Семь жизней одного меня. Улица Ленина 47.

Семь жизней одного меня.

Улица Ленина 47.

В конце лета, как раз накануне учебного года мы получили квартиру на «спецстрое». Новый дом был чудесный, из белого кирпича, пятиэтажный, а еще лучше была наша трехкомнатная квартира – распашонка на третьем этаже. Как удивительно было иметь собственную комнату с видом на море, в которой то и было всего мебели: старая кровать с растянутыми от времени пружинами, тумбочка с моими книжками и старый письменный стол. И еще в квартире был туалет и ванная комната с титаном, который можно было нагревать дровами и принимать душ или ванную в любое время, а не ходить в городскую баню по субботам.

Письменный стол я поставил у окна. Стоило мне оторваться от книги, бросить взгляд в окно и я в любое мгновение мог видеть море. Оно согревало мне душу, даже если я не думал о рыбалке, а просто смотрел на этот тихий голубой простор. Так продолжалось целых два года. А потом я поступил в институт, и в моей комнате поселилась сестра, и я еще несколько лет не смотрел в окно этой комнаты.
А когда я однажды все-таки посмотрел в это окно, то моря я больше не увидел. Выросшие за это время сосны напрочь заслонили этот так притягивающий меня когда-то вид.

С началом нового учебного года я узнал другую новость: из трех девятых выпускных классов образовали два десятых, так что, придя в школу, я увидел в бывшем нашем «Б» много почти новых лиц ребят и девчонок, которые учились раньше в «А» или «В».
Ко мне за парту, которую почти полгода занимал я один, подсел невысокий паренек с большими карими глазами, который скоро стал моим другом – Коля Селин. Я уступил ему место у окна.

Еще одним интересным новичком был для меня Сергей Бацилев. Он учился и раньше в нашей школе, но я его не помнил, потому, что год или два он провел в Киеве в интернате с математическим уклоном. Тогда еще было не принято называть "для одаренных детей". По какой причине он вернулся к родителям? Я слышал, что оттого, что интернат не давал никаких преимуществ для поступления в институт. Помню, я уже тогда был впечатлен его практической сметкой, потому, что сам я и не заглядывал так далеко в свое будущее.
Посреди учебного года в классе появилась еще одна девушка, которой суждено было сыграть заметную роль среди нас. Ее звали Наташа Бровкина. Ее отца перевели в наш город из далекого Омска и сейчас же дали квартиру. Лично мне она не понравилась совсем: маленькая пышечка с длинным носиком в очках и забавным пришепетыванием. Но сейчас же оказалось, что у нее появилось сразу два рыцаря: счастливый – Сережа Бацилев – и несчастный – Коля Селин.

На «спецстрое» жили многие мои одноклассники и ребята из параллельного класса, поэтому я в любой момент мог зайти, скажем к Коле Селину, жившему на улице Богуна, или Сергею Бацилеву, чей дом находился сразу напротив нашего.

Но наш дом был самый новый и за ним вообще ничего не было. То есть, не было других домов, а было почти бескрайнее поле подсолнухов, которое тянулось вдоль кромки высокого берега моря, заросшего деревьями белой акации далеко-далеко, до глубокого оврага, за которым через несколько лет сделают пристань для моторных и парусных лодок.

Это поле я запомнил цветущим, с большими желтыми головками, поворачивающимися за солнцем, и как ни стараюсь, не могу припомнить его другим, ни с уже поспевшими черными головками, ни, тем более, в голой стерне.