Мой позывной – «Вестница». 18. Вечерние разговоры.

Мой позывной – «Вестница».

18. Вечерние разговоры.

А потом наступил вечер и коллективное чаепитие, одно из тех, которые запомнились мне навсегда и согревали долгие годы.
Мы сидели на небольшой возвышенности над ровной площадкой обсерватории. Здесь строился новый дом, и пока была готова только открытая дощатая веранда с накрытым на ней столом.
За ним разместилась дюжина людей разных возрастов, объединенных между собой общей работой и поэтому понимающих друг друга буквально с полуслова.

- А помните, как мы навесили на телескоп столько приборов, что он, бедный, скрипел и грозил развалиться…- начинает Вадим Самонов, начальник нашего отделения.
- Да, - продолжает мой начлаб Виктор Бондарев, - а потом прибежал двухзвездный генерал и начал грозить судом, если мы испортим дорогостоящее оборудование.
- Тогда мы расположились на ночлег прямо под телескопом, чтобы, если он рухнет, то и спрашивать будет не с кого, - заканчивает Саша Шохин.

Он сегодня выступает в роли добровольного чайханщика, с намотанным вокруг головы вафельным полотенцем – единственный остепененный кандидат наук среди этих молодых еще, в общем, людей.

Заходящее за горы солнце заливает нашу площадку теплым и густым, как абрикосовый джем, светом.
Неспешно протекает дружеская беседа. Шохин разносит уже по второй пиале ароматного напитка, составленного по собственному рецепту купажа, из равных частей цейлонского, индийского и краснодарского чая.

После захода солнца я зашла в «командирский домик» и, в нарушение всех правил, заказала по рации наш домашний номер.
С замиранием сердца слушала родной голос мужа, с которым нас разделяли не только тысячи километров расстояния, но и долгие годы разлуки.

- Как ты долетела? - спрашивал он.
- Нормально, - отвечала я, - правда по дороге в горы нас застала небольшая снежная буря, но в конечном итоге все обошлось – мы живы и здоровы.
- Хорошо, а то на сердце у меня было как-то неспокойно, все щемило, но сейчас все прошло.

-Ты береги себя, Паша,- повторяла я, стараясь ни одной интонацией не выдать своих слез, которые непроизвольно текли у меня по лицу. - И еще вот что, скажи Толику, пусть он не
расстраивается, когда от него уйдет девушка: все равно она ему не пара. Я ему другую невесту подыщу, нужно только подождать…
- А скоро ты ее найдешь? – доносился сквозь треск атмосферных помех его голос.

- Скоро, уже скоро,- повторяла я сквозь слезы.
Ведь не могла же я, на самом деле, сказать, что будущая невеста нашего сына, моя дорогая Катя - Катине, уже твердо стоит на своих длинненьких ножках и скоро пойдет в детский садик.