Иван Анатольевич.
--Сергей? А-а, Серёжа… Здравствуй. Что-то узнал?
--Пока информации мало. Иван Анатольевич, мне встретиться надо бы с Алиной Маранковой. Помогите, вы ведь имеете с ней контакт.
--Хорошо, -- старик не стал кривляться. – Я сейчас созвонюсь с Алиной, через минут пять позвонишь мне, я скажу – примет она тебя или нет.
--Спасибо.
--Не за что. Ты, Серёжа, главное, найди негодяев.
--Найду, Иван Анатольевич, -- солгал Сергей. По большому счёту, в данную минуту, ему было всё равно, чем закончится следствие. Деньги от Азарова он получил, они частью потрачены, а частью надёжно спрятаны, результаты же расследования опубликовать он не сможет. А смысл своего бытия Сергей видел в изготовлении статей, очерков, фельетонов, и в их опубликовании. Если бы дело так не затянулось, а ограничилось, как он предполагал в начале, короткой историей гибели Мулатова и его любовника Контенко-младшего, Сергей бы легко накатал скандальную статью и, пустив её в тираж, быстро переключился на новые происшествия и новых героев, а этих спокойно позабыл. Но дело не только затянулось, оно растянулось до бесконечности, а длинных тем (и таких нервных) Сергей не любил. Его мозг жаждал нового. Отсюда это томление. Хотя, по правде сказать, томление от другого – он нашёл на свою упругую задницу мощное приключение, и вся клюква (как выражался Фруев) ждала его впереди. А встретиться с вдовой коммерсанта Маранкова Алиной требовалось по двум причинам. Первое – узнать в деталях, как погиб её супруг, и второе – знает ли молодая вдовица о страшном счёте, который уже предъявлен членам шестёрки? Сергей помнил скандал, связанный с похищением Алины неизвестными бандитами. Чем тогда дело кончилось, массовой публике не поведали, но сейчас у Сергея проскальзывали подозрения, что похищение, а потом и гибель Маранкова, связаны с требованием уплаты лесорецкого долга. Интересно, сняли с Маранкова деньги или нет? Если нет, значит, должны трясти Алину. Да, требовалось, как можно скорее обстоятельно поговорить с Маранковой, чтобы начать делать первые выводы.
Сергей нетерпеливо взглянул на редакционные часы, висевшие над входом в большой редакционный зал. Прошло четыре минуты. Рано. Старик велел позвонить через пять минут.
Сергей продавил кнопки на аппарате – он не немец, чтобы кичиться пунктуальностью.
--Да, -- снова голос старика прозвучал, как эхо из глубокого колодца.
--Это Сергей Бянко.
--Сережа, ты сейчас собрался к Алине?
--Могу ехать прямо сейчас.
--Поезжай. Она в своём загородном доме и встретится с тобой.
--Спасибо, Иван Анатольевич.
Пошли гудки – старик разомкнул сеть. Сергей опустил трубку, оглянулся, встретился взглядом с бесстыжими глазами Нелюдовой. Она улыбнулась, обнажая дёсны. Потаскуха. Она, видимо, и с Калашниковым себя не сдерживала, и Кунни мог применить к ней своё умение. Оргия Анисима открыла Сергею глаза. Даже с Фруевым, наверное, уединялась в туалете. А теперь ему, дураку, глазки начала строить. Как же! Облезет теперь.
Сергей подмигнул ей, вытащил из ящика стола диктофон и, спрятав его в боковой карман, заспешил на встречу. Двигаясь по коридору, снова начал думать о Нелюдовой. Девка она красивая. В принципе, поблудить с ней было бы не плохо. Что её держало в газете? Перспектив для неё не было никаких в их умном журналистском коллективе. Пошла бы в модельное агенство – их по городу не одна сотня –у каждого банка своё агенство. Уже бы сейчас Нелюдова ходила в мехах, ездила на джипе, а так, путается с дешёвыми чмыганами…
На улице пошёл дождь. Сергей подержал руку ладонью вверх, поймал несколько холодных капель. Да, придётся ей в обязательном порядке впихнуть «банан», чтобы не отставать от коллектива, а уж потом пусть перебирается в модельное агентство и выходит замуж за банкира.
Ехать в собственной машине, ещё почти новой, среди моросящего дождя, разрезая колёсами лужи, было очень приятно.
Он приехал к дому Алины Маранковой в совершенном умиротвыорении.
«Десятка» нагло упёрлась в железные ворота виллы Маранковых и разразилась заливистой трелью сигнала. Из боковой двери показался жующий охранник. Он был в элегантном костюме, но пиджак накинут на плечи как попало, кобура с пистолетом торчала из подмышки напоказ. Сергей подумал – будь на его месте злодей, он бы нейтрализовал этого горе-охранника в долю секунды. Он бы не взбивал гору мышц амбала свинцовыми пилюлями, достаточно было наставить на него пистолет – охранник не смог бы оказать сопротивления – у него оружие висело подмышкой, а накинутый пиджак на плечах сковывал движения.
--Журналист? – спросил охранник, продолжая жевать. Дождь нисколько его не беспокоил.
Сергей и здесь обнаружил ошибку – задаёт вопрос с очевидным ответом. Любой злоумышленник поймёт – ждут журналиста, и скажет: «Запускай, я журналист!». А потом устроит резню, и первым порвёт этого дурака. Надо ведь спрашивать: «Кто такой? Чего приехал? Чего шумишь?». Сергей хмыкнул. По каким критериям Алина подобрала себе охрану? Явно, не по мозговой насыщенности. Ну, мышцы – это понятно, но ведь для мышц в таком деле и ум требуется. А может, вдовица окружила себя способными мужиками в другом деле, ну, в том самом, от которого неутешные вдовы становятся весёлыми.
--Да, я журналист. Сергей Бянко. Меня должны принять.
--Ага. Велено тебя впустить.
--Открывай ворота.
--Обойдёшься. Здесь колымагу свою брось и пешочком в дом.
Охранник ушёл, оставив дверь отворённой. Сергей хмыкнул – какой крутой мужик, почти новую «десятку» обзывает колымагой. У самого, что, «Мерседс» в гараже стоит? Сомнительно. Или он крутой, то, что хозяйскую иномарку моет, когда прикажут? Сергей зло усмехнулся, вынул ключ из замка зажигания. Замкнув машину, вошёл в ограду виллы, закрыл дверь за собой.
Охранник, продолжая жевать, показал на коттедж.
--Туда.
На дворе, действительно, стоял роскошный «Мерседес» последней модели. Сергей бросил взгляд на охранника – здоровый. Да, верзила задавался, но не потому, что ежедневно мыл тёплой водой и специальными автошампунями суперавто, а потому, что еженочно вдувал хозяйке этого «Мерседеса».
--Обожди, -- вдруг спохватился охранник. – Дай-ка, я тебя обшарю. Мало ли.
Сергей позволил себя пощупать. Оружия у него не оказалось, и охранник совершенно охладел к нему.
--Иди в дом, Алина в каминном зале.
--Я там не заблужусь?
--На входе Василий дежурит, он тебя проводит.
Сергей пошёл по мощенной розовым камнем дорожке к коттеджу. Значит, в доме находился специальный охранник. Один – на воротах, другой – в самом доме.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, Сергей вошёл в прихожую. Огромный, даже перекачанный, Василий, с бычьей шеей, коротко стриженный, здоровенный, с презрением взглянул на него с высоты своего роста. Маленькие злые глазки замутнели, пытаясь вызвать в Сергее животный страх. Сергей непроизвольно поёжился – встречишь такого вурдалака в парке вечером, не захочешь – описсаешься.
--Чего? – рыкнул Василий.
--Алина где?
--Пойдём.
Василий ухватил ручищей Сергея за плечо и, пихнув вперед себя, повёл внутрь дома. Сначала был коридор. Сергей замешкался перед лестницей, ведущей на второй этаж – будолом- Василий, невежливым толчком в спину, подсказал направление – прямо, а не наверх. Раздражаясь, Сергей вдруг подумал, а почему бы Алине было самой не угробить законного супруга – Маранков ей большой воли не давал ( все богатые мужья держат жен в чёрном теле, а сами бесятся в обществе многочисленных любовниц и красивых шлюх), теперь же Алина полная хозяйка и, ничего не страшась, могла предаваться оргиям с этими монстрами.
Войдя в каминный зал, Сергей невольно обомлел. Алина была прекрасна. Она сидела в кресле, безукоризненно одетая, шея и руки в золоте, кожа матово отливала неестественным загаром после солярия. Она не выглядела безутешной от потери супруга -- звероподобные самцы были прекрасной заменой.
Сергей искоса взглянул на Василия. Тот ткнул в него пальцем, коротко доложил:
--Журналист.
--Спасибо, Вася. Оставь нас.
Алина указала на кресло по другую сторону журнального столика.
--Присаживайтесь.
Сергей покорно сел, потом неуверенно пожал плечами:
--Здравствуйте. Я вошёл и не поздоровался.
--Здравствуйте, -- Алина рассмеялась.
На столике стояла бронзовая пепельница, рядом лежала распечатанная пачка сигарет и блестящая сталью зажигалка. Сергей подумал, что было бы естественно, что Алина потянется за сигаретами и, раскурив и разогнав рукой дым, важно разрешит начать разговор.
Она потянулась и взяла пачку сигарет.
--Вы такой застенчивый. Разве журналисты застенчивы?
--Вот такой.
--Будете курить?
--Нет, спасибо.
--Я тоже не курю. Вредная привычка. И охранникам не разрешаю.
--Им нельзя – они спортсмены. Главное – хорошая физическая подготовка.
--Мне их подготовка безразлична. Они – профессионалы. Просто, если они будут курить, мне волей-неволей придётся глотать дым, а пассивное курение опаснее обычного.
--Для кого же сигареты на столе?
--Для гостей. Думала, вы будете курить.
--Охранникам нельзя вас травить дымом, а мне, значит, можно?
Алина бросила пачку на столик, соблазнительно закинула ногу на ногу, рассмеялась в нос. Очень соблазнительно рассмеялось.
--Вы гость, они – обслуживающий персонал.
«Ага, очень даже ясно, как они обслуживают», -- мелькнуло в голове Сергея.
Алина потемнела – видимо, эмоции отразились на его лице.
--Не смейте думать обо мне гадко. Охранники остались мне от мужа. Я его боготворила, моего Бориса.
Сергей успел вспомнить рекламный ролик, где раздетые культуристы светили мускулами. Не укладывалось в голове, что прекрасная Алина строго держала себя по отношению к охране. Эти гераклы сведут любую женскую особь с ума своим ростом, мощью, мускулатурой. Члены у них должны быть, словно толстенные батоны докторской колбасы.
--Я же просила – не смейте думать обо мне гадко. Я верна памяти Бориса. Он сделал для меня очень много… Главного сделать не успел.
--Чего же? – Сергей цинично изобразил на своём лице, как ему казалось, желание понять.
--Ребёнка.
Сергей сделал движение бровями. Алина отвернулась и с минуту смотрела в окно, заставленное разлапистыми цветами в глиняных горшках. Чтобы не затягивать паузу, Сергей спросил:
--Значит, вы любили мужа?
--Естественно, -- Алина повернула голову к Сергею. – Я не та женщина, которая может отдаться мужчине без любви. Деньги в наших отношениях не играли никакой роли. Я с ним познакомилась на улице, и совершенно не знала, что он обеспеченный человек. Просто, он мне понравился. Он меня очаровал…
Душещипательную историю знакомства и последующего протекания страсти, Сергею слушать не хотелось, но он смотрел Алине в рот и кивал головой, выражая полную заинтересованность. Такова профессия журналиста – принять информацию у источника в полном объёме, переработать, отсечь лишнее и подать публике в сжатом, лаконичном варианте.
Например: Крестьянин Припонов, работавший у фермера Кобылкова скотником, заступился за честь своей супруги-доярки, когда пьяный хозяин пытался воспользоваться ей, как женщиной. Фермер крестьянина уволил. А другой работы в разложившемся селе не имелось. Выдался неурожай на картофель из-за проливных дождей, в следствие чего, запасов пищи на чёрный день у селян было в обрез.
После трехдневного запоя, крестьянин Припонов, поглядев на заплаканную жену (тоже уволенную с фермы) и детей, ночью забрался в продуктовый магазин того же фермера Кобылкова (бывшего главы администрации села) и похитил ящик тушонки и десять кило муки. Всезнающий участковый Ёлкин, эдакий Анискин нового времени, выявил злоумышленника к концу дня. Суд присудил пять лет общей колонии горе-разбойнику. А жена всё равно отдалась фермеру, так как деваться ей было некуда, и детей кормить чем-то надо.
Только журналист, такой, как Сергей Бянко, всю эту лабуду опустит. Он выдаст публике самое важное: «Дерзкое ограбление в Клинском районе Тверской области. Слаженные действия правоохранительных органов накрыли банду в тот же день. Нанесен ещё один весомый удар по организованной преступности. Голосуйте на выборах за партийный список такой-то партии». И все довольны. Партия, заказавшая статью, выигрывает выборы, журналист, получивший за правильную обработку информации подержанную иномарку, гордо раскатывает по областному центру и дерзит главному редактору, фермер пользует между дойками супругу осуждённого крестьянина, зоновские паханы наслаждаются свежей задницей, а публике, читающей областную газету, есть очём поговорить за вечерним чаем. Отсюда вывод – средства массовой информации, есть великая сила, а слуги СМИ – журналисты, по важности своей, не уступят жрецам древнего мира, которые утверждали: «Как захотим, так и будет!».
Всё это Сергей успел подумать за ноль целых восемь сотых секунды. Лицо его ничуть не изменилось. Он ждал от Алины новых откровений. Маранкова, однако, продолжать воспоминания не стала, она начала разглядывать свои наращенные акриловые ногти. Сергей понял, что прелюдия к основному разговору завершена, и можно приступать к расспросам.
--Простите, я не знаю вашего отчества.
--Алина Витальевна.
--Алина Витальевна, вы в курсе, что я расследую не только гибель вашего мужа, но и его друзей, всех тех, кто выехал в своё время из Лесорецка.
--Вы расследуете не гибель мужа, а совсем другое… вы ищете тех, кто трясёт их…
Сергей затаил дыхание – скажет Алина о наезде неведомой братвы на мужа или уведёт разговор в другое русло.
--Эти люди, -- Алина повела рукой, давая понять, что она говорит об ограбленных много лет назад бандитах. – Они, по своему, правы. Их ограбили, вроде, кого-то убили – курьеров, кажется… Что вы так смотрите на меня? Я не боюсь говорить правду. Чем она мне грозит? Эта правда была опасна моему мужу – он убит… Их ведь скоро всех перебьют – Азарова, Горохова… и вы им ничем не поможете… Скажу вам прямо – если не отступитесь, вы тоже погибнете, как многие другие мелкие сошки.
--А Волкашин? Он в состоянии дать отпор?
--Юра? Не знаю… Мог бы, давно остановил этот натиск. Вся история длится полгода. Их ведь было шестеро друзей из Лесорецка. Сысой, Азар, Горохов, мой Боря, Мулатов и Волкашин. Сысой, Мулатов, Боря – их убили, забрали все деньги и убили.
--У вашего супруга отняли деньги? – Сергей сжал кулак. Вот оно! Наезд был!
--Все деньги. У Бори были миллионы. Остался этот коттедж, квартира в городе, «Мерседес» во дворе, да тысяч сто зелёных на моей карточке… Я скромная, хочу одного, чтобы не отняли последнего.
--Ваш муж отдал деньги?
--Я же говорю – отдал. Помните историю с похищением?
--Он вас сильно любил?
--Мы оба любили друг друга.
--За что же его убили, если он «рассчитался»?
Алина пожала плечами.
--Может, убили другие люди, по другому поводу. Это я только предполагаю, что моего мужа убили те, кто отнял у нас деньги… Я ничего не знаю. Я сижу дома, тихо, как мышка. И буду сидеть. Проем деньги на карточке, продам городскую квартиру, поменяю «Мерседес» на «тойоту». Лучше жить, чем кормить червей. Мне хватит того, что осталось.
--Не хватит. Вы не сумеете жить по простому.
--Смогу. Я ведь до замужества в ателье простым бухгалтером работала с окладом в четыре тысячи рублей в месяц. Жила.
--Тогда были другие цены.
--Тем не менее. Никто не в состоянии уйти от расплаты за содеянное. Боря рассчитался. Убьют и Горохова, и Азарова. Вам не спасти их миллионы. И не спасти их жизни.
--Зачем тогда отдавать деньги, если ещё и убьют?
--Я не знаю. Не знаю.
--У Мулатова тоже отняли деньги?
--Не знаю.
--Кто может знать? Он был не женат. Жил один.
--У него был любовник. Отвратительный женоподобный мужик.
--Контенко?
Алина пожала плечами.
--Если Контенко, он тоже мёртв, -- сказал Сергей.
--Вы, как я поняла, не говорили с Волкашиным. Поговорите с ним насчёт близких Мулатова. ФСБ о бандитах знает всё. А мне, к тому, что я сказала, добавить нечего.
--Подождите, Алина Витальевна. Вы говорите, не знаете фамилии любовника Мулатова, но ведь знаете старика Контенко, у вас тесный контакт с ним. Неужели вы не знаете, сын Контенко был рядом с Мулатовым или другой человек?
Алина повела плечом, словно замерзая.
--Это так отвратительно… Эти слухи… о связи Мулатова и сына Ивана Анатольевича, но… Поверьте, я не видела в лицо сына Ивана Анатольевича. А своего любовника Мулатов мне не представлял. Я видела его раз – Мулатов заезжал к нам на дачу. Мы ели шашлыки. Любовник Мулатова съел одну палочку в моей компании, пока Боря и Мулатов о чем-то беседовали. Говорю – это отвратительный манерный тип.
--Почему вы решили, что ты был любовник Мулатова?
--Когда Мулатов и его спутник уехали, муж сказал, что я имела честь видеть «жену» Антона.
--Ваш супруг не назвал его имени?
--Я не люблю говорить о таком. Это отвратительно. Мы больше никогда не касались этой темы.
--Я покажу вам фотографию сына Контенко. Не сейчас, в другой раз.
--Другой раз… Намекаете на новую встречу?
--Это важно.
--Для кого? Говорю вам – всё бесполезно. Люди, на которых вы работаете – обречены.
--И всё же…
--Свяжитесь с Иваном Анатольевичем, он созвонится со мной. Там будет видно.
--Что ж, спасибо большое, Алина Витальевна.
--Не за что. Не смею задерживать.
Каминный зал Сергей покинул в задумчивости. Посапывающий громила Василий проводил его до дверей и, нелюбезно, вытолкнул на крыльцо. Двор Сергей пересёк под весёлым взглядом всё ещё что-то жующего, но не жевательную резинку, уличного охранника.
--Бывай, писатель, -- сказал тот на прощанье, затворив за Сергеем дверь в заборе, громко лязгнув засовом.
Сергей посмотрел на свою машину, потом на наручные часы. Что дала ему встреча с Алиной Маранковой? Не много. Он теперь знал, что Маранкова успели обобрать. Теперь требовалось выяснить, был ли наезд на Мулатова. Совет Алины встретиться с фсбшником Волкашиным он решил приберечь на потом – не очень приятное это заведение ФСБ и люди там работают своеобразные – чем меньше с ними имеешь дела, тем лучше.
Сергей открыл дверцу машины, сел за руль. В желудке посасывало – он сегодня почти не ел в течение дня, а солнце клонилось к закату. Плотный ужин совсем бы не помешал. Из коттеджного посёлка до центра города ехать было не меньше двух часов, а, если учесть, что сейчас вечернее время и основная масса трудового населения ринулась по домам, добираться придётся и того больше. Чем плох большой город – длинные расстояния отнимают основное время на перемещение из одной точки в другую. И всё же не хотелось сегодня ставить точку в розысках на разговоре с вдовой Маранкова. Ему вполне по силам было успеть кое-что выведать о Мулатове.


Анонс: Окончание повести «Питерские разборки», а также динамичные произведения других жанров, вы сможете найти в моём авторском разделе. Новинки в разделе размещаются регулярно. Приглашаю, заходите.




























































5

Калашников с подозрением косил взгляд на сидевшего у его стола благообразного мужика. Мужик часто покашливал, иногда нервно поглаживая маленькую, аккуратно остриженную, бородку. За спиной мужика стоял Фруев. У приоткрытой двери, ухмыляясь, переминался Сергей. Калашников нервно читал писанину Фруева, то и дело, молча поглядывая на всех присутствующих.
Фруев, словно желая окончательно взбесить главного редактора, принёс на подпись репортаж о необычном человеке из глубинки. Человеком этим, как понял Сергей, и являлся благообразный мужик. Вот в чём дело – Фруев задумал довести редактора до белого каления. Зачем это понадобилось Фруеву, было не ясно.
Глаза Калашникова увеличились и он, гадко улыбаясь, ткнул пальцем в печатный текст.
--Нашёл. Я чувствовал, Фруев, что ты приготовил мне очередную пакость.
--Какую пакость, Юрий Палыч? Статья обычная. Интересная тема, -- загундосил Фруев противно.
--Имя у твоего чудо-мужика Ипат, а отчество Ардатальонович … Ты специально это придумал?
--Вот этот господин, перед вами, в натуральном виде. Его зовут Ипат. Ипат Ардатальонович.
--Ты Ипат? – Калашников потемнел, наливаясь злобой. Его взгляд исподлобья стал взглядом убийцы, взглядом быка, заметившего красную тряпку. – Ипат Ардатальонович?
--Да, -- коротко вымолвил мужик.
--Паспорт!
--С собой не взял.
--Любой документ.
--Нету.
--А-а-а-а-а. Вы считаете меня дураком. Нет, хуже – идиотом. Иди на …й!
Благообразный мужик ошалело воззрился на вскочившего главного редактора.
--Пошёл на …й! – орал Калашников.
Первым среагировал Фруев. Он, оттолкнув Сергея от двери, резво выбежал в общий редакционный зал. Калашников метнулся следом. Он нагнал Фруева у ближнего стола и смачно пнул в мягкий зад. Ускорившись, Фруев унёсся вон.
--Сука, -- прошипел Калашников.
Вернувшись в кабинет, он взял статью Фруева и бросил в урну.
--Ты ещё здесь? – рыкнул он на мужика.
Тот, нисколько не боясь, встал, снова погладил бородку, сказал:
--Успокойся. Слишком ты нервный. Человек пошутить с тобой хотел.
--Пошёл отсюда, я сказал!
Когда мужик ушёл, Калашников зло вымолвил:
--Козлы.
--Что вы так злитесь, Юрий Палыч? Фруев всегда дуру гонит. Я видел, у него есть материал и уже готовый. Не статья, а загляденье. Был бы я завистлив, не удержался бы – украл.
--Убью я этого Фруева.
--Лишитесь хорошего журналиста.
--Ладно…, разберусь как-нибудь без твоих советов.
Прямо из редакции Сергей позвонил старику Контенко. Старик долго не брал трубку, и Сергей успел не единожды прогнать в голове примерный план разговора: « Иван Анатольевич, вы должны мне помочь!», «Чем?» -- старик удивляется. «Мне необходимо встретиться с Алиной Маранковой!». «К чему? Алиночка в трауре и не желает ни о чём говорить с журналистами!». «В данном случае, я не журналист, я – следователь». Сергей хмыкнул. Ага, суперследователь Серафим. Девиз следствия: «Хрен его знает, где искать, бог даст, само проявится!».
--Да, -- голос Контенко был бесцветный, тусклый, словно старик отозвался своим коротким «да» сквозь подушку.
--Это Сергей звонит. Здравствуйте, Иван Анатольевич.
--Сергей? А-а, Серёжа… Здравствуй. Что-то узнал?
--Пока информации мало. Иван Анатольевич, мне встретиться надо бы с Алиной Маранковой. Помогите, вы ведь имеете с ней контакт.
--Хорошо, -- старик не стал кривляться. – Я сейчас созвонюсь с Алиной, через минут пять позвонишь мне, я скажу – примет она тебя или нет.
--Спасибо.
--Не за что. Ты, Серёжа, главное, найди негодяев.
--Найду, Иван Анатольевич, -- солгал Сергей. По большому счёту, в данную минуту, ему было всё равно, чем закончится следствие. Деньги от Азарова он получил, они частью потрачены, а частью надёжно спрятаны, результаты же расследования опубликовать он не сможет. А смысл своего бытия Сергей видел в изготовлении статей, очерков, фельетонов, и в их опубликовании. Если бы дело так не затянулось, а ограничилось, как он предполагал в начале, короткой историей гибели Мулатова и его любовника Контенко-младшего, Сергей бы легко накатал скандальную статью и, пустив её в тираж, быстро переключился на новые происшествия и новых героев, а этих спокойно позабыл. Но дело не только затянулось, оно растянулось до бесконечности, а длинных тем (и таких нервных) Сергей не любил. Его мозг жаждал нового. Отсюда это томление. Хотя, по правде сказать, томление от другого – он нашёл на свою упругую задницу мощное приключение, и вся клюква (как выражался Фруев) ждала его впереди. А встретиться с вдовой коммерсанта Маранкова Алиной требовалось по двум причинам. Первое – узнать в деталях, как погиб её супруг, и второе – знает ли молодая вдовица о страшном счёте, который уже предъявлен членам шестёрки? Сергей помнил скандал, связанный с похищением Алины неизвестными бандитами. Чем тогда дело кончилось, массовой публике не поведали, но сейчас у Сергея проскальзывали подозрения, что похищение, а потом и гибель Маранкова, связаны с требованием уплаты лесорецкого долга. Интересно, сняли с Маранкова деньги или нет? Если нет, значит, должны трясти Алину. Да, требовалось, как можно скорее обстоятельно поговорить с Маранковой, чтобы начать делать первые выводы.
Сергей нетерпеливо взглянул на редакционные часы, висевшие над входом в большой редакционный зал. Прошло четыре минуты. Рано. Старик велел позвонить через пять минут.
Сергей продавил кнопки на аппарате – он не немец, чтобы кичиться пунктуальностью.
--Да, -- снова голос старика прозвучал, как эхо из глубокого колодца.
--Это Сергей Бянко.
--Сережа, ты сейчас собрался к Алине?
--Могу ехать прямо сейчас.
--Поезжай. Она в своём загородном доме и встретится с тобой.
--Спасибо, Иван Анатольевич.
Пошли гудки – старик разомкнул сеть. Сергей опустил трубку, оглянулся, встретился взглядом с бесстыжими глазами Нелюдовой. Она улыбнулась, обнажая дёсны. Потаскуха. Она, видимо, и с Калашниковым себя не сдерживала, и Кунни мог применить к ней своё умение. Оргия Анисима открыла Сергею глаза. Даже с Фруевым, наверное, уединялась в туалете. А теперь ему, дураку, глазки начала строить. Как же! Облезет теперь.
Сергей подмигнул ей, вытащил из ящика стола диктофон и, спрятав его в боковой карман, заспешил на встречу. Двигаясь по коридору, снова начал думать о Нелюдовой. Девка она красивая. В принципе, поблудить с ней было бы не плохо. Что её держало в газете? Перспектив для неё не было никаких в их умном журналистском коллективе. Пошла бы в модельное агенство – их по городу не одна сотня –у каждого банка своё агенство. Уже бы сейчас Нелюдова ходила в мехах, ездила на джипе, а так, путается с дешёвыми чмыганами…
На улице пошёл дождь. Сергей подержал руку ладонью вверх, поймал несколько холодных капель. Да, придётся ей в обязательном порядке впихнуть «банан», чтобы не отставать от коллектива, а уж потом пусть перебирается в модельное агентство и выходит замуж за банкира.
Ехать в собственной машине, ещё почти новой, среди моросящего дождя, разрезая колёсами лужи, было очень приятно.
Он приехал к дому Алины Маранковой в совершенном умиротвыорении.
«Десятка» нагло упёрлась в железные ворота виллы Маранковых и разразилась заливистой трелью сигнала. Из боковой двери показался жующий охранник. Он был в элегантном костюме, но пиджак накинут на плечи как попало, кобура с пистолетом торчала из подмышки напоказ. Сергей подумал – будь на его месте злодей, он бы нейтрализовал этого горе-охранника в долю секунды. Он бы не взбивал гору мышц амбала свинцовыми пилюлями, достаточно было наставить на него пистолет – охранник не смог бы оказать сопротивления – у него оружие висело подмышкой, а накинутый пиджак на плечах сковывал движения.
--Журналист? – спросил охранник, продолжая жевать. Дождь нисколько его не беспокоил.
Сергей и здесь обнаружил ошибку – задаёт вопрос с очевидным ответом. Любой злоумышленник поймёт – ждут журналиста, и скажет: «Запускай, я журналист!». А потом устроит резню, и первым порвёт этого дурака. Надо ведь спрашивать: «Кто такой? Чего приехал? Чего шумишь?». Сергей хмыкнул. По каким критериям Алина подобрала себе охрану? Явно, не по мозговой насыщенности. Ну, мышцы – это понятно, но ведь для мышц в таком деле и ум требуется. А может, вдовица окружила себя способными мужиками в другом деле, ну, в том самом, от которого неутешные вдовы становятся весёлыми.
--Да, я журналист. Сергей Бянко. Меня должны принять.
--Ага. Велено тебя впустить.
--Открывай ворота.
--Обойдёшься. Здесь колымагу свою брось и пешочком в дом.
Охранник ушёл, оставив дверь отворённой. Сергей хмыкнул – какой крутой мужик, почти новую «десятку» обзывает колымагой. У самого, что, «Мерседс» в гараже стоит? Сомнительно. Или он крутой, то, что хозяйскую иномарку моет, когда прикажут? Сергей зло усмехнулся, вынул ключ из замка зажигания. Замкнув машину, вошёл в ограду виллы, закрыл дверь за собой.
Охранник, продолжая жевать, показал на коттедж.
--Туда.
На дворе, действительно, стоял роскошный «Мерседес» последней модели. Сергей бросил взгляд на охранника – здоровый. Да, верзила задавался, но не потому, что ежедневно мыл тёплой водой и специальными автошампунями суперавто, а потому, что еженочно вдувал хозяйке этого «Мерседеса».
--Обожди, -- вдруг спохватился охранник. – Дай-ка, я тебя обшарю. Мало ли.
Сергей позволил себя пощупать. Оружия у него не оказалось, и охранник совершенно охладел к нему.
--Иди в дом, Алина в каминном зале.
--Я там не заблужусь?
--На входе Василий дежурит, он тебя проводит.
Сергей пошёл по мощенной розовым камнем дорожке к коттеджу. Значит, в доме находился специальный охранник. Один – на воротах, другой – в самом доме.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, Сергей вошёл в прихожую. Огромный, даже перекачанный, Василий, с бычьей шеей, коротко стриженный, здоровенный, с презрением взглянул на него с высоты своего роста. Маленькие злые глазки замутнели, пытаясь вызвать в Сергее животный страх. Сергей непроизвольно поёжился – встречишь такого вурдалака в парке вечером, не захочешь – описсаешься.
--Чего? – рыкнул Василий.
--Алина где?
--Пойдём.
Василий ухватил ручищей Сергея за плечо и, пихнув вперед себя, повёл внутрь дома. Сначала был коридор. Сергей замешкался перед лестницей, ведущей на второй этаж – будолом- Василий, невежливым толчком в спину, подсказал направление – прямо, а не наверх. Раздражаясь, Сергей вдруг подумал, а почему бы Алине было самой не угробить законного супруга – Маранков ей большой воли не давал ( все богатые мужья держат жен в чёрном теле, а сами бесятся в обществе многочисленных любовниц и красивых шлюх), теперь же Алина полная хозяйка и, ничего не страшась, могла предаваться оргиям с этими монстрами.
Войдя в каминный зал, Сергей невольно обомлел. Алина была прекрасна. Она сидела в кресле, безукоризненно одетая, шея и руки в золоте, кожа матово отливала неестественным загаром после солярия. Она не выглядела безутешной от потери супруга -- звероподобные самцы были прекрасной заменой.
Сергей искоса взглянул на Василия. Тот ткнул в него пальцем, коротко доложил:
--Журналист.
--Спасибо, Вася. Оставь нас.
Алина указала на кресло по другую сторону журнального столика.
--Присаживайтесь.
Сергей покорно сел, потом неуверенно пожал плечами:
--Здравствуйте. Я вошёл и не поздоровался.
--Здравствуйте, -- Алина рассмеялась.
На столике стояла бронзовая пепельница, рядом лежала распечатанная пачка сигарет и блестящая сталью зажигалка. Сергей подумал, что было бы естественно, что Алина потянется за сигаретами и, раскурив и разогнав рукой дым, важно разрешит начать разговор.
Она потянулась и взяла пачку сигарет.
--Вы такой застенчивый. Разве журналисты застенчивы?
--Вот такой.
--Будете курить?
--Нет, спасибо.
--Я тоже не курю. Вредная привычка. И охранникам не разрешаю.
--Им нельзя – они спортсмены. Главное – хорошая физическая подготовка.
--Мне их подготовка безразлична. Они – профессионалы. Просто, если они будут курить, мне волей-неволей придётся глотать дым, а пассивное курение опаснее обычного.
--Для кого же сигареты на столе?
--Для гостей. Думала, вы будете курить.
--Охранникам нельзя вас травить дымом, а мне, значит, можно?
Алина бросила пачку на столик, соблазнительно закинула ногу на ногу, рассмеялась в нос. Очень соблазнительно рассмеялось.
--Вы гость, они – обслуживающий персонал.
«Ага, очень даже ясно, как они обслуживают», -- мелькнуло в голове Сергея.
Алина потемнела – видимо, эмоции отразились на его лице.
--Не смейте думать обо мне гадко. Охранники остались мне от мужа. Я его боготворила, моего Бориса.
Сергей успел вспомнить рекламный ролик, где раздетые культуристы светили мускулами. Не укладывалось в голове, что прекрасная Алина строго держала себя по отношению к охране. Эти гераклы сведут любую женскую особь с ума своим ростом, мощью, мускулатурой. Члены у них должны быть, словно толстенные батоны докторской колбасы.
--Я же просила – не смейте думать обо мне гадко. Я верна памяти Бориса. Он сделал для меня очень много… Главного сделать не успел.
--Чего же? – Сергей цинично изобразил на своём лице, как ему казалось, желание понять.
--Ребёнка.
Сергей сделал движение бровями. Алина отвернулась и с минуту смотрела в окно, заставленное разлапистыми цветами в глиняных горшках. Чтобы не затягивать паузу, Сергей спросил:
--Значит, вы любили мужа?
--Естественно, -- Алина повернула голову к Сергею. – Я не та женщина, которая может отдаться мужчине без любви. Деньги в наших отношениях не играли никакой роли. Я с ним познакомилась на улице, и совершенно не знала, что он обеспеченный человек. Просто, он мне понравился. Он меня очаровал…
Душещипательную историю знакомства и последующего протекания страсти, Сергею слушать не хотелось, но он смотрел Алине в рот и кивал головой, выражая полную заинтересованность. Такова профессия журналиста – принять информацию у источника в полном объёме, переработать, отсечь лишнее и подать публике в сжатом, лаконичном варианте.
Например: Крестьянин Припонов, работавший у фермера Кобылкова скотником, заступился за честь своей супруги-доярки, когда пьяный хозяин пытался воспользоваться ей, как женщиной. Фермер крестьянина уволил. А другой работы в разложившемся селе не имелось. Выдался неурожай на картофель из-за проливных дождей, в следствие чего, запасов пищи на чёрный день у селян было в обрез.
После трехдневного запоя, крестьянин Припонов, поглядев на заплаканную жену (тоже уволенную с фермы) и детей, ночью забрался в продуктовый магазин того же фермера Кобылкова (бывшего главы администрации села) и похитил ящик тушонки и десять кило муки. Всезнающий участковый Ёлкин, эдакий Анискин нового времени, выявил злоумышленника к концу дня. Суд присудил пять лет общей колонии горе-разбойнику. А жена всё равно отдалась фермеру, так как деваться ей было некуда, и детей кормить чем-то надо.
Только журналист, такой, как Сергей Бянко, всю эту лабуду опустит. Он выдаст публике самое важное: «Дерзкое ограбление в Клинском районе Тверской области. Слаженные действия правоохранительных органов накрыли банду в тот же день. Нанесен ещё один весомый удар по организованной преступности. Голосуйте на выборах за партийный список такой-то партии». И все довольны. Партия, заказавшая статью, выигрывает выборы, журналист, получивший за правильную обработку информации подержанную иномарку, гордо раскатывает по областному центру и дерзит главному редактору, фермер пользует между дойками супругу осуждённого крестьянина, зоновские паханы наслаждаются свежей задницей, а публике, читающей областную газету, есть очём поговорить за вечерним чаем. Отсюда вывод – средства массовой информации, есть великая сила, а слуги СМИ – журналисты, по важности своей, не уступят жрецам древнего мира, которые утверждали: «Как захотим, так и будет!».
Всё это Сергей успел подумать за ноль целых восемь сотых секунды. Лицо его ничуть не изменилось. Он ждал от Алины новых откровений. Маранкова, однако, продолжать воспоминания не стала, она начала разглядывать свои наращенные акриловые ногти. Сергей понял, что прелюдия к основному разговору завершена, и можно приступать к расспросам.
--Простите, я не знаю вашего отчества.
--Алина Витальевна.
--Алина Витальевна, вы в курсе, что я расследую не только гибель вашего мужа, но и его друзей, всех тех, кто выехал в своё время из Лесорецка.
--Вы расследуете не гибель мужа, а совсем другое… вы ищете тех, кто трясёт их…
Сергей затаил дыхание – скажет Алина о наезде неведомой братвы на мужа или уведёт разговор в другое русло.
--Эти люди, -- Алина повела рукой, давая понять, что она говорит об ограбленных много лет назад бандитах. – Они, по своему, правы. Их ограбили, вроде, кого-то убили – курьеров, кажется… Что вы так смотрите на меня? Я не боюсь говорить правду. Чем она мне грозит? Эта правда была опасна моему мужу – он убит… Их ведь скоро всех перебьют – Азарова, Горохова… и вы им ничем не поможете… Скажу вам прямо – если не отступитесь, вы тоже погибнете, как многие другие мелкие сошки.
--А Волкашин? Он в состоянии дать отпор?
--Юра? Не знаю… Мог бы, давно остановил этот натиск. Вся история длится полгода. Их ведь было шестеро друзей из Лесорецка. Сысой, Азар, Горохов, мой Боря, Мулатов и Волкашин. Сысой, Мулатов, Боря – их убили, забрали все деньги и убили.
--У вашего супруга отняли деньги? – Сергей сжал кулак. Вот оно! Наезд был!
--Все деньги. У Бори были миллионы. Остался этот коттедж, квартира в городе, «Мерседес» во дворе, да тысяч сто зелёных на моей карточке… Я скромная, хочу одного, чтобы не отняли последнего.
--Ваш муж отдал деньги?
--Я же говорю – отдал. Помните историю с похищением?
--Он вас сильно любил?
--Мы оба любили друг друга.
--За что же его убили, если он «рассчитался»?
Алина пожала плечами.
--Может, убили другие люди, по другому поводу. Это я только предполагаю, что моего мужа убили те, кто отнял у нас деньги… Я ничего не знаю. Я сижу дома, тихо, как мышка. И буду сидеть. Проем деньги на карточке, продам городскую квартиру, поменяю «Мерседес» на «тойоту». Лучше жить, чем кормить червей. Мне хватит того, что осталось.
--Не хватит. Вы не сумеете жить по простому.
--Смогу. Я ведь до замужества в ателье простым бухгалтером работала с окладом в четыре тысячи рублей в месяц. Жила.
--Тогда были другие цены.
--Тем не менее. Никто не в состоянии уйти от расплаты за содеянное. Боря рассчитался. Убьют и Горохова, и Азарова. Вам не спасти их миллионы. И не спасти их жизни.
--Зачем тогда отдавать деньги, если ещё и убьют?
--Я не знаю. Не знаю.
--У Мулатова тоже отняли деньги?
--Не знаю.
--Кто может знать? Он был не женат. Жил один.
--У него был любовник. Отвратительный женоподобный мужик.
--Контенко?
Алина пожала плечами.
--Если Контенко, он тоже мёртв, -- сказал Сергей.
--Вы, как я поняла, не говорили с Волкашиным. Поговорите с ним насчёт близких Мулатова. ФСБ о бандитах знает всё. А мне, к тому, что я сказала, добавить нечего.
--Подождите, Алина Витальевна. Вы говорите, не знаете фамилии любовника Мулатова, но ведь знаете старика Контенко, у вас тесный контакт с ним. Неужели вы не знаете, сын Контенко был рядом с Мулатовым или другой человек?
Алина повела плечом, словно замерзая.
--Это так отвратительно… Эти слухи… о связи Мулатова и сына Ивана Анатольевича, но… Поверьте, я не видела в лицо сына Ивана Анатольевича. А своего любовника Мулатов мне не представлял. Я видела его раз – Мулатов заезжал к нам на дачу. Мы ели шашлыки. Любовник Мулатова съел одну палочку в моей компании, пока Боря и Мулатов о чем-то беседовали. Говорю – это отвратительный манерный тип.
--Почему вы решили, что ты был любовник Мулатова?
--Когда Мулатов и его спутник уехали, муж сказал, что я имела честь видеть «жену» Антона.
--Ваш супруг не назвал его имени?
--Я не люблю говорить о таком. Это отвратительно. Мы больше никогда не касались этой темы.
--Я покажу вам фотографию сына Контенко. Не сейчас, в другой раз.
--Другой раз… Намекаете на новую встречу?
--Это важно.
--Для кого? Говорю вам – всё бесполезно. Люди, на которых вы работаете – обречены.
--И всё же…
--Свяжитесь с Иваном Анатольевичем, он созвонится со мной. Там будет видно.
--Что ж, спасибо большое, Алина Витальевна.
--Не за что. Не смею задерживать.
Каминный зал Сергей покинул в задумчивости. Посапывающий громила Василий проводил его до дверей и, нелюбезно, вытолкнул на крыльцо. Двор Сергей пересёк под весёлым взглядом всё ещё что-то жующего, но не жевательную резинку, уличного охранника.
--Бывай, писатель, -- сказал тот на прощанье, затворив за Сергеем дверь в заборе, громко лязгнув засовом.
Сергей посмотрел на свою машину, потом на наручные часы. Что дала ему встреча с Алиной Маранковой? Не много. Он теперь знал, что Маранкова успели обобрать. Теперь требовалось выяснить, был ли наезд на Мулатова. Совет Алины встретиться с фсбшником Волкашиным он решил приберечь на потом – не очень приятное это заведение ФСБ и люди там работают своеобразные – чем меньше с ними имеешь дела, тем лучше.
Сергей открыл дверцу машины, сел за руль. В желудке посасывало – он сегодня почти не ел в течение дня, а солнце клонилось к закату. Плотный ужин совсем бы не помешал. Из коттеджного посёлка до центра города ехать было не меньше двух часов, а, если учесть, что сейчас вечернее время и основная масса трудового населения ринулась по домам, добираться придётся и того больше. Чем плох большой город – длинные расстояния отнимают основное время на перемещение из одной точки в другую. И всё же не хотелось сегодня ставить точку в розысках на разговоре с вдовой Маранкова. Ему вполне по силам было успеть кое-что выведать о Мулатове.


Анонс: Окончание повести «Питерские разборки», а также динамичные произведения других жанров, вы сможете найти в моём авторском разделе. Новинки в разделе размещаются регулярно. Приглашаю, заходите.




























































5

Калашников с подозрением косил взгляд на сидевшего у его стола благообразного мужика. Мужик часто покашливал, иногда нервно поглаживая маленькую, аккуратно остриженную, бородку. За спиной мужика стоял Фруев. У приоткрытой двери, ухмыляясь, переминался Сергей. Калашников нервно читал писанину Фруева, то и дело, молча поглядывая на всех присутствующих.
Фруев, словно желая окончательно взбесить главного редактора, принёс на подпись репортаж о необычном человеке из глубинки. Человеком этим, как понял Сергей, и являлся благообразный мужик. Вот в чём дело – Фруев задумал довести редактора до белого каления. Зачем это понадобилось Фруеву, было не ясно.
Глаза Калашникова увеличились и он, гадко улыбаясь, ткнул пальцем в печатный текст.
--Нашёл. Я чувствовал, Фруев, что ты приготовил мне очередную пакость.
--Какую пакость, Юрий Палыч? Статья обычная. Интересная тема, -- загундосил Фруев противно.
--Имя у твоего чудо-мужика Ипат, а отчество Ардатальонович … Ты специально это придумал?
--Вот этот господин, перед вами, в натуральном виде. Его зовут Ипат. Ипат Ардатальонович.
--Ты Ипат? – Калашников потемнел, наливаясь злобой. Его взгляд исподлобья стал взглядом убийцы, взглядом быка, заметившего красную тряпку. – Ипат Ардатальонович?
--Да, -- коротко вымолвил мужик.
--Паспорт!
--С собой не взял.
--Любой документ.
--Нету.
--А-а-а-а-а. Вы считаете меня дураком. Нет, хуже – идиотом. Иди на …й!
Благообразный мужик ошалело воззрился на вскочившего главного редактора.
--Пошёл на …й! – орал Калашников.
Первым среагировал Фруев. Он, оттолкнув Сергея от двери, резво выбежал в общий редакционный зал. Калашников метнулся следом. Он нагнал Фруева у ближнего стола и смачно пнул в мягкий зад. Ускорившись, Фруев унёсся вон.
--Сука, -- прошипел Калашников.
Вернувшись в кабинет, он взял статью Фруева и бросил в урну.
--Ты ещё здесь? – рыкнул он на мужика.
Тот, нисколько не боясь, встал, снова погладил бородку, сказал:
--Успокойся. Слишком ты нервный. Человек пошутить с тобой хотел.
--Пошёл отсюда, я сказал!
Когда мужик ушёл, Калашников зло вымолвил:
--Козлы.
--Что вы так злитесь, Юрий Палыч? Фруев всегда дуру гонит. Я видел, у него есть материал и уже готовый. Не статья, а загляденье. Был бы я завистлив, не удержался бы – украл.
--Убью я этого Фруева.
--Лишитесь хорошего журналиста.
--Ладно…, разберусь как-нибудь без твоих советов.
Прямо из редакции Сергей позвонил старику Контенко. Старик долго не брал трубку, и Сергей успел не единожды прогнать в голове примерный план разговора: « Иван Анатольевич, вы должны мне помочь!», «Чем?» -- старик удивляется. «Мне необходимо встретиться с Алиной Маранковой!». «К чему? Алиночка в трауре и не желает ни о чём говорить с журналистами!». «В данном случае, я не журналист, я – следователь». Сергей хмыкнул. Ага, суперследователь Серафим. Девиз следствия: «Хрен его знает, где искать, бог даст, само проявится!».
--Да, -- голос Контенко был бесцветный, тусклый, словно старик отозвался своим коротким «да» сквозь подушку.
--Это Сергей звонит. Здравствуйте, Иван Анатольевич.
--Сергей? А-а, Серёжа… Здравствуй. Что-то узнал?
--Пока информации мало. Иван Анатольевич, мне встретиться надо бы с Алиной Маранковой. Помогите, вы ведь имеете с ней контакт.
--Хорошо, -- старик не стал кривляться. – Я сейчас созвонюсь с Алиной, через минут пять позвонишь мне, я скажу – примет она тебя или нет.
--Спасибо.
--Не за что. Ты, Серёжа, главное, найди негодяев.
--Найду, Иван Анатольевич, -- солгал Сергей. По большому счёту, в данную минуту, ему было всё равно, чем закончится следствие. Деньги от Азарова он получил, они частью потрачены, а частью надёжно спрятаны, результаты же расследования опубликовать он не сможет. А смысл своего бытия Сергей видел в изготовлении статей, очерков, фельетонов, и в их опубликовании. Если бы дело так не затянулось, а ограничилось, как он предполагал в начале, короткой историей гибели Мулатова и его любовника Контенко-младшего, Сергей бы легко накатал скандальную статью и, пустив её в тираж, быстро переключился на новые происшествия и новых героев, а этих спокойно позабыл. Но дело не только затянулось, оно растянулось до бесконечности, а длинных тем (и таких нервных) Сергей не любил. Его мозг жаждал нового. Отсюда это томление. Хотя, по правде сказать, томление от другого – он нашёл на свою упругую задницу мощное приключение, и вся клюква (как выражался Фруев) ждала его впереди. А встретиться с вдовой коммерсанта Маранкова Алиной требовалось по двум причинам. Первое – узнать в деталях, как погиб её супруг, и второе – знает ли молодая вдовица о страшном счёте, который уже предъявлен членам шестёрки? Сергей помнил скандал, связанный с похищением Алины неизвестными бандитами. Чем тогда дело кончилось, массовой публике не поведали, но сейчас у Сергея проскальзывали подозрения, что похищение, а потом и гибель Маранкова, связаны с требованием уплаты лесорецкого долга. Интересно, сняли с Маранкова деньги или нет? Если нет, значит, должны трясти Алину. Да, требовалось, как можно скорее обстоятельно поговорить с Маранковой, чтобы начать делать первые выводы.
Сергей нетерпеливо взглянул на редакционные часы, висевшие над входом в большой редакционный зал. Прошло четыре минуты. Рано. Старик велел позвонить через пять минут.
Сергей продавил кнопки на аппарате – он не немец, чтобы кичиться пунктуальностью.
--Да, -- снова голос старика прозвучал, как эхо из глубокого колодца.
--Это Сергей Бянко.
--Сережа, ты сейчас собрался к Алине?
--Могу ехать прямо сейчас.
--Поезжай. Она в своём загородном доме и встретится с тобой.
--Спасибо, Иван Анатольевич.
Пошли гудки – старик разомкнул сеть. Сергей опустил трубку, оглянулся, встретился взглядом с бесстыжими глазами Нелюдовой. Она улыбнулась, обнажая дёсны. Потаскуха. Она, видимо, и с Калашниковым себя не сдерживала, и Кунни мог применить к ней своё умение. Оргия Анисима открыла Сергею глаза. Даже с Фруевым, наверное, уединялась в туалете. А теперь ему, дураку, глазки начала строить. Как же! Облезет теперь.
Сергей подмигнул ей, вытащил из ящика стола диктофон и, спрятав его в боковой карман, заспешил на встречу. Двигаясь по коридору, снова начал думать о Нелюдовой. Девка она красивая. В принципе, поблудить с ней было бы не плохо. Что её держало в газете? Перспектив для неё не было никаких в их умном журналистском коллективе. Пошла бы в модельное агенство – их по городу не одна сотня –у каждого банка своё агенство. Уже бы сейчас Нелюдова ходила в мехах, ездила на джипе, а так, путается с дешёвыми чмыганами…
На улице пошёл дождь. Сергей подержал руку ладонью вверх, поймал несколько холодных капель. Да, придётся ей в обязательном порядке впихнуть «банан», чтобы не отставать от коллектива, а уж потом пусть перебирается в модельное агентство и выходит замуж за банкира.
Ехать в собственной машине, ещё почти новой, среди моросящего дождя, разрезая колёсами лужи, было очень приятно.
Он приехал к дому Алины Маранковой в совершенном умиротвыорении.
«Десятка» нагло упёрлась в железные ворота виллы Маранковых и разразилась заливистой трелью сигнала. Из боковой двери показался жующий охранник. Он был в элегантном костюме, но пиджак накинут на плечи как попало, кобура с пистолетом торчала из подмышки напоказ. Сергей подумал – будь на его месте злодей, он бы нейтрализовал этого горе-охранника в долю секунды. Он бы не взбивал гору мышц амбала свинцовыми пилюлями, достаточно было наставить на него пистолет – охранник не смог бы оказать сопротивления – у него оружие висело подмышкой, а накинутый пиджак на плечах сковывал движения.
--Журналист? – спросил охранник, продолжая жевать. Дождь нисколько его не беспокоил.
Сергей и здесь обнаружил ошибку – задаёт вопрос с очевидным ответом. Любой злоумышленник поймёт – ждут журналиста, и скажет: «Запускай, я журналист!». А потом устроит резню, и первым порвёт этого дурака. Надо ведь спрашивать: «Кто такой? Чего приехал? Чего шумишь?». Сергей хмыкнул. По каким критериям Алина подобрала себе охрану? Явно, не по мозговой насыщенности. Ну, мышцы – это понятно, но ведь для мышц в таком деле и ум требуется. А может, вдовица окружила себя способными мужиками в другом деле, ну, в том самом, от которого неутешные вдовы становятся весёлыми.
--Да, я журналист. Сергей Бянко. Меня должны принять.
--Ага. Велено тебя впустить.
--Открывай ворота.
--Обойдёшься. Здесь колымагу свою брось и пешочком в дом.
Охранник ушёл, оставив дверь отворённой. Сергей хмыкнул – какой крутой мужик, почти новую «десятку» обзывает колымагой. У самого, что, «Мерседс» в гараже стоит? Сомнительно. Или он крутой, то, что хозяйскую иномарку моет, когда прикажут? Сергей зло усмехнулся, вынул ключ из замка зажигания. Замкнув машину, вошёл в ограду виллы, закрыл дверь за собой.
Охранник, продолжая жевать, показал на коттедж.
--Туда.
На дворе, действительно, стоял роскошный «Мерседес» последней модели. Сергей бросил взгляд на охранника – здоровый. Да, верзила задавался, но не потому, что ежедневно мыл тёплой водой и специальными автошампунями суперавто, а потому, что еженочно вдувал хозяйке этого «Мерседеса».
--Обожди, -- вдруг спохватился охранник. – Дай-ка, я тебя обшарю. Мало ли.
Сергей позволил себя пощупать. Оружия у него не оказалось, и охранник совершенно охладел к нему.
--Иди в дом, Алина в каминном зале.
--Я там не заблужусь?
--На входе Василий дежурит, он тебя проводит.
Сергей пошёл по мощенной розовым камнем дорожке к коттеджу. Значит, в доме находился специальный охранник. Один – на воротах, другой – в самом доме.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, Сергей вошёл в прихожую. Огромный, даже перекачанный, Василий, с бычьей шеей, коротко стриженный, здоровенный, с презрением взглянул на него с высоты своего роста. Маленькие злые глазки замутнели, пытаясь вызвать в Сергее животный страх. Сергей непроизвольно поёжился – встречишь такого вурдалака в парке вечером, не захочешь – описсаешься.
--Чего? – рыкнул Василий.
--Алина где?
--Пойдём.
Василий ухватил ручищей Сергея за плечо и, пихнув вперед себя, повёл внутрь дома. Сначала был коридор. Сергей замешкался перед лестницей, ведущей на второй этаж – будолом- Василий, невежливым толчком в спину, подсказал направление – прямо, а не наверх. Раздражаясь, Сергей вдруг подумал, а почему бы Алине было самой не угробить законного супруга – Маранков ей большой воли не давал ( все богатые мужья держат жен в чёрном теле, а сами бесятся в обществе многочисленных любовниц и красивых шлюх), теперь же Алина полная хозяйка и, ничего не страшась, могла предаваться оргиям с этими монстрами.
Войдя в каминный зал, Сергей невольно обомлел. Алина была прекрасна. Она сидела в кресле, безукоризненно одетая, шея и руки в золоте, кожа матово отливала неестественным загаром после солярия. Она не выглядела безутешной от потери супруга -- звероподобные самцы были прекрасной заменой.
Сергей искоса взглянул на Василия. Тот ткнул в него пальцем, коротко доложил:
--Журналист.
--Спасибо, Вася. Оставь нас.
Алина указала на кресло по другую сторону журнального столика.
--Присаживайтесь.
Сергей покорно сел, потом неуверенно пожал плечами:
--Здравствуйте. Я вошёл и не поздоровался.
--Здравствуйте, -- Алина рассмеялась.
На столике стояла бронзовая пепельница, рядом лежала распечатанная пачка сигарет и блестящая сталью зажигалка. Сергей подумал, что было бы естественно, что Алина потянется за сигаретами и, раскурив и разогнав рукой дым, важно разрешит начать разговор.
Она потянулась и взяла пачку сигарет.
--Вы такой застенчивый. Разве журналисты застенчивы?
--Вот такой.
--Будете курить?
--Нет, спасибо.
--Я тоже не курю. Вредная привычка. И охранникам не разрешаю.
--Им нельзя – они спортсмены. Главное – хорошая физическая подготовка.
--Мне их подготовка безразлична. Они – профессионалы. Просто, если они будут курить, мне волей-неволей придётся глотать дым, а пассивное курение опаснее обычного.
--Для кого же сигареты на столе?
--Для гостей. Думала, вы будете курить.
--Охранникам нельзя вас травить дымом, а мне, значит, можно?
Алина бросила пачку на столик, соблазнительно закинула ногу на ногу, рассмеялась в нос. Очень соблазнительно рассмеялось.
--Вы гость, они – обслуживающий персонал.
«Ага, очень даже ясно, как они обслуживают», -- мелькнуло в голове Сергея.
Алина потемнела – видимо, эмоции отразились на его лице.
--Не смейте думать обо мне гадко. Охранники остались мне от мужа. Я его боготворила, моего Бориса.
Сергей успел вспомнить рекламный ролик, где раздетые культуристы светили мускулами. Не укладывалось в голове, что прекрасная Алина строго держала себя по отношению к охране. Эти гераклы сведут любую женскую особь с ума своим ростом, мощью, мускулатурой. Члены у них должны быть, словно толстенные батоны докторской колбасы.
--Я же просила – не смейте думать обо мне гадко. Я верна памяти Бориса. Он сделал для меня очень много… Главного сделать не успел.
--Чего же? – Сергей цинично изобразил на своём лице, как ему казалось, желание понять.
--Ребёнка.
Сергей сделал движение бровями. Алина отвернулась и с минуту смотрела в окно, заставленное разлапистыми цветами в глиняных горшках. Чтобы не затягивать паузу, Сергей спросил:
--Значит, вы любили мужа?
--Естественно, -- Алина повернула голову к Сергею. – Я не та женщина, которая может отдаться мужчине без любви. Деньги в наших отношениях не играли никакой роли. Я с ним познакомилась на улице, и совершенно не знала, что он обеспеченный человек. Просто, он мне понравился. Он меня очаровал…
Душещипательную историю знакомства и последующего протекания страсти, Сергею слушать не хотелось, но он смотрел Алине в рот и кивал головой, выражая полную заинтересованность. Такова профессия журналиста – принять информацию у источника в полном объёме, переработать, отсечь лишнее и подать публике в сжатом, лаконичном варианте.
Например: Крестьянин Припонов, работавший у фермера Кобылкова скотником, заступился за честь своей супруги-доярки, когда пьяный хозяин пытался воспользоваться ей, как женщиной. Фермер крестьянина уволил. А другой работы в разложившемся селе не имелось. Выдался неурожай на картофель из-за проливных дождей, в следствие чего, запасов пищи на чёрный день у селян было в обрез.
После трехдневного запоя, крестьянин Припонов, поглядев на заплаканную жену (тоже уволенную с фермы) и детей, ночью забрался в продуктовый магазин того же фермера Кобылкова (бывшего главы администрации села) и похитил ящик тушонки и десять кило муки. Всезнающий участковый Ёлкин, эдакий Анискин нового времени, выявил злоумышленника к концу дня. Суд присудил пять лет общей колонии горе-разбойнику. А жена всё равно отдалась фермеру, так как деваться ей было некуда, и детей кормить чем-то надо.
Только журналист, такой, как Сергей Бянко, всю эту лабуду опустит. Он выдаст публике самое важное: «Дерзкое ограбление в Клинском районе Тверской области. Слаженные действия правоохранительных органов накрыли банду в тот же день. Нанесен ещё один весомый удар по организованной преступности. Голосуйте на выборах за партийный список такой-то партии». И все довольны. Партия, заказавшая статью, выигрывает выборы, журналист, получивший за правильную обработку информации подержанную иномарку, гордо раскатывает по областному центру и дерзит главному редактору, фермер пользует между дойками супругу осуждённого крестьянина, зоновские паханы наслаждаются свежей задницей, а публике, читающей областную газету, есть очём поговорить за вечерним чаем. Отсюда вывод – средства массовой информации, есть великая сила, а слуги СМИ – журналисты, по важности своей, не уступят жрецам древнего мира, которые утверждали: «Как захотим, так и будет!».
Всё это Сергей успел подумать за ноль целых восемь сотых секунды. Лицо его ничуть не изменилось. Он ждал от Алины новых откровений. Маранкова, однако, продолжать воспоминания не стала, она начала разглядывать свои наращенные акриловые ногти. Сергей понял, что прелюдия к основному разговору завершена, и можно приступать к расспросам.
--Простите, я не знаю вашего отчества.
--Алина Витальевна.
--Алина Витальевна, вы в курсе, что я расследую не только гибель вашего мужа, но и его друзей, всех тех, кто выехал в своё время из Лесорецка.
--Вы расследуете не гибель мужа, а совсем другое… вы ищете тех, кто трясёт их…
Сергей затаил дыхание – скажет Алина о наезде неведомой братвы на мужа или уведёт разговор в другое русло.
--Эти люди, -- Алина повела рукой, давая понять, что она говорит об ограбленных много лет назад бандитах. – Они, по своему, правы. Их ограбили, вроде, кого-то убили – курьеров, кажется… Что вы так смотрите на меня? Я не боюсь говорить правду. Чем она мне грозит? Эта правда была опасна моему мужу – он убит… Их ведь скоро всех перебьют – Азарова, Горохова… и вы им ничем не поможете… Скажу вам прямо – если не отступитесь, вы тоже погибнете, как многие другие мелкие сошки.
--А Волкашин? Он в состоянии дать отпор?
--Юра? Не знаю… Мог бы, давно остановил этот натиск. Вся история длится полгода. Их ведь было шестеро друзей из Лесорецка. Сысой, Азар, Горохов, мой Боря, Мулатов и Волкашин. Сысой, Мулатов, Боря – их убили, забрали все деньги и убили.
--У вашего супруга отняли деньги? – Сергей сжал кулак. Вот оно! Наезд был!
--Все деньги. У Бори были миллионы. Остался этот коттедж, квартира в городе, «Мерседес» во дворе, да тысяч сто зелёных на моей карточке… Я скромная, хочу одного, чтобы не отняли последнего.
--Ваш муж отдал деньги?
--Я же говорю – отдал. Помните историю с похищением?
--Он вас сильно любил?
--Мы оба любили друг друга.
--За что же его убили, если он «рассчитался»?
Алина пожала плечами.
--Может, убили другие люди, по другому поводу. Это я только предполагаю, что моего мужа убили те, кто отнял у нас деньги… Я ничего не знаю. Я сижу дома, тихо, как мышка. И буду сидеть. Проем деньги на карточке, продам городскую квартиру, поменяю «Мерседес» на «тойоту». Лучше жить, чем кормить червей. Мне хватит того, что осталось.
--Не хватит. Вы не сумеете жить по простому.
--Смогу. Я ведь до замужества в ателье простым бухгалтером работала с окладом в четыре тысячи рублей в месяц. Жила.
--Тогда были другие цены.
--Тем не менее. Никто не в состоянии уйти от расплаты за содеянное. Боря рассчитался. Убьют и Горохова, и Азарова. Вам не спасти их миллионы. И не спасти их жизни.
--Зачем тогда отдавать деньги, если ещё и убьют?
--Я не знаю. Не знаю.
--У Мулатова тоже отняли деньги?
--Не знаю.
--Кто может знать? Он был не женат. Жил один.
--У него был любовник. Отвратительный женоподобный мужик.
--Контенко?
Алина пожала плечами.
--Если Контенко, он тоже мёртв, -- сказал Сергей.
--Вы, как я поняла, не говорили с Волкашиным. Поговорите с ним насчёт близких Мулатова. ФСБ о бандитах знает всё. А мне, к тому, что я сказала, добавить нечего.
--Подождите, Алина Витальевна. Вы говорите, не знаете фамилии любовника Мулатова, но ведь знаете старика Контенко, у вас тесный контакт с ним. Неужели вы не знаете, сын Контенко был рядом с Мулатовым или другой человек?
Алина повела плечом, словно замерзая.
--Это так отвратительно… Эти слухи… о связи Мулатова и сына Ивана Анатольевича, но… Поверьте, я не видела в лицо сына Ивана Анатольевича. А своего любовника Мулатов мне не представлял. Я видела его раз – Мулатов заезжал к нам на дачу. Мы