Всё начинается с дождя (продолжение)

Ну, давай. А что мы будем делать с моим платьем? Так жалко, что только один раз такую красоту надела.
– Почему один? Может, к годовщине свадьбы ты уже родишь. Тогда на годовщину наденешь. На венчание через неделю наденешь. А продавать его не будем. Найдём хорошую коробку или что-нибудь и будем хранить, как семейную реликвию.
– Да, ты прав.
Когда через некоторое время Маргаритка надела подарок Глеба и вышла в нём к мужу, молодой человек на мгновение потерял дар речи. А потом произнёс:
– Я не думал, что на тебе это будет смотреться ещё лучше, чем без тебя. Ты в нём выглядишь просто сказочно. Иди ко мне, мой Ритёночек.
– Ты хотел о чём-то со мной поговорить.
– Давай, не сегодня. Я так ждал этого дня! Не хочу его портить разговорами.
– А что, разговор плохой?
– Нет. Просто мы должны решить первый и очень важный семейный вопрос.
– Какой?
– Жена моя, ну не сегодня же! Ты чуть-чуть устала. Я совсем не устал.
– Ой-ой-ой! Не устал бы, так сразу бы начал разговор.
– Маргариточка, это серьёзный вопрос, над ним надо подумать. Но я прошу – давай не сегодня. Иди ко мне, красавишна моя.
– Ну, ладно. Не сегодня, так не сегодня. Давай, помогу снять галстук и запонки.

***
Через неделю Глеб и Маргаритка обвенчались. На венчании присутствовали родители, молодые люди, которые на свадьбе были свидетелями, должны были держать венцы. Приехала и Жанна Геннадьевна. Назар съездил за ней и привёз на своей машине. С ним же ехали свидетели. Назар обратил внимание, что между молодыми людьми завязались дружеские отношения. Это было видно по их разговорам, отношению друг к другу. Когда после торжества он сказал об этом Глебу, тот подтвердил догадку отца. Молодых людей и Анну вёз отец Маргаритки. Праздничный обед был подготовлен дома. Здесь постаралась Анна. Она хоть и начала ходить последний месяц беременности, чувствовала себя хорошо. Вместе с Назаром закупила продукты и к нужному дню подготовила всё, что сочла нужным. Кое-что приготовила и только привезла к столу мама Маргаритки. Девушку, учитывая её занятость в университете и счастливый период жизни, обе мамы пока не трогали. Но своего мужа молодая жена кормила «по полной программе», как всем хвастался Глеб.
После обеда Назар отвёз домой Жанну Геннадьевну. Потом вернулся за Анной. Они посидели с молодыми ещё немного и, оставив им, остатки обеда и наилучшие пожелания, уехали домой. Назар уже был в отпуске. Он взял его, чтобы всё это время быть рядом с женой. Несколько раз они вместе съездили в деревню. Анна уже ничего не делала, только гуляла, дышала воздухом и отдыхала. Сейчас она была спокойна и счастлива от того, что рядом был любимый муж, подаривший ей семейное счастье и предстоящее материнство, о котором она втайне мечтала всегда, но не надеялась на то, что мечты исполнятся, умение радоваться жизни. И вместе со всем этим твёрдую уверенность, что всё будет хорошо. А вот Назар помогал родителям со всеми необходимыми работами. Кроме этого он несколько раз ходил с Виктором Михайловичем за грибами. Вместе с ними всегда был подросший и беспрекословно слушавшийся хозяина Акбар. Бывая в деревне, Любил Назар сходить и на рыбалку. И здесь отец Анны был рядом. Мужчины хорошо ладили между собой. Когда получалось, в деревню приезжали Глеб и Маргаритка. Молодые люди переживали самый счастливый период жизни, и взрослые, глядя на эту пару, радовались за них. Когда мужчины уходили по своим мужским делам, женщины оставались дома. Они вместе убирали в доме, готовили мужчинам еду, а то и просто сидели и разговаривали. Мама Анны и она сама учили девушку разным житейским премудростям, чему та была рада. А ещё её очень интересовала беременность Анны и она, понимая, что тоже когда-нибудь будет в таком же положении, расспрашивала иногда женщину об особенностях этого периода. Анна охотно отвечала на интересующие Маргаритку вопросы, тем более, что сама очень любила девушку и всячески старалась помочь ей разобраться в интересующих ту вопросах. Обе женщины были в хороших отношениях, и мама Маргаритки однажды даже посетовала, что её дочь Анну любит и слушает больше, чем её, родную мать. Анна смеялась и говорила, что ревновать не стоит. Всё-таки все они – одна большая дружная семья. А она, Анна, ей вроде как вторая мама. Тем более, в отличие от первой, в данный момент времени неработающая. На том женщины и сошлись.

***
Как-то вечером, когда Глеб и Маргаритка уже сделали все свои университетские дела и собирались ложиться спать, молодая женщина спросила:
– Глебушка, в день свадьбы ты хотел обсудить со мной какой-то важный вопрос. Он уже отпал или ты забыл про него?
– Нет, Ритёнок, не забыл. Дело в том, что, ты помнишь, от моей матери мне в подарок осталась трёхкомнатная квартира. Я ж тебе рассказывал о своём детстве, и почему меня воспитывал отец. Вот судьбу этой квартиры я и хотел решить с тобой.
В комнате воцарилась тишина. Маргаритка помнила об этом подарке, но не была готова к разговору об этой квартире, а Глеб ждал, что она скажет. Когда молчание слегка затянулось, Глеб спросил:
– Ну, что?
– Глеб, знаешь, мне трудно сразу что-то тебе сказать.
– Теперь ты понимаешь, почему я не начал этот разговор в вечер после свадьбы?
– Да. Это нелегко. Я в этом вопросе вроде как бы сторонний человек и то тяжело. А ты всё это пережил. Иди ко мне, сядь рядышком. Давай так сделаем. Продумаем все возможные варианты, даже выпишем их на листок. А потом решим, какой из них будет оптимальным. А, может, у тебя уже есть предложения?
– Как тебе сказать?
– Прямо и честно. Какие ещё могут быть варианты?
– Умница моя. Я хочу её продать и купить машину. Отцовской на двоих нам всем скоро будет мало. Да и ему уже пора подумать о новой. Но он не позволит мне ему помочь. А хотелось бы. Он же всю свою жизнь на меня положил. Только сейчас и начал жить для себя.
– А ещё?
– Ещё можно её сдавать, будут живые деньги. Но, понимаешь, я не хочу эту квартиру. У меня с ней связано столько неприятного!
– Глеб, я, возможно, скажу не совсем красиво, но ты меня поймёшь. Тебе нужно забыть своё прошлое. Иначе, что бы ты ни сделал с квартирой, оно будет тебя преследовать по жизни. В новой квартире, в случае обмена, ты будешь видеть старую. В машине ты будешь видеть деньги от продажи этой же квартиры. В деньгах от сдачи квартиры внаём ты опять будешь видеть всё то же самое. Поэтому тебе надо как-то переломить себя и посмотреть на это с другой стороны. Ведь могла твоя мать эту квартиру оставить кому-нибудь другому. Но что-то её остановило. Ведь несмотря ни на что она оставила её тебе. Понимаешь? Значит, не совсем ты ей был безразличен. Ну, а то, что через столько лет она нашла в себе силы попросить у отца прощение и сделать тебе такой подарок, говорит, что не совсем она пропащий человек. Думаешь, ей это легко далось после всего? Поэтому, попробуй не думать о прошлом, когда речь идёт об этой квартире. Давай сходим туда вместе, посмотрим её. Может, потом тебе станет легче. Хочешь, давай, возьмём маму Аню. Хотя нет. Лучше не надо. У неё скоро роды. Её теперь беречь надо особенно. Какая же она хорошая! Она со своей мамой меня столькому научили, когда я бывала в деревне! А ещё она сказала, что, когда будет время, она сошьёт нам скатерть и салфетки на праздничный стол с таким же логотипом, как и постельное бельё. Представляешь, какая прелесть.
– Ещё раз повторюсь: ты – умница. Мне и отец говорит, что надо прошлое отпустить, чтобы не мучило и не тяготило. Хорошо. На выходных съездим туда, посмотрим, что там и как там. Я ведь даже не знаю, нужен ли там ремонт? Какая там обстановка и есть ли она вообще? В общем, подарок нужно увидеть и оценить. Пойдём спать. Тебе завтра к первой паре?
– Да. Как и тебе.
– А у меня завтра свободный день.
– Как это?
– У нас завтра по спецкурсу две пары практических и зачёт. А я всё это отработал в Англии. Так что я тебя доставлю в нашу альма-матер, а потом пойду в одно место. И задержусь там надолго. Пока тебя не надо будет забирать.
– А в какое место ты пойдёшь? И без меня?
– Пойду деньги зарабатывать. Мне ж теперь о семье заботиться надо. А ты что подумала?
– Ещё ничего, поэтому спросила.
– Ладно, верю. Пойдём баиньки, а то утром тяжело вставать будет. А нам ещё демографическую проблему решать надо.
– Гле-е-е-б, ну, что ты так.
– Как? Как положено. А что, нет? Пойдём-пойдём.
С этими словами он легко встал с дивана и подхватил Маргаритку на руки.
– Не хочешь сама – на руках унесу.
– Я бы и сама могла. Но на руках, так на руках. Я не против. Заодно в щёчку тебя чмокну. Это – бонус за твои сильные и нежные руки.

***
Как-то вечером Анна и Назар были дома. Они уже созвонились с детьми, что делали ежевечерне, если молодые люди не приходили к ним. Но, учитывая их занятость в университете, эти визиты не были столь частыми, как хотелось бы. За окном шумел холодный осенний дождь. Он стучал в окна, словно просясь впустить его в тёплый и уютный дом. Ему помогал ветер, усливая потоки дождя. Но окна были наглухо закрыты. Изнутри ещё и занавешены шторами, и поэтому никто не обращал внимания на эти дождливые просьбы.
– Назар, – тихо проговорила Анна, уютно устроившись на тахте и укрывшись тёплым пледом. – А помнишь тот дождь, который нас познакомил?
– А ты считаешь, что такое можно забыть? Сама ведь всё помнишь.
– Да. Всё. Даже все твои слова.
– А почему ты вдруг это вспомнила? Дождь за окном напомнил?
– Не знаю. Как-то само на ум пришло. Вспомнила своё прошлое. Как я сидела дома одна и вязала, вязала, вязала под музыку.
– Да. В этом ты преуспела. Я имею в виду вязание. Уже и нам с Глебом успела связать отличные вещи.
– А что мне было делать, сидя дома в декретном отпуске? Времени много, вот я и использовала его. Сейчас кто знает, смогу ли.
– Будем надеяться. Я буду давать тебе отдых по мере возможности. А потом, первые месяцы дети много спят. Это их основное занятие. Вот и будет время. Но первое время я сам тебе не буду разрешать ничего делать. Надо будет восстанавливать силы после родов. Аня, что?
Вопрос прозвучал немного громко, но Назар, увидев, как Анна вдруг зажмурилась и положила руки на живот, сам не заметил, как повысил голос.
– Похоже, что первая схватка.
– Спокойно, Аннушка, спокойно. Дыши глубоко. Сделай несколько глубоких ровных вдохов-выдохов.
Анна выполнила всё, что сказал Назар, и ей стало легче. А муж тем временем глянул на часы и пересел к ней на тахту. Гладя её руку, он сказал:
– Ну, что? Доченьке пришло время на свет появиться?
– Вроде как ещё дней десять осталось. Может, это так, спазм какой-нибудь?
– Скоро узнаем. Если будет повторяться, поедем в роддом. Не бойся, маленький. Всё будет хорошо. Я буду рядом. А десять дней туда-сюда не важны. Врачи могли ошибиться со сроками.
– Я и не боюсь, только волнуюсь.
– И это не надо. О дочке подумай. Ей тоже сейчас тяжело.
– Я понимаю. Постараюсь не волноваться.
Через сорок минут схватка повторилась. И Назар не стал больше ждать. Он вызвал скорую помощь и вышел в другую комнату, чтобы взять пакет, заранее подготовленный для этого случая. А заодно позвонил главврачу, с которым была договорённость о предоставлении Анне платной палаты. К счастью, она оказалась пуста. Предыдущая роженица сегодня выписалась, а новые пока на эту палату не претендовали. Поэтому Анну сразу положили туда. А через восемь часов ранним утром на свет появилась столь долгожданная дочка. Когда Анну с малышкой привезли в палату, Назар, увидев девочку, заплакал. Он бережно взял спящую дочку на руки и долго смотрел в её крошечное личико. Потом, поцеловав, положил её в кроватку и подошёл к Анне.
– Спасибо за доченьку, Аннушка. Ты не представляешь, что я сейчас испытываю. Я не могу это передать словами.
Он наклонился и поцеловал жену, которая ещё не могла поверить, что все страхи и долгое ожидание закончились и сейчас рядом в маленькой кроватке спит её доченька. Её счастье, о котором она, никому ничего не говоря, мечтала многие годы.
– Это тебе спасибо. Если бы не ты, я так и жила бы со своим Барсиком.
У неё из глаз тоже потекли слёзы.
– Аннушка, ты что? Не плачь ни в коем случае. Тебе плакать нельзя.
– Я от счастья. Сейчас пройдёт. А как мы назовём нашу малышку? Ты уже придумал?
– Да. Если ты не будешь возражать, её будут звать Виолетта. Виолочка. Знаешь, как переводится?
– Нет.
– Ну, вот. А цветы любишь и выращиваешь. Виола – это хорошо тебе известные анютины глазки.
– Да ты что?! Серьёзно?
– Да.
– А если у неё будут твои глазки? По этому поводу есть какие-нибудь имена?
– Нет. И неважно, чьи у неё будут глазки – твои или мои. Если ты не против, пусть доченька будет Виолетта.
– Не буду против. Виолетта Назаровна Калинцева. Красиво звучит. Надо будет родителям позвонить. Поздравить со званием дедушки и бабушки. Они так этого хотели. Хотя мне, чтобы не расстраивать, вида не показывали.
– Обязательно. Я их сюда привезу, если хочешь.
– Очень хочу, но, может, не надо в роддом. Приедут потом домой.
– Хорошо. А сейчас поспи немного, пока кормить девочку. Устала ведь. А наговориться успеем.
– Назар, а положи её ко мне на кровать. Я хочу её видеть.
Мужчина бережно взял малышку на руки сам ещё раз поцеловал её в щёчку, едва прикоснувшись к ней, и аккуратно положил возле Анны. Она с улыбкой смотрела на свою дочку, а потом тихо-тихо сказала:
– Девочка моя, как же я тебя люблю!
Ответом ей было тоже тихое:
– А я вас обеих…

***
Уже позже утром Назар первым делом позвонил родителям Анны и поздравил их с новым для них статусом бабушки и дедушки. Старики заплакали, но Назар сказал, что роды прошли без осложнений, что он рядом с Аней. Потом дал немного поговорить и ей. А потом позвонила Маргаритка, спросив, почему не отвечает домашний телефон, а узнав, что Глеб уже стал братом, безаппеляционно заявила, что по такому поводу они сегодня прогуляют занятия, на что Назар шутливо пригрозил ей, что раньше, чем закончатся занятия, он их в палату не пустит. Тем не менее, меньше, чем через час и Глеб, и Маргаритка, были у Анны. Они принесли подарок, который Глеб привёз ещё из Англии. Когда Маргаритка дома перебирала детские вещи, в её глазах стояли слёзы.
– Глеб, а почему ты нашему ребёнку ничего не привёз? Я тоже хочу такие красивые одёжки маленькому.
– Ритёнок, ну, ты же знаешь, что заранее ничего покупать нельзя. Тут я знал, что мама Аня уже в положении. И то, мы прятали это всё, пока она не родила. Не плачь. Поверь, будет и у наших детей классный гардеробчик.
Тогда он не сказал молодой жене, что и для своего будущего ребёнка он тоже купил красивые детские вещички. Но спрятал их до поры до времени, ничего никому не говоря. И сейчас, вручая подарки своей младшей сестричке, Глеб представлял, как он будет вручать такие же вещички Маргаритке, но уже для своего ребёнка.
– А как зовут мою сестричку? – Глеб задал вопрос шёпотом, на что Назар ответил ему обычным голосом:
– Виолетта. Виола, Виолочка. Что в переводе означает анютины глазки. И можешь говорить нормальным голосом.
При виде того, как одновременно от удивления округлились глаза у Глеба и Маргаритки, Анна улыбнулась. А Маргаритка спросила:
– А кто имя выбирал?
– Папа выбирал. А я не возражала. Имя красивое. А о его значении я тоже не знала, пока Назар меня не просветил. – Анна с нежностью смотрела на мужа, который держал дочку на руках.
– Пап, а дай мне подержать сестричку. Никогда не держал на руках таких маленьких детей.
– Держи, только осторожно. Смотри, чтобы одна рука всё время была под головкой.
Назар аккуратно положил Виолетту на руки Глебу. Тот с минуту смотрел на малышку с нескрываемым интересом. В палате воцарилась полная тишина. И в этот момент малышка открыла сначала глазки, а потом, зевнув, наморщила носик, собираясь заплакать. Глеб испуганно глянул на отца, а тот, улыбаясь, сказал:
– Всё нормально. Пришло время кормления.
Виолетта закряхтела, потом захныкала. У Маргаритки на глазах выступили слёзы.
– Ритулька, ты чего? – Анна первая заметила слезинки на лице девушки.
– Не знаю. У меня такое чувство, что я словами его описать не могу. А можно посмотреть, как вы кормить её будете?
На вопрос ответил Назар, не давая Анне времени на размышление:
– Конечно. Садись тихонько рядышком.
С этими словами он аккуратно взял дочку у сына и бережно положил рядом с Анной. Глеб, вспомнив, что принёс с собой видеокамеру, не то сказал, не то спросил у Анны:
– Наверное, нужно снять на видео первое кормление.
На что Анна ответила:
– Уже не первое, но снять можно. Правда, я стесняюсь, если честно.
– Аннушка, ну, что ты. Здесь же все свои. И ты ничего запретного не делаешь. Вспомни, сколько есть картин, где мать кормит ребёнка грудью. И ничего, кроме восхищения и благоговения эти картины не вызывают. Давай, Глеб. Такая память останется. А потом я сниму тебя с сестричкой.
С помощью Назара Анна устроилась удобнее, повернула к себе доченьку. Всё кормление Глеб снимал на видео. Он подходил с разных сторон, то приближая изображение, то удаляя его. А потом сказал:
– Я смонтирую фильм, добавлю звук, вставлю музыку. Надо будет ещё снять, когда мы вас забирать будем. Устроим грандиозный праздник. – А потом добавил с улыбкой. – Я – старший брат! Даже не верится.

***
Глеб с Маргариткой пробыли у Анны довольно долго, пока Назар не сказал:
– Ну, всё. Давайте дадим маме с дочкой отдохнуть. А то Аня ночью совсем не спала. Я съезжу домой, приготовлю обед, а потом вернусь. А вы куда?
– Пап, если тебе не нужна будет машина, мы хотели бы съездить посмотреть квартиру.
– Не вопрос. Поехали, отвезёшь меня домой, а потом езжайте. Я назад на автобусе подъеду.
– Да мы ненадолго. – Глеб глянул на жену, Маргаритка согласно кивнула. – Хотим определиться, что с ней делать.
– Определяйтесь. Только не спешите. Сами понимаете, вопрос более, чем серьёзный.
Все по очереди поцеловали и Анну, и Виолетту. А Глеб, поцеловав малышку, добавил:
– Моя сестрёнка. Спи, маленькая. Мы к тебе ещё придём.
С этими словами все вышли из палаты, оставив Анну и уснувшую малышку отдыхать. Уже сидя в машине, Маргаритка сказала:
– Назар Викторович, какой вы молодец. Такое имя красивое дочке дали. Я почему-то думала, что вы назовёте её как-нибудь типа Лиза, Катя, Маша. А тут – Виолетта. Неожиданно.
– Мне это имя нравилось с детства. Ну, не с самого раннего, а лет с тринадцати. У нас в школе была учительница Виолетта Львовна. Умница, красавица, несмотря на довольно преклонный возраст. Её, по-моему, любила вся школа. Даже самые ярые хулиганы при виде её улыбки, смолкали и становились смирнёхонькими. И я ещё тогда решил, что, если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову её Виолетта. К счастью, Аннушка не была против. А что это имя означает, я узнал несколько лет назад и совершенно случайно из передачи «Поле чудес». Там как-то на суперигру был заявлен вопрос, я уже не помню точно, как он звучал, но в итоге словом-разгадкой было слово виола, и добавлено, что это всем известные цветы анютины глазки. Вот так в жизни случилось, что у меня имя любимой учительницы стало именем любимой доченьки, да ещё к тому же связалось с именем любимой жены. Глеб, не ревнуешь?
– Знаешь, пап – нет. Как ни удивительно. Сам влюбился в сестричку. И теперь хочу, чтобы у нас тоже первой родилась дочка.
– И как назовёшь? – Спросила Маргаритка.
– Не спешите! Пусть сначала родится, а потом про имя подумаете. Нельзя заранее. Я ничего Анне заранее не говорил. Даже думал, что если она сама имя предложит, я даже говорить про Виолетту не буду. Но она спросила, как я хочу дочку назвать, я и сказал. А она и не стала возражать.
Назар говорил медленно и немного задумчиво, как бы вспоминая недавний разговор с женой. А Глеб сказал тихо, остановившись на светофоре:
– Я про имя ещё не думал, Ритёнок. Как назовёшь, так и будем звать. Мне достаточно будет того, что у детей будут мои фамилия и отчество. Так что имена я оставляю за тобой. Только, правда, давай, не будем торопиться.
«Браво, сынок!» – подумал Назар, но вслух не сказал ничего, сделав вид, что думает о своём и не слушает разговор молодых. А Маргаритка спросила:
– Глеб, ты уже который раз говоришь о детях во множественном числе. Это что?
– Ничего. Я просто хочу, чтобы ребёнок у нас был не один. Но тоже не будем загадывать наперёд. Пап, тебя к дому подвезти?
– Нет. Меня высади возле супермаркета. Мне надо Ане молоко купить, дома вскипятить и отнести вечером. Может, вам надо что-то купить, пойдёмте вместе, отоварю.
Маргаритка улыбнулась:
– Нет, спасибо. У нас, как в Греции, – всё есть. Даже печеньки к чаю. Я сама испекла. Мы вчера с Глебом отоварились после занятий. Пошли вечером прогуляться, а то от компьютера уже голова кругом шла. А на обратном пути зашли и закупились. Поэтому спасибо за заботу, но сегодня, правда, не надо.
– Ну, смотрите. Если что-то будет надо – не стесняйтесь, говорите. Помогу.
– Пап, ну, правда, не надо. У тебя сейчас забот и расходов будет немеряно.
– Что будет, то будет. Но ты тоже мой ребёнок, хоть и взрослый. И пока вы ещё учитесь, помогать буду, как положено. Да и потом. Когда вы ещё на ноги встанете? То, что стремитесь жить самостоятельно – молодцы. Но от помощи родителей не отказывайтесь. Всё, сынок, тормози. Я выскочу.
Назар вышел из машины, а Глеб с Маргариткой тихо отъехали от тротуара и поехали смотреть так неожиданно свалившуюся на них квартиру.

***
Из машины Глеб выходил нехотя. Маргаритка, заметив это, сказала:
– Глебчик, перебори себя. Ведь чем дальше ты будешь откладывать это дело, тем больше оно будет тебя тяготить. Ты же у меня мужественный. Идём. Я рядом.
Глеб улыбнулся и ответил:
– Ну, идём, боевая подруга.
– Гардемарин, вперёд!
Они вошли в подъезд, до боли знакомый Глебу. Казалось, каждая ступенька лестницы напоминает молодому человеку о его прошлом.
Вот он, держась за крепкую и надёжную отцовскую руку, учится прыгать через ступеньку…
Вот уже без поддержки отца сам втихаря перелезает через перила лестницы, думая, что так спускаться будет быстрее…
А вот… Глаза защипало. Вот он прощается с отцом и уходит к матери, которая занята своим новым «будущим мужем». Отец до последнего смотрит на сына и Глеб точно также до последнего смотрит на отца…
А вот он, счастливый, опять за руку с отцом, уходит к нему навсегда. В другой, свободной руке, отец несёт вещи сына, которые в скором времени полностью заменит на новые, чтобы Глебу ничто не напоминало о прошлом.
Глеб не заметил, как взял Маргаритку за руку. И, когда они подошли к двери, она сказала:
– Ключ в моей сумке. Отпусти мою руку, я достану.
Открыв двери, они вошли в прихожую, а затем далее, не разуваясь, в зал и удивились: сама комната была пуста, а посреди неё стояла нераспакованная мебель. Подойдя к ней, Глеб увидел конверт.
– Опять письмо! Ну, что ещё?! Сколько можно?!
– Глеб, спокойно. Пошли, посмотрим остальные комнаты, а потом почитаем.
Они прошли по всем комнатам. В комнате, которая, судя по всему, должна была быть спальней, отсутствовала мебель, но ремонт был сделан качественный. Только так же, как и в зале, в третьей комнате стояла нераспакованная мебель. Единственное, что было во всех комнатах – шторы, закрывавшие окна. Маргаритка на правах хозяйки, положив сумку на самую низкую коробку, подошла и расшторив окна, открыла их, чтобы проветрить помещение. Глеб улыбнулся: его молодая жена и дома постоянно держала окна хоть на микро, но проветривании. Она терпеть не могла духоту или спёртый воздух. Сделав это, она точно таким же хозяйским тоном сказала Глебу:
– Квартира классная. Ремонт неплохой, но мне не все обои нравятся. Но ладно. Нам здесь не жить. Давай, где-нибудь устроимся и почитаем письмо. К немалому удивлению Глеба письмо было не от матери, а от её отца.
«Дорогой мой внучек Глебушка! Ты уж прости меня, старика, что столько лет не писал и не звонил тебе, мой дорогой мальчик. Хотя, какой ты мальчик – ты уже взрослый мужчина. Просто я не хотел своими письмами или звонками возвращать тебя в твоё несчастливое детство. Но я помнил тебя все эти годы. Я раз в месяц звонил Назару и просил рассказать о тебе. Ни ты, ни моя дочь об этих звонках не знали. Думаю, и отец не говорил тебе о них. Мы с ним об этом договорились. А я всегда помнил, любил тебя и твоего отца, и сейчас люблю. И от всей души желаю тебе счастья. Знаю, что ты женился. Люби свою жену. И она пусть любит тебя. Будьте счастливы, мои дорогие! Глебушка, я знаю про квартиру. Слава Богу, хоть и поздно, но одумалась моя дочь. Прости её, Глебушка, прости великодушно. Когда она сказала мне, что оставит тебе квартиру, мы решили вместе, что выбросим всё старое, чтобы не напоминало тебе о прошлом, и сделаем ремонт. Поэтому ты не найдёшь в квартире старой мебели. А нераспакованная – это мой тебе подарок к началу семейной жизни. Обустраивай квартиру. Я много лет жил и сейчас живу один. А много ли одному старику надо? А пенсия у меня хорошая. Да и дочка помогала материально. Она работала в какой-то фирме, деньги имела неплохие. Да вот испортили они её, эти деньги. Спасибо, меня, отца, не забывала. Но не будем об этом. Глебушка, не думай, что мы хотим от тебя откупиться. Поверь, всё, что сделано – сделано от чистого сердца и с большой любовью к тебе. Прими наш подарок и будь счастлив, мой дорогой внучек. Твой дед Юрий Петрович».
Маргарита закончила читать письмо и в комнате воцарилась тишина. Молодая женщина повернулась к своему мужу и увидела, что Глеб едва сдерживает слёзы.
– Плачь, Глеб. Плачь, не стесняйся меня. Выговаривайся. Только не сдерживайся.
И его прорвало. Он плакал, как ребёнок, навзрыд. Что-то говорил сквозь слёзы, а Маргаритка тихонько гладила мужа по спине и приговаривала:
– Хорошо, Глебушка, выплёскивай. Всё выплёскивай из себя. Не сдерживайся, мой хороший. Оставь здесь всё плохое.
Когда же через некоторое время Глеб начал успокаиваться, он с удивлением понял, что ему действительно стало легче. Он медленно встал и прошёл в ванную, откуда внезапно раздался его возглас, заставивший Маргаритку подскочить и буквально побежать туда же:
– Ох, ничего себе ремонтик!
Когда же в ванную буквально влетела Маргаритка, она только ахнула, замерев от неожиданности – такого ремонта она тоже ещё не видела и не предполагала, что такое возможно и что это будет красиво. Вся ванная была в бело-чёрных тонах с вставками зеркальных плиток. Чёрный матовый натяжной потолок с встроенными светильниками, чёрная крупная плитка с белыми маленькими ромбиками по центру на полу. Белая плитка на стенах и чёрные с зеркальными плитками углы. Красивая угловая ванна белая внутри, снаружи была обложена чёрной мелкой плиткой тоже с вставками зеркальной плитки. Всё это чёрно-бело-зеркальное великолепие дополняли полотенцесушитель и смеситель из яркого серебристо-белого металла и такие же приспособления для всех необходимых туалетных принадлежностей.
Молодые люди смотрели на всё это и не могли вымолвить ни слова, пока пришедший в себя Глеб не сказал:
– Не думал, что чёрно-белая ванная может выглядеть столь эффектно. Как тебе?
– Нравится. Очень нравится. Неожиданно, но красиво. Особенно чёрный потолок. Этого я даже представить не могла. А смотри, как здорово. Ты, наверное, хотел умыться?
– Да. Я просто не ожидал увидеть такое.
– И всё равно, хоть и красиво, но я так не хочу. Какой-то вид каталожный, а не жилой.
– Не могу не согласиться. Я тоже не люблю такое выпендрёжное. Попроще надо, что ли. Хотя надо отдать должное – сделано красиво и на совесть. Пол, кстати, с подогревом.
– Вот это здорово. Люблю, когда ногам тепло.
Глеб обнял Маргаритку и тихо сказал:
– И не только ногам. Кто говорил, что летом спит под толстым одеялом?
– Я говорила. Ну, и что? Да, люблю.
– Да я ж не против. Хоть два одеяла. Но я рядышком.
– Глеб, иди, умывайся. А потом мебель посмотрим.
Она вышла в комнату, а Глеб, умыв лицо, вернулся к ней со словами:
– Наверное, пока она разобрана, мы не поймём, какой она должна быть. Хотя…
Он внимательно рассмотрел каждую упаковку и в одной нашёл торчащий полиэтиленовый пакет. В нём лежала инструкция по сборке мебели и фотография мягкого уголка. Рассматривая рисунок, Маргаритка сказала:
– Глеб, а давай нашу мебель перевезём сюда, а этот уголок заберём себе. Мне он очень нравится. Я даже знаю, как мы его расставим. Только надо будет ещё купить торшер. Знаешь, как будет красиво и уютно!
– Ты точно так хочешь?
– Да. Но если тебе неприятно…
– Знаешь, меня отпустило. После письма деда. Я ведь его хорошо помню. Надо будет написать ему. А ещё лучше съездить, навестить старика. И тебя с ним познакомить. Ну, а мебель давай поменяем, если ты так хочешь. Я займусь перевозкой, а дома сам соберу. А ты мне помогать будешь.
– С удовольствием. Ты мне скажешь: «Ключ на 14», а я в ответ: «Слушаюсь!». И подам тебе отвёртку.
Молодые люди весело рассмеялись. Торшер был куплен на следующий день. А ещё через пару дней к возвращению Маргаритки домой из университета мягкий уголок был собран и стоял так, как она рассказывала мужу, ещё только мечтая, как он будет стоять у них в комнате. Радость молодой женщины была безгранична. А ещё через две недели Маргаритка поняла, что ждёт ребёнка. Эту новость она сказала Глебу, честно отпросившись с одной пары занятий и устроив своему мужу романтический ужин при свечах.

***
Зимнюю сессию и Глеб, и Маргаритка сдали успешно. Все каникулы будущая мама старалась проводить у Анны. Она училась ухаживать за ребёнком, внимательно слушала всё, что ей рассказывала Анна. Маргаритка любила гулять с Виолеттой, представляя, что совсем скоро вот так же будет гулять со своей доченькой – она почему-то была уверена, что у неё родится именно дочь – маленькой и хорошенькой, как сестричка Глеба. Если у Глеба не получалось гулять с ними, то с Маргариткой шла Анна. Если же свободен был Глеб, молодые люди давали возможность Анне побыть дома, сделать необходимые домашние дела или просто отдохнуть. Хотя девочка росла спокойной, и матери самой доставляло огромную радость проводить время с ребёнком. Да и Назар старался по возможности максимум времени проводить со столь долгожданной и любимой дочерью. А уж когда выпадало, чтобы и Анна, и Назар были дома вместе, а взрослые дети были заняты своими делами, это было самое драгоценное время, которое ценили и которым наслаждались оба. Иногда они всей семьёй выезжали к родителям Анны в деревню. Те всегда были рады приезду дочери, зятя и внучки, в которой души не чаяли. Анна отстраняла мать от всех домашних дел, равно, как и Назар своего тестя. Тогда дедушка и бабушка нянчились с малышкой, а её родители выполняли все необходимые работы.
А весной Назар привёз своих «любимых девочек», как он называл жену и дочь, в деревню сразу на две недели. Во-первых, в доме отключили отопление, и там было холодновато. А ещё потому, что ему опять предстояла работа у «большого начальника». Но для всех он, как обычно, ехал в очередную командировку.
Маргаритка сокрушалась, что долго не будет видеть Виолочку. На что Глеб ей ответил:
– Ритёнок, на выходные я тебя привезу в деревню. А вообще, ты не забыла, что скоро сессия? Готовиться надо.
– Мне как-то больше нравится готовиться стать мамой. Это так интересно.
Глебу и самому было интересно, как заметно меняется его сестрёнка, которую он, к своему собственному удивлению, очень любил и совсем не ревновал к отцу. Назар, хотя и проводил большую часть свободного времени с дочкой, но и сына не оставлял вниманием. Они по-прежнему вместе с удовольствием посещали тренажёрный зал. Пару раз Назар брал Глеба на подработку, помогая с ремонтом квартир знакомым. Ещё дважды давал Глебу машину, когда того просили помочь на свадьбах теперь уже его друзей. Подаренную Глебу квартиру молодые решили год сдавать, а потом уже решить, что же с ней делать дальше.
А в середине апреля Глеба вызвал к себе декан факультета и сказал, что на молодого человека пришёл персональный запрос из компании, в которой он работал прошлым летом, когда ездил по программе обмена. Очень уж понравился серьёзный работящий молодой человек руководству. И они были бы не против видеть его у себя ещё раз. Более того, даже готовы оплатить ему перелёт и проживание. Предложение для Глеба, как и для декана, было более чем неожиданным. Тем более, что молодой человек университет заканчивал. Но Глеб сказал, что его жена ждёт ребёнка и он не хочет оставлять её одну в такое время. Особенно потому, что Маргаритка летом должна была рожать. Декан дал Глебу время на раздумье.
Вечером Глеб, позвонив отцу, сказал, что надо серьёзно поговорить всей семьёй, поэтому они с Маргариткой ждут вечером родителей и сестрёнку у себя дома.
– Будут и родители Маргаритки.
– Сынок, случилось что? – Назар перезвонил сыну на мобильный, не зная, в курсе ли Маргаритка, что её муж объявил всеобщий сбор.
– Нет, па. Просто поступило одно предложение. И я хочу, чтобы мы обсудили его всей семьёй. Хотя я для себя уже решил.
– Не поделишься?
– Могу. Ритёнка рядом нет. Меня пригласили опять на лето в Англию, в ту же компанию, где я работал прошлым летом.
– И что ты решил? – У Назара как-то неприятно засосало под ложечкой. Хотя ничего плохого в этом предложении не было, но не хотел он, чтобы сын сейчас оставлял беременную жену. Он помнил, как тяжело переживала прошлое лето Маргаритка. Но тогда она была ещё только девушкой. А сейчас она была женой, да ещё в таком положении.
– Да я сразу сказал декану, что не оставлю жену, которая ждёт ребёнка. Не полечу. Хотя, если честно, если бы можно было с Ритёнком…
– И не думай!
– Да я и не думаю. В таком её положении ответ однозначный – нет. Но всё равно, приходите. Посидим, поговорим. Давно все вместе не собирались.
– Хорошо, сынок. Придём. За нами торт к чаю.
– Боюсь, вы опоздали. Ритёнок в кухне уже орудует вовсю. Пойду, помогу.
– Иди-иди. Что-нибудь мы всё равно принесём.
Отец и сын разъединили свои телефоны и пошли каждый к своей жене.

***
К своим взрослым детям Назар и Анна приехали на такси. Машина отца пока была у Глеба. Дочку Назар нёс на руках. Он весело разговаривал с ней. Правда, в ответ на его вопросы и призывы пока раздавалось лишь нечто нечленораздельное, но на маленьком личике расцветала такая улыбка, что папа не мог не целовать свою любимицу. Анна, улыбнувшись, сказала:
– Назар, не балуй девочку. Хватит её целовать.
На что счастливый папа отвечал:
– Виолочка, смотри-ка, мама меня к тебе ревнует. Что мы ей ответим?
В ответ дочка радостно запрыгала у папы на руках и залопотала что-то на только ей одной пока понятном языке. Но отцовы руки крепко держали девчушку. Да ещё папа в ответ добавил:
– Правильно, моё солнышко. Вот и я говорю маме: поцелуев много не бывает.
И ещё раз поцеловал девочку в пухлую щёчку. Анна улыбнулась.
Двери открыл Глеб и, сразу подхватив сестрёнку на руки, поцеловал её со
словами:
– Мой Пухлянчик к нам пришёл!
В прихожую вышла Маргаритка. Она помогла Глебу раздеть малышку и попросила её на руки, но Глеб сказал:
– А тебе тяжело не будет? Виолетта уже подросла. И, судя по весу, кормят её очень даже неплохо. Да, Виолочка?
Девчушка опять радостно залопотала что-то, вызвав у всех улыбку умиления. А Назар сказал:
– Смотри, скоро своё сокровище кормить будешь. Посмотрим тогда, кто лучше кормит.
В дверь позвонили. Пришли родители Маргаритки. После шумного приветствия Маргаритка всё-таки забрала Виолетту у Глеба, который пошёл помочь родителям. Она прошла с девочкой в спальню и Виолетта увидела игрушку – того самого пудика, которого Глеб подарил своей тогда ещё девушке в день их примирения. Она протянула ручки к игрушке, но так как та была великовата для малышки, Маргаритка перенесла игрушку на кровать и, подложив подушку под спинку девочке, посадила её и сама, придерживая малышку, села рядом. Она начала разговаривать с девочкой, которая удивлёнными глазками смотрела на непонятное создание рядом с ней, трогала его ручками и пыталась что-то сказать. Маргаритка весело поддакивала Виолетте и улыбалась, любуясь ребёнком. Вскоре к ним вошли все взрослые. Увидев столь дивную картину, Глеб сказал, что сейчас снимет всё на видео, а родителей пригласил к столу. Но пока он несколько минут снимал сестрёнку с женой в компании со смешной игрушкой, взрослые стояли здесь же, тихо переговариваясь между собой.
Когда же съёмка была закончена, теперь уже Маргаритка на правах хозяйки дома пригласила всех за стол. Виолетту нёс на руках Глеб. Но за столом Назар забрал дочку, говоря, что сам будет держать её и кормить.
– Ну, что, молодёжь, – обратился Назар к Глебу и Маргаритке. – О чём таком секретном вы хотели с нами поговорить?
– Значит так. Сразу скажу, что я отказался из-за Ритёнка. А отказался от поездки в Лондон. Как и прошлым летом в университете опять собирают группу для обмена. А на меня пришёл персональный запрос из той компании, где я работал. Меня вызывал к себе декан факультета и говорил со мной по этому поводу. Дал время на раздумье, сказав, что вопрос сдачи госэкзаменов решит сам. Но я сразу сказал, что моя любимая жена беременна, и я не оставлю её в таком положении. Вот, собственно, о чём я хотел вам сказать.
Маргаритка посмотрела на Глеба и спросила:
– И ты молчал?! А посоветоваться? Или моё мнение не учитывается?
– Доча, подожди. – Отец Маргаритки серьёзно посмотрел на Глеба и продолжил. – А, может, стоит, Глеб? Это серьёзно. Такой шанс редко выпадает в жизни. А Маргаритка останется с нами. И после родов будет жить у нас.
– Пап, я не отпущу Глеба никуда. Или мы полетим вместе, или…
– Доченька, дай отцу договорить. – Голос Марины Сергеевны звучал тихо и мягко.
Тем не менее, Маргаритка послушно замолчала. А Константин Михайлович продолжил:
– То, что ты хочешь быть вместе с мужем – похвально. Но, доченька, твоему мужу нужно расти профессионально. А стажировка в иностранной компании сделает его высококлассным специалистом, который впоследствии будет высоко котироваться на любом рынке труда. Я думаю, тебе стоит отпустить Глеба. А три месяца ты поживёшь с нами.
– Или с нами. – Добавил Назар, и Анна согласно кивнула головой.
– Пап, я хочу вместе с Глебом лететь. Я тоже хочу поработать в иностранной компании. У меня же всё хорошо. К тому же, беременной женщине отказывать нельзя. Ха-ха! Вот так! Глеб, мы летим вместе.
Глеб искренне возмутился:
– Ритёнок! Я не позволю тебе рисковать жизнью нашего ребёнка! Поэтому, зная твой неугомонный и несговорчивый характер, я сам добровольно отказался от поездки. Подумашь, Лондон. У нас ребёнок будет. Это важнее.
Глеб сказал это немного с пафосом, но тоскливые нотки в голосе слышались всё же явственно. Взрослые улыбнулись. Но Маргаритка не сдавалась:
– Я завтра буду у врача. И спрошу, можно ли мне лететь. И, если можно…
– Ритулька, – в разговор вступила Анна. – Не полетишь. Я, как свекровь, тебе это запрещаю. Слава Богу, что сейчас у тебя всё хорошо. Но пойми. Любое волнение, перенапряжение, страх могут всё свести на нет. Потом никогда в жизни себе не простишь, что позволила легкомысленному тщеславию взять верх над здравым рассудком. Солнышко, моё, я очень тебя люблю, поэтому ты останешься со мной. Со мной и с Виолочкой. Пока Глеб будет стажироваться в составлении компьютерных программ, ты будешь стажироваться в материнстве. У тебя хорошо получается с Виолеттой. И девочка тебя любит. Скучать не будешь. К тому же тебе надо перед родами окрепнуть, набраться сил. А где ты их наберёшься, если тебе надо будет работать. Будешь там переживать по любому поводу. А тебе переживать нельзя. Поэтому, будь благоразумной, девочка.
– Да-да, Ритуля. Аня права. – В разговор вступил Назар. – К тому же я уезжаю в командировку как минимум на месяц. Вот ты и останешься с Аннушкой вдвоём.
– Втроём. Ты забыл Виолетту. – Глеб поправил отца, но Назар ответил:
– Они для меня единое целое. Я их порознь даже не представляю. – Он посмотрел на жену и повернулся к дочери. – Да, доченька? Вы с мамочкой одно целое?
Виолетта расплылась в улыбке и радостно загулила. Все взрослые улыбнулись такому взаимопониманию отца и дочери. А он, поставив малышку на ножки и поддерживая её, сказал:
– Давай, моя маленькая, попрыгаем немножко. А то ты засиделась.
Он не успел закончить свою речь, как девчушка резко подкосила коленки, присев, а потом резко выпрямившись. Но Назар был готов к таким движениям и стал помогать Виолетте, приговаривая хорошо всем известное с детства: «Баба сеяла горох. Прыг-скок! Прыг-скок!» Внимание переключилось на Виолетту. Только Маргаритка сидела насупившись. Это заметила Анна и, подойдя к девушке, обняла её сзади и сказала, прижавшись своей щекой к щеке девушки:
– Не дуйся. Твоё настроение – настроение ребёнка. Потом капризничать будет. Не справишься. Будь умницей. Ты же не одна остаёшься.
Маргаритка не ответила ничего. Она перевела разговор в другое русло. Посидев ещё немного, Назар и Анна стали собираться домой.
– Нам ещё ванночку принять, покушать маминого молочка и лечь баиньки. Да, доченька?
Голос Назара, одевавшего ребёнка, был нежен. Он смотрел на Виолетту, которая внимательно слушала папу и улыбалась ему своей очаровательной уже с маленькими зубками улыбкой. Родители Маргаритки с интересом наблюдали эту сцену. Пока Назар одевал Виолетту, собралась Анна. Она хотела взять дочку на руки, но её опередил Константин Михайлович:
– Позвольте, я Вам помогу.
И, беря Виолетту на руки, которая всё же с тревогой посмотрела на маму, вышел с ней в подъезд. Анна, чтобы дочка не заплакала у нового для неё знакомого, вышла вместе с ними. Отец Маргаритки нёс девочку, а Анна сзади подбадривала дочку, разговаривая с ней. И малышка успокоилась. Однако, когда на улицу вышел Назар, девчушка всё же с капризным хныканьем потянулась к нему.
– Отдаю, отдаю, отдаю. Не надо плакать. Сейчас дядя тебя домой повезёт.
– Иди ко мне, моя маленькая. – Назар забрал Виолетту и та сразу обняла папу за шею, прижавшись к его щеке, чем вызвала у него новую волну нежности.
Анна проговорила:
– Скоро она меня признавать не будет. Ишь, как любит своего ненаглядного папочку.
Но сказано это было так, что все поняли: она не ревнует дочь к отцу, а сама тоже очень любит своего мужа. Такси на обратную дорогу они не заказывали, так как родители Маргаритки сразу сказали, что отвезут их сами. Всю дорогу взрослые обсуждали вопрос поездки Глеба в Англию и решали, как убедить Маргаритку разрешить мужу лететь без неё. Не знали они, что в это самое время Глеб дома уговаривал жену разрешить ему остаться с ней. Потому что любимый Ритёнок, хоть и со слезами на глазах и непритворными всхлипываниями, сказала мужу, чтобы он дал согласие декану на поездку в Англию.
– Ритёнок, я в прошлом году чуть выдержал три месяца. Так тогда ты ещё женой не была. А сейчас мало того, что жена, так ты ещё беременна. И родить должна будешь без меня? Ну не могу я оставить тебя в таком положении. Да, не скрою, мне интересно и полезно было бы поработать в той компании. Благодаря их специалистам я многому научился. Денег заработал. Но не смогу я три месяца без тебя. Понимаешь? Не смо-гу!!!
–Глеб, ты полетишь. И не потому, что мне нужны фунты стерлингов или какие-нибудь красивые вещи. Про них даже не думай. Я просто понимаю, что больше такого шанса не будет. А я, честно говоря, до жути боюсь самолётов. Поэтому права была мам Аня, когда говорила, что я буду волноваться и переживать. Да и на работе там буду всё время переживать по поводу, что вдруг не то скажу, не то сделаю, потеряюсь в конце концов на какой-нибудь улице Пикадили. Нет. Не буду рисковать. Уедем с мам Аней и Виолочкой в деревню и будем там тебя ждать.
Глеб понимал, что Маргаритка не хочет, чтобы он уезжал. Да и сам не хотел оставлять её. Пусть даже в кругу двух семей. И единственное, что он смог сказать в эту минуту, было до нелепости глупое:
– Там скайпа нет. Как я с тобой разговаривать буду?
– Нашёл проблему, программист. Тебе и вправду надо ехать, учиться. А ноутбук, а триджик? Да и домой я приезжать буду. Мне же надо будет ко врачу ходить, наблюдаться, проверяться. А когда ты вернёшься, я уже буду с доченькой.
– Не представляю. Совсем не представляю тебя мамой. Хотя видел тебя с коляской, с Виолеттой. И всё равно не верится, что мы станем родителями. Даже самому интересно. Но не представляю.
– А и не надо. Потом увидишь. Значит, договорились. Завтра ты идёшь к декану и даёшь согласие на поездку. И не спорь. Беременным женщинам нельзя отказывать. Их нельзя волновать, тревожить. Их можно только любить и кормить. Слушай, я сегодня столько съела и ещё хочу!
– Хочешь – ешь. На здоровье! Тебе же никто не запрещает.
– Врач будет ругать. Скажет, что быстро вес набираю.
– Ой, по-моему, ты вообще его не набираешь.
– Есть немножко. Но ладно. Сегодня позволю себе. Нам. Я ж теперь ем за двоих.
– Вот именно. Что ты хочешь?
– А ты за компанию?
– С удовольствием.

***
Купать Виолетту дома родителям не пришлось. Малышка уснула, не доехав до дома. Дома Анна аккуратно раздевала её, лежащую на руках Назара. Девочку положили в кроватку, а сами родители ещё довольно долго сидели в обнимку и тихонько разговаривали о своих личных делах. Назар уже знал, что ему предстоит довольно опасная поездка. Опять сопровождение груза. И опять в Россию. И опять туда, где их прошлый раз пытались остановить и, судя по всему, оставить в России навечно. Но, то ли нападающие были слишком неопытны в таких делах, то ли их хотели только припугнуть и проверить, насколько умелые в определённых делах люди сопровождают груз, но попытка с треском провалилась. Жаль только, что на территории России. Ведь действуют явно свои, хорошо обо всём осведомлённые. А возможно, что и на сопредельной территории есть сообщники. И, несмотря на то, что один виновник произошедшего явился с повинной – понимал, какие пойдут проверки и его всё равно вычислят, вот нервы и не выдержали – нельзя было не предположить, что этим дело не закончится. Всегда в любой цепи найдётся слабое звено. Кого-то купят за деньги. Неплохие, надо сказать. Кого-то возьмут шантажом. Кто из нас без греха? А кого-то элементарно припугнут. Родными и близкими дорожат все. А кому хочется думать, что он станет причиной увечья или, избави Боже, потери близкого человека. Возможностей много. И это страшно. А самое, наверное, обидное, что ни самолётом, ни пароходом, ни в вагоне поезда этот груз не повезёшь. Поэтому придётся опять гнать фуру более двух тысяч километров туда, а потом, при благоприятном раскладе, оттуда.
Но ничего этого Назар Анне не говорил. Понимал, что и так будет переживать за него эта женщина, которую он совершенно неожиданно для самого себя встретил в холодном августовском дожде. Встретил и полюбил. А сейчас, когда Анна родила дочь, Назар в обеих просто души не чаял. Скромная, тихая и обаятельная, Анна с рождением дочери словно расцвела. Как любил Назар её милую улыбку, её светящиеся мягким тёплым светом глаза, из которых, казалось, исходили лучи доброты и нежности. Любил её руки. Несмотря на то, что она многие виды домашних работ делала без резиновых перчаток, в отличие от многих современных женщин, её руки были ухоженные, мягкие. А ещё Назар без конца мог наслаждаться созерцанием того, как его жена общается с дочерью. Её голос, её жесты, её неторопливость, – всё это приковывало к себе внимание и взгляд Назара, и он иногда просто любовался на своих дорогих девочек, как любовно называл жену и дочь. Часто снимал их на видео. Сейчас же, перед этой поездкой, он просто наслаждался общением с Анной, её близостью. И понимал, что именно сейчас, как никогда раньше, он не хочет никуда ехать. Он не хочет выполнять приказ, хотя умом понимал, что его «большой начальник» не обратит внимания ни на какие смягчающие обстоятельства в виде доченьки-малышки, любимой жены, беременной невестки. И хотя тот выдал своё и уважение, и, может, даже нечто большее по отношению к Назару, назвав его уменьшительно-ласкательным именем, что само по себе уже говорило о сложности и опасности предстоящей работы. Но ещё и о том, что Назар для него не просто ценный и толковый работник, а человек, заслуживающий и глубокого уважения, и самого искреннего доверия. Доверие вообще дорогого стоит. А при таких делах это, пожалуй, наиценнейшее, что может заслужить человек.

***
До отъезда оставалось пару дней. Один день Назар решил посвятить деревне, поехав туда с женой и дочкой. Он переделал все работы, какие только нужно и можно было в это время сделать. Сходил вместе с Виктором Михайловичем и Акбаром на прогулку. И, конечно же, на руках у папы была Виолетта. Гуляя с дочерью, Назар редко брал коляску. Он любил носить дочь на руках. Если девчушка засыпала, отец бережно устраивал её в лежачее положение, периодически перекладывая с руки на руку, поворачивая ребёнка с боку на бок. Если же малышка бодрствовала, разговорам не было конца. Анна в это время была дома с матерью. Они занимались домашними делами или просто сидели, разговаривая о своём, женском.
– Мама, Назар скоро уезжает в командировку. Возможно, я поживу у вас, пока его не будет. А ещё с нами поживёт Маргаритка. Думаю, она всё же отпустит Глеба на стажировку в Англию. Вот, чтобы девочка не скучала, не переживала, я и буду брать её с собой. Вы будете гулять с Виолеттой, а я копаться в огороде.
– Конечно, доченька. Конечно, приезжайте. А огород я уже тоже думаю, нужен ли он нам? Может и правда, как ты говоришь, одни цветы посадить да большой газон сделать. Пусть внученька бегает по нему. Уже ж пойдёт скоро.
– Ой, не знаю. По-моему, наш папа учит её только сидеть у него на руках. Это его любимое занятие – гулять с доченькой, держа её на руках, разговаривать с ней и целовать за каждую улыбку, за каждый звук. Он и дома ляжет на диван или на кровать, положит Виолетту себе на живот и рассказывает ей сказки, почёсывая ей спинку или ножки. А она лежит, подняв головку, смотрит на него и что-то лопочет на своём языке. А Назар ей поддакивает. Смотреть не насмотреться на эту картину.
Анна улыбнулась.
– Да-а. Уже что любит Назар Виолетту, то любит. Даже не представляла, что мужчина способен на такие чувства. А Глеб не ревнует?
– Нет. – Анна опять улыбнулвсь. – Он зовёт Виолочку «мой Пухлянчик любимый». Говорит, что сам не ожидал, что так будет любить сестрёнку. А ведь скоро и сам отцом станет. Вот такая вот история. Сестра и дочка будут почти ровесницами.
– А что, уже известно, что будет девочка?
– Да. УЗИ показало. Хотя раньше у меня однажды непроизвольно вырвалось, что у Маргаритки будет девочка.
– Ну и пусть девочка. Хотя, какая разница? Лишь бы ребёнок был здоровенький.
– Вот поэтому и будем огород сажать. Детский сад зимой надо будет кормить своими овощами и ягодами. Наморозим всего. А зимой будем им пюрешки овощные варить и морсики ягодные.
– Надо, значит надо. Посадим, вырастим. Отец вот только слабеет.
– Да. Я вижу, что папа сдаёт. Но ещё ничего, держится.
– Старается. Я его заставляю гулять по улице, а потом спать днём. Или хотя бы отдыхать. Просто полежать. Не спать, так хоть кости поравнять.
Анна улыбнулась, услышав любимую мамину фразу.
– Мама, ты и сама тоже отдыхай. Береги силы и здоровье. Внучке бабушка нужна.
Анна обняла мать, прижавшись к её плечу, и добавила тихо:
– И мне, мамочка, ты очень нужна. Я так тебя люблю!
Не видела Анна, как из уголков глаз матери скатились две слезинки. Она только почувствовала, как материнская рука нежно гладит её по голове. Как в далёком, безвозвратно ушедшем детстве.

***
Назар уехал в командировку. Глеб улетел в Англию. Как ни крепилась, провожая его Маргаритка, после отправления автобуса расплакалась. И если бы не Анна с Виолеттой, девушка, наверняка бы плакала ещё очень долго. Но мудрая женщина попросила её заняться с малышкой, пока сама отойдёт на часок по делам. Это отвлекло и успокоило Маргаритку, а потом Анна забрала её к себе домой.
Накануне поездки Назар ещё раз встретился с «большим начальником». Они вновь обговорили все вопросы, которые уже были говорены-переговорены. Уточнили все нюансы. И то, как будут пытаться скрыть перевозимый груз, отправив одну за другой три одинаковые машины, но с небольшими временными интервалами. Машин будет три. Все одинаковые с виду и с одинаковыми номерами. Но груз будет только в одной.
– Догадайся с одного раза, в какой? – с невесёлой улыбкой спросил «большой начальник».
– А меня за мой ответ не назовут частным собственником или прихватизатором? – Назар ответил в тон начальнику.
– Груз доставь, а машину потом можешь прихватизировать. Будешь семью возить куда-нибудь. Или урожай с огорода. Я тебе её даже подарю на память.
– Нет уж. Такая память мне не нужна. Вообще забыть бы всё это, да пожить нормальной спокойной жизнью.
– Поживёшь, Назар, поживёшь.
Говорил «большой начальник» довольно уверенно, но в душе его было тревожно. Понимал он, как понимал всё и Назар, что при нынешнем раскладе, исход операции может быть самым что ни на есть печальным. Но почему-то грозный «большой начальник» был уверен, что именно Назар с порученным заданием справится. И груз доставит, и машину вернёт домой. И всё равно тяжко было у него на душе. Ой, как тяжко…

***
Назар ехал по уже однажды езженной дороге и, прикрыв глаза, вспоминал свою любимую дочурку. Вспоминал её голосок, её очаровательную улыбку. Её маленькие ручки. Её крохотные ножки. Пухлые щёчки, которые он так любил целовать, за что его совсем даже не сердито журила Анна. Аня… Аннушка… Назар вспомнил жену с дочкой на руках, и сердце его сжалось от тоски. Он открыл глаза и посмотрел в зеркало заднего вида. Дорога длинной ровной лентой убегала назад. Вместе с ней убегали поля, леса, луга. Иногда в стороне от дороги виднелись ленты рек. Причудливо извиваясь, они тоже оставались позади, продолжая своё вечное неторопливое течение. Ничего необычного пока не было. Пока не было. А сколько это «пока» продлится, не знал никто. И расслабляться было нельзя, хотя идущая впереди подставная машина тоже ехала нормально. Во всяком случае, позывные шли исправно и в положенное время. Назар очень хотел позвонить Анне. Но пока этого делать было нельзя. И на сердце опять стало тоскливо. Очаровательная улыбка Виолетты, её гуление, удивлённые глазки, когда ей показывали что-то новое, вызывали у Назара умиление и постоянное желание быть рядом с дочерью. Когда-то он также хотел постоянно быть с Глебом. А сейчас он гордился тем, что его сын уже взрослый самостоятельный мужчина. Сам вот-вот станет отцом. Вот так порой удивительно складывается жизнь. Слишком рано женившись в первый раз и испытав горечь от несложившейся жизни, Назар долго не мог начать строить новые отношения с женщинами. Он был счастлив от того, что его любимый сын остался с ним. И он постарался сделать всё, чтобы парень вырос сильным, умным, а, главное, порядочным человеком. Мысли Назара перетекли на Глеба. «Как там Глебу живётся в Англии? Скучает, наверняка, по Маргаритке». Назар улыбнулся, вспомнив свою милую невестку, которая сумела завладеть сердцем сына так, что тот искренне полюбил девушку. Первая любовь стала настоящей и единственной. И Назар молил Бога, чтобы такой она и осталась. Маргаритка готовилась стать матерью. Сейчас она почти всё время была с Анной. Даже мать девушки почти переселилась к ним домой, чтобы больше времени проводить с дочерью. А единственным мужчиной, на попечение которого были оставлены все женщины, был отец Маргаритки. Последний раз, общаясь с сыном через скайп, Назар спросил, сумеет ли Глеб прилететь ко времени родов жены. И к его великой радости Глеб сказал, что руководство компании в связи с таким событием даст ему отпуск на неделю. Это же он сказал и своей молодой жене, очень её тем самым обрадовав. Через систему «Western Union» Глеб перечислил Маргаритке солидную сумму денег, заработанную им за первый месяц работы. Он не сказал ей, что опять работает на двух работах, чтобы время текло незаметнее. Она же, не тратя этих денег, по совету родителей положила их на валютный счёт.