Обманчивый свет тоннеля. Гл. 6

ГЛАВА 6

Он уже вторую неделю калымил на своей «девятке».
Тогда, после ссоры с Володькой, он пришел домой, не раздеваясь, рухнул на диван и проспал почти сутки, до 15-00 следующего дня.
Проснулся и, ещё не открывая глаз, почувствовал, как противно пахнет и от постели, и от него. Лежалым, старческим…
Долго мылся под душем. Затем сменил постель.
Было ещё светло.
- Попробуй машину раскочегарить, - приказал сам себе. – Тебе жить надо на что-то. И долги отдавать.
Спустился во двор и с трудом открыл прихваченную морозом дверцу машины. Покойницкая, натуральная покойницкая… Холод и синева. С замиранием сердца повернул ключ зажигания. Ага, литров пятнадцать бензина осталось! Фу-у, уже слава богу! Повернул ключ дальше. Двигатель зашумел, будто собака в лае. Потом всё быстрей и быстрей – и «схватился», резко взвыв! Ничего, ничего, родной, поработай пока так, а то заглохнешь.
Серёжка чуть было не расплакался от счастья. Месяц к машине не подходил, месяц!.. А она, вон, вишь как… Как к человеку к тебе отнеслась. Давай, милая, давай! Спасибо тебе.
И, пока ещё окончательно не стемнело, съездил осторожно в гараж, поменял резину на «зимнюю».

Трудно поначалу далась ему эта работёнка. Он и не предполагал, что так плохо знает родной город, особенно окраины. А про расценки уж и говорить нечего! Когда у него спрашивали: «Сколько?», он каменел лицом и, не глядя в глаза, отвечал: «Сколько не жалко». Некоторых эта неконкретность отпугивала. Они хлопали дверцей и ждали следующего «извозчика».
Приходилось колесить по улицам в надежде на попутчиков. Стоять и выжидать на «прикормленных» местах не получилось: всё давно уже было занято и чужаков в эти кормушки не пускали. Но и того, что он зарабатывал, разъезжая по городу, хватало и на бензин, и на житие, и даже что-то понемногу откладывалось.
Самое главное – работа не мешала творчеству. Застопорилось что-то с писаниной – он садился за руль. Пришло что-то конкретное и интересное в голову – он катил домой.
Давно уже не было ему так хорошо и сладостно. И опять захотелось жить, и жить, и жить…
Единственное, что угнетало его время от времени – это необязательное общение с клиентами. Разные попадались пассажиры. Кто-то молчал с наслаждением всю дорогу. Кто-то просил выключить звучащую в салоне музыку и включить другую. Кто-то разглагольствовал, как в моноспектакле, не ожидая ответа. Но были и такие, что требовали диалога.
Сергей, замкнутый и стеснительный с детства, тушевался, бурчал что-то в ответ, краснел лицом. И сам же поражался себе: - Ты же писатель! Общайся! Это же твои будущие наработки! Расспрашивай, расспрашивай, не варись в одних своих фантазиях! Жизнь - то настоящая – вот она, на соседнем сиденье!
Но жуть как трудно было себя пересилить. Разговорчивым он был лишь среди друзей и родных. А здесь… Ну, что ему ответить этому потрёпанному мужику с кейсом? Что и вправду жизнь дерьмо? Так не дерьмо жизнь. Наоборот – прекрасна она. И эта миловидная женщина не права: детишки всегда лучше нас. Просто, другой жизнью живут, непонятной нам. А ты, сынок, прежде, чем шлюхами всех баб обзывать, про мамку свою лучше вспомни. Она-то у тебя из какой категории? Может, после этого в мозгах просветлеет, а то: «бросила, сучка, перед самой свадьбой, на богатенького запала… Все они такие!» Разные они все. Как и мы, мужики.
Он молча возражал или соглашался с попутчиками и слушал, слушал, слушал… Иногда бывало, что высадив клиента, он доставал из «бардачка» ручку с блокнотом и записывал интересную фразу или сюжет. Двумя-тремя словами, так, что порой и дома не мог расшифровать и вспомнить, к чему это относится и с какого бодуна он это записывал: «столб на раскоряку - через месяц в Анапе – комп. мышь…». Больной. На всю голову.

Вовка появился через месяц. До этого ни он, ни Сергей не звонили друг другу, характер выдерживали.
Появился под вечер, в заснеженном пуховике, раскрасневшийся лицом, как пасхальное яичко.
- Привет. – Он выжидательно стоял перед дверью.
-Чего торчишь? Заходи. – Сергей пропустил его в прихожую. – Заходи, ужинать будем.
Вовка, шумный, объемный, мерил шагами кухню и потирал озябшие ладони.
- О, как у тебя чистенько стало! Уютненько… Мать честная, - обомлел он. – Аквариум завел? – спросил, увидев у телевизора пузатую круглую емкость.
- Завел. Для пары макроподов, – Сергей накрывал на стол. – Дюже они мне нравятся.
- Чем? Ни красоты, ни цвета.
- Угу. А как нерест – красивее их нет. Будто расцветают. Как гадкие утята. Тебе с майонезом? Или сметаны?
- А чего у тебя? Борщец? Сметану давай.
Вовка сходил в прихожую, притащил бутылку водки.
- Будем?
- Ну, если тебе хочется… давай, составлю компанию.
Друг внимательно и недоверчиво посмотрел на него, ничего не ответил, вздохнул и уселся за стол.
А Сергею и впрямь было без разницы: выпить-не выпить.
После тогдашней «кодировки» у бородача-мракобеса, он шел пустынными улицами домой, а в башке крутилось только одно: - Серый, если не ты, то кто же?.. Если не ты, то кто?.. Кто?!
И лишь однажды за этот месяц позволил себе выпить. Неделю назад.
Неделю назад наконец-то прозвонилась издатель Ольга Сергеевна.
- Сергей, ну, где вы пропали?! – с возмущением проговорили ему из трубки. Ни здрасьте вам, ни до свидания. Сразу в карьер. – Не звоните, не приезжаете…
- Да, слушаю, - коротко ответил он, будто и не слышал напористых вопросов. Говорить было неприятно. И в то же время внутри все сжалось от волнения, и хотелось продолжать, и услышать что-то ожидаемое… ожидаемое много лет. И он услышал:
- Сергей, это Ольга Сергеевна, проснитесь! У меня хорошая новость для вас: мне нужна подборка ваших рассказов и повестей. Будем книжечку делать страниц на двести пятьдесят. Это примерно сто двадцать-сто тридцать страниц на компьютере. Но высылайте больше, что-то отметется. Желательно и печатный вариант, и электронный, на флешке. Когда сможете? Мне хотелось бы поскорее закончить с ней и разослать на конкурсы. Они почти все к февралю заканчиваются, так что поторопитесь!
Сергей долго молчал. В горле стоял комок – не вздохнуть, не проглотить. На том конце провода терпеливо ждали.
- У меня нет денег на книгу, - проговорил он, наконец.
- Не надо денег! – с раздражением ответила Ольга Сергеевна. – Кто у вас про деньги спрашивает?! Напечатаем за наш счет на конкурсы. Вам только художнику за работу над обложкой да корректору заплатить надо будет. Но это потом, потом всё обсудим. Выбирайте и приносите побыстрее свои опусы, нам надо успеть! Когда сможете?
- Завтра, - выдавил он из себя. – После обеда.
- Всё. Ждём. До встречи.
Гудки.
Он некоторое время сидел на диване, сгорбившись, свесив обессиленные руки на колени, и тупо глядел на блестевшую дешевым стеклом на солнце пепельницу.
Затем тяжело поднялся и достал из холодильника бутылку. Затем также неторопливо рюмку из шкафа. Вскипятил чайник, заварил кофе. Отнёс всё в комнату, к компьютеру. Вернулся, оглядел кухню. Пепельница, сигареты, зажигалка. Вспомнил. Вновь залез в холодильник, достал соленые огурцы, порезал и опять всё отнёс в комнату. И так, под рюмочки, до полуночи правил свои произведения, компоновал, исправлял, как мог, орфографию и обороты, менял названия, очередность и так далее. Когда всё закончил, бутылка была пуста. Но никакого хмеля он не ощущал. Чуть-чуть сбилась координация, но голова была ясной и трезвой. Он ещё покормил перед сном рыбок и завалился спать: душ и всё прочее – завтра. Спать, спать…
На следующий день он отнёс рукописи в издательство. Редактора не было. Флешку приняла секретарь Инна. Сергей извинился, что нет бумажного варианта.
- Ничего, я сделаю на принтере, - успокоила его Инна. – Там страниц сто пятьдесят? С вас сто пятьдесят рублей.
Он неловко зашарил по карманам в поисках денег. Инна терпеливо ждала.
- Вот, пожалуйста. – Он протянул две смятые сторублёвки и, не прощаясь, вышел.
И странно: выпить опять не хотелось. Он зашел в киоск и купил мороженное, хотя на улице было за минус десять.

- …Давай, составлю компанию, - повторил он.