Семь жизней одного меня. Дом Пашкова 3.

Семь жизней одного меня.

Дом Пашкова 3.

Так мы уже решили все про себя, но еще предстояло убедить в этом ее родителей.
Я помню, как теплым весенним вечером после Первомая мы вместе вернулись с дачи, где за пару дней я вскопал, казалось, все грядки в тяжелой глинистой земле. Вот, мы идем по аллее на Ленинском проспекте, такие юные, и у нас еще столько всего впереди. А стройные молодые липки, которые еще пару дней назад были еще почти голыми, успели выбросить нежные полупрозрачные листочки, которые в свете фонарей образуют легкую кружевную тень на темном асфальте.


В тот же май Иринка однажды совершенно неожиданно нашла меня в моем общежитии, в котором до этого никогда не была. Повод был важным. К ним в гости приехала лучшая подруга Нины Васильевны, которая готова была встретиться со мной, а затем ходатайствовать за меня перед будущей тещей. Тетя Лена оказалась приятной рыжеволосой женщиной, которая общалась с нами как равная, а в заключение, обещала поговорить с Ниной по душам.

Помогло ли ее заступничество, либо мягкая, но настойчивая позиция моей невесты, но Нина Васильевна, казалось, сменила гнев на милость.
Свадьбу назначили через год.
Правда, интриги на этом не закончились, но мы уже получили определенный статус и возможность больше времени проводить вместе.

Летом, после окончания четвертого курса института нас отправили на военные сборы на два месяца под Торжок в вертолетную часть. К боевой технике нас не подпускали, зато муштры, обычно достающейся рядовому составу, мы хлебнули предостаточно.
А для Иринки мать выхлопотала путевку в Пицунду на спортивную базу олимпийского резерва. Делалось это явно в надежде, что у нее появится новый кавалер. За компанию они поехали с Ритой, ее лучшей подругой, а для защиты от назойливых ухажеров наивные девочки купили себе кольца из фальшивого золота очень похожие на настоящие.

Я тосковал и писал ей письма едва ли не через день, она мне тоже отвечала и в одном из писем прислала фото с собой - прекрасной юной нимфой, лежащей на мокрой гальке у самой кромки воды.
Зато какой волнующей оказалась наша встреча. Я приехал прямо к ней домой, весь пропахший железом и солдатскими буднями, а она была такой волнующе - нежной.

С началом нового учебного года я устроился подрабатывать в «Моспогруз». Я твердо решил не обременять своих родителей дополнительными тратами и заработать на свадебный костюм и обручальные кольца самостоятельно.
За каждый выход на работу в качестве подсобного рабочего на ММЗ платили таксу: три рубля шестьдесят две копейки. Наверное, сделано это было, идя навстречу основному контингенту этой категории работников: бывших зэков и отселенных за сто пятый километр – это была цена бутылки водки «Московской».
Смена начиналась после окончания занятий в институте часа в четыре. Загружали нас работой очень не равномерно. То приходилось разгружать вшестером вагон флюса, после чего несколько дней хрустело на зубах и жутко ломила спина, то смена заканчивалась после нескольких часов полного безделья.
В «Моспогрузе» я подрабатывал с октября по май, и было уже совсем тепло, когда я окончательно повесил на крючок в раздевалке основательно послужившую мне ватную телогрейку и поставил под ней стоптанные кирзовые сапоги.

Пора было покупать обновки к свадьбе. И тут оказалось, что у меня совершенно не костюмная фигура. При размере плеч и груди в районе пятидесятого, я свободно помещался в брюки сорок четвертого размера. Мы долго маялись с Иринкой, прежде, чем подобрали, как нам казалось, более или менее подходящий костюм: единственное его достоинство состояло в том, что он был черного цвета с искрой. Однако он был шерстяной, в то время как свадьба намечалась в июне, он был пятидесятого размера, средней полноты. И если пиджак был слишком широк в поясе, то во всяком случае, я из него не выпадал, что обязательно произошло бы с костюмными брюками, если бы я не стягивал их нещадно на талии ремнем.
Еще хуже обстояло дело с обручальными кольцами. Наглые девицы, стоящие за прилавком ювелирного магазина, то ли из зависти, то ли по другой причине, абсолютно неведомой нам, студентам, самостоятельно готовящимся к единственной в своей жизни свадьбе, грубили, дерзили, так что я окончательно сбитый с толку, от смущения, купил кольцо, которое в нормальном состоянии просто спадало у меня с пальца.
Слава богу, что у моей невесты хватило настойчивости выбрать подходящее кольцо. А платье мы решили вообще не покупать. Белое выпускное платье выглядело совсем новым и превосходно на ней сидело.

Наконец, наступил день свадьбы. Было много цветов, все больше пионов, их ставили ведро у входной двери. Нас регистрировали в центральном, Грибоедовском ЗАГСе. Кроме фотографий, был фильм, который снимал дед Котя, но после его смерти и этот фильм и много других бесследно исчезли в лапах жадной родственницы из Днепропетровска. О чем Иринка до сих пор жалеет.