Ох уж эти сказочки...

Мелодия звучит - так полночь возвестили
Каминные часы.
Им сто иль двести лет?
Но каждый раз, когда их заново чинили,
То мастер задавал им этот менуэт –

В высоком и великолепном стиле.

Болванчик засыпал, кивая в такт согласно,
Завистливый,
уснул сей соглядАтай-дед.
И время настаёт признаний пылких, страстных
Пока не потечёт сквозь ставни утра свет,

И флирт не прекратит прекрасный.

Заманчив романтизм у сказки чУдной этой:
Герой - поэт!
Всегда на подвиги готов,
Ловя упорно взгляд красивой статуэтки,
И слыша звон её под музыку часов…

О! Сколько посвятил он ей сонетов!

«Напрасно шлю тебе восторги, комплименты,
Звенящая, манишь ты хрупкостью мечты,
Ты не приемлешь страсть, и это так заметно!
Ты выше и светлей всей праздной суеты.

Я ж слишком приземлён, и низменные грёзы
Лишь мучают меня и не дают уснуть.
Влечёшь своей красой, своей изящной позой,
Мне хочется ласкать фарфоровую грудь…

Но к мраморной плите навечно прикреплённый,
Возможность не найду, хоть на колено встав,
Прочесть тебе сонет, любовью опьянённый,
В объятья заключить твой тонкий лёгкий стан.

Мне жаль, что не могу я с жаркой страстью
К губам своим прижать оборки платья!»

Каминная плита… она - всему свидетель,
Свой беломраморный хранящая секрет ,
В молчанье камня, здесь.
Никто, никто на свете
Не слышал больше ни один его сонет!

Как жаль, что здесь не пролетает ветер!

А бедный наш герой поёт ей снова песню.
Она ж, увы, стихов не слушает слова.
Высокий слог его совсем неинтересен,
Сонет претит давно - столетье или два…

Её влекут и даль и неизвестность…

Всё грезится любовь бубнового валета -
Здесь проезжал не раз красавец, яркий франт…
И счастлива она, от взгляда-комплимента,
И ждёт улыбку, как волшебный яркий фант.

И всякий раз ей удаётся это.

Но не грусти, поэт! Тебя давно приметив
Особа, что всегда со свитой на пикник,
В шикарной, четвернёй запряженной карете
Проедет иногда, кичась гербами – «Пик»…

Улыбкой благосклонной взгляд твой встретит.

Сей сказочный сюжет мне не даёт покоя!
Но как представить вам счастливейший финал?!
Мне далеко до Вас, любезный наш Лукойе,
Хотя я сказки все давно перечитал,

Что брали словом душу «за живое»!