Унесённые ветром

Акт I: Пламя любви
1
Над тонными водами животрепещущего моря, волны мягкие вздымались. И закат всё, светом своим озарял. И алые небеса над морем всё, мрачнели. Солнце садилось, и сумерки ждали своего часа.
И была скала над морем тем. Видно было с ней берег и леса, и чарующий закат, и небосвод, и воду. И не случайно всё, было так распрекрасно, и красиво. А в глазах сердец влюблённых всё, ещё прекрасней и милей, что слова не могут передать ни красок, ни оттенков, ни цветов, из которых соткана любовь.
И на скале той, всё смотрели друг на друга, томно - парочка драконов. Один темно-сизый, словно пасмурный небосклон, другая бирюзовая, словно воды прелестная река. В глазах их горел огонёк любви, той любви, которая только начинает раскрываться, словно порыв ветра, который всё сильней и сильней, всё мощней и мощней.
Лишь смотрели они друг другу в глаза и никак не могли друг на друга наглядеться. Едва только пытались они друг другу в любви признаться, но не под силу это было им. Может быть недолго оставалось до момента этого, светлейшего.
И вот, наконец, рискнул дракон, которого Альмалексием величали – всю правду сказать, сердца своего не тая.
И сказал он ей искренне: «О, Лара давно уже я хотел тебе... Сказать. Давно хотел, признаться. Давно хотел вымолвить. Но не мог я слова эти, произнести тебе. Всё время я тянул и тянул. Но время сближает. И наконец, я хочу тебе, признаться.
Я...
Тебя...»
2
Но не дано было той любви будущего. Зло уж было недалеко в своей охоте на добро. Не дано было этим душам быть вместе. Не дано было им сплестись воедино в восхитительный цветок любви и расцвести.
Была у короля здешнего королевства, охота. И был он любитель до неё, ещё какой. Свято он чтил традиции своей династии. И в этот день, его ждала крупная дичь...
Заметили его помощники, пару влюблённых драконов, и чуть было не рассмеялись, но король тотчас приказал им утихнуть. Зло в кустах скрывалось, да за добром приглядывало. Таило оно тёмное своё обличье, в кустах. Но время не медлило. Время шло и шло. И король, в котором ничего святого не было, решил свершить свой кровавый ритуал.
Вышел он из колючих и цепких кустов, и посмотрел на влюблённых. И намерением своим будто плюнул им в сердца. Направил он свой кремниевый пистолет, на Лару и прицелился в её, голову. И нажал на курок. Выстрел пронёсся, повсюду отдаваясь многократным эхом где-то вдалеке. Огонь из пистолета вылетел рысью, и пуля цель свою, настигла.
Не дозволила судьба, любви торжествовать. И все надежды вмиг, обратила в осколки стекла. И словно цунами, смыла с сердца радость. А оставила после себя, лишь печаль и уныние.
Пуля попала прямо промеж... Очей Лары. И рухнула она со скалы на глазах, от шока застывшего, Альмалексия. Пала сражённая рукою судьбы. И сказала слово своё, последнее, лапу любимому протянув: « Альмалекси-и-и-и-й». И упала на воду с брызгом громадным. Лишь крылья не позволяли ей тонуть, недолго... И тело её лежало, будто плыло - бездыханно внизу на воде.
3
Горе охватило Альмалексия, такое горькое горе, что хотел он порвать всё и вся в клочья. Уничтожить мир раз и навсегда. Уничтожить всю вселенную. Уничтожить всё мироздание. Уничтожить всё на веки, вечные...
Поднял он свою могучую шею к небесной тверди и справа-налево ею повёл, зарычал, извергая жутко горячий огонь, которой был ещё пламеннее, от боли, которая была у него на сердце, как бельмо.
Но, что он мог против, целой толпы вооружённых до зубов, людишек? Что? Ничего!
И лучники начали стрелами его поливать, и король мечом своим пред ним, как безумный махал, и махал, размахивал, и размахивал. «Нет, не сейчас» - думал Альмалексий. И расправил он свои могучие крылья, которые были способны величием своим, солнце затмить, а может быть весь мир, и всю вселенную.
Душу словно в клочья разорвали. Помяли и разодрали, как какой ни будь жалкий белый лист бумаги. Как жалкую и никчёмную, бумажку.
Подпрыгнул он, невысоко и взлетел в небеса, подальше от врагов своих. Хотя это были кто-то ещё хуже, чем враги. Не то это было, слово. Слишком мягким было оно для чертей этих. Но не время было для гнева и злобы. На кону была его жизнь. На кону было всё. Всё или ничего?
Он летел по просторам небес над нескончаемым морем, от врагов своих подальше. Как можно дальше.
Но силён был его враг. Баллиста была наготове. И стрелял механизм стрелами сродными копьям, но всё мимо, и мимо. Но одна стрела, всё же попала наверняка. Правую заднюю лапу задела она. И крови, дюжина капель, в море были пролиты, и так, и лились. Больно дракону было. Больно. Но эта боль по сравнению с неутомимой болью на его душе была, ничтожной. Он её совсем не замечал.


Акт I I: В лесу
1
Вот уж был под ним лес из деревьев, самых разнообразных, а небо заслоняли сумерки, тёмные и дремучие сумерки. Альмалексий устал. Он смертельно устал. От боли абсолютной - невыносимой, словно - безмерной. И приземлился он будто самолёт, ракетой вражеской подбитый - неповоротливо, на место где было поменьше деревьев. И жёстко о землю ударился. Аж пыль поднялась над ним. Но развеялась вскоре, как развеивается дым.
Жутко устал Альмалексий от всех передряг. И рана несколько мучить его начала. Но отбросил он всё и вся. Ему будто жить не хотелось, хотя, всё же больше ему хотелось - отмщения. Лютого отмщения. Но, что он сейчас может? Он, словно забитое в угол волками, существо. Но ведь он сам, как волк. Однако нет. Более унижен он. Ныне он никто и звать его никак.
Внезапно, как из ведра начал лить дождь, и мириады капель воды, понеслись с небес на землю. И капало, и капало, и текло, и текло, повсюду, и везде, всё заливая, и шум был кругом. И капли порой сквозь леса кущу, добирались до Альмалексия, до тела его могучего - драконьего. И стекали они по крыльям его, как по зонту. Стекали и с его головы, и с его рогов, подчёркивая его красоту. И стекали идеально чистые капли по его гладкой сизой чешуе. И блестела то ли вода, то ли чешуя. Задремал он, заснул и голову на землю мокрую, сложил. Впал в небытие...
На небо поднялась кремовая луна, а дождь всё лил и лил. Всю ночь он лил, лишь к утру стих. Запели весело птицы. Солнце светом своим лучезарным всё начало накрывать. Но не смело оно, сну Альмалексия помешать. Не могли его лучи сквозь кроны деревьев, добраться до него, до его глаз. И спал он сном безмятежным, будто младенец.
2
Но не позволила судьба ему концы с концами здесь свести. В воду кануть, забыться, умереть... Наткнулся на него лесник здешний, которого Амфевросием именовали. Любил он по лесу своему временами, прогуливаться и в этот раз наткнулся он на дракона. И не смутился лесник. Много кого приходилось ему за жизнь свою долгую, видывать. И пострашней драконов. Никогда он не боялся их. Ибо знал, что стоит только животному показать свой страх, и оно оставит от тебя жалкое зрелище.
Подошёл Амфевросий к спящему дракону, поближе и рассмотрел его. Глаза были закрыты. Он медленно дышал; спал, расслабив передние лапы, возложив их на свои крылья. Крылья же его были небрежно расправлены под спиной, как у бабочки, которая пала на землю и упала на свои расправленные крылья. Сапфировая чешуя дракона была едва заметно испачкана пылью. А на правой задней лапе была засохшая кровь и средних размеров, шрам.
Сон Альмалексия подходил к концу и глаза его были чуть приоткрыты. Снился человек в каких-то нелепых, лохмотьях. И тут Альмалексия осенило. Это не сон. Он открыл свои глаза, и некоторое время недоумённо смотрел на лесника.
- Ага. Проснулся, - спокойно промолвил лесник.
- К... Кто вы? – сухо произнёс дракон. Голос его, был несколько слаб.
- Меня Амфевросием зовут, - уверенно представился лесник, будто человеку.
- Альмалексий.
- Вижу, вы ранены.
- Мужик давай на ты. Я действительно ранен. Смертельно ранен, - иронично заметил дракон.
- О чём это ты? – спросил его Амфевросий.
- Это, долгая история. Я сейчас, не в состоянии её рассказывать.
- Да. Дело, похоже, туго. Знаешь, я могу тебе помочь, однако придётся дойти до моего дома, здесь в лесу. Если ты конечно - в состоянии, – на добрых тонах молвил с драконом лесник.
- Я вроде бы могу идти.
- Ну, тогда за мной, - жестом указал ему лесник и привёл дракона к своему дому.
3
Это была старая, начинающая гнить, деревянная, изба. У неё была, еле держащаяся на петлях дверь, и окно, вырезанное в старинном стиле. Рядом был небольшой; крепкий; деревянный - сарай, двери которого были настежь открыты. В нём было сено, которое сослужило отличной периной, для Альмалексия. Это было, пожалуй, самое лучшее, что мог предложить ему, Амфевросий. Покой и только покой, который был так нужен Альмалексию после ранения. И он, с удовольствием - распластался на уютном и мягком сене, будто на мягкой постели.
И ушёл от него лесник к себе в избу, а затем вернулся оттуда с деревянным стаканом, в котором нёс какую-то жидкость. И подошёл к дракону. Тот посмотрел на лесника снизу-вверх и приподнялся.
- На вот выпей, - протянул ему руку с напитком лесник.
- Что это? – недоверчиво посмотрел на него Альмалексий.
- Отвар. Тебе станет легче.
Посмотрел дракон, которого Альмалексием величали, на напиток в стакане - иссиня-зелёный. И согласился. Амфевросий положил стакан с отваром, на ладонь лапы, дракону, и тот сжал когтями стакан, немного поцарапав его ими, а затем мимолётно влил себе в рот эту жидкость, и проглотил. И тут же морда его стала похожей на, гримасу.
- Чт. Что это? – выговорил дракон, и чуть было не зарычал от горечи.
- Отвар из лесных трав – иронично ответил дракону, лесник.
- О боги... Какая... М... Мерзость, - скорченно проговорил Альмалексий.
- Терпи-терпи. Ради жизни порой многое приходится терпеть. Да, кстати этот отвар помогает уснуть. Сон поможет тебе. Уж я это знаю, – добродушно промолвил Амфевросий, и Альмалексию тут же жутко захотелось спать и он, несколько покачнувшись, упал на мягкое сено, уснув блаженным сном.
На следующее утро, Альмалексий - проснулся от того, что лучи утреннего солнца, добрались до его сияющих - голубых глаз. И после, он долго валялся на сене, ленясь встать. И вскоре, к нему пришёл - лесник.
- С добрым утром! Как спалось? - не поленился узнать у дракона, Амфевросий.
- Неплохо, - ответил ему Альмалексий.
- Неплохо значит неплохо, - после этих слов лесник подошёл к дракону поближе и присел рядом с ним, на мягкое сено, - какими судьбами ты в моём лесу?
- Я... Ты действительно хочешь знать это? – грустно ответил вопросом на вопрос, Альмалексий.
- Если ты не против, - кинув взгляд на дракона, ответил ему Амфевросий.
- Я... Я потерял всё... Я потерял возлюбленную... Из-за - похоти, какого-то - жалкого короля, здешнего - королевства. Он сделал тот самый выстрел, который решил меня... Смысла жизни... Я всё потерял. Хочется лишь мести, но я - ничто. Я - никто... – опустив голову, грустно сказывал свою историю дракон.
- Значит, ты хочешь мести, - сказал Амфевросий, погладив свою длинную бороду, - я не могу тебе здесь ничем помочь, однако знаю я кое-кого, в чьих силах, оказать тебе - помощь. Но, за немалую плату.
- Я готов на всё. За сладкое приходится горько расплачиваться... - грустно молвил Альмалексий, смотря в глаза леснику.
- Чтож. Тогда прямая тебе дорога к Управителю душ. Он всегда здесь... В лесу... И, если очень сильно хотеть, то - можно найти его. Но никто не знает, в какие чащобы ты забредёшь, пока будешь искать его.
- Меня, ничто - не остановит, - твёрдо заявил дракон, и встал с сена, а затем направился к выходу из сарая.
- Прощай, друг мой, прощай, в спину сказал Альмалексию, лесник.
- И тебе не хворать, - обернулся и ответил ему дракон, а затем ушёл.
4
Долго Альмалексий брёл сквозь лес. Очень - долго. И умаялся он - немало, от беспрерывной ходьбы. И прилёг к одному дубу, передохнуть, немного. И вдруг он услышал чей-то жуткий, шёпотом говорящий, голос:
- Не меня ли ты ищешь, забавное существо?
Дракон резко открыл свои глаза и встал в боевую стойку. Перед ним, в нескольких метрах стоял человек, в чём конечно Альмалексий сильно сомневался – человек этот был - в тёмной, цвета земли мантии, с капюшоном, который будто бы был надет на голову. Однако у призрака в одеянии, светилась лишь пара лиловых глаз, выглядящих – очень, злобно, скупо и жадно. Это были, будто не глаза, а огоньки. За его спиной был каменный портал, который был неактивным, а поблизости с этим человеком - был каменный стол, на котором лежал старый пергамент, чернильница с чёрными чернилами и белое перо. Рядом со столом было два каменных кресла, будто вбитых в землю. Это был тот самый - Управитель душ.
- Чего уставился? Ты ведь здесь не просто так? Если нет, то подойди ближе иль сгинь с глаз моих долой.
Подходя поближе, Альмалексий спросил: «вы управитель душ, верно?
- Д-а-а, – ужасающе произнёс, Управитель душ, - что тебе нужно, дракон? Простого тщеславия? Богатства? Могущества? Ещё большей мудрости? А быть может ты хочешь вернуть кого-то с того света? Но я, конечно же, шучу. Это невозможно, ибо противоречит балансу сил между живыми и мёртвыми.
- Мне нужно могущество, - уверенно произнёс дракон, стоя перед Управителем Душ и закрывая его своей тенью.
- Ты недалёк в своих желаниях. Хотя, любое желание есть желание, и оно обязано стать реальностью. Условие – в обмен ты отдашь мне свою... Душу. Пожалуй, за такую могущественную - я мог бы дать тебе чего угодно. Но клиент всегда прав.
- Не будьте многословными. Мне это не нравится, - презирающее взглянул на Управителя, Альмалексий.
- Не смей перечить мне, жалкое существо! Я могу решить тебя самого дорого, что у тебя есть – твоей жизни, одним взмахом своей руки! Помню я одного такого наглого сопляка. Он был во много раз больше тебя. Его душа была столь сильна... И досталась мне задаром...
- Перейдём к делу, - надавил Альмалексий.
Управитель Душ взял со стола пергамент и написал что-то на нём, чёрными чернилами и расписался внизу.
- Возьми перо и распишись, - передал ему в лапу перо – Управитель Душ.
- Но...
- Всё, что угодно. Без художеств.
Альмалексий взял перо и старательно расписался древней магической руной «Ψ» - Алгиц, значение которой – защита и крепкий союз, договор.
- Руна? Последний раз ею расписывался кто-то, едва ли не тысячелетие назад, - произнёс Управитель Душ и забрал перо из лапы дракона, - в следующий раз, расправь свои крылья в небесах и получишь безграничное могущество – бессмертие.
- Но я не этого хотел! – свирепо оскалился Альмалексий.
- Знай себе цену, ничтожество! – оскорбил дракона, Управитель Душ и исчез вместе с таинственным порталом, столом, пером и договором.
Зол был Альмалексий, зол. Ведь бессмертие ему не было нужно. Он был проклят, ведь ему теперь предстоит до забвения мира, скорбеть по той, которую он потерял – Ларе. Но нечего было делать. Не в его власти было повернуть время обратно. Нельзя было его терять. Нужно отомстить, чтобы выжать хоть каплю горящей лавы, которая словно текла по его сердцу.



Акт III: Вендетта
1
Альмалексий расправил свои могучие крылья, и особая сила наполнила всё его тело, будто вода - кувшин, может быть, она даже наполнила могуществом его разум. В его теле было могущество – Управитель Душ не обманул его.
Воспарил дракон над землёй, к небесам. И летел по небосклону, на зависть всем кто был снизу. Лишь простирались внизу леса, поляны и степи. Рабочие на полях, недоумённо смотрели, да и простые люди в деревнях. А вот уже городские жители, притаясь, в страхе за небом наблюдали, словно за падающим метеоритом. Ибо помнили охотничьи похождения своего короля...
Альмалексий всё хлопал своими могучими крыльями да хлопал, разверзая небо. Разрезая пространство. Пронзая воздух, который стал ещё свежей и чище. Но недолго оставалось затишья.
Дракон направлялся именно к замку с башнями, который величественно возвышался над городом. И вдруг он, рыкнув, резко сделал нечто вроде смертельной петли, и всем телом направился на одну из башен замка, и разнёс её в пыль, даже ничего не почувствовав, разве что отряхнувшись от пыли.
Городские жители были в панике. Каждый боялся за свою жизнь, хотя они подозревали, что дракон прилетел вовсе не за ними. Большинство всё же разбежалось по своим домам.
На нежданного гостя, подходящего прямо к воротам, незамедлительно напала толпа лучников, из личной охраны короля и несколько меченосцев. Одни энергично поливали Альмалексия стрелами, другие энергично рубили. Но их усилия были тщетны. Стрелы отлетали, мечи не могли нанести даже малейшей царапины. И Альмалексий злобно сказал: «мой черёд». Он яростно опрокинул нескольких врагов, головой, и те разлетелись в разные стороны, лишь сверкая оружием, а затем низверг пламя на лучников. Пламя настигло их мгновенно
После Альмалексий медленно вошёл в главный зал, предварительно вышибив двери головой, от чего те разлетелись в щепки и древесную пыль.
Дракон медленно приближался к королю, восседающему на каменном троне, и смотрящему с ужасом на него. Своими мощными лапами Альмалексий испортил несколько красивых ковров на своём пути, и поцарапал деревянный пол. И остановившись перед троном короля, злобно посмотрел на того.
- Мы уже где-то виделись? – трусливо произнёс король.
- Что было так трудно запомнить меня да? Мерзкое отродье,- разозлился дракон.
- Но я могу...
- Ничего ты не можешь! Единственное, что ты можешь – умереть, - накричал на короля Альмалексий.
- И, что ты убьёшь меня? – трусливо посмотрел на дракона, король.
- Тебя убью не я, а очищающий огонь, - после этих слов Альмалексий схватил один из больших подсвечников для свечей, и специально уронил его на пол, тот быстро загорелся, вместе со всеми коврами и прочими ковровыми дорожками.
- Ты не можешь! – сказал король ему в спину, но так и не получил ответа. После дракон ушёл. Сзади лишь полыхало пламя, в котором давно уж сгинул тот самый король.
2
Альмалексий стоял, поникнув головою перед последним пристанищем своей возлюбленной – могилой. На ней, закопанной недавно - лежал небольшой букет полевых цветов – тюльпанов, пионов, ромашек, одуванчиков, клевера и орхидей.
Над ними возвышалась большая плоская мраморная плита, на которой красивым почерком было вырезано – «Лара», а снизу была печальная эпитафия – «когда - ни будь ты вновь, обретёшь любовь». Альмалексий скорбел по ней. По его скулам даже скатилась кристально чистая слеза, которая потом упала на могилу, как первая капля дождя падает на землю.
Подняв свою голову, Альмалексий будто обратился к той, которую он потерял: « Лара, мне жаль, что я тогда не прикрыл тебя своим телом... Но всё же я лишился тебя... Быть может так будет лучше. Скажу лишь одно, ты отомщена... А я... Я проклят и теперь вынужден быть бессмертным...». С этими словами он наклонился и возложил свою голову на могилу, и стал скорбеть по своей возлюбленной...
Мимо него лишь пронеслись жёлтые листья, унесённые ветром.