Звонок в недосягаемость

Сергей Минин

Рассказ

Звонок в недосягаемость.

А.Н.В.

У меня была когда-то студенческая любовь Наташа А. Я не буду описывать всю круговерть обуревавших нас страстей- встреч, разлук и примирений, дабы не запутаться в них, как в сложных вологодских кружевах при слишком близком рассмотрении. Скажу только то, что, в конце концов, эта непомерная чаша была испита, и мы порвали с моей некогда благоверной пассией какие- либо сношения на добрых пятнадцать лет. Я уехал в привычный мне Тольятти, а Наташа осталась в родной Москве. Я сожительствовал с одной смазливой оперной певицей, которая ради меня бросила сцену в республиканском центре, пренебрегла мнением родителей и родила мне дитя. А она, насколько я знал по слухам, вышла замуж за профессионального телохранителя и работала переводчицей в какой- то солидной конторе. Кажется, в Красном Кресте. Жизнь моя была вполне сносной: я наплевал на творчество, имел много денег, ездил на дорогих машинах и при случае не упускал возможности поволочиться за очередной вертлявой юбкой; при этом умудряясь не отступать от роли примерного семьянина и до беспамятства любя своего сына Ваню. У Наташи же, как периодически докладывали мне наши общие знакомые, поддерживавшие с ней дружеские отношения - детей не было.

Быть может, мы никогда бы больше с ней не заговорили и не напомнили друг о друге, но вот однажды жизнь моя круто переменилась! Я оказался запутан в криминальную историю и меня осудили, отправив отбывать наказание в лагерь. Сожительница моя, недолго помучавшись, оставила меня, выйдя замуж за более удачливого коммерсанта и, вроде бы, родила ему ребёнка, чем окончательно скрепила их брак и только упрочила наш разрыв. Мой же сын, воспитывавшийся теперь отчимом, нет-нет навещал свою бабушку по отцовской линии. То есть, мою мать. Но и на этом, как говорится, спасибо!

До освобождения мне ещё было далеко. Дни тянулись как зубная боль, нудно и терзающе-медленно и, чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать их, я посещал библиотеку, выбирая себе для чтения, как правило, классические произведения, подолгу гулял, наматывая километры по замкнутому пространству локального участка, а вечерами звонил с какого-нибудь укромного места своим родственникам и знакомым со строго-настрого запрещенного нам, но, однако же, имевшегося у меня мобильного телефона.

О Наташе я как бы и не вспоминал, зная, что в личном плане у неё всё хорошо, что я сам когда- то сделал выбор и появление такого неординарного персонажа из прошлого, как я, в её судьбе, вероятно, было бы не желательно.

Не вспоминал...до определённого момента, пока один из моих друзей по воле, которого я, по случаю, («вися на трубе»), поздравлял с новогодними праздниками, весьма конкретно не заявил мне, что Наташа (моя Наташа!) давно развелась с мужем и теперь живёт одна, всё там же на Кутузовском проспекте.
Что тут началось в моей душе! Это были такие цунами, которые снесли бы на своём пути ни один материк, дай я им только выход. Я мигом вспомнил её телефон. Домашний телефон, который безупречно, (с чего бы это?), столько лет хранился в моей памяти. Я перебрал в голове все наши отношения: как мать её была изначально против, но мы всё
равно встречались, как она потом умерла от рака груди, и я очень сочувствовал Наташе. Как все уже ждали, что мы вдруг узаконим нашу связь, а мы вдруг взяли и расстались, и как мой институтский руководитель семинара в изумлении развёл руками, от кого-то узнав об этом.
-Столько шума было - и на тебе!- кажется, так он тогда в сердцах выпалил, отреагировав на эту новость.
И много ещё чего было...
До…
И после…
Только наше сознание так удивительно устроено, что я в единый час, махом, исключил из него все наслоения последних лет, проведённых без Наташи. Я любил её снова и снова. Как прежде. Мою изящную, как Дюймовочка, мою несравненную избранницу. Такой я был дурак в те минуты.
И что же мне было делать?
Я отважился и позвонил ей на домашний достопамятный телефон, дождавшись темноты и
выйдя из барака на спортивную площадку.
Но Наташи не было дома. Старческий голос её деда, (во всяком случае, так показалось мне тогда), поставил меня в известность о том, что Наташа там не живёт, а координат её он мне сообщить не может
.Отчаянию моему не было предела!
Я не знал как мне жить дальше. Я непрерывно думал о ней, перебирая в памяти, как чётки, всё хорошее и плохое, что между нами когда- то было.... Только хорошего, как мне показалось, все- таки было больше.
И я пошел на хитрость, не ведая как пришедшую мне на ум, следующим же вечером. Я позвонил на ее неизменный семизначный номер и довёл до сознания все того же хрипящего оппонента, что я должен Наташе денег и мне необходимо ей их отдать, так как я завтра, якобы, улетаю в Давос, и неизвестно когда ещё такая редкостная возможность мне представится, (что, кстати, не далеко было от правды - в плане небольшого долга, так и оставшегося на моей совести).
И о, чудо! Голос откликнулся. Голос, как и следовало надеяться, записал номер моего сотового телефона, пообещав немедленно переадресовать его моей затерянной в годах и расстояниях любви.
И надо же?! Наташа отозвалась, перезвонив мне через считанные минуты.
Долго не могла понять с кем она разговаривает и, когда я назвался, стала причитать изумленно и, вместе с тем, восторженно:
-Антон.. .Антон.. .ты же сидишь? Ты в Москве? Ты где?
Душа моя трепетала, но я не хотел ей врать и сказал правду о том, что я действительно отбываю срок в лагере, только не смотря на все её расспросы не стал указывать точного адреса, очевидно, вначале желая убедиться - насколько ей это нужно?
Мы ещё поговорили с Наташей о разном, сугубо нас касающемся. Я поделился с ней неудачными подробностями своей семейной жизни и успел, как восторженный семнадцатилетний юноша, наплести разных глупостей. Например, умудрился сказать ей о том, что я её люблю и, в свою очередь, спросить: любит ли она меня? (сам за неё ответив!)

-Ты начинал - тебе и продолжать,- прошептала она мне с потаённым смыслом и нескрываемым чувством.

Я был на седьмом небе от счастья!

Как выяснилось из нашего последующего разговора, это не Наташин дед отвечал на мой звонок в прошлый раз, как показалось мне почему- то, а рабочий, который делает ремонт в её квартире, а она по этой причине, живёт в съёмной. Что касается её родственника преклонных лет, то он в настоящий момент плохо себя чувствует, и она отвезла его для ухода к кому- то за город.
Мы балаболили без умолку, и я отдал бы всё на свете за то, чтобы этот разговор мог бы длиться вечность. Но Наташа, к сожалению, не могла уделить мне больше внимания, - в трубке слышались голоса и ей, похоже, мешали. Тогда она извинилась передо мною и, невзирая на мои настоятельные возражения, вышла из сети. А я запомнил, («высветившийся» у меня на экране дисплея после её звонка), номер, чтобы иметь возможность связаться с Наташей в другой раз - так сильно разбередила она мои былые чувства. Но следующий разговор, случившийся через два дня, был не такой как первый.

Наташа собиралась на каток, и я застал её в коридоре, видимо, отвлекая.

Она как бы не хотя задала пару вопросов обо мне, и я как-то неуверенно на них ответил.

Я ещё хотел поговорить с ней на разные темы, допустим, расспросить о судьбах нашей литинститутской братии, как они сложились, и что с кем стало? Может быть ей что-нибудь известно? Но она спешила по своим делам и со мною распрощалась

А потом перестала отвечать на мои звонки, сколько бы я попыток не возобновлял - ведь
цифры моего телефона были ей известны.

Но я не сдавался и решил прибегнуть к ещё одной уловке, приобрёл симкарту с другими
данными. А как мне было ещё поговорить с Наташей? Когда на мои звонки она больше не
отвечала.. Но и это не помогло, гудки проходили, абонентка не отзывалась, видимо, разгадав мои ухищрения и не желая им потворствовать.

Сердце моё уходило в штопаные носки. Существование теряло смысл. И я не знал уже как
из этой любовной напасти выбраться.

Тогда я ещё раз позвонил Наташе, но уже на её домашний номер и, занимающийся в её квартире сменой интерьера мужчина, которого я прежде принял за её деда, поведал мне,
что с Наташей лично он не общается, а по всем вопросам связывается с её другом Мишей.

Так значит, у неё есть друг!- выяснил я с запозданием. Так что же она не сказала об этом
раньше? Видимо, не хотела меня расстраивать, оправдывал я её мысленно.

Удар был ниже пояса. Удар был непереносимый. И, как побитый на ринге боксёр, я не знал, когда теперь восстановлюсь от перенесённого мною морального поражения, (которое, несомненно, бывает неизмеримо сильнее физического). Дни шли за днями, но я больше не звонил Наташе, борясь со своим настойчивым желанием. И только на восьмое марта, исключительно из вежливости, всё-таки, международный женский день!- я вознамерился допустить ещё одну попытку.
Но и это было тщетно! Наташа принципиально призывалась, отвергая все мои настоятельные посягательства, тянущиеся из далёкого забытья. И тогда я ей отправил «smsку», невзирая на всю её краткость, с намёком на сердечную боль следующего шутливого содержания:
-С праздником! Антон «Первый».
После этого, Наташин телефон отключился, произвольно удалившись в зону нещадной, как приговор суда и, кромешной, как тьма,
недосягаемости.
- Из прошлого не возвращаются. Не верьте!
Август 2006 года
ИК-10
Самарская область