Кривые зеркала

Он сам подошел ко мне. Уселся на мокрый снег, поднял морду и уставился на меня.
- А мне тебя и угостить то нечем, - извинился я перед ним. – Ничего не взял. Хотя… Подожди, подожди, - вспомнил я про хлеб. – Сейчас…
Я залез в машину, отломил от булки.
- На, кушай.
Щенок аккуратно взял кусок, отошел к забору и положил его на снег. Затем вернулся и вновь уставился мне в глаза.
На сердце стало беспокойно и неуютно. Я даже погладить его не решался: на теле виднелись расчесанные до кожи проплешины. Почешешь такого – и перенесешь все на свою собаку, мучайся потом. Тем более, что щенок был хоть и неухоженным, но упитанным. И мордашка такая милая-милая…
- Прости, дружок. Не могу я тебя с собой взять, - вновь извинился я. – Есть уже собака. – Я закурил, присел на корточки. – Тебя же здесь подкармливают. Вон, ты какой плюшка…
Я курил и чувствовал себя Штирлицем, добрым, участливым и рассудительным. И вправду же упитанный… И ночлег, видимо, имеется, у сторожей где-нибудь…
Но глаза его – внимательные и вопросительные – все смотрели и смотрели на меня, не отрываясь. И на душе по-прежнему оставалась муть.
Выручили жена: вышла из офиса.
- О, ты и здесь собаку нашел! – проговорила она весело. А чего не радоваться: пятница, вечер, выходные впереди.
- Не грусти, малыш. В следующий раз кормом угощу, - сказал я собаке и сел в автомобиль.
Что-то весело щебетала жена. Звучал Митяев из динамиков. Я машинально закурил, приоткрыв окно.
- Герои у тебя какие-то в собачьих рассказах… правильные все… решительные… мужики настоящие… - тоскливо думалось мне. И в голове будто нарочно, по паскудному всплыла сцена драки из написанного опуса: « -Вот козлы! Трое на одного! – раздраженно подумал он, глядя на побоище, захлопнул дверцу и аккуратно тронул машину»…
Я тоже тронул свою. Пошла она к черту, эта придуманная жизнь вперемежку с реалиями! Не состыковать эти жизни! И люди не будут такими, как мечтаешь… И ты не будешь таким… каким хочешь…
А щенок продолжал сидеть. И ждал. Чего – не знаю.
С ним часто говорили по-человечески. Но ни разу не поступали… по-человечески…
А он сидел и ждал.