Когда право лукавой ночи, до заката, в могилу канет, в предрассветной, тоскливой корче, оживут и застонут камни. Вид их жалок, убог и мрачен под крупою росистой пудры. Вы не знали, что камни плачут ещё слаще, чем плачет утро, омывая росой обильной ветви, листья, цветы и травы? Камни жаждут, чтоб их любили. Камни тоже имеют право на любовь, на х

Семь жизней одного меня. Последнее совещание аппарата.

| | Категория: Проза
Семь жизней одного меня.

Последнее совещание аппарата.

В апреле 1990 года я уволился из райкома, прослужив в нем десять лет и двадцать два дня (с учетом двух лет работы в парткоме Института).

По прошествии стольких лет, я уже могу спокойно проанализировать произошедшие эпохальные события. В течение этого времени КПСС претерпела кардинальные, можно сказать катастрофические изменения. Из партии авангарда, и безусловного авторитета, она превратилась если не в изгоя, то, как это принято говорить в Америке, в «хромую утку», чувствующую, что ее время на исторической арене сочтено.

И виновата, на мой взгляд, по большей части была сама партия. Видимо, количество членов, чуждых ее идеологии, исповедующих совсем другие ценности, оказалось значительно выше критической массы. И КПСС не нашла в себе силы, как это сделала, например, компартия Китая, возглавить необходимые изменения общества и, прежде всего, его производительных сил. Вместо этого она сама пыталась тормозить эти изменения.

Кризис возник не сразу, но накапливался годами, проявляясь прежде всего в том, что в партии все меньше оказывалось честных, талантливых людей, а все больше конъюнктурщиков и честолюбцев, способных ради своей выгоды предать «даже мать родную», не говоря уж о каких-то там принципах. Все меньше было в принимаемых решениях не то, чтобы мудрости, но даже элементарной рассудительности, и желания видеть не выдуманные достижения, а реальное положение дел.

Гнетущую тяжесть этих процессов я испытал «на собственной шкуре». На нашем, низовом уровне эта трусливая страусиная политика была наиболее очевидна.

В боязни обнаружить негативные факты, дело, порой, доходило до смешного. Помню, на одном совещании у секретаря райкома по идеологии уже в период перестройки я предложил провести опрос общественного мнения среди жителей микрорайона по какому-то злободневному вопросу. Ольга Кадмыкова, с которой я был знаком на протяжении добрых десяти лет, резко одернула меня. – Но ведь это же наши, советские люди, почему нельзя поинтересоваться их мнением, - настаивал я. – Никакие они не советские, - последовал обескураживающий ответ. Они уже перестали чувствовать себя своими среди своего же народа.

В ту весну 90 года я испытывал холодную ярость от предательства Конеева, который всего пару месяцев назад спустил на тормозах и превратил в пустую говорильню подготовленное мною постановление бюро райкома о неудовлетворительной работе исполкома райсовета по внедрению кооперативов. Я лично не один раз убеждал Корнеева на конкретных примерах в том, что в исполкоме процветает взяточничество. Я собрал много материала, подтверждающего мою правоту, но все было напрасно. Ни милиция, ни прокуратура, ни, выходит, партия в лице райкома, не собирались бороться с этим злом.

По сути Конеев предал не меня. Обо мне здесь вообще, как бы не шла речь. Он открыто предал то главное, в чем все мы присягали, вступая в партию.

Осознав всю бессмысленность дальнейшего своего существования в стенах райкома, я подыскал себе совсем не руководящую работу подальше от района. А кроме того, я собирался продолжать борьбу с коррупцией в новом составе депутатов районного совета. По собственной инициативе, с помощью моих добровольных помощников, я провел кампанию по выдвижению себя в депутаты районного совета и, несмотря на то, что на одно место было около полутора десятков кандидатов, выиграл.

Накануне я принес Конееву запрос о моем переводе в ЦНИИпоет. Пробежав глазами протянутую ему бумажку, он вздрогнул, как от пощечины. Еще бы, ведь я обретал независимость, полную независимость.

И вот последнее совещание аппарата. Первый вопрос. Конеев просит каждого работника попытаться найти источники «экспорта конкурентной продукции». Какого экспорта? Кто может этим заниматься? Как всегда, совершенно не понятно. Я поднимаю руку. Конеев предчувствует подвох, но все же дает слово. - Я предлагаю, - говорю я с невинным видом, - организовать экспорт идей марксизма-ленинизма. Конев проглатывает эту дерзость. Но это была не просто дерзость, это было объявление войны. Наступает неловкое молчание.

Второй вопрос. Награждение меня грамотой райкома партии за многолетнюю работу в аппарате. Это была единственная награда, полученная за десять лет службы.

Я никогда ничего не просил у райкомовского начальства, ни квартиры, ни машины, ни чина. Единственная просьба, с которой я когда-либо обращался к начальству, было предложение Чудакову назначить меня заведующим группой «социалки». Но это не было продиктовано карьерными соображениями. Это было чем-то сродни просьбе разрешить закрыть собой амбразуру

Сказали спасибо (1): dandelion wine
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
    • 100
     (голосов: 1)
  •  Просмотров: 451 | Напечатать | Комментарии: 1
       
14 июня 2016 16:00 dandelion wine
avatar
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 127
Комментариев: 12750
Отблагодарили:822
flowers1

"Ложь поэзии правдивее правды жизни" Уайльд Оскар

Информация
alert
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.