Семь жизней одного меня. Промышленное Строительство

Год девяносто второй выдался катастрофическим и переломным. Страна летела в неведомую прежде пропасть инфляции и тотального дефицита. А вместе с ней, и мы оказались на пороге непредсказуемого будущего. Впервые за много лет я был не один, а в кругу, как мне казалось, единомышленников. И еще согревала надежда на скорое создание СП, но уверенности в том, что оно состоится, не было ни у кого.
Снова, как когда-то во времена НЭПА идея обогащения буквально носилась в воздухе. Новые телевизионные передачи давали интервью с первыми советскими миллионерами.

Это было время, когда многие люди были вынуждены заново определять свое отношение к деньгам. В том числе и мои сверстники, сорокалетние. Нужно было определиться, на что каждый из нас готов был пойти, для того, чтобы заработать деньги, возможно, большие деньги.
Как рассказывал потом Пуканов, каждую ночь, засыпая, он, как мантру, твердил про себя: - Я буду миллионером! И с той же мыслью он просыпался.

Я в это время был озабочен совершенно другим. У меня было множество конкретных дел, связанных с продажами, а кроме того, Муха навесил на меня оформление нового СП.
И я только краем уха слышал, как шушукается он по телефону со своим приятелем болгарином Пукановым, в страшной тайне обсуждая крупную коммерческую операцию, которая, в случае успеха, принесла бы немалую прибыль. Разумеется, они и представить себе не могли какие трудности возникнут скоро при проведении самых простых банковских операций.

Все дело в том, что в связи с развалом Союза был ликвидирован и ЦБ СССР, а все его активы были переданы в ЦБ РСФСР. По документам противостояние двух ЦБ проходило в во втором полугодии девяносто первого года, а на деле оно продолжалось и в девяносто втором году, чему я лично был свидетелем.

На фоне всех этих перипетий очень неуютно чувствовали себя рабочие болгарских строительных объединений, работавших в нашей стране, до которых деньги из Болгарии попросту не доходили. Решать эту проблему пытались частные компании, и мы оказались в их числе.
В общих чертах сделка заключалась в следующем. Болгарское государственное объединение «Промышленное Строительство» должно было выделить на оплату рабочим в бывшем Советском Союзе деньги, эквивалентные двумстам тысячам долларов. На эти деньги в России нужно было купить компьютеры и продать их в розницу. А вырученные рубли перевести на счет Московского представительства «Промышленного Строительства».

Как я понимаю, мое участие в предстоящей сделке должно было быть, по замыслу Жука, более чем скромным.
Однако, как оказалось, уже на первом самом простом этапе - поиске продавцов компьютеров ему понадобилась помощь. Разумеется, моя. Но это были еще цветочки. Наступил этап тестирования компьютеров, возврата неисправных экземпляров и повторного их тестирования. С этим прекрасно справились ребята из отдела. И с реализацией персоналок трудностей не было.

А вот с поступающими на расчетный счет деньгами и последующим переводом болгарам возникли проблемы. Да еще какие. Приблизительно к первому апреля банковская система окончательно встала. Деньги у нас практически уже были. Нужно было только перевести из одного коммерческого банка Москвы в другой. Но именно эти совершенно простые операции и не проходили. А ведь нам нужно было проплатить болгарам к определенному сроку, иначе мы попадали на штрафные санкции.

С Мухой случилась истерика, Пуканов на другом конце провода окончательно притих. Я оказался «кризисным менеджером». С одной стороны, мне было в чем-то даже легче, чем Мухе или знакомому мне только понаслышке Пуканову. С другой стороны, все равно никто в этом деле уже помочь не мог, а у меня почему-то была странная уверенность, что все получится.

Я начал по обычной для себя схеме разбираться в причинах. Оказалось, что все дело в противоречиях между бывшим союзным и теперешним республиканским ЦБ. Между Неглинкой и Житной. Они обменивались между собой колоссальными ОВИЗО, которые просто не поддавались правильному подсчету.
Нужно было найти помощника в ЦБ. И тут мне повезло. Я познакомился с симпатичным молодым человеком, который не чинясь привел меня в помещение на первом этаже на Житной и указал на огромные корзины, величиной каждая с песочницу на детской площадке, в которых были свалены конверты из разных банков. Конвертов были тысячи. Пока я был в этом зале ЦБ, к ним никто кроме нас даже и не подходил.
Молодой человек спросил меня из какого банка должны были прийти документы. Я сказал, и тем самым круг наших поисков сузился до одной корзины. - А какого цвета конверт? - задал он вопрос, который, казалось бы, должен был поставить меня тупик. Но я знал ответ и на этот вопрос. – Желтого! – ответил я уверенно, и, о чудо, скоро наш конверт был найден. Но до окончательного решения вопроса было еще далеко. К нашей, сравнительно небольшой сумме, было прикреплено еще несколько сотен и ОВИЗО никак не сходилось.

Тогда я предложил совершенно фантастический вариант. Пересчитать все заново у меня на работе в ЦНИИпоете. И, вот, представьте себе картину. В выходной день в кабинете Мухи на четвертом этаже сидит работник Центрального банка и на калькуляторе считает суммы нашего ОВИЗО. Нам повезло. Все сошлось. Я был очень признателен этому милому юноше и не колеблясь отдал ему пятьдесят марок – единственную валюту, которую на тот момент я держал в руках. Это была плата, которую мне вручил немецкий директор «Евроболта» за оформление СП.

Больше этого парня я не видел. Когда мне в следующий раз понадобилась помощь ЦБ, женский голос по телефону ответил, что он перешел на работу в коммерческий банк. А еще через много лет, в сентябре 2006, я услышал в новостях жуткую весть об убийстве первого зампреда ЦБ Андрея Козлова, и, кажется, узнал по картинке лицо того парня. Впрочем, я не совсем в этом уверен, ведь прошло уже очень много времени.

Однако на этом наши злоключения не закончились. Да «Промышленное строительство» получило деньги на свой счет и, формально наша задача была выполнена. Мы даже получили какую-то прибыль и могли расплатиться с участниками этой операции. Однако это были совсем не те деньги, на которые рассчитывал Пуканов. Но в Софии, в руководстве этой организации ему объяснили, что в России введен новый налог НДС в размере двадцати процентов. И поэтому болгарские организации в РФ якобы должны были выплатить налог в размере двадцати процентов от перечисленных им сумм. Короче, заявили они, Пуканову мы больше ничего не должны.

Я внимательно прочел тексты всех договоров и заметил, что в них есть упоминание о том, что все перечисленные средства «Промышленное Строительство» использует на заработную плату рабочим. Это в корне меняло дело, так как новый налог заработной платы не касался вовсе. Я объяснил это сначала Мухе, затем Пуканову. Как уж Пуканов доводил мои аргументы до болгарского руководства, я не знаю. Однако вскоре я получил совет связаться с директором московского представительства этой организации Продановым. И вот я сижу в маленькой двухкомнатной квартирке на Фрунзенском валу, пью кофе и беседую с четой Продановых, пожилой симпатичной парой явно еще старой закалки.

Я попытался не только объяснить суть налога, но показать механизм его действия. Кажется, мои доводы подействовали и уже на следующей встрече мне огласили вердикт. Пуканов может получить деньги только тогда, когда все филиалы «Промышленного Строительства» получат свои деньги и расплатятся с рабочими. Но деньги по-прежнему лежали в банке, на этот раз на счету болгарской организации без всякого движения.
Пришлось мне опять впрягаться в это дело и в течение нескольких недель буквально пропихивать сравнительно небольшие суммы денег по филиалам ПС – в Самару, Уфу, и, наконец, в Желтые Воды.

Последний городок находился уже в «незалежной» Украине, но большинство связей, в том числе языковых еще не были, как сейчас, оборваны. Поэтому я договорился в главными бухгалтерами банков в Кировограде и Желтых водах, что когда к ним придут деньги из Москвы, те незамедлительно выдадут их представителю болгарской организации. Оставалось только получить ОВИЗО из ЦБ и самолетом, с одной из сотрудниц Мухи, у которой были родственники в Кировограде, отправить документы ближайшим рейсом.

Некоторое время спустя получили известность аферы с фальшивыми ОВИЗО в чеченских банках, где деньги брались буквально ниоткуда. И я вспоминал как просто мог получить доступ к документам ЦБ даже я, совершенно посторонний человек. Другое дело, что у меня даже мысли не возникало использовать их в корыстных целях.

Так или иначе, но деньги болгары получили все без остатка, и скоро Проданов пригласил меня на прощальный кофе. Он сообщил, что рекомендовал руководству ПС рассчитаться с Пукановыми, и что он в скором времени возвращается в Софию. Мы попрощались совершенно по-дружески.

В качестве расплаты за несколько месяцев нервного напряжения меня свалил приступ, который я принял за почечную колику. Едва оклемавшись я дал себе зарок снова взяться за спорт. На этот раз я решил бегать трусцой.