Интимотерапия

...Ничто не предвещало необычности завершения дня.
Пятница, конец рабочей недели, жара потихоньку спадала.

Алексею, руководителю, бухгалтеру и менеджеру фирмы в одном лице, оставалось доставить цифровую фоторамку последнему клиенту (главврачу 15 больницы) и… домой.
Нашел в Интернете на карте города 15 больницу, слава богу, недалеко от метро. Через час был на месте.

Высокий трехметровый забор. Из будки охранника позвонил главврачу. Тот сообщил, как его найти – центральный корпус, 4 этаж, кабинет с табличкой “Главврач”.
От центральных ворот тянулась алея, упираясь в четырехэтажный корпус. На табличке значилось: «Областная психоневрологическая клиника №15». Надо же, к психам попал!
В вестибюле прохлада и благодать, пусто, точно все вымерли. По лестнице поднялся на четвертый этаж, наугад свернул направо, и, пройдя несколько дверей, увидел табличку с надписью: «Главврач Павлов П. П.»
Дверь оказалась приоткрытой, вошел – никого. На столе – включенный монитор. Странно, выноси, что пожелаешь. Повернул к двери.
– Что вы здесь делаете? – остановил Алексея резкий голос.
Оглянулся, за только что пустым столом сидел мужчина в халате салатного цвета. Материализовался, не иначе. Грозный вид, пронизывающий взгляд, орлиный нос, выпирающий укрытый бородкой подбородок. Мефистофель – первое, что пришло в голову.
– Я принес фоторамку по вашему заказу, – пролепетал Алексей.
Мефистофель протянул флешку и приказал:
– Подключите и покажите, как работает.
Сменил гнев на милость:
– Вам зелеными?
– Зелеными. – Такая оплата позволяла Алексею подзаработать на разнице курса.

Пока главврач отсчитывал доллары, Алексей включил фоторамку и подключил к ней флешку. Запустил видео.
На экране фоторамки появился роскошный особняк с бассейном, наполненным бирюзовой водой. Вокруг бассейна – обилие обнаженной женской плоти, плавающей, лежащей, дефилирующей. В группу, стоящих у бассейна женщин, затесалась единственная мужская фигура (не главврача ли?). Угловатые линии тощего голого тела резали глаз контрастом с округлостью женских форм.
– Вы свободны! – резкий голос Мефистофеля заставил Алексея отвести взгляд от экрана.
Выключив устройство, и, оставив на столе гарантийный талон, он поспешил покинуть кабинет главврача. Спустился на первый этаж, вышел на улицу.
Произошедшее выбило его из колеи – безлюдный корпус, странный главврач. Объяснить увиденное, могла разве что специализация медицинского учреждения. Скорее домой.
Зашагал по аллее. Задумавшийся Алексей не замечал, куда идет, пока не уткнулся в закрытые ворота. Недоуменно оглянулся – закрыли входные ворота? Этого не хватало! Но это были другие ворота, похоже, выходя из главного корпуса, он ошибся и вышел во внутренний двор больницы. Повернул обратно.

По аллеям сомнамбулами проплывали редкие пациенты лечебницы, принадлежность к которой легко определялась по отрешенным лицам и больничным халатам цвета хаки.
Навстречу Алексею двигалась группа оживленно разговаривающих, жестикулирующих больных. Не стал испытывать судьбу, и, приметив в тени плакучей ивы одинокую скамейку, устремился к ней, укрывшись за свисающими ветвями дерева. Больные, громко споря, прошли мимо.

На краю скамьи Алексей вдруг заметил сидящую молодую женщину в больничном халате. Когда садился, ее определенно не было, спорхнула с дерева, не иначе. Женщина раскачивалась вперед-назад, причитая:
– Почему, ну почему, ну почему, не хочу, не хочу!..
Усмотрела Алексея, подхватилась, стала перед ним:
– А ты хочешь?
Алексей на всякий случай отрицательно мотнул головой, но это почему-то было воспринято странным образом. Незнакомка развязала пояс халата, обнажив острые девичьи грудки, незначительный размер которых компенсировали несоразмерно крупные торчащие соски.
Алексей вжался в спинку скамейки, вытаращив глаза.
Решив, что недостаточно его впечатлила, женщина полностью распахнула халат, открыв плоский живот и темный разделяющий ноги треугольник. Алексей стал отползать к краю скамейки.
Он слышал, что душевнобольные сексуально раскрепощены, но не настолько же!
Видя, что мужчина не проявляет к ней должного интереса, эксгибиционистка подняла полы халата и повернулась к нему задом. Округлая сверкающая белизна ослепила Алексея, пребывавшего уже на грани обморока. Сполз со скамейки.
– Я не знаю, как выйти из больницы? Не подскажете? – блеющим голоском взмолился он.
– Не только подскажу, но и покажу, идемте! – безумица невозмутимо запахнула халат, точно не демонстрировала только что свои прелести, и решительно зашагала по аллее. Алексей опасливо засеменил следом, придерживаясь дистанции – что у нее на уме?
Понемногу успокоился и настолько, что, утратив бдительность, позволил своему взгляду приклеиться к обтянутому халатом вихляющему заду провожатой. Такой раскачки бедер ранее ему наблюдать не доводилось, посему не заметил, как они подошли к трехэтажному желтому корпусу. Забеспокоился лишь, когда вошли внутрь и стали спускаться по лестнице.
Господи, куда ведет его эта чокнутая?!!
Тупик, дверь в подвал, на ней замок.

Здесь провожатая не стала церемониться. Стала на ступеньку выше, перекрыв путь к отступлению, и решительно развязала пояс халата. “Мамочка!” – вспомнил вслух Алексей мать, которую он (детдомовец) и не знал вовсе.
В ответ на это соблазнительница многообещающе ухмыльнулась, облизнув губы. Халат угрожающе заскользил вниз.
Преисполненный отчаяния мужчина ринулся на прорыв.
– Убивают! – вскрикнула женщина, давая понять, что на повторную его попытку завопит во всю глотку…
Отступил. Перспектива встречи с дюжими санитарами его мало вдохновляла.
– Отпустите! Я больше не буду! – неожиданно для себя по-детски взмолился он.
– Будешь! – пообещала гетера.
Алексей отступал, будучи не в силах отвести испуганно-восхищенных глаз от слепящей наготы, пока не уткнулся спиной в запертые двери.
– Не бойся, все будет как в сказке! – успокаивала его надвигавшаяся нимфа, – Выпусти Джина, исполнятся три желания!
– У меня дети, строгая жена, она не позволяет мне ничего такого, – увещевал ее мужчина дрожащим голоском. – А хотите я вам дам денег?
Искусительница, пропустив мимо ушей заманчивое предложение, решительно взялась за ремень его брюк.
Уцепился мертвой хваткой, не даваясь.
– Охрана! – завопила насильница.
Обреченно разжал пальцы, покоряясь судьбе.
Ловкие женские руки споро управились с брюками, одежды с предательской легкостью покидали Алексея, а он, стуча зубами, нет, не от холода, а от неотвратимости предстоящего, все не мог поверить в реальность того, что с ним происходило, лишь жалобно поскуливал:
– Не надо, прошу вас не надо!
– Надо! – соблазнительница опустилась на колени.
Закрыл глаза, чтобы не видеть стыда своего и позора.
Ужас сковал все его члены, превратив в ледяную сосульку.
То, что случилось затем, взорвало действительность. Из холода его бросило в жар, в дикость невозможных ощущений.
Весь его небольшой опыт с единственной женщиной, состоявший из монотонно-унылого исполнения супружеских обязанностей по субботам, не позволял понять, тем более принять то, что творилось там – внизу его тела. Его глотка издавала звуки, похожие на предсмертные всхлипывания агонизирующего животного.
Господи, с какой легкостью плоть предала его, поддавшись этому распутству, этой бесстыди! Все было бы ужасно, если бы не было так нестерпимо, так мучительно приятно, теплой сладостью растекаясь по телу, поднимаясь кверху, кружа голову…

– Насилуют! – неожиданно возопила искусительница, оторвавшись от не державшегося уже на ногах мужчины. Он и упал бы, если бы не уперся спиной о стенку.
Вскочила и, прихватив халат, бросилась вверх по лестнице, оставив стреноженного спущенными джинсами возбужденного Алексея, теперь уже жаждавшего продолжения сладостного эксперимента над его плотью.
Вниз спускался огромного роста санитар с безобразным изуродованным шрамом лицом.
”Квазимодо” успел дать ему имя Алексей до того, как его ноги оторвались от пола. Гигант как неразумного котенка подхватил его под мышку и понес вверх по лестнице.
– Я не виноват, она сама! – вопил Алексей, суча ногами, – отпустите, я менеджер.
– Здесь все менеджеры.
Квазимодо прошел по коридору и, открыв двери, вбросил бедолагу внутрь комнаты, лишенной окон и травмирующих углов.
Алексей забарабанил кулаками в двери.
Пожалел потом, да поздно! Дверь отворилась, вплыла медсестра в сопровождении Квазимодо. Великан уронил Алексея лицом на кровать, придавил. Позвоночник хрустнул, а в его зад больно вонзился шприц размером с велосипедный насос, впрыскивая жгучую жидкость.
– Что вы делаете? – заскулил он, но лекарство уже начинало действовать – безразличное спокойствие овладело им…

Проснулся ночью, не понимая, где находится. На нем был больничный халат. Одежды рядом не оказалось. Вспомнил, да ведь он в психушке!
Прислушался. За дверьми в коридоре происходило нечто странное – хлопали двери, звучала музыка, вспыхивал женский смех, слышались громкие возгласы и стоны, словно это не больница, а бордель.
Вновь забылся сном…

Разбудил его шепот:
– Милая, это я!
Жадные мужские руки рыскали по его телу! Этого не хватало – сначала чокнутая гетера, теперь гей. Ну, уж нет!
Вскочил, освобождаясь от объятий:
– Что вам надо?
– Ты кто? Где Наташа?
Перед Алексеем в сумерках палаты стоял молодой человек спортивного сложения в футболке и шортах. Он недоуменно таращился на Алексея, ответившего вопросом на вопрос:
– Наташа? Какая Наташа?
– Моя девушка.
– Не знаю никакой Наташи! Ты кто?
– Тимофей. Но ведь еще вчера здесь находилась Наташа.
Алексей, понимая, что ему, похоже, ничто не грозит, успокоился, коротко описав то необычное, что с ним произошло.
Тимофей не удивился:
– Не ты первый, не ты последний. Побудь здесь несколько дней, сам на волю не захочешь.
Поведал и он свою историю: что здесь уже давно, что родители упрятали его в лечебнице, скрывая от судебного преследования за совершенное убийство.
Потом оказалось, что обвинение ложное, его можно бы уже и отправить домой, да помешала любовь. Зовут ее Наташа.
Здесь это не запрещают, более того, всячески поощряют, полагая чуть ли ни единственно верным и эффективным способом лечения. И название придумали – “интимотерапия”.
Немудрено, что пациенты не торопятся покидать лечебницу. Больнице это выгодно. Для поддержания больницы на плаву существуют частные пожертвования от спонсоров таких, как его родители. Медперсонал доволен, больные счастливы.
Укрываются здесь: и от кредиторов, и от наездов налоговой, и от мафии, и от милиции. Платят немалые деньги. Не разберешь – кто болен, кто здоров?..
Наташе вместо антидепрессантов в качестве лекарства назначили Тимофея, а вынужденные любовники не нашли ничего лучшего, чем увлечься друг другом. И не торопят уже выписку. Здесь ведь как в санатории – недурно кормят, прогулки, спортивные и развлекательные мероприятия, сауна, массажи. Ну, и интимотерапия. Чем не рай?..

Завершив рассказ, Тимофей подошел к двери и постучал специальным образом. Щелкнул замок – его выпустили…

Проснулся Алексей утром от разговоров в палате. Это был главврач со своей свитой – утренний обход.
– Кто ведет больного? – обратился главврач к сопровождающим.
Молчание было ему ответом.
Алексей своим умоляющим взглядом пытался обратить внимание Мефистофеля к себе:
– Вы не узнаете меня? Я вчера привез вам фоторамку. Выпустите меня!
Главврач недоуменно таращился на него.
– Как вы здесь оказались?
Алексей рассказал.
– Через пол часа жду больного в своем кабинете, – обратился разгневанный главврач к дежурному врачу:
– Верните мои вещи и мобильник! – потребовал Алексей.
– Разумеется.
Мефистофель в окружении свиты покинул палату.

В назначенное время одетый в свою одежду Алексей был препровожден в кабинет главврача. Тот беседовал с молодой врачихой. Алексей присмотрелся – до боли знакомое лицо.
– Алла Ивановна, – обратился Мефистофель к коллеге, – будьте так любезны, проводите молодого человека к выходу, доведите до самых ворот и убедитесь, что он за проходной.
Алексей вышел из кабинета главврача вслед за врачихой.
Спустя минуту он уже не сомневался, эту вихляющую походку ему не забыть вовек.
Спустились на первый этаж, подошли к выходным дверям главного корпуса. То, что Алексей вытворил затем, он не мог себе ни объяснить, ни представить. Хлопнул по прыгающему перед ним упругому заду, чего не позволял себе даже с собственной женой! Зажмурил глаза...
Возмездия не последовало, лишь поворот головы и насмешливая улыбка, как бы вопрошавшая – не поздновато ли спохватился?
– Вам в эту дверь, на проходной попросите охранника позвонить главврачу и сообщить, что вы благополучно покинули лечебницу.
Вильнула напоследок бедром и скрылась за дверью...

Дома Алексей застал жену в слезах и истерике:
– Где ты был, я уже все больницы и морги обзвонила! Трудно было позвонить?
Алексей неопределенно махнул рукой, не мог же он рассказать ей о том, что с ним произошло, да она бы и не поверила.
– Потом… где дети?
– У матери, ведь я предполагала, что мой сегодняшний выходной пройдет в хождении по больницам, моргам и отделениям милиции.
– Кушать будешь? – спросила примирительно.
Алексей утвердительно кивнул головой, последовал за ней на кухню.
А дальше? Дальше произошло нечто настолько невероятное, что повергло в шок не только супругу, но и самого Алексея. Он подхватил на руки свою половину (три четверти), что при других обстоятельствах завершилось бы тяжелым увечьем, понес в спальню и швырнул на кровать. Та, потеряв дар речи от удивления, лишь таращила широко распахнутые глазища.
А он уже срывал с нее одежды, вернее то, что от них еще оставалось. Через минуту Алексей с неведомой доселе страстью любил жену, ее расплескавшееся по постели расплывшееся тело, видя перед глазами точеные формы, так и не доставшейся ему женщины.
Озвучив визгливо завершение любви, благоверная обессилено откинулась. Ее утомленная плоть выражала абсолютное удовлетворение, благодать и… благодарность.
– Что это было? – выдохнула она свой восторг.
– Интимотерапия! – ответил тяжело дышавший супруг…