Всё начинается с дождя

Всё начинается с дождя…

За окном монотонно стучал холодный августовский дождь. Он словно аккомпанировал Андреа Бочелли, чей голос тихо звучал в комнате. Недалеко от окна, в уютном кресле сидела женщина и, быстро работая спицами, что-то вязала.
Настенный светильник мягко рассеивал по комнате свет. И также мягко и приглушённо звучал голос великого итальянского тенора. Часы медленно переползли отметку в три часа. Очередная ночь без сна…. А через несколько часов надо вставать и, как обычно, – на работу. Единственное место, помогавшее не так остро ощущать своё одиночество. Хотя… Иногда и там некоторые коллеги любили проехать по больной теме. Да так, что после их проезда и на работу идти было равносильно походу на гильотину. Но что поделать? Жить было надо. А иного источника существования, кроме государственной зарплаты, у Анны не было. Как не было и многого другого, что имеют люди в тридцать четыре года. Не было мужа. Не было детей. Не было ни одной близкой подруги, с кем она могла бы коротать долгие томительные вечера. Были давние, со времён студенческой молодости. Но они, выйдя замуж и родив детей, постепенно отдалились от Анны. Словно боялись, что она, умница и красавица, уведёт их хрупкое семейное счастье. Нет, они периодически звонили ей и даже отвечали на её звонки, когда она поздравляла их с праздниками или днями рождения. Но в гости не звали и сами, придумывая отговорки, не ходили к ней. Они жаловались на ленивых мужей, непослушных детей и завидовали, как сами выражались, её мудрому решению прожить жизнь одной, ни от кого не завися. Но сами сменить ленивость мужей и детское непослушание на счастливое, с их точки зрения, одиночество не хотели ни за какие коврижки. Не знали они, что никогда Анна такого мудрого решения «прожить жизнь одной» не принимала. Что так пока складывалась её судьба. И на данный момент времени перемен в ней не ожидалось. Когда-то была у неё любовь. Но то ли перегуляли они, то ли недогуляли. Только однажды её парень, с которым отношения были самые, казалось, трепетные и нежные, которые непременно, по мнению знавших их, должны были привести влюблённых в ЗАГС, сказал, что устал от монотонности и однообразия. Что ему надо более тесных и разнообразных отношений в любви. Но при этом связывать себя узами Гименея он пока не собирается. И это поставило в их отношениях большую жирную точку. Анна не могла понять, зачем же тогда столько времени они ходили в кино, на концерты, просто гуляли по парку, по набережной. И вдруг… Всё оказалось намного прозаичнее. Буквально через пару месяцев узы Гименея связали её Сашку и… как в кино – одну из самых близких на тот момент подруг. Этот удар Анна не смогла перенести и замкнулась в себе. Весь мир сузился до узких рамок: дом – работа – родители. А от родителей у неё была небольшая квартира. Сами они, выйдя на пенсию, переехали жить в маленький домик в деревне типа дачи, который купили, ещё работая. Немного его достроили, подремонтировали и теперь жили там. С ранней весны до поздней осени все выходные и отпуск Анна проводила на лучшем в мире жиросжигателе, как она в шутку говорила, – огороде. Дождь, активно сопровождавший пение Андреа Бочелли, разошёлся совсем некстати. Потому что через пару дней выходные, надо будет ехать на прополку. А какая прополка по колено в воде?
Полностью увлёкшись своим рукоделием, Анна не замечала хода времени. Она специально подбирала для вязания сложные замысловатые узоры, чтобы, считая петли, составлявшие рисунок, не отвлекаться на посторонние мысли. Спать не хотелось. И это было ужасно. Потому что захочется. Непременно захочется. Но тогда, когда спать будет нельзя. Это будет в послеобеденное время. На работе. Когда Анна, слегка перекусив и уже немного устав, почувствует, как к телу подберётся та самая непрошенная гостья – усталость. Тогда веки предательски нальются тяжестью, а глаза начнут слипаться. Но надо будет ещё успевать отвечать на звонки, делать документы, что-то кому-то говорить или помогать коллегам, а язык начнёт заплетаться, мысли в голове не захотят выстраиваться в чёткий словесный ряд. Когда будет монотонно гудеть системник компьютера, помогая усталости издеваться над Анной. А она, выпив крепкий кофе и обманув свой организм на короткое время, доделает всю работу, вернётся домой, сделает что-нибудь из нескончаемых домашних дел и, собравшись лечь спать, опять поймёт, что очередная бессонница бессовестно пришла к ней. И так из ночи в ночь. Из года в год…
***
Она уже не помнила, когда высыпалась нормально. Но переходить на снотворное женщине не хотелось. По возрасту вроде как рановато. А из народных средств помогало мало что. Да и порой то лень было травяной чай заваривать, то холодно принимать ванну с пустырником или валерьянкой. Да и попробуй, прими. Любимый котей Барсинька весь дом на уши поставит, учуяв любимый запах. Однажды Анна выпила пустырник, а потом часа два отмывала и выполаскивала рот от запаха, потому что Барсинька, учуяв любимый запах, изобразил грозного царя зверей и бросился на Анну так, как будто хотел оторвать ей голову. Она, не ожидая от кота такой реакции, чуть отбилась от него. Но и валерьянка, и пустырник из дома исчезли навсегда. А кот остался. И сейчас это царское величество крепко спало на кровати Анны, свернувшись клубочком и смешно посапывая носом. Кот был самый обычный. Серый, усатый, весь полосатый. Как в детском стихотворении, которое ей читала когда-то мама. Но его беспородность не была минусом, скорее даже наоборот. Этот царь зверей в отдельно взятой квартире порой выделывал такие трюки, играя с клубком, ленточкой или мячиком, что Анна хохотала до слёз. А ещё она любила фотографировать своего Барсиньку. Его фотографиями возраста от мала до велика был забит не один гигабайт её ноутбука. Сейчас же его варкулечки приятно ласкали слух женщины.
Она отложила вязание и решила прилечь хоть на часок. Как говорила её мама – не поспать, так хоть кости поравнять. Анна выключила музыкальный центр, выключила бра и прилегла на нерасстеленную кровать. Барсинька сонно потянулся, перевернулся и продолжил путешествие по сонному царству. «Счастливый!» Эта мысль пронеслась в голове женщины. Она тоже повернулась на бок и неожиданно для самой себя задремала. А дождь за окном, словно не слыша, что Андреа Бочелли концерт закончил, свой концерт продолжал. И, когда утром Анна встала на работу, то поняла, что сегодня на улице два С – серость и сырость. А значит, работать будет не просто тяжело, а очень тяжело. Но, что делать – надо. Есть такое волшебное слово. И никуда от него не денешься.

***
Позавтракав, как обычно, овсянкой и чаем, она вымыла туалет Барсиньке, налила ему чистой водички в одну мисочку, молока – в другую и насыпала корма в третью. Затем, зайдя в спальню, чтобы переодеться, погладила своего любимца. Варкулечки стали звонче, но глаза не открылись, только тело вытянулось в струнку, а потом, перевернувшись на другой бок, опять свернулось колечком. Анна улыбнулась, оделась и пошла на работу.
День шёл своим чередом. Работа делалась, дождь не кончался. Разговоров на работе почти не было. Похоже, дождь усыплял бдительность и работоспособность не одной Анны. И это радовало её. Потому что разговаривать не хотелось ни с кем и ни о чём. В конце рабочего дня, уже отключив компьютер, она позвонила маме и спросила, надо ли что привезти с собой, когда она в субботу утром поедет к ним. Обычный набор продуктов Анна брала всегда. Но иногда родители заказывали что-нибудь или из лекарств, или что-то особое, что покупалось редко, в качестве лакомства, чтобы немножко побаловать себя и любимую дочку. Но сегодня мама не попросила ничего, сказав, что, может, и ехать Анне не надо будет, потому что в такой дождь работать всё равно будет нельзя. Ну, разве что просто отдохнуть вдали от городской суеты. Выслушав её, женщина всё равно решила закупить продукты, потому что уже и так две недели не была у родителей. А проведать их надо обязательно. Да и по дому помочь. Маме уже тяжело одной управляться со всем хозяйством. Но родители, не привыкшие сидеть сложа руки, старались потихоньку делать кой-какую работу сами. Хотя силы были не те, что в молодые годы, когда, казалось, что ворочать горы можно будет всегда. Правду говорят: если бы молодость знала, если бы старость могла… И так, на некоторые работы приходилось нанимать людей и расплачиваться с ними со своих скудных пенсий. Но колоть дрова отец уже не мог. Распахивать огород вручную тоже не было возможности, надо было просить в деревне коня. Всё надеялись, что Анютка их замуж выйдет удачно, и зять будет помогать им. А оно вон как вышло. А теперь их дочка даже говорить запрещает на эту тему. Так и живёт одна. Изболелись родительские сердца за доченьку свою единственную. Мать каждый день в своих молитвах к Пресвятой Богородице обращалась с просьбой помочь Аннушке встретить её женское счастье. Но, видимо, что-то не складывалось. И дочь пока оставалась одинокой. Старики тяжко вздыхали, но изменить ничего не могли. Единственное, что им оставалось – молиться, верить и надеяться. Что они и делали в меру своих сил.

***
После работы Анна зашла в супермаркет, чтобы одним махом закупить всё необходимое, понимая, что в дождь из дому она второй раз не выйдет ни за что. Но, закупая провизию и себе, и родителям, она забыла про этот самый дождь, который напомнил о себе, как только она подошла к выходу из магазина. В двух руках были увесистые пакеты, а зонтик лежал в сумке на плече. И воспользоваться его услугами не представлялось никакой возможности. А дождик, словно обидевшись за что-то на людей, шлёпал и шлёпал по лужам, по тротуарам, по клумбам, являвшим собой уже довольно унылое зрелище. Тяжело вздохнув, женщина нехотя вышла из магазина и пошла к переходу. Идти до дома было недалеко. Но в такую погоду да ещё с тяжёлыми пакетами дорога казалась бесконечной.
– Ни о чём меня пока не спрашивайте, только отдайте мне ваши пакеты и идите быстро за мной.
Голос, прозвучавший сбоку и откуда-то сверху, отбил у Анны всякую возможность что-то успеть предпринять. Она, не сопротивляясь, отдала свои пакеты и повернула туда, куда эти самые пакеты отправились, находясь теперь в неизвестно чьих руках. Через пару минут тот же голос сказал:
– Садитесь на переднее сиденье. Я пакеты поставлю в багажник.
Анна открыла дверцу и замерла. Наконец-то она начала соображать, что понятия не имеет, с кем она шла, кто нёс её пакеты и куда, интересно, её собираются отвезти. Она повернула голову, но мужчина, закрыв багажник и приближаясь к своей дверце, сказал ещё раз:
– Садитесь же быстрее!
Анна, словно загипнотизированная, села в машину и даже (чему потом несказанно удивлялась сама) пристегнула ремень. И только после этого задала вопрос:
– А вы – кто?
– Подождите пару минут, сейчас выеду со стоянки, потом скажу. Сейчас здесь движение сильное. Все перед выходными загружаются продуктами и отъезжают на дачи или в деревни. Да ещё дождь мешает.
Анна замолчала. Она вообще не представляла, как можно управлять машинами, следя одновременно за знаками, светофорами, нажимая на какие-то педали, двигая взад-вперёд зачем-то какой-то не то костыль, не то рычаг. Для неё это было за гранью понимания. И все водители вызывали в ней уважение и почитание. Через пару минут мужчина спросил:
– Вам интересно кто я? Назар. Достаточно?
Женщина обескураженно молчала. Она не понимала, что происходит, зачем и почему она так легко отдала пакеты, села в чужую машину, к незнакомому мужчине. Абсолютно незнакомому. Она уже успела прокрутить в голове всех знакомых мужчин, но этого среди них не было однозначно. И теперь она ехала неизвестно куда, неизвестно с кем и неизвестно было, чем всё это закончится. Захотелось закричать от страха. Но Голос (называть его Назаром почему-то не получалось) опять произнёс:
– Куда мне вас отвезти? И не надо меня бояться. Я не вор, не грабитель, не насильник. Просто увидел вас, выходящей из магазина с таким несчастным видом, что почему-то захотелось вам помочь.
– Я вам машину испорчу. Я же вся мокрая. Промочу насквозь сиденье.
– Я не предъявляю вам никаких претензий. Дождь одинаково мокрый для всех. А за сиденье не волнуйтесь. Чехол съёмный, высохнет. Будет надо – химчистка существует.
– А куда мы едем?
– Вы меня спрашиваете? Вообще-то я спросил, куда вас отвезти? Здесь движение одностороннее. И пока мы не выедем на улицу Победы, я в любом случае никуда не сверну.
Анна назвала свой адрес. Голос продолжил:
– Раз уж вы знаете моё имя, может, назовёте своё?
– Анна.
– Ну, вот и познакомились.
Анна не понимала, что происходит. Машина ехала по знакомой улице. Теперь уже почти в сторону дома. Остался один поворот. Вскоре машина проехала и его. А ещё через несколько минут Назар спросил:
– К какому подъезду подъехать?
Анна указала. Выйдя из салона, она подошла к багажнику, чтобы забрать пакеты, но мужчина приказным тоном проговорил:
– Быстро открывайте двери и ведите меня к своей квартире. Не мокните сами и меня не заставляйте.
Анна, как робот, автоматически выполнила всё. У самой двери квартиры Назар обратился к ней:
– Пакеты тяжёлые. Поэтому я внесу их в квартиру. Остававться не буду. Хотя больше, чем уверен, что дома вас, в лучшем случае, ожидает только кот. Если захотите, чай предложите в другой раз. Тогда не откажусь.
Женщина не успела ничего спросить, ничего сказать, только увидела в руках визитку и услышала:
– Надеюсь, мы ещё встретимся.
Дверь закрылась с обратной стороны. На лестнице быстро расстаял звук удаляющихся шагов. Пакеты остались в квартире. В прихожую, помахивая хвостом, важно вышел Барсинька. Ничего не понимающая Анна опустилась на корточки и обратилась к своему любимцу:
– Барсинька, ты можешь мне объяснить, что это было? И заодно ответь ещё на два вопроса: не сошла ли я с ума, и не приснилось ли мне всё это?
Кот подошёл к мокрой хозяйке, но, видно, не царское это дело, прикасаться к мокрому и холодному. Поэтому также величаво он развернулся и ушёл, странно поведя носом в сторону недавно закрывшейся двери.
– Спасибо, Барсинька. Значит, не приснилось. И я не сошла с ума. Раз ты чувствуешь, значит, ОН здесь был.
Потихоньку холод и мокрая одежда дали себя знать: Анна начала дрожать. Она встала, сняла мокрый плащ и, разувшись, отнесла его в ванную и повесила сушиться. Сняла и сразу простирнула мокрые колготки. Затем, приняв горячий душ, надела сухое бельё, тёплые носки и свой любимый махровый халат. Состояние немного улучшилось.
Обслужив кошачьи принадлежности и нежно погладив своего любимца, Анна принялась раскладывать в холодильник купленные продукты. А заодно решила и сама попить чаю, добавив в него немного бальзама. Согреться, несмотря на душ и тёплую одежду, не получалось. Дрожь пробирала до костей. За неделю квартира порядком выстудилась. Август в этом году выдался холодный и дождливый. Про отопление и думать нечего. Поэтому и тёплый халат был в ходу, и носки, и уютный мягкий плед, в который женщина и укуталась, взяв в руки чай и бутерброд с сыром. А ещё визитку, из которой она узнала, что Калинцев Назар Викторович имеет домашний и два мобильных телефона для разных операторов сотовой связи – МТС и Velcom. И всё. «Хоть бы место работы указал. А так думай-гадай, Анечка, что ж за Назар вошёл в жизнь и надолго ли? Хотя, вряд ли надолго. Даже на чай не остался. Хотя, он же сказал, что останется в другой раз. А когда он будет, этот другой раз? Ой, мамочка! А откуда он знает, что у меня есть кот?» Она даже чай отставила, и бутерброд недальновидно отложила в сторону, куда не замедлил явиться Барсинька. Но мысль о том, что Назар знает про кота и намекнул, нет, не намекнул, сказал прямым текстом, что на чай останется в другой раз, заставили забыть и про бутерброд, и про Барсиньку. Когда же она решила допить чай, то облизывавшийся кот и отсутствие остатков бутерброда не позволили довести чайную церемонию до конца. Пришлось вставать, идти на кухню и делать новый бутерброд.
***
И всё-таки, несмотря на дождь, в субботу утром Анна стояла на автовокзале в ожидании рейсового автобуса. Народу было немного. И это приятно порадовало: можно будет сесть и подремать в автобусе. До деревни минут сорок, а, учитывая погодные условия, и весь час. Так что можно будет расслабиться.
Родители были несказанно рады приезду дочери. Хотя они и не ожидали её, но им была приятна Аннушкина забота. Да и помидоры надо было убрать в парнике, пока их не съела фитофтора. И огурцы лежали и ждали своей очереди на закатку. У мамы сил уже не было. Газ в деревне был ещё привозной. Поэтому все закатки-заготовки делала Анна в своей городской квартире. Хоть и тяжело было таскать овощи от родителей, но иного выхода пока не было. Раньше, правда, родители просили соседского сына помочь отвезти урожай их дочке в город. Но, когда однажды, привезя передачу от родителей, он затребовал отнюдь не финансовый расчёт, женщина, всучив ему деньги, вытолкала наглеца за дверь. Больше он ничего ей не возил.
В доме было приятно тепло: родители протопили печку. И Анна, несказанно довольная и счастливая, что можно отогреться, с ходу забралась на печь, сказав родителям, чтобы разобрали пакеты сами, а разговаривать она с ними будет отсюда. Ответив на все дежурные вопросы, она вдруг почувствовала, что её клонит ко сну. И, не замечая разговоров родителей, Анна закрыла глаза и заснула.
Проснулась она через несколько часов, отдохнувшая и посвежевшая. Родителям сказала, что очень устала на работе, которую даже брала домой, потому что поджимали сроки сдачи очередного отчёта. Анна тут же согласилась попить маминого чая на травах да ещё с мёдом. А потом взялась за уборку. Разговаривая с родителями, она протёрла пыль, окна изнутри. Вымыла полы. Перестелила чистое постельное бельё. И потом сообразила, что забрать снятое не сможет, потому что элементарно не снесёт тяжёлые сумки. Огурцы и помидоры – вот что ей нужно будет забрать завтра. И это будет громоздко и тяжело. А если ещё постельное бельё, то с места она точно не сдвинется. Но, подумав, Анна решила, что это не страшно. Постельное бельё ей родители передадут через водителя автобуса в какой-нибудь день, о котором они предварительно договорятся.
Выходные пролетели быстро. Отец хотел было провести дочку до остановки, но накануне ему было плохо с сердцем и Анна, попрощавшись с родителями дома, пошла на остановку одна. Идти было недалеко, но дождь размыл дорогу так, что каждый шаг смело можно было приравнивать к десяти. Поэтому, когда она дошла до места, ноги дрожали, а руки, казалось, дотягиваются до земли. На остановке, кроме неё стояло человек пять. Женщина даже не стала смотреть на них. Всё равно большинство жителей в деревне она не знала. Для приличия сказала «Здравствуйте» всем стоящим. Минут через сорок стало понятно, что автобуса не будет. Назад возвращаться нельзя – и родители расстроятся, и на работу с утра надо. Даже трудно сказать, что из этого хуже. Вызывать такси – не расплатишься. Ждать попутку – шансы практически равны нулю. Других автобусов сегодня не предвиделось. И тут Анна вспомнила: «Визитка. А на ней телефоны. Домашний и два мобильных». Она несколько минут мучилась в нерешительности, а потом, отойдя чуть от остановки, чтобы её не слышали, достала мобильник и дрожащими руками набрала номер. И буквально через гудок трубку сняли.
– Я слушаю вас, Анна.
У женщины перехватило дыхание. Она стояла не в силах произнести ни звука, настолько неожиданным для неё было то, что ОН узнал, кто ему звонит.
– Анна, у вас так много лишних денег?
– Почему вы так думаете?
– Ну, потому, наверное, что только человек, располагающий лишними деньгами будет звонить по мобильному телефону и молчать, просто так даря свои деньги мобильному оператору.
– Назар, извините меня, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь?
– Чем или в чём? Если это в моих силах – не вопрос.
– Я стою на остановке в деревне, хочу уехать домой, а автобус не пошёл. Родителей не хочу волновать, возвратившись к ним. А утром, кровь из носу, мне надо быть на работе. Может, вы… можете приехать за мной? Я заплачу вам, только заберите меня отсюда и отвезите, пожалуйста, домой.
– А когда я нёс вам пакеты домой, сказать было нельзя, что вы едете в деревню?
– Я же не знала, что автобуса не будет. И… И… Я не понимала, что происходит. Кто вы. И вообще… Ничего не понимала. Я про деревню в тот момент и думать не могла.
– Говорите, где ваша деревня, в каком направлении мне ехать?
– Ой, вы должны знать, у нас озеро, куда летом многие ездят на выходные.
И она подробно рассказала ему, куда ехать.
– Я знаю это озеро и вашу деревню. Не стойте на улице, идите домой. Когда я буду подъезжать, позвоню, чтобы вы сказали, как вас найти.
– Простите меня ещё раз. Я не очень вас обременяю? Хотя вопрос, наверное, звучит глупо. Но у меня просто нет выхода!
– Не оправдывайтесь. Я буду минут через сорок – пятьдесят. Будьте на связи. Собирайте всё, что нужно забрать. И приглашайте на чай.
– Приглашаю.
Анна вернулась домой, и на возглас мамы: «Автобуса не было! Доченька, а как же работа?» – ответила:
– Мама, за мной приедет на машине один знакомый.
Интерес родителей моментально подскочил до высочайшего уровня. И он немым вопросом читался в глазах и отца, и матери.
– Это не кавалер, не жених. Просто хороший человек.
Тяжкий вздох обоих стариков заставил Анну улыбнуться. Но она, тут же собрав всё постельное бельё и другие вещи, которые нужно было постирать, пошла в огород дособирать то, что оставила, не надеясь увезти в руках.
Когда через сорок минут зазвонил её мобильник, она ещё была в парнике.
– Анна, куда мне ехать? Выйдите на дорогу, чтобы я вас увидел.
– Хорошо.
Щёки женщины зарозовели, сердце застучало часто-часто, но она вышла и встала у калитки. Вскоре показалась легковая машина. Когда она остановилась, Назар, выйдя из неё, улыбнулся и сказал:
– Вам идёт сельский образ. Ну, собирайтесь. Может, надо помочь что-нибудь сделать?
– Зайдите в дом. Я сейчас. А хотите чаю?
– Хочу. Но только в городской квартире.
Он пошёл следом за женщиной. Войдя в дом, вежливо поздоровался с родителями Анны и коротко представился:
– Назар. Показывайте, что надо забрать.
Он перенёс в машину все сумки и пакеты. Затем зашёл и попрощался со стариками. Когда же в машину села Анна, он только спросил:
– При всём моём богатом воображении не представляю, как вы хотели всё это увезти в двух руках?
– Да я не всё. Только два пакета и свою сумку. Остальное родители по возможности передавали бы через водителей рейсовых автобусов. За определённую плату, разумеется.
– И как часто вы к ним ездите?
– Стараюсь каждые выходные. Им же помочь надо. И продукты завезти. И с огородом помочь управиться. Я уже просила, чтобы не сажали ничего, кроме цветов. Но они – люди старой закваски. Им важно, чтобы было всё своё и, желательно, много.
– И когда вы всё это будете перерабатывать?
– Сегодня перемою, разложу просыхать. А завтра после работы закатаю.
– А храните где все эти сокровища?
– У меня есть подвал. Я, правда, туда боюсь одна ходить. Но, когда папа приезжает, мы идём вместе. Он ждёт меня там, а я таскаю. А кое-что дома расставляю по углам. Всё равно, кроме меня и Барсиньки в доме никто не живёт. Кстати, а как вы прошлый раз узнали, что меня дома ждёт кот?
– Да элементарно. Как правило, у большинства одиноких женщин живут коты.
– А… – Анна замялась.
– Откуда я знаю, что вы одиноки?
– Да.
Голос женщины прозвучал очень тихо.
– Замужняя женщина не будет под проливным дождём таскать одна тяжёлые пакеты. А потом покорно идти в машину к незнакомому мужчине, да ещё безропотно отдав ему эти самые пакеты.
Назар улыбнулся, вспомнив выражение лица Анны, когда он командным голосом говорил, что ей надо делать в тот самый день, когда увидел её выходящую из магазина в дождь с видом, выражающим всю вселенскую скорбь.
– Если бы вы были замужем, то за свои пакеты дрались бы до последнего. Ну, или хотя бы стали звать на помощь. Но вы же этого не сделали.
Подъехав к её подъезду, он сказал:
– Идите, открывайте двери и ставьте чайник. А я буду носить сумки. Думаю, раза за два внесу всё. А, может, вы устали и чай опять перенесём?
– Нет-нет. Всё равно я ведь буду сама перекусывать. Вдвоём будет веселее.
– А как ваш кот отнесётся к новому человеку?
– Не знаю. У меня гостей уже давно не бывает. Прошлый раз после вашего ухода он так интересно носом повёл…
– Анна, может, мы перейдём на ты? И не будь так скована. А то у меня такое чувство, что ты от волнения сейчас начнёшь стучать зубами.
– А что, так заметно?
– Ну, я же заметил. Давай, иди, открывай двери и ставь чайник. Небось и кот голодный?
–Я пошла. А коту я вчера всё подготовила. Ему не впервой оставаться на сутки дома.

***
Анна, открыв дверь в подъезд, поднялась на свой этаж и, войдя в квартиру, оставила входную дверь приоткрытой. Быстро сняв куртку и повесив её в шкаф, она вымыла руки и, зайдя на кухню, поставила чайник и достала большой, свой любимый заварник. Пока чайник стоял на плите, женщина достала всё, с чем предполагалось пить чай, и накрыла на стол. Когда же за Назаром закрылась входная дверь, и она услышала, что он снимает куртку, Анна обратила внимание, что любимца Барсиньки рядом нет. Обычно он всегда вертелся под ногами, выклянчивая себе что-нибудь вкусненькое. Наверное, понимал своим кошачьим умом, что он у хозяйки любимое создание, поэтому делать это ему было нетрудно. Однако сегодня кота не было. Женщина вышла в зал, потом в прихожую и остановилась, удивлённая: её любимый Барсинька возлежал на руках Назара, а тот, гладя его по спинке, что-то тихонько шептал коту на ухо. В ответ раздавались непередаваемые варкулечки.
– Ничего себе! Чем это вы ... Ты его так убаюкал? Обычно он к новым людям на руки не идёт.
– Я же был уже здесь один раз. Правда, тогда мы познакомиться не успели. Зато сегодня всё как положено. Как говорится, мужик мужика видит издалека.
– Я вообще-то такое слышала про рыбаков. Это рыбак рыбака видит издалека.
– А мы с котом тоже, вроде, рыбаки. Оба любим рыбку.
– Ага. И очень удачно поймали друг друга. А почему ты тогда, в дождь, решил довезти меня до дома?
– Я тебе потом как-нибудь объясню. Хорошо? А сейчас хочу чаю. У одного моего друга пару лет назад жил попугай Кешка. Так друг научил птицу произносить фразу: «Чаю хочу! Хочу чаю! Кто чай не пьёт, тот чмо! Тот чмо!» Мы, когда собирались у него, хохотали до слёз с этого говоруши. А когда чай пили и ему давали с ложечки. И он пил. Причём, у каждого гостя.
– А что сейчас с птичкой?
– Да его жена как-то, придя с работы, открыла форточку, не зная, что Кешка летает по квартире. Так этот дурашка в окно и вылетел. А было лето. Что они только не делали: и объявления расклеивали, и по окрестным дворам искали, и в газете местной объявление давали, и на бегущую строку. Так и не нашёлся Кешка. А друг с тех пор вообще никакую живность в доме не заводит. Долго не мог привыкнуть, что Кешки нет. Да и жена переживала, плакала. Всё себя винила. Но потом они как-то смирились.
– Назар, дай мне кота, а сам иди, руки мой. А то чай остынет.
При попытке мужчины отдать кота, тот вцепился в рукав куртки мёртвой хваткой, чем несказанно удивил и Анну, и Назара. Обычно всегда такой покладистый, отзывавшийся на первый зов хозяйки, сегодня кот являл собой вселенское непослушание и недовольство. Назар, улыбнувшись, произнёс:
– По-моему, у нас любовь.
Он почесал кота за ухом, а потом, когда тот расслабился и отпустил коготочки, быстро поставил на пол. Барсинька недовольно фыркнул, но, потянувшись, стал следить за гостем. Анна показала, где можно вымыть руки и где взять полотенце и прошла на кухню. Когда же туда прошёл Назар, кот проворно побежал следом. А как только мужчина сел на стул, запрыгнул к нему на колени. Хозяйка только сказала:
– Такого ещё не бывало. Он и ко мне-то не всегда так идёт. Рядышком лежит или сидит, но не на руках. А чтобы к чужому человеку!..
– А может, я не совсем чужой?
У Анны чуть чайник не выпал из рук. Она замешкалась, а Назар, поняв, что смутил её, сказал:
– Аня, не смущайся так. Ну, чужой так чужой.
– Нет, уже не совсем. Совсем чужих я на чай не приглашаю. Да и нет у меня чужих. И своих, кроме родителей, нет никого. Ты прав был насчёт моего одиночества. И кота, который единственный, кто ждёт меня в доме, тоже.
А довольный кот возлежал на мужских коленях и теперь уже являл миру в лице Анны и Назара царскую блажь и негу. Мужчина не трогал его. Он молча пил чай, поглядывая на женщину, а та мешала ложечкой в чашке, подперев щёку рукой, ничего не говоря, и, словно бы задумавшись о чём-то своём.
– Аннушка, о чём ты так задумалась? Чай остывает.
– Не знаю. Так. О своём. Сижу и не представляю.
– Чего? Или что ты не представляешь?
– С чего начать сегодняшнюю работу: с банок или с овощей? Мыть-то надо и то, и другое.
– Всего-то? Давай помогу. Ты в кухне мой банки, а я в ванной – овощи. Только покажи, куда их потом складывать на просушку.
– Ой, нет, Назар, не надо. Завтра с утра на работу, а я и так ва… тебя сегодня напрягла. Спасибо, что домой меня доставил и привезти всё помог. Если бы не ты, мне бы завтра такие разборки на работе предстояли… Ужас!!!
– Что, всё так страшно и серьёзно?
– Да, и серьёзно, и страшно. Начальник очень суровый человек. Не прощает никаких оплошностей. Дисциплину держит, как в армии. Ну, оно, наверное, и правильно.
– А где ты работаешь?
– А работаю я в электросетях, в планово-экономическом отделе.
– Ну, так это совсем недалеко от дома.
– Да. И это радует. Я так не люблю общественный транспорт! Мне хватает автобуса к родителям ездить.
– Теперь ты можешь решать эту проблему по-другому. У меня машина всегда на ходу. Надо только, чтобы я не работал в субботу или воскресенье. У меня скользящий график. Но это тоже решаемая проблема. Можно уехать в пятницу вечером, а из деревни в понедельник рано утром. И сразу на работу. И тяжёлые сумки таскать будет не надо.
– Назар, ты серьёзно? А можно узнать, с чего вдруг такая забота?
– Аня, я взрослый человек. И за свои слова и поступки привык отвечать. Если что-то говорю или предлагаю, то это серьёзно. Я тоже одинок. И меня одиночество тяготит. У меня, правда, есть сын. Он живёт со мной. Но я хочу, чтобы у меня была жена, а у моего сына мать, которую заменит ему эта женщина. И мне хочется, чтобы это была ты. Я когда увидел тебя, выходящую из магазина в дождь, в душе что-то перевернулось. Я не знаю, что это было. Как это назвать. Но в тот момент я не отдавал отчёта своим словам, своему поступку. А когда ты позвонила сегодня, кстати, опять в дождь, я испытал то же чувство. Глеб, так зовут моего сына, пока о тебе не знает. Но я вас обязательно познакомлю.
– Назар, а ты уверен, что твой сын вообще захочет, чтобы у тебя была жена? Не просто женщина, а именно жена? Ведь ты говоришь, что он – парень взрослый. И, если не секрет, где его мать?
Лицо мужчины исказила гримаса боли. Было видно, что тема эта для него болезненна. Но он собрался с духом и сказал:
– Она, живя со мной, встречалась с другим мужчиной. А потом ушла к нему, сама подав на развод. Глеб тогда был маленький. Он сам не мог решать, с кем ему жить. Поэтому по решению суда сначала он жил с бывшей женой, а я с ним встречался по выходным. Правда, забирал его не только на выходные, а в любой свободный момент. Отпуска мои он всегда проводил со мной. Когда же ему исполнилось двенадцать лет, я поговорил с его матерью и опять-таки с его согласия решением суда Глеб был передан мне. С тех пор мы живём вдвоём. Я думаю, вы подружитесь.
– А моё мнение не надо спросить? Надо только, чтобы ты хотел и Глеб согласился?
– Аня, я…
– Я поняла. Моё мнение на последнем месте. Я – женщина, а всё решают мужчины. Да?
– Ты действительно так думаешь? Тогда – извини. Я, наверное, ошибся. Не надо было ничего начинать. Жил один, надо было продолжать и дальше. Не заладилось смолоду, нечего и сейчас думать. Извини меня. До свидания! Спасибо за чай.
– Назар, я не хотела тебя обидеть!
– Ничего, переживу. Извини ещё раз. Я больше не вторгнусь в твою жизнь.
Он стремительно встал, при этом бережно положив кота на стул, на котором только что сидел, и вышел в прихожую. Быстро одевшись, он вышел из квартиры. От стука закрывшейся двери Анна вздрогнула и сжалась. Слёзы потекли из глаз. Ей было жаль. Жаль своей, второй раз не успевшей сложиться, личной жизни. Жаль Назара, которого она обидела своими опрометчивыми словами, и, как ей казалось, очень больно обидела. Жаль себя, так нелепо повёвшей себя с человеком, который дважды помог ей, совершенно её не зная. Она ругала себя, но понимала, что Назар ушёл навсегда. Даже, если она позвонит и попросит прощения, он не вернётся. А она и не позвонит. И это было самое печальное. «А ведь он хороший человек. Ну, кто в выходной день на своей машине при дорогущем бензине поедет в какую-то деревню за какой-то женщиной, которую и видел-то только раз в жизни?» Слёзы продолжали свой путь по щекам, овощи лежали немытые. А женщина сидела, не притронувшись к остывшему чаю и не могла понять, зачем и почему она так поступила? Что стоило поговорить, выслушать Назара? Дать ему выговориться. Он, может не хотел её пугать, хотел быстрее выговориться, а она… Ой, правду говорят: язык мой – враг мой. Раздался лёгкий стук. Анна подняла голову. Это Барсинька спрыгнул на пол и удивлённо осматривался вокруг, будто бы ища кого-то.
– Котик мой, иди ко мне. Нет больше Назара. Нет, Барсинька. Иди ко мне.
Но кот, посмотрев на хозяйку, вышёл из кухни.

***
Через некоторое время женщина взглянула на часы. Надо было браться за овощи. «А он ведь собирался мне помочь!» С этой мыслью Анна вновь залилась слезами, но начала готовить место для всех привезённых овощей. О сне речи сегодня не будет. Занимаясь мытьём сначала продуктов, а потом банок, в которые завтра предстояло всё это закатать, она продолжала думать о мужчине, так стремительно вошедшему в её жизнь и также стремительно из неё ушедшему. Она вновь и вновь прокручивала в голове весь разговор и не понимала, почему она так вспылила? Ну, да. Ну, высказал он своё мнение. Честно всё рассказал. Но она же даже не дослушала до конца. Не дала ему ответить на свой вопрос. Ничего не дала – ни шанса, ни времени…
На следующий день, придя на работу и включив компьютер, Анна поняла, что мысли о Назаре не выходят из головы. Что никакие цифры, планы, отчёты, не делаются. А когда на какой-то вопрос коллеги она вообще не смогла ответить, её спросили, как она себя чувствует? И она честно ответила, что очень плохо. Кто-то из сослуживцев сходил к суровому начальнику и, объяснив, что Анне Викторовне плохо, попросил отпустить её домой. Суровый начальник лично подошёл к Анне и, взглянув на неё, сказал:
– Анна Викторовна, вы плохо выглядите. Идите-ка сегодня домой и, если завтра не станет лучше, берите больничный. Справимся. Идите-идите. Сами дойдёте?
– Да, спасибо.
Голос был глухим. Как она добралась до дома, Анна не помнила. А там она переоделась в любимый халат и, свернувшись калачиком, легла на кровать. Даже любимый котей сегодня был ей безразличен. Про овощи думать не хотелось, не то, чтобы делать с ними что-то. Она хотела только одного: вернуть Назара.

***
По дороге домой Назар ругал себя: «Ну почему я поспешил уйти? Испугался? Чего? Реакции женщины? Так ведь и Анне нелегко. Столько лет одна. А тут только начали складываться отношения с мужчиной. Да и какие отношения? Две встречи. Первая из которых была более чем странная. Надо было по-другому сказать и её выслушать, а потом расставить все точки над і. А я, не дослушав, рванул из квартиры так, словно спасался бегством. А, может, это я сам не готов к новым отношениям? Жил ведь один столько лет. Сына вырастил. У того самого уже девушка есть. Рановато, правда. Третий курс университета только начал. Ещё три года учиться. Не набедокурил бы. Надо будет с ним серьёзно поговорить». Мысли мужчины плавно перетекли на любимого сына.
Войдя в квартиру, Назар понял, что Глеба дома не было. Отец прошёл в комнату к сыну и прочитал на столе записку: «Папа, вернусь поздно. Не волнуйся. Ложись. Меня не жди». Легко сказать – не жди. И как лечь, когда не знаешь, где и с кем единственный сын находится. Назар набрал номер мобильного Глеба. Звонок сбросили. А через несколько минут пришло СМС: «Па, я с девушкой». «Ну, вот. Где можно быть с девушкой в такое время? Завтра ж с утра на занятия».
Мужчина прошёл в кухню, включил электрочайник.
«А у Аннушки простой, со свистком. И заварник большой. Удобно чай заваривать. А в чай она, похоже, травы добавляет. Аромат необыкновенный». Назар поймал себя на мысли, что вспоминает Анну с нежностью. Попивая в одиночестве чай, он до мельчайших подробностей вспомнил, как первый раз увидел её. И как командовал, что ей делать, чтобы не оставить время на рассуждения, лишние вопросы. Как здорово тогда сработала эта тактика. А вот сегодня… Может, сломить гордыню и позвонить? Объясниться. Попробовать решить всё мирным путём. А как ко всему отнесётся Глеб? Надо сначала поговорить с сыном. Он-то тоже привык жить только со мной. О матери даже слышать не хочет. Когда она позвонила перед школьным выпускным, Глеб даже разговаривать не стал. Передал через Назара, что ни видеть, ни слышать её не хочет. Что настоящие матери детей на мужиков не меняют. Назар, не ожидавший от сына такого, смягчил немного его слова, хотя в душе был с ним полностью согласен. Больше бывшая жена не звонила. А пару месяцев назад, придя с работы чуть раньше обычного, Назар встретил дома не только Глеба, но и милую девушку, которую сын ему представил как Маргаритку, милый Маленький Цветочек. Потом, уже вечером сын объяснил, что девушка учится в его же университете, но на курс младше. Познакомились они очень необычно по пути в библиотеку, где обоим понадобилась одна и таже книга. Но в библиотеке был единственный экземпляр и Глеб, имевший дома сканер, предложил пойти к нему и отсканировать нужные страницы. Девушка согласилась. И вот пока Глеб действительно сканировал учебник, удивившись, что на втором курсе он о нём не слышал, Магаритка тихонько сидела в кресле, читая другой учебник. Она ужасно смутилась, когда неожиданно домой вернулся отец Глеба. Это было видно по закрасневшимся щёчкам и опущенным в пол глазам. Назар тогда ещё удивился: «Неужели ещё бывают такие девушки? Которые краснеют при встрече с родителями молодых людей и скромно опускают очи долу. Не такие, которые с первой встречи готовы начать жить с парнем дома со всеми вытекающими…» Он вечером в беседе с сыном предупредил того, чтобы берёг эту девушку и не допускал с ней никаких вольностей. Как, впрочем, и с любой другой. На что Глеб возмутился всей своей душой. Он тогда ещё сказал отцу:
– Я ж не дурак! Мне ещё учиться три года, а потом – армия. А Маргаритка не такая, с которой можно всё. Она – хорошая.
Назар, улыбнувшись, добавил:
– Вот и береги её, хорошую. И цени. Встречаться – встречайтесь. Но голову не теряй. Ты – мужчина. И если она тебе доверилась, то ты в ответе за неё. Помни об этом!
– Па, ну, что я – маленький?
– Знаешь, сынок, и взрослые люди ошибки совершают. А ты ещё очень молод. Заиграет кровь молодая и снесёт голову. Вернее, голова останется, а из головы всё вынесет. Поэтому всегда держи себя в рамках дозволенного, чтобы потом плакать не пришлось ни тебе, ни, тем более, твоей девушке. Ей особенно.
И вот сегодня СМС: «Я у девушки». Ну, помогай ему, Господи. И мысли опять вернулись к Анне. «Тоже вот, милая, хорошая женщина. Добрая. А одна. Ну почему хорошим людям редко везёт в жизни? Ей бы мужа достойного, и расцвела бы женщина. И матерью бы стала. В принципе ещё вполне может. В её годы женщины рожают». И тут же сам себя одёрнул: «Эк, куда меня понесло! Размечтался. А, может, позвонить? А вдруг она уже спит? Перемыла всё и легла. Утром же на работу. В деревне, наверняка, умаялась. Ведь надо было и в доме прибрать, и в огороде хоть что-то сделать. И помочь некому. Позвоню. Завтра же позвоню».

***
Но на следующий день позвонить не удалось. Вызвал к себе «большой начальник» и тоном, вроде бы мягким, но, понятное дело, не терпящим возражений, сказал, что предстоит командировка на две недели в жаркую страну. Охранять важную персону на отдыхе. Вот такая профессия. Никогда не знаешь, куда отправит Родина в лице начальника с доброй, вроде, улыбкой, но с кулаком за спиной. А иногда и не за спиной. И больше всего в работе этой Назар не любил вот такие командировки. Ладно бы ехать сопровождающим и охранять важный груз или чью-то частную территорию на период какого-нибудь мероприятия, которое на этой самой территории проводится. Или охранять какую-нибудь, как сейчас говорят, вип-персону на этих самых мероприятиях.. Но это-то – не в тягость. Но вот охранять человека на южных курортах, где людей как песчинок на пляже… Да ещё богатеньких папиков и их длинноногих девиц. Да кому они нужны в той Турции или Египте?! Даже фантазии на большее не хватает. Как будто только Турцией и Египтом жаркие страны ограничиваются. Ладно бы там поинтересовались какими-нибудь историческими и культурными ценностями. Так нет же! Им только и подавай пляж, море, катание на яхте, ужины в ресторанах. И прочие пакости, о которых порядочные люди даже не говорят. Пару раз, правда, было, что охранять пришлось порядочных мужиков. Они оказались молодцы. Все его указания выполняли в точности. Не куролесили. Вели себя более чем достойно. Даже душа порадовалась, что есть ещё такие, которых деньги не испортили. Они даже подружились на время работы с ними Назара. И, когда на одного из них всё-таки попытались совершить покушение, он, Назар, среагировал моментально, хотя не ожидал такого. И даже сдал нападавшего соотечественника местным властям, слегка помяв его, вывернув пару суставов для остановки излишней прыти. Вот после этого его и стали приглашать в такие поездки. На основной работе, которая была прикрытием, всё оформлялось как командировка. А вот на другой, где и был этот самый «большой начальник», оформлялась вроде как турпоездка. «Руссо туристо! Облико морале!» К счастью, такие поездки выпадали нечасто. Но с десяток уже было на счету. А основная работа – вневедомственная охрана – вполне цивильная профессия для нормального мужчины – приносила стабильный ежемесячный доход.
И вот сейчас опять Турция. На две недели с учётом дороги. «Опять Глеб один останется. Но он парень взрослый. Ему не впервой. А вот Анна… И позвонить не смогу. Ведь не объяснишь всё. Хотя…»
Назар набрал номер Анны, который был им сохранён после её звонка. Не знал он, что мобильный телефон женщины разрядился. И поэтому услышав: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети!», решил, что она умышленно отключила телефон, не желая с ним разговаривать. Сказать, что он расстроился, значит, не сказать ничего. Почему-то эта женщина не выходила у него из головы. Её образ стоял в глазах, а немного виноватый голос, когда она звонила ему с просьбой забрать из деревни, звучал в голове сладкой музыкой. Понимая, что сейчас он не сможет ничего изменить, Назар решил, что выполнит задание и, вернувшись, решит этот вопрос.

***
Через два дня Анна оформила на работе отпуск и уехала к родителям в деревню. Работа не клеилась. Вид был – в гроб краше кладут, как сказала одна сослуживица. Поэтому, как ей не было страшно, она пошла к своему грозному начальнику и написала заявление о предоставлении отпуска. Он, поглядев на женщину и спросив, не случилось ли у неё что-нибудь, заявление подписал. И с чистой совестью Анна, убрав всё в доме, закупила продукты и поехала к родителям. Отдыхать по-другому она не умела и не стремилась учиться. Оставаться дома, где всё напоминало ей Назара, не было сил. Любимого Барсиньку она взяла с собой. А он, к немалому удивлению женщины, после ухода Назара, стал каждый день встречать её у дверей. А позже, когда она, уже раздевшись, уходила в кухню или ванную, чтобы разложить продукты или вымыть руки, ещё продолжал нюхать воздух и призывно мяукать, а пройдя в кухню, занимал место на стуле, где сидел когда-то на ногах гостя. Анну такое поведение кота смущало. Она не ожидала, что животное может так откровенно скучать. «Интересно, а почему он по мне так не скучает? Ведь это большая редкость, когда он спокойно идёт ко мне на руки. Обычно просто лежит рядом. У дверей вообще никогда не ждал. Вот покушать Барсинька никогда не забывает. Хотя последние пару дней и аппетит у него поубавился. Чудеса!» С этими мыслями она вслух объяснила коту, как будто он мог её понять, что гостя, такого желанного и хорошего, в её доме больше не будет. Помогая себе слезами и всхлипываниями, она выговаривала своему «котейке», какая же она дура, что неправильно поняла Назара, не дала ему выговориться, чтобы потом вместе решить все спорные вопросы мирным путём. И засветившая было на горизонте одиночества возможность устроить свою жизнь, расстаяла, как мираж. И теперь до самого конца жизни она будет жить одна. Ездить по выходным к родителям в деревню и закатывать бесконечные банки с огурцами-помидорами-перцами.
А родители, вновь увидев дочку, тянущую с автобуса пакеты с провизией и корзинку с котом, поняли, что, наверное, «хороший знакомый» действительно просто знакомым и оказался. И их мечта увидеть дочку замужней женщиной не сбылась. Мама всплакнула. Отец запыхтел очередной цигаркой. Анна попросила их ни о чём её не расспрашивать. Она просто два дня отсыпалась, отъедалась, а потом принималась за работу. Чистила и без того чистый дом, полола грядки, снимала последний урожай и, что было можно, закатывала в родительском доме. Но пару раз всё же ездила домой, опять таща на себе неподъёмные сумки.
Две недели пролетели незаметно. Оставалась ещё неделя отпуска. Боль хоть и ушла, но за каждодневными заботами и хлопотами по хозяйству немного отступила на задний план. Ещё, будучи дома, Анна заказала родителям машину дров. И теперь, когда их привезли, она думала, кого бы нанять и сколько заплатить, чтобы их покололи на поленья. Сложить поленницу она потом сможет и сама. А вот поколоть… Но желающих помочь никого не находилось. И дрова так и лежали, как будто были никому не нужны.

***
Сентябрь вступил в свои права. После холодного дождливого августа природа, словно бы жалея людей, подарила необыкновенно тёплые, ласковые, солнечные дни. Погода стояла такая, что вечером не хотелось уходить домой. Хотелось подольше понаслаждаться тем блаженством, которое буквально висело в воздухе. Несколько раз Анна с отцом ходили в лес. Грибов было немеряно. Они уже и на засушку навесили связок над печью, и на заморозку положили несколько лоточков, и замариновала Анна с десяток баночек. Мама хотела ещё засолить, но грузди и волнушки ещё не пошли. Их время было чуть позже.
В лесу было необыкновенно хорошо. Тёплый лёгкий ветерок чуть колыхал ветви деревьев. И они, словно переговариваясь о чём-то о своём, лениво наклоняли свои верхушки друг к другу. Во всём лесу слышалось перестукивание дятлов. Они вели свою нескончаемую врачебную практику, спасая деревья от короедов. Их азбука Морзе нарушала величественный покой, царивший в этом зелёном царстве. Кое-где перелетали с ветки на ветку сойки. Их необыкновенное оперение радовало глаз. Они словно модели на подиуме демонстрировали всё великолепие своих ярких крыльев и выразительных глаз. А однажды женщина увидела греющегося на пне ужа. Она не испугалась. Просто остановилась в нерешительности, потому что сама хотела присесть, отдохнуть немного и просто полюбоваться красотой леса. Но неожиданная встреча не дала осуществиться задуманному. Ужик красиво блестел на солнце своими чешуйками. Анна в очередной раз пожалела, что хотя и обзавелась фотоаппаратом, но забыла взять его из дому. «Сколько классных кадров пропало!» – подумалось ей. А ещё через некоторое время, когда она всё же отыскала свободный пенёк и пристроилась на нём, вытянув подуставшие ноги, на стволе дерева увидела резвящихся белок. Зверьки, играя, носились то вверх-вниз, то с ветки на ветку. Залюбовавшись ими, она не заметила, как подошёл отец. А он, проследив за взглядом дочери, улыбнулся и тихо сказал:
– Ещё не линяли к зиме. Но уже скоро. Давай, доченька, двинем до дому. А то мать будет беспокоиться.
Нехотя Анна встала с пня и, подхватив корзинку, тихо пошла вслед за отцом.

***
Назар, чья миссия в Турции походила к концу, всё чаще задумывался, как восстановить отношения с Анной. Он сам не понимал, почему так резко сорвался и ушёл тогда. Испугался? Чего? Или кого? Анны или… Или… Имя этому «или» было Глеб. Да, родной, любимый сын, за которого он столько лет боролся. Ради которого пренебрёг в своё время личной жизнью. Он очень любил Глеба и понимал, что в новой семье бывшей жены мальчику не хватало тепла, любви и заботы. А то и просто внимания. Поэтому каждую свободную минуту он забирал мальчишечку к себе. Имея неплохой заработок, он экономил на всём, продал первую машину, чтобы купить отдельную квартиру. Сначала это была маленькая однушка, которую он недорого купил у каких-то алкоголиков, которым грозило выселение за неуплату. Назар оплатил за них все долги, сам квартиру отремонтировал, начиная с замены электропроводки. Делая всё своими руками, он тратился только на покупку стройматериалов. Зато, когда квартира была готова, он легко обменял её на двухкомнатную. Пусть она была и не в центре города, но это уже была квартира, имея которую, он мог через суд вернуть себе сына. Что и сделал, как только Глеб смог по закону выбирать, с кем из родителей он хочет жить. Это было для Назара большим счастьем. Мальчик рос, впитывая в себя всё то, чему учил его отец. Школу закончил успешно. Также успешно сдал тестирование и поступил на бюджет в университет, решив стать программистом. Назар против выбора сына не возражал. А когда ему первый раз предложили поездку в роли охранника вип-персоны, посулив за это очень достойную оплату, он согласился. Эта поездка и, последовавшая вскорости за ней вторая, принесла ему новую «Тойоту Камри». А ещё через пару лет двухкомнатная квартира была обменена на трёхкомнатную, где отец и сын жили по сей день. Глеб был в восторге. Теперь они с отцом вместе ездили на рыбалку, ночевали в палатке, варили уху на костре. Осенью собирали грибы. У Назара на работе был хороший тренажёрный зал. Туда они тоже ходили вместе. Оба – и отец, и сын – были в отличной спортивной и физической форме. Везде, где это было возможно, отец и сын были вместе. Пока однажды Глеб не встретил в университетской библиотеке девушку. Вернее, он встретил её возле лестницы, где она стояла в одном босоножке, так как у второго был сломан каблук. Поэтому дойти до библиотеки, куда шёл и Глеб, она самостоятельно не могла. Как оказалось, обоим нужен был один и тот же учебник, имевшийся в библиотеке в единственном экземпляре. И Глеб пригласил её домой, обещая отсканировать нужные ей страницы, а сам потом учить то, что нужно, вечером. Взяв книгу, Глеб привёл девушку домой. Так в доме появилась Маргаритка, Маленький Цветочек. Девушка была действительно невысокого роста, симпатичная. И теперь уже Глеб делил своё время между учёбой, отцом и Маргариткой. Назар очень боялся, что отрицательный пример бывшей жены вызовет у сына озлоблённость по отношению ко всему женскому полу вообще. Поэтому он, несмотря на то, что жили они вдвоём, старался воспитывать в сыне уважение к представительницам прекрасной половины человечества. А когда Глеб однажды спросил, смог ли бы отец второй раз жениться, Назар сразу не нашёлся что ответить, столь неожиданным оказался для него вопрос, неожиданно заданный сыном. Но потом всё же сказал, что если встретит женщину, которую сможет полюбить и он, и Глеб, то женится обязательно. И вот такую женщину он встретил. Но теперь было неизвестно, как отнесётся Глеб к Анне. Одно дело говорить об абстрактной женщине. И совсем другое, когда эта женщина примет реальный образ в реальной жизни. Конфликт отцов и детей известен миру с древности. А ревность сломала не одну жизнь.
Поговорить с сыном Назар не успел. Так неожиданно быстро он встретил Анну и, как оказалось, сам не совсем был готов к этой встрече. Поэтому и не смог правильно выстроить разговор в тот роковой вечер. И вот сейчас, когда поездка приближалась к концу, он твёрдо решил по возвращении домой поговорить с сыном, в первую очередь, и с Анной во вторую. Эта поездка только один раз едва не преподнесла ему неприятный сюрприз, когда охраняемая персона решила уйти из-под наблюдения, выбрав не самый удачный способ – ночью через балкон отеля. Словно почуяв неладное, Назар тихо вошёл в спальню. Но, не найдя в кровати объект охраны, вышел на балкон и успел схватить бегунью в тот момент, когда она уже свешивала с него связанные воедино простыню и что-то из одежды. Назар, предупреждённый на Родине, что сия особа, чья-то не то любимица, не то любовница, любит поискать приключения на всем известное место, схватил её довольно сурово, быстро втянул назад средство спуска и с треском порвал его на глазах изумлённой девицы, считавшей, видно, что надёжней средства в мире нет. А слова, произнесённые вслед за этим звенящим голосом: «Следующий раз я вот так порву тебя. Без жалости. И без зазрения совести». Его слова: «Запомни: я шутить не привык» и его взгляд, горящий в ночи, сказали туристке, что это истинная правда. И оставшиеся пару дней она была тише воды, ниже травы. Но дулась в сторону Назара и не разговаривала с ним, только фыркала в ответ на его вопросы или реплики. Но ему было всё равно. Он терпеть не мог таких, как он выражался фиф, которые ничего сами в жизни не добились, но считают, что им всё на свете можно и все на свете им должны, только потому, что они чьи-то доченьки или любовницы. Но работа есть работа, поэтому приходилось, стиснув зубы и запрятав чувства вглубь души, выполнять её на совесть, дабы не посрамить честь офицерского мундира, который он надевал крайне редко в отличие от другого, тоже весьма специфического обмундирования.

***
Вернувшись домой, Назар, как положено, отчитался по поездке и, получив, честно заработанный и отработанный гонорар, поехал домой. Он не сообщил Глебу о дате возвращения не потому, что следил за сыном, просто у них была договорённость: кто бы откуда не возвращался, дома его всегда ждут. Сегодня Назар вернулся рано. По времени Глеб был ещё на занятиях. Но в холодильнике стоял готовый обед, который надо было только разогреть. На журнальном столике лежали газеты и журналы, которые отец и сын регулярно покупали. И записка: «Привет! Салат не заправлен. Добавляй, что хочешь. За квартиру и телефон заплатил. До встречи!». И смешная рожица внизу. Отец улыбнулся. И как ни хотел поехать сразу к Анне, решил всё-таки сначала поговорить с Глебом. Чтобы прозондировать и подготовить почву.
Сын вернулся домой почти через три часа. Назар успел вымыться, постирать одежду, пообедать и даже почитать журналы. Но разговор опять не состоялся: Глеб пришёл с Маргаритой. Молодые люди вместе пообедали и сказали, что они будут готовиться к зачёту. Назар улыбнулся в ответ на это и сказал, что отъедет по делам. Правда перед отъездом он, постучавшись, зашёл в комнату, где Глеб и Маргарита выводили на мониторе какие-то знаки и формулы, отцу абсолютно непонятные. Он вручил им подарки, привезённые с поездки, чем порадовал обоих. Сын получил кожаную куртку хорошего качества и новое портмоне, а Маргарите Назар подарил великолепный набор для приготовления кофе: медную джезву, ручную кофемолку, пару изящных чашек и пакет кофе. И, конечно же, знаменитый турецкий оберег «назар бонджук».
– Маргарита, я не знаю, какие вы носите украшения, поэтому ничего из этого разряда подарков не покупал. Но, надеюсь, что то, что понравилось мне, понравится, а, главное, пригодится вам в жизни.
Девушка смутилась и ответила:
– Ой, спасибо и за это. Я вообще не ожидала, что вы и мне привезёте подарок. Это так трогательно. А оберег у меня свой – крестик, теперь уже золотой. Мне мама с папой подарили, когда я поступила в университет. До этого я носила серебряный. Он теперь дома лежит, в шкатулочке. Но всё равно и за турецкий оберег спасибо. Он интересный и красивый.
Назар улыбнулся, сказав, что если сегодня уже не увидятся, то: «До свидания!» и вышел из квартиры. Он посмотрел на часы. В госучреждениях подходил к концу рабочий день и, вспомнив, что Анна говорила, что работает в электросетях, поехал к этому предприятию. Но среди выходивших работников он её не увидел. Поэтому решил поехать сразу домой. Велико же было его удивление и досада, когда на его длинные и продолжительные звонки никто не ответил. И тогда он позвонил в соседнюю квартиру. Пожилая соседка великодушно сообщила ему, что Анна в отпуске и «не иначе, как у своих стариков сидит». Сбежав как юноша через две ступеньки вниз, Назар сел в свою «Тойоту». И, вспоминая голос Анны, просившей когда-то забрать её из деревни, поехал туда. Он вспомнил холодный дождь, серое, непроницаемое небо, пронизывающий ветер, холод, пробиравший до костей. Сейчас было всё наоборот. Светило солнышко. В открытое окно машины врывался свежий ветер. Казалось, что вместо того, чтобы собираться на зимний покой, природа решила вернуться в бурное счастливое лето. Настроение у мужчины было хорошее. Он вспомнил, что когда прошлый раз ехал, Анна встречала его у ворот, потому что со двора не видно было, что к дому подъезжает автомобиль. А он не знал, к какому дому ехать. Теперь он помнил всё хорошо, поэтому не звонил ей, решив преподнести приятный (он очень на это надеялся) сюрприз. Подъехав к дому и заглушив двигатель, Назар вошёл в калитку и… остановился, увидев картину, которой не напишет никогда в жизни ни один художник. Потому что то, что делали Анна и её отец, могло вызвать только слёзы сочувствия у любого нормального человека, а не желание эту картину увековечить. Они кололи дрова. Но как!!! Понятное дело, что силы не было ни у одного, ни у второй. Поэтому Анна чуть-чуть вонзала топор в чурку и держала его так, а отец потом вторым топором-колуном бил по первому. Так за несколько ударов они раскалывали чурку. Или откалывали от неё кусок. Второе получалось чаще. Не в силах видеть это жалкое зрелище, Назар произнёс громко:
– Всем здравствуйте! Помощь примите?
И, уже подходя к остолбеневшей от неожиданности Анне и подхватывая готовый вывалиться из её рук топор, он сказал её отцу:
– Отец, отдохни. Я всё сделаю сам. Что не успею сегодня, закончу завтра. А ты, Аннушка, минут через сорок, приготовь, пожалуйста, чаёк. Лады? Ну, с Богом!
С этими словами он, сняв рубашку и вручив её Анне, начал колоть дрова. Физической работы Назар не боялся. Наоборот. Он рад был дать волю своей неуёмной силушке найти достойный выход. Дома этому способствовали занятия в тренажёрном зале. Дружеские «молодецкие забавы» с коллегами по профессии. А дома они с Глебом иногда устраивали состязания по армрестлингу. И вот сейчас он с удовольствием раскалывал чурки, не видя, как сострясаются от слёз плечи Анны, которая быстро прошла в дом, где отец уже ввёл мать в курс дела, и оба старика тихонько глядели в окно, как лихо управляется с топором этот «просто хороший знакомый» их дочери. И в сердцах обоих вновь затеплилась надежда, что не просто так приехал в деревню этот мужчина.

***
Потихоньку рядом с Назаром росла куча поколотых дров. Анна была в доме. Она сидела, как изваяние, не зная, чем себя занять. Ситуация складывалась непростая. Она уже потеряла надежду когда-нибудь его увидеть, заставляла себя забыть его, но память вновь и вновь возвращала её к тому дождливому дню, когда она впервые услышала его голос и беспрекословно ему подчинилась. И второй раз, когда всё так хорошо началось и так нелепо закончилось. Его не было долгих две недели. Чтобы легче пережить разрыв, она взяла отпуск и приехала к родителям. Здесь за работой время проходило быстрее, и одиночество ощущалось не так остро. Походы с отцом в лес, разговоры по вечерам ни о чём или о чём-то своём хоть на время отвлекали Анну от тягостных мыслей о Назаре. И вдруг он опять появился, причём так внезапно, что она и сообразить ничего не успела. Вырос словно из ниоткуда. Загорелый, улыбающийся, красивый. Появился в тот момент, когда она от отчаяния, что у них с отцом не получается колка дров, готова была всё бросить. И только уважение к старенькому папе, и нежелание причинять ему душевную боль помогали женщине держать себя в руках. Появление же Назара полностью выбило её из колеи. Сейчас она не знала, как себя повести. Чего ожидать от этой встречи. Да ещё родители, которые, словно понимая состояние дочери, ни о чём её не расспрашивали и между собой ни о чём не говорили. Наконец, не в силах больше выносить это гнетущее душу молчание, Анна решила, что пора готовить обещанный чай. Да и отец, глядевший в окно, сказал:
– Ну, уже б и хватило на сегодня. Аннушка, ты бы позвала его в дом.
– Сейчас. Чайник закипит – и позову.
Она, как автомат, ставила на стол чашки, заварник, нарезанный батон, варенье, мёд. Положила ложечки. И в это время в дом вошёл Назар. Он улыбнулся и спросил:
– Руки где вымыть можно?
– Пойдём, покажу.
Анна, взяв чистое полотенце, отвела Назара к умывальнику, дала мыло. И пока он мылся, стояла и смотрела на него. А он, закончив водные процедуры, взял у неё полотенце со словами:
– Аня, ты не рада моему возвращению? А я вот вернулся. Решил, что неправильно мы с тобой расстались прошлый раз.
– А что, сегодня ты решил расстаться правильно?
Сказала, и сама испугалась собственных слов. Ну зачем она опять лезет на рожон? И поспешно вслух добавила:
– Назар, прости мне мою несдержанность, но я так волнуюсь, что мне, наверное, лучше вообще молчать, пока я ещё какую-нибудь глупость не сморозила.
– А чего ты волнуешься? Ты боишься меня? Или не хочешь со мной встречаться? Скажи честно. И я исчезну в ту же минуту и навсегда. И всё будет по-прежнему. И дома тебя будет ждать по-прежнему только твой любимый кот.
– Назар, не говори так. Я не знаю. Тогда так расстались нехорошо. Потом ты пропал. Я уже стала привыкать к мысли, что ты никогда не вернёшься, а тут вдруг опять ты появился. И я не знаю, что будет дальше. Сплошная неопределённость во всём. Поэтому я и веду себя так. И навредить боюсь. И как не навредить не знаю. Я… Я… Я, наверное, не умею быть с мужчиной. Вот такая я несовременная. Не умею себя правильно вести. Не знаю, что говорить. Не знаю, куда ступить. Меня никто этому не учил, а у самой не получается.
– А ты определись, я тебе нужен или нет? Если да – всё будет хорошо. Если нет – я исчезну навсегда. Решай. За себя же скажу: я не хочу с тобой расставаться. Две недели, что был в командировке, я очень скучал по тебе. Но, извини, позвонить не мог. Я тебе не всё могу рассказать. Пока. Возможно, со временем ты кое-что узнаешь. Но о некоторых вещах лучше не знать вообще. Поверь, не так всё страшно, но есть нюансы. Поэтому сегодня, вернувшись, я сразу приехал к тебе. Сначала думал встретить с работы, но не увидел тебя выходящей через проходную. Приехал домой – никто не снимает трубку домофона и не открывает дверь квартиры. Соседка навела на мысль, где тебя искать. Остальное ты знаешь.
И, подойдя к ней почти вплотную, тихо сказал:
– Решай. Слово за тобой.
Анна подняла на него глаза и спросила:
– А твой сын?
– С Глебом я не поговорил пока. Он сегодня вернулся из университета с девушкой. Естественно, что при ней я не стал решать наш вопрос. Но мне важно, что ты думаешь? Чего ты хочешь? Какое решение примешь? А с сыном, я думаю, мы вопрос решим. Он у меня парень серьёзный. Поймёт.
– А если он будет против? Ты же не можешь за него ручаться?
– Аня, оставь это мне. Реши за себя. А с сыном я решу вопрос.
– Но я не хочу, чтобы он плохо думал обо мне или плохо относился ко мне. Даже если мы будем жить отдельно, ты же всё равно должен будешь с ним встречаться, общаться. Ты сможешь разрываться между ним и мной? Он же твой сын! А я кто?
– А ты, надеюсь и верю, станешь моей женой. Не думаешь же ты, что я собираюсь сделать тебя своей любовницей?!
– Как ты смеешь говорить такое?
– Не смею. Я – человек серьёзный. Поэтому отвечаю на твой вопрос. Ты же хотела знать, кто ты для меня. Сегодня пока – женщина, которая мне очень нравится, и с которой я хочу связать свою дальнейшую жизнь, если эта женщина согласится. А второе сказал, чтобы ты ничего плохого не думала, раз задала такой вопрос. Поэтому думай и решай – нужен ли я тебе? Согласна ли ты стать моей женой?
– Назар, но мы же почти не знакомы. Всего две встречи. И те не совсем удачные.
В это время к ним подошёл Барсинька и стал тереться о ноги Назара.
– По-моему, твой кот меня сразу за своего принял. И – смотри – через столько времени узнал!
С этими словами мужчина взял кота на руки и тот довольно заурчал. Анна вполголоса проговорила:
– А ко мне ни за что не идёт. Нахалюга серая. Не буду забирать его д