Сердце белого тигра. Часть 2.

========== Глава 1. Незавидное положение. ==========




Когда вас ставят в тупик, не отчаивайтесь. Помните, тот, кто вас опустил до такого уровня, сам в незавидном положении… (с)





Чертова усмешка, пронзительные глаза и раздувающиеся крылья носа. Принц выглядел, как лоснившийся на солнце кот, объевшийся свежей белоснежной сметаны. Век бы не видеть эту ухмыляющуюся рожу!

- Леди Рейна, - он изящным жестом протянул мне руку. - Следуй за мной.

И все. Больше никаких слов. Развернулся и стал подниматься вверх, нисколько не заботясь о том, иду ли я следом или нет. Самовлюбленный и эгоистичный венценосный гад.



Я подобрала юбку и спешно пошла за ним, боясь отстать и снова оказаться в заключении. А так хоть есть надежда, что я узнаю о том, как я сюда попала, что ему от меня надо, и смогу ли я вырваться отсюда. Лестница была шаткая и скрипучая, под моим весом она прогнулась и издала протяжный визгливый звук. Я припустила быстрее к солнцу и свету, опасаясь упасть в темный трюм обратно. Вслед мне раздавались завистливые вздохи. Нда, кажется, меня тут будут ненавидеть.



Последняя ступенька и я на палубе. И еле-еле сдерживаю восторженный вздох: я действительно попала на корабль удивительной красоты; дерево покрашено белоснежной краской; паруса сияют белизной и золотыми нитями вышивки; матросы в изящной форме с треуголками на головах. А вокруг бескрайнее море. Или же океан?



- Хватит разглядывать все подряд, - невежливо прервал меня Тарт. - Иди сюда.



Кивком он позвал меня в капитанскую рубку под мостик, рывком распахивая светлую дверь, окантованную цветочным орнаментом из камней. А внутри меня ожидала светлая и просторная комната: алые шторы украшают круглое оконце, большая двуспальная кровать с большим количеством подушечек винно-бордового цвета. Столик из красного дерева с искусной резьбой, два кресла с бархатной обивкой и золотыми кисточками по краям. Вся обстановка будто бы сама за себя вопила во весь голос об исключительности хозяина корабля. Словно я не догадывалась, кто на этом корабле обожает кичиться роскошью и дороговизной.



Изящной походкой его светлейшество прошел к креслу и, налив себе вина из графина, плюхнулся на мягкие подушки, нисколько не заботясь о приличиях.



- Садись, - лениво процедил сквозь зубы он. Я спокойненько прошла вглубь комнаты и села в предложенное кресло. Мягкое, однако.



- Итак, Рейна. Я желаю знать, где жезл? - Без каких-либо прелюдий начал говорить Тарт. - Рассказывай. Рассказывай все, что знаешь. Начни с места, где ты и твой дружок-наречный его припрятали.



- Ч-что? - Я пораженно уставилась на принца. - Какой, к чертям, жезл? Ты… Ты думаешь, что я его украла?



Мозг отказывался соображать. Это же чушь какая-то, я ведь ничего не крала…



- Именно. И не думай дурить мне голову, - холодно ответил Тарт, прихлебывая из рюмки. - И еще. Не забывай теперь к каждому своему слову прибавлять «господин». И говори на «вы».



- Господин? - Я нахмурилась. - С какого это, а? Я свободный человек, а рабство у нас отменили уже сто лет как назад…



- У вас отменили рабство, - он едко выделил это слово голосом, - герцогиня Эль-Ма-Градиент. А у нас оно еще существует. Ты больше не герцогиня из рода Эль-Ма-Градиентов, Рейна. Теперь ты моя собственность, моя рабыня. И я могу сделать с тобой что угодно.



- Я перестала быть герцогиней с того момента, как ушла из родового замка Градиентов. Я прекрасно осознаю, что для отца я теперь никто, - вздохнула я. - Так что лишением герцогства меня не напугать.



- Славно, - хмыкнул мой… Кто он теперь? Господин? - Итак, рабыня. Рассказывай, куда ты дела жезл.



- Пусть я больше не герцогиня, и пусть честь рабыне не нужна… Но я не воровка. И никогда ею не была и никогда не буду. Я не крала жезл, ведь я даже не имею ни малейшего понятия о том, как он выглядит. И уж точно я его нигде не прятала, - покачав головой, искренне ответила я. Принц прищурился, свербя меня своим пронзительным взглядом.



- Поразительно… В ошейнике рабы не смеют лгать, но ты… Ты каким-то образом умудряешься обдурить мой ошейник, - прошипел принц, сжимая в кулаке стеклянную рюмку до хруста. Миг, и сосуд жалобно затрещал в пальцах, а кровь, смешиваясь с вином, капнула на безупречно чистый пол. Теплое дерево и алая кровь. Я тряхнула головой, снимая оцепенение.



- Я не вру, правда…



- Лжешь! - Перебил меня Тарт, вскакивая с кресла. Я не успела испугаться, как он навис надо мной, левой рукой впиваясь в плечо. От него пахло вином, лавандой и… Чем-то еще таким знакомым, но додумать я не успела. Платье окрасилось кровью принца, а осколки пропороли ткань и вонзились в кожу.



- Ай, больно же, - вскрикнула я, всхлипывая. То, что принцу тоже больно, я не сразу сообразила. Кровь пропитала медово-черное платье тетушки Стэи. - Я не лгу… Да отпустите же меня!



И только после моего полувсхлипа-полустона его гадское высочество соизволило меня отпустить, все так же нависая надо мной. Слишком близко, слишком. Янтарные глаза сияют странным блеском, тонкие губы перестали кривится в усмешке, теплое дыхание щекочет шею… Я смаргиваю непрошеные слезы, как он… Прикасается своими губами к моим. Я чувствую вкус вина, спелых фруктов, вишни что ли; запах лаванды опьяняет, и что-то еще, какой-то еще элемент не дает мне покоя. Терпкий, но нежный… Но нас безбожно прерывают.



- Ваше Высочество! - Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену, а с порога раздался громоподобный возглас. Принц отпрянул от меня, вновь надевая маску презрения ко всему миру.



- Что? - Недовольно буркнул он, вытаскивая меня за шкирку из кресла.



Он так сжал пальцами здоровой руки мое плечо, что хотелось выть. Толчок в спину и я, не удержавшись на ногах, проехалась по гладкой отполированной древесине, обдирая коленки. Подняв голову, обозрела высокого бородача в темно-синем сюртуке, белых штанах, заправленных в сапоги, и со шляпой на макушке.



- Скоро прибудем в порт Весст-Нолланд. Вы просили предупредить, - спокойно ответил громила.



Здоровяк поднял меня на ноги одним движением руки, поддерживая и не давая упасть снова. Ранки на плече заныли, требуя покоя.



- Эту отвести в трюм к остальным, и скажите, чтоб обработали ей плечо. Все, ступайте.



- Слушаюсь, Ваше Высочество! - С этими словами меня вывели из рубки. До трюма я успела увидеть землю на горизонте и шумный город. Вокруг сновали матросы, спеша выполнить только им одним известные команды, шум и гам царил вокруг, но мне поразевать рот не дали. Впихнули в трюм, не утруждая себя идти за лестницей. Падать было не высоко, всего метра два, но удар вышиб из меня дух на некоторое время.



- Чтоб тебя… - Прошипела я, сквозь стиснутые зубы, припоминая вслед бородачу такие словечки, что леди знать не полагается.



Благо мне помогли подняться и сесть к стенке на то место, где я очнулась.



И во что же я теперь влипла?..





========== Глава 2. Прибытие на Сапфировые Острова. ==========




Быть сильной, не сдаваться, верить… Быть сильной. Не сдаваться. Верить. (с)





Я не сдамся, я еще выберусь из этого плена...



Плечо немилосердно ныло, все ж таки стекло очень болезненно ранит. Шипя сквозь стиснутые зубы, я расслабила шнуровку платья сзади и стянула ткань рукава с плеча. В легком полусумраке ранки было плохо видно, но я продолжала упорствовать, пальцами с длинными ногтями, - а когда их стричь-то, - выдирая кусочки осколков. Место ранения немилосердно жгло, кровь, такая теплая и липкая, струилась по руке, пропитывая рукав. Мои руки перехватили чьи-то прохладные пальцы. Я подняла голову и встретилась взглядом с девушкой в разноцветном тряпье.



- Тише, - успокоила она меня, кивнув на рану. - Я помогу… Не стоит одной так делать.

Странный акцент непривычно резал ухо, но неожиданно теплая улыбка располагала к себе. Я вымученно оскалилась в ответ, пусть помогает, если сумеет.



- Я - Ноэль, а как зовут тебя? - Я даже не сразу поняла, что этот вопрос адресован мне.



- Рейна, - чуть помявшись, ответила я. - Спасибо, что помогаешь.



- Ничего страшного, Господин попался жестокий, да? - Ее изящные точеные пальчики аккуратно и ловко вынимали болезненные осколки из моей руки.



- Г-господин? - Я сначала даже не поняла, о чем это она. - Ах, да… Господин. Он же теперь господин и хозяин мне…



Никогда не буду его так называть.



- Недавно попала в рабство, да?



- Еще несколько дней назад я была свободным человеком, а потом… - Я вспомнила таверну, в которой произошло это событие и столкновение с принцем, растерянную Лиру, помогающую увести Саймона… И злополучные фрукты с вином. Я еле-еле сдержала всхлип, рвущийся из глубины души.



Даже в самом страшном сне я не могла предположить, что когда-нибудь я попаду в такое незавидное положение. Рабство… Быть чьей-то вещью, пусть меня и будут кормить, поить, одевать, но я всего лишь вещь. Да, дорогая, живая, говорящая вещь. Но что меня злило больше всего, так это подчинение. Я никогда в жизни никому не подчинюсь. А значит, я выберусь!



- Везет, - вздохнула Ноэль. - Я всю свою сознательную жизнь проводила у разных хозяев. Меня покупали, перекупали и перепродавали. А сейчас вот, за долги старого владельца, меня продали купцу с Островов.



- О, святые Боги… Ты никогда не была свободна, - я прошептала, сочувствующе глядя на девушку. - Бедная…



- Я привыкла, - пожала плечами та. - Это моя жизнь.



Наконец, с моим ранением было покончено. Пришлось оборвать рукава на повязку, немного застирать платье от вина и крови, распутать свалявшиеся волосы, и вуоля. Я похожа на человека.



В процессе приведения меня в порядок мы разговорились с Ноэль; я узнала, что ей двадцать, что даром она обладает слабеньким, и то - целитель. Все детство провела на кухне одного из лордов, там и обучилась мастерски готовить. После смерти ее матери, главной кухарки, была проиграна в карты заморскому барону. Тот увез ее на долгих шесть лет в другое графство, заставляя десятилетнюю девочку убираться в замке, а потом гнал на кухню, где она питалась очистками и огрызками. Счастливыми эти года назвать нельзя, но там к ней хотя бы никто не приставал. Барон умер, когда девочке исполнилось шестнадцать.



И вновь странствия без куска хлеба и крыши над головой, ведь клеймо рабыни не зарастает до самой старости. Неудачный побег с рынка рабов, за это ее выпороли так, что она месяц сидеть не могла, и вновь хозяин. На этот раз молодая девушка, капризная и неуемная Глория, а рядом с ней ее брат, ставший кошмаром Ноэли на последующие года. Об этом девушка рассказывала мне неохотно, морщась и постоянно запинаясь. Страх перед Раулем, так звали этого мерзавца, изнасиловавшего девочку, не исчез через несколько лет. Когда игрушка надоела Глории, ее просто выкинули за ненадобностью первому попавшемуся купцу, с которым она сейчас и ехала на торги в Весст-Нолланд. К концу ее речи, я чуть ли не рыдала от жалости к бедной Ноэль. О себе я рассказать не успела.



Корабль затрещал и заскрипел, топот и гам матросов резко стихли, резкая команда «Отдать якоря!» прозвучала как гром средь ясного неба. Вот мы и прибыли в порт Весст-Нолланд Островов. Что теперь меня здесь ждет, неясно…



- Прощай, Рейна. Я верю, что тебе удастся осуществить задуманное, - ободряюще прошептала мне Ноэль за миг до того, как открылся люк и спустили лестницу к нам в трюм. Если мы на Островах, то получается, что без сознания я провалялась дня три, если не четыре. Сильно меня траванули все-таки.



- Рабы, на выход! - Проревел тот же самый бородатый громила, что швырнул меня сюда без лестницы.



Рабы… Как это теперь корежит слух… Ничего, надо освоится, осмотреть местность, где меня оставят, а там я что-нибудь придумаю.



Мне пришлось последней взбираться по лестнице, остальные так спешили покинуть маленький и тесный трюм, что оттеснили меня в самый конец. Стоило мне заморгать от яркого дневного света, как меня под локоток сцапал Тарт, отрезая все пути к отступлению. Хотя, какое отступление? О чем это я вообще?



- Ну, хоть не выглядишь дешевой потаскушкой после бурной ночи, - сказал он едко, оглядев меня с ног до головы.



- А как я теперь выгляжу? - Так же едко спросила я, на всякий случай готовая к пощечине.



- Как просто потаскушка, - хмыкнул он, не ударив. Надо же, что-то человечное осталось, или меня потом ожидает веселье?



По трапу меня вытолкали с палубы корабля, я старалась не упасть, чтобы не сломать себе что-нибудь или попросту не свернуть шею. И уж потом, ступив на твердую землю причала, я начала оглядываться. Да-а, не зря Острова называют самыми красивейшими местами нашего мира. Моему взору открылась прелестная панорама: от порта со складами и маленькими домишками таверн, гостиниц и просто постоялых дворов отходили улочки, заполненные народом, и все выше и выше, по мере наращивания крутизны склона, появлялись дома больше и зажиточнее, а уж на самом верху… Прекраснейший дворец, какой я только могла видеть в своих мечтах. Тонкие башни из белого камня, развевающиеся штандарты флагов на алых черепичных крышах, арки, лестницы, подъемы и спуски, - все это замок Его Величества принца Тарта.



И, что самое интересное, так это деревья, имеющие зеленовато-синий оттенок листьев. Именно из-за них острова назвали Сапфировыми. А вокруг бескрайнее море, и не видно берегов, ведь попасть сюда возможно лишь на корабле. Сбежать будет сложно.



А под локоть к бричке с причала меня вел принц этих самых островов, он держал крепко, не давая и лишнего шага сделать без его ведома. Я скосила глаза на его раненую руку, но не нашла и следов от осколков. Странно, неужели такая регенерация… А шрамы на щеке почти прошли уже. Вспомнив о них, я злобно фыркнула про себя. Вот бы залепить ему еще одну пощечину и бежать. Но нет, нельзя, пока не узнаю все про этот ошейник. А информацию придется собирать долго и упорно.



Меня затолкали в повозку, не заботясь о том, вижу ли я, куда иду или же нет. Налетев что-то в полусумраке, я сдавленно выругалась. Тарт, забравшийся следом, недовольно буркнул:



- Неуклюжая, как сам черт. Аккуратнее, рабыня.



Мда, если я откину копыта на глазах Его Гадского Высочества, то ему будет наплевать?



========== Глава 3. Ничто человеческое не чуждо. ==========




Порой, чтобы увидеть в человеке что-то хорошее, надо снять с него все слои плохого. (с)







Долго ли мы тряслись в этой таратайке, коротко ли… Но мы приехали во внутренний двор замка. Как я это узнала? Повозка остановилась и меня за шиворот выволокли на свет божий. На лошадях ездить я умею и люблю, но в замкнутых четырех стенах, трясущихся и подпрыгивающих на каждой кочке, я никогда не ездила. Как результат - выползла и рухнула на отполированные каменные плиты, нагревшиеся за день, вялая и слегка позеленевшая.



- Опа, рабыня, тебя что, укачивает в карете? - Так это орудие пытки названо каретой?!



- Я… Кхее… Не называй меня так, - просипела я, тяжело дыша и борясь с тошнотой.



- Имя Рейна тебе больше ни к чему, - отрезал Тарт. - Будешь… М-м-м… Хелина. Да, точно. В переводе с ристонского - зеленая.



- Иди ты… - Плохое состояние не дало мне встать и оцарапать щеку этого сволочного гада еще раз. - Я Рейна. И точка.



Меня подняли за волосы и прошипели на ухо:



- На людях ты Хелина, наедине можешь называть себя так, как пожелаешь. Никто, слышишь меня, никто не знает здесь, что ты герцогиня, и тебе не поверят, если попробуешь об этом заявить. Так что вставай на ноги и ступай за мной, - меня так же за шиворот потащили к главному входу. Благо, что дали отдышаться.



Внутри дворец поражал своими громадными потолками с лепниной, чертовой тучей свечей, шикарными ковровыми дорожками и огромным количеством народа: слуги и служанки всех возрастов и рас, наемники, охрана, рабы и просто лица, которые я не успевала запоминать и разглядывать. Мы долго поднимались по винтовой лестнице куда-то наверх, судя по тому, как менялся пейзаж за окном, мы шли в одну из башен. Повороты, развилки, лестницы, залы и комнаты, снова лестницы с развилками… Будь я здесь одна, я бы заплутала после первого поворота. Что и говорить, наш родовой замок был построен проще и грубее. На очередной лестнице я споткнулась о ступеньку, чувствуя, как гудят ноги. Если бы не рука принца, подхватившая меня за талию, я бы просчитала своим носом ступеньки.



- Устала? - Неожиданно поинтересовался он.



- Да, - выдохнула я, опираясь на стену и чуть ли не скатываясь по ней на пол. - Очень.



- Недолго еще, два пролета и мы в комнате, - кивнул он. Странно это, общаться с ним наравне, зная, что он бывает без ехидности, желчи и своих неизменных усмешек.



Выдохнув еще несколько раз, я собралась с силами и поплелась за ним, мечтая упасть на пол и не вставать больше часа эдак два-три. Но Тарт резко остановился, вздохнул и прошипев что-то себе под нос, ведь я только-только успела его догнать на лестнице, как он развернулся ко мне и… Легким движением закинул меня к себе на плечо. Я от неожиданности так онемела, что пришла в себя тогда, когда он поставил мою тушку не обе конечности в комнате.



Я только растерянно на него смотрела и моргала, от удивления позабыв слова. К слову сказать, комната, в которую меня донесли на плече, была очень большой, с двумя окнами и тяжелыми шторами. Огромная двуспальная кровать с мягонькими на вид подушечками и с балдахином, радом стояли тумбы с крупными подсвечниками на десять свечей. У окон находился длинный стол, весь резной и разукрашенный вкраплениями металлов. Вокруг него располагались кресла с золоченой обивкой. Все это насыщенных иссиня-черных цветов. Позолота выглядела очень и очень даже. Стены в комнате окрашены в золотисто-желтый цвет, на них висят картины с морем, кораблями и даже с натюрмортами.



- Раздевайся, - бросил мне принц, копаясь в ящике.



- Ч-что? - Я распахнула рот, намереваясь высказать ему все, что я только о нем думаю.



- Дура, - фыркнул он, кинув на меня косой взгляд. - Твою рану обработать нужно, иначе заражение, и откинешь свои прелестные ножки.



- А-а… Может, я сама? - Я сделала шажок в сторону, от приближающегося Тарта.

На что он только закатил глаза и страдальчески вздохнул.



- Если ты сама не снимешь платье с плеча, то, я клянусь, я сниму его сам и полностью!



Зябко поежившись, я ослабила шнуровку платья на спине и приспустила ткань на плече, принялась распутывать повязку, как моих пальцев коснулись ледяные руки принца. Странно, на улице тепло, а его ладони холодны, словно лед; на корабле этого не чувствовалось, но сейчас…



Он ловко стащил повязку, не задевая рану, оглядел спекшуюся кровь и так же быстро и ловко нанес мазь едкого зеленого цвета на больное место. Зеленый… Хелина. Странно все это и непривычно.



- И я хотел сказать…



Начал принц, но его прервали, бесцеремонно вторгаясь в комнату.



- Та-а-арт! Ты приехал! Я знала, знала… - Маленький вихрь налетел на него, отталкивая меня от принца. Я удивленно уставилась на маленькую девочку, лет одиннадцати, в разноцветном платьице с кукольного вида личиком, развевающимися блондинистыми волосиками до талии и… Совершенно прозрачными глазами, смотрящими в никуда.



А еще я смотрела на эту венценосную особь и понимала, что вижу необычайный момент: принц Тарт счастливо улыбался. Но заметив мою ответную улыбку, он надел на себя маску непроницаемости и произнес:



- Мара, выйди, - он мягко отстранил от себя ее тоненькие белые ручки и толкнул к выходу.



- Но…



- Я не один, выйди.



- Ла-а-адно, зайди потом… - Обиженно пробурчала девчушка, с любопытством глянув на меня. - Твоя новая рабыня? А куда пропала старая? И как ее зовут?



- Марочка, я все тебе расскажу, но потом. А сейчас выйди, - я поразилась нежности, сквозившей в его голосе.



Девочка кивнула и вприпрыжку побежала к входной двери, на ощупь нашла ручку и испарилась. Я лишь проводила ее пораженным взглядом.



Ого, принц-то не до конца сухарь. Надо же, кто бы мог подумать?..



А куда делась старая рабыня? Эта мысль прокралась по спине огромными мурашками...





========== Глава 4. Куда не стоит залезать. ==========




Любопытство не порок. Любопытство наказуемо. (с)





Закончив с моей раной, принц строгим тоном приказал мне никуда не деваться из комнаты. А когда он вышел, я услышала, как провернулся ключ в замке. Прекрасно. Меня еще и заперли здесь. Я психанула и заходила по комнате.



Ладно, раз уж я осталась одна, то можно разрешить хвосту вылезти из-под юбки. Я задрала все три слоя несчастной ткани и коснулась мягкого меха. И тут я поняла, чего мне не хватало все эти дни. Чтобы кто-нибудь почесал мне хвостик! Я завалилась на кровать и начала ноготками прочесывать бело-карий мех. О, боги-и… Как это оказалось прекрасно. Я, чуть ли не похрюкивая от удовольствия, начала кататься и крутиться по кровати, а под конец встала на четвереньки и закружилась за собственным хвостом. Хи-хи… Я его поймаю! Еще чуть-чуть, ну же…



Ба-бах!



Весь пыл резко пропал, как только я оказалась на холодном полу. Докатилась, Рейна. С собственным хвостом заигралась и рухнула на пол. Хорошо, что принца рядом не оказалось, а то ехидных насмешек не избежать…



Я поднялась на ноги и снова начала шагать по комнате, непроизвольно считая шаги. Пятнадцать в ширину, двадцать в длину… Пятнадцать в ширину, двадцать в длину…



В очередной раз, проходя мимо кровати, я вдруг почувствовала легкий ветерок по ногам. Повела носом и поняла, что я сразу не заметила дверцу рядом с кроватью. А все потому, что она была окрашена в тот же цвет, что и стены, и ручку имела такую, что сливалась с окружающей средой. В тени штор я никогда бы не увидела злополучную дверку, но стоило подойти ближе…



Я дотронулась до точеной ручки и испуганно отпрыгнула в сторону. Дверь открылась, маня меня приключениями и неизвестностью.



Комната, в которую я попала, была похожа на кабинет: высокий потолок; стол с чернильницей и разложенными документами, судя по почерку, язык не наш; большое кресло с твердой спинкой; мягкий ковер, в котором ноги просто утопали. И еще две двери. Одна вела в ванную комнату, а вот другая была поистине кладом. Эту комнату можно было бы назвать библиотекой, если бы не одно маленькое «но». На столе, стоявшем в центре комнатенки, находились различные окрашивающие вещества в баночках, записи на пожелтевших листах, и в маленьком горшочке росло непонятно что. Вроде как и растение, но вряд ли у растений бывают разноцветные листья. Да-да, и красные, и желтые, и зеленые… Даже синие. А само это чудо-юдо расцвело крупным белоснежным цветком. И тут я поняла, что точно такой же запах чувствовала от принца. Что-то смутно знакомое, как будто я уже давно его знаю, но не помню только где…



Я потерла виски, внезапно занывшие от резкой боли, и двинулась дальше. Сколько же здесь книг, полки от пола до потолка уставлены стеллажами с литературой. Я вытащила наугад одну из них, но незнакомый язык точно дал понять, что прочитать я это не смогу.



Сделав еще круг, собиралась было уже уйти, но карта, свисающая с последнего шкафа, не дала мне этого сделать. Уж очень хотелось взглянуть на точную карту моего местопребывания. Так, на цыпочках я не дотягиваюсь. О, под столом чудесная табуретка! Я сцапала колченогую табуретку и потопала к стеллажу. Я не я, если не достану злосчастную карту.



Я встала на этот скрипящий агрегат и потянулась к заветному листу, но так как я не видела, что на шкафу лежит мешок чего-то очень тяжелого, то я рывком выдернула атлас, чудом не порвав. И только успела молвить:



- О, черт! - Как мешок с чем-то тяжелым раскрылся. Я зажмурилась и закрыла голову руками, ожидая удара, но вместо этого на меня посыпалось нечто…



На запах было, как старая истлевшая солома, а еще это нечто ужасно скрипело на зубах и имело гадкий привкус паленой шерсти. Я, чихая и кашляя, кое-как слезла с табурета, огляделась и обомлела.



И ведь есть от чего изумляться.



Вся комната превратилась в место зеленого побоища, без преувеличения, можно так сказать. Пушистый ковер оказался забит какой-то изумрудной дрянью, и только под табуретом осталось свободное от цвета место, сам табурет превратился в расписную колымагу, такого же салатового оттенка. Книги, слава богам, не пострадали. И тогда я перевела взгляд на свои ноги и платье, чуть было не лишившись чувств от переизбытка эмоций. Руки, ноги, платье, волосы, хвост, - все было зеленого, почти ядовитого с красивыми переливами от яркого до черного, от практически жемчужного, до темно-изумрудного цвета.



А еще на пороге стоял Тарт с бешеным видом, дергающимся глазом, открывая и закрывая рот, но не в силах произнести хотя бы слово.



- Ай, твою ж… Налево, через колено, об правое плечо… У-у-у-у… Мать, за мать, пере мать, в баню твою с канделябром! - О, кажется, его красноречие проснулось. А Его Высочество продолжало вопить на высоких нотах, сжимая и разжимая кулаки. - Это был ре-е-едкий вид расти-и-ительного краси-и-ителя, дубина ты стоеросовая! А-а-а-а… Чтоб тебя… Елдыга захухренная, приподняло и прихлопнуло… Дура, идиотка, полено двухсотлетнее!!



На этих словах он сорвал с себя китель и начал его методично пинать. Еще чуть-чуть, и из его ушей, кажется, пойдет дым. Принц уже не просто алый, он пунцовый, волосы опять дыбом, а глаза налились кровью. Под конец он издал душераздирающий вопль и начал надвигаться на меня.



И тут в сознании мелькнула здравая мысль, что меня, однако, сейчас будут убивать.



Хвост трусливо спрятался, обмотавшись вокруг талии, а уши прижались к волосам. И я побежала. Я так никогда еще не бегала... Сильный рывок с места, и я помчалась вокруг стола. А Его Гадское Высочество за мной, вопя совсем уж неприличные вещи, вроде того, на каком боку он вертел меня и все мои поколения, вплоть до седьмого колена… Кхее…



Чудесная картина: я, отчаянно визжа, бегу, оставляя за собой зеленые следы краски, за мной несется принц, сопящий и орущий, быть может, на весь дворец. Я уже, наверное, наматывала десятый круг, как нога запинается о кофту принца, и я замедляю ход. В меня врезается на бегу Тарт, и мы оба катимся по кучке редкого, но едкого, красителя в шкаф.



Грохот.



Звон.



Еще более отчаянный вой принца, сжавшего меня руками за талию. А я в панике закрыла зелеными ладошками глазки и пыталась симулировать глубокий обморок. Не помогло. Разъяренный наследник со всего маху залепил мне пощечину, отчего рот сразу наполнился кровью, а глаза слезами. Но ему было все равно, ведь он тряс меня так, как не трясут яблоню, ожидая плодов.



И все повторял на одной ноте:



- Мой краситель… Мой редкий… Такой… Краситель… Мой краситель! - Я испуганно вжалась в угол между шкафом и полом, молча сглатывая слезы. Видно, в моих глазах было что-то такое обреченное, что после сотни повторений Тарт заткнулся, слез с меня и только махнул рукой. Молча, понурившись, пошел на выход.



- Иди в ванну, отмывайся, - хрипло бросил он на пороге.



Не поняла...



Убийство откладывается?



========== Глава 5. А все-таки я попала. ==========


Черные глаза - признак тьмы в душе. (с)





Я уже битый час напрасно отмокала в ванной принца. Зелень ни в какую не хотела смываться с моей шевелюры. Помню, как только зашла в эту комнатку, так сразу шарахнулась от странной цветастой фигуры с ушами и яростным желтым взглядом, отражающимся в зеркале. Спустя пару минут дошло, что это я собственной персоной.



Непрестанно шмыгая носом и утирая дорожки слез со щек, я залезла в непомерную белоснежную ванну. Плакала я не от боли в губе, хотя и от этого тоже хотелось, а от жалости к самой себе и злости. Без Корриэллы я даже не знаю, что это был за краситель, из-за которого принц так неистовствовал. Эх, Кори, Кори… Где же ты, безбашенная и бесшабашная тигрица? Я потрогала ошейник, мечтая сорвать его со своей шеи.



А внутри по-прежнему царила пустота без магии и молчание. Прежде чем залезть в воду, я обшарила все складки своей одежды, но, увы, маминого амулета так и не нашла. Эта пропажа так же подкосила меня, давая выйти слезам наружу. Осознавать, что осталась одна, без друзей и помощников - было невыносимо.



Я сгребла все пузырьки с зельями и попыталась оттереть зелень с кожи и смыть ее из моих прекрасных волос. Хвост и уши крайне противились этой процедуре, но я беспощадно втирала в мех ароматные жидкости. А затем долго валялась по шейку в пенной воде. Нда, быть мне все-таки с зеленоватым оттенком. Не зря Тарт Хелиной меня прозвал. Зеленая.



Вдоволь отдохнув в ванной комнате, я вытерлась и оделась в нормальную одежду: темные штаны, похожие на брюки с характерными «стрелочками», серая рубаха и сверху безрукавка с пояском. Миленько и со вкусом. Я покрутилась у зеркала и вышла из ванной комнаты в спальню. И там меня уже поджидал Тарт с мрачным видом. Он успел переодеться и теперь щеголял парадной бело-золотой формой. Моя внутренняя «чуйка» забила тревогу, уж больно нехорошее выражение лица было у принца, когда он позвал меня за собой.



Принц шел медленно, даже, я бы сказала, вразвалочку, глядя только под ноги. Словно не желая идти или же стремясь оттянуть что-то. Оттянуть… Неизбежность. После этих мыслей я поняла, что мне страшно. Страх липкими щупальцами прошелся по спине, вызывая мурашки размером с кулак. А мы, тем временем, спускались все ниже и ниже. Лестницы становились все шире, народу попадалось все меньше, а цветовая гамма стен и гобеленов все темнее.



- Тарт, - пискнула я, вызывая тяжелый взгляд янтарных глаз. - Куда мы идем?



- Знакомиться с моей родней, - мрачно поведал мне он. - Им, видите ли, вожжа под хвост попала, хотят увидеть мою рабынюшку.



- А-а-а… Э-э… Может, не надо? - С робкой надеждой протянула я.



- Надо. - Отрезал Его Гадское Высочество.



Наконец, мы спустились, наверное, в самый низ замка. В небольшом коридоре виднелись резные расписные двери, возле которых стояла стража. Если учесть рост обычного человека и эти ворота, то можно подумать, будто сюда въезжали всадники верхом на лошадях.



С натужным скрипом створки распахнулись, а Тарт положил мне руку на плечо, подталкивая. Я шумно сглотнула, чувствуя волнение. Ноги не подгибались, сердце заходилось в бешеном ритме.



- Рейна, уймись, - прошипел на ухо наследник. - Не привлекай внимания, молчи. На вопросы я отвечу сам.



Мы сделали несколько шагов в ярко освещенный зал: высокий потолок, стены, колонны, оканчивающиеся стрельчатыми арками. И везде подсвечники со свечами. Поначалу мне почудился смрадный дух подземелья, но я вдохнула поглубже и заставила себя успокоиться.



- Вот так, правильно. Не показывай, что боишься их, - от неожиданности я даже вздрогнула, так близко Тарт склонился надо мной.



Неожиданно получать такую поддержку от того, кого считаешь врагом.



В зале находилось двое: сначала я приняла их за девушек, но быстро поняла, как я ошиблась. Девушка и мужчина. Я сделала шаг и вдруг поняла, а точнее - вспомнила, кто это такие.



Начну, пожалуй, с девушки. Эльтера Ан-Чарракс, наследная принцесса Сапфировых Островов.



Когда-то у нее тоже были светлые волосы, но сейчас на ее голове красовались смоляно-черные кудри, такие же брови и пышные ресницы. Вот только мелькавшие светлые прядки в ее шевелюре, да сходство с Тартом полностью выдавали ее принадлежность к роду Ан-Чарраксов. Черные глаза выделялись на белоснежной коже лица, а алые и ярко подведенные губы кривились в высокомерной усмешке. Я помню портрет всего семейства Ан-Чарраксов, хотя Тарта, на удивление, там не было. А вот эта девица была. Сейчас она одета в алое платье до пола, с вырезом от самого бедра, огромным декольте и черным корсетом. На скромность ей, по-видимому, наплевать.



Второй не понравился мне сразу же. Внутренняя антипатия проснулась и стала грызть меня изнутри.



Он был высокий, статный, со светлыми длинными волосами. В темноте они кажутся почти серебристыми, на ярком солнце - блондинистыми. Длина почти до середины спины. Далее, лицо с морщинами, резко выделяющимися скулами, треугольное. Почти как у Тарта. Крючковатый нос, похожий на ястребиный клюв. Одет в золотистые парадные одежды, выгодно оттеняющие волосы. И только глаза черные. Не просто темно-карие, а истинно-черные. Не видно даже зрачка, настолько сильно клубится в них Тьма. Взгляд злой и жестокий, мне не понравилось, как он окинул меня взглядом. Не сверху вниз, а снизу вверх. Медленно. Как оглядывает маньяк свою жертву перед убийством. Или мне это только кажется?



В общем, дрожь берет при одном только виде этого "красавчика".



Я поднапряглась и вспомнила имя. Оргиммис из рода Ан-Чарраксов, властвующий правитель Сапфировых островов, и еще, по слухам, старший хранитель огня в храме Бога Смерти - Тал-Лоса.



- Это она? - От ледяного тона правителя Островов меня чуть не передернуло.



- Да, отец, - ответил принц.



- Как дела у Таллины? - Поинтересовалась Эльтера. Ядовитым таким тоном, что сразу стало ясно - я здесь лишняя.



- Эль, тебя это должно меньше всего интересовать, - фыркнул Тарт.



- Да неужели… - Протянула его сестра, обходя меня. - Опять какую-то оборванку-рабыню притащил. Только старую, Таллину, сплавил…



- Не с-смей… - Начал шипеть наследник, как его грубо прервал Оргиммис.



- Прекратите! Сын мой, - он обратился к Тарту, подходя ближе и скрещивая руки на груди. - Тебе уже сто девятнадцать лет, а ты все занимаешься ерундой, не достойной наследника! Где ты пропадал все это время? Я отправил тебя для дипломатической миссии, а ты возвращаешься без результатов встречи, да еще в таком виде и… И с кем? С этой, - он кинул на меня ледяной взгляд, прорычав последнее слово. - Р-рабыней? Мне хватило того, что старой ты подарил свободу и отпустил учиться в академию!



Ого, да у Тарта тоже сердце есть. Надо же.



- Бра-а-атец, - пропела Эльтера, - а как зовут твою новую игрушку?



- Хелина, - ответил принц.



- Да-а, а может, герцогиня Рейна? - Ехидно оскалилась та.



- Какая разница… - Буркнул он в ответ.



- Отец, это та самая девчонка, что опозорила моего несостоявшегося братца-дипломата… И шрамики на щеке она ему оставила, да-а…



- Заткнись, - прошипел Тарт.



- Значит, это она? - Теперь все три взгляда прожигали насквозь меня. Тарт - извиняющимся, Оргиммис - изучающим, а Эльтера - неожиданно злым.



- Чудесно, нашему Богу Смерти Тал-Лосу давно не приносили жертв, - я сглотнула, вдыхая и выдыхая, не давая ужасу завладеть мной. - А воровку жезла надо наказать. За воровство артефакта - смерть!



- Отец, нет… Она не крала.



- Она успела задурить тебе голову, бр-ратец? - Фыркнула принцесска.



- Она не крала, - твердо повторил Тарт. - Он герцогиня, ее честь не даст ей этого сделать. Это раз. И два, она была совершенно в другом месте, когда произошла кража. А на твоем месте, отец, я не стал бы верить этому Магистру…



- Молча-ать, - прошипел в ярости Оргиммис, - эта девка опозорила тебя? Тем более смерть.



Раздался торжествующий смех Эль, эта роковая красотка просто сходила с ума от хохота. Эхо зловеще повторяло остатки звуков и добавляло трагичности.



- Нет, отец! Ты же не станешь убивать ее на алтаре в своем храме? - Боже, Тарт, спаси меня, умоляю… Боже… Только не плакать.



- Сын мой, ты слишком мягкосердечен. Твои подданные должны бояться тебя и уважать. Не будет одного, не будет и другого. Такому как ты, не место на троне. Иногда я думаю, что старшая сестра - не такой уж и плохой выход из ситуации.



- Нет, отец. Прошу, не надо. Не делай этого, - я кинула быстрый взгляд на Тарта и поняла, что он… Боится. Точно так же, как и я. - Подари ей жизнь… И подданные будут благословлять тебя, а не проклинать.



- Хорошо. - Неожиданно согласился тот. - Тогда двадцать ударов Ритуальной плетью.



- Что?! - На принца было жалко смотреть. Весь лоск куда-то подевался, глаза запали, а вид был совсем подавленный. - Это же равносильно смерти! Не станешь же ты убивать ее?



- Во-первых, я не стану, - он сделал эффектную паузу, я уж было выдохнула, но… - Это сделаешь ты, Тарт. А во-вторых, если она выдержит и выживет, то все обвинения в кражи артефакта с нее снимаются. И оскорбление венценосного сына правителя - тоже.



- Но она же герцогиня!



- Была, сын мой. Была, - усмехнулся недоброй усмешкой правитель. - Ты сам надел на нее ошейник, отрезая все пути. Его ведь не снять теперь до конца жизни…



Меня, что, выпорет Тарт в угоду их отцу и какому-то Богу?! Дыхание перехватило, мир скрылся за пеленой слез. И последние слова Оргиммиса прозвучали совсем траурно.



- Ступайте, - махнул рукой отец Тарта. - Завтра на рассвете ты проведешь ритуал.



Не помню, как меня увели оттуда…


Комментарий к Глава 5. А все-таки я попала.
Прошу всех читателей перед открытием следующей главы запастись валерьянкой.

Либо просто пропустить шестую главу.

Я предупредила.

========== Глава 6. Мой личный ад. ==========




Кто говорит, что ада не существует? Он здесь. На нашей земле… (с).







Смутно помню тот отрезок времени, когда мы уходили из зала. Кажется, Тарт поднял рыдающую меня на руки и понес наверх, к свету и солнцу. Вот так. Не успев пожить, я уже умру. Буду принесена в жертву какому-то Божку Смерти. Плевать. На все уже плевать.



Слезы тихо струились по моему лицу, а мне было настолько страшно, что хотелось забиться в уголок и не вылезать оттуда. Время бежало слишком быстро, утекало сквозь пальцы водой.



Мы сидели на краю бортика фонтана, в прекрасном саду Сапфировых островов. Закатные лучи солнца освещали высокие деревья, кусты, выстриженные причудливыми фигурами, аллеи из цветов, фонтаны с золотыми, изумрудными, рубиновыми и сапфировыми рыбками. Ни ветерка, ни дуновения. Тишь да гладь. Говорят, когда плачет душа, то природа плачет вместе с ней. Ни черта. На небе не было ни единой тучки, а вокруг стояла тишина, прерываемая лишь плеском фонтана да моими сдавленными рыданиями.



- Не реви, - тихо сказал Тарт. Я глянула на его опущенные плечи, разом постаревшее лицо, упрямо сжатые губы и нахмуренные брови. Закат красиво освещал его волосы и янтарные глаза, а я впервые задалась вопросом о том, сколько же ему лет на самом деле… Если его отец говорил, что сейчас Тарту сто девятнадцать, а богиня пропала, когда ему было восемнадцать, значит… С исчезновения Басмэт прошло около века. Давно… Хотя, какая теперь разница. Я шмыгнула носом. Еще. И еще. И опять разревелась.



- Ты меня вынудила… - Прошипел тот, неожиданно разозлившись. Вскочил на ноги и повел рукой перед моим носом. А я почувствовала, как проваливаюсь в сон.



Вот ведь гад.



***



Разум плавал, как в тумане. Я пыталась сбросить с себя оковы сна, но мне это плохо удавалось. Помню, как еще затемно мою тушку подняли с кровати четыре девушки в черных балахонах и повели к ванне. Только там я проснулась окончательно, когда эти самые жрицы, а это были именно они, начали петь странным голосом заунывные песни и омывать меня водой. Вот Тарт, вот гад… Одурманил меня чем-то. Собравшись с силами, я стряхнула остатки сна с себя и попыталась вывернуться из рук девушек. Но меня держали крепко. Даже трое на одну - это много. Четвертая держала в руках странный сосуд, похожий на инкрустированный камнями рог. Они меня насильно опоили чем-то сладким и терпким. А затем желание биться до конца и отбрыкиваться попросту исчезло.

Заклятье вместе со странным зельем полностью отключили разум. Я, не сопротивляясь, одела черный балахон на голое тело, терпеливо сидела, пока мне отрезали мои длинные отросшие почти до талии волосы. Только щелк, и бело-карие пряди валяются у моих ног. Голове вдруг стало так легко, а ноги начали подкашиваться.



Куда меня вели - я тоже не запомнила, да и зачем запоминать? Странная пустота вдруг поселилась во мне. Я как будто перестала быть собою. Даже вчерашнего страха не было.



Я смотрела невидящим взглядом перед собой, когда меня ввели в круглый зал в темных тонах. Посередине находился алтарь, вырезанный из цельного куска камня. А в камне были странные желобки, и весь пол казался неровным. И свечи. Везде алые свечи с тяжелым запахом. Впрочем, сознание это отмечало привычно, только мне уже было все равно.



Помню, как четыре жрицы разошлись по углам и пропали в сумраке храма, а передо мной стоял Тарт. Такой… Знакомый. Родной. Если бы я была не опьянена зельем, я бы точно заметила его взгляд, полный боли. Но я ничего не видела. Мне было уже все равно.



Он стащил с меня тяжелый балахон и мельком коснулся теперь уже коротких волос. Что он шепчет? Извиняется? За что?



Камень, на который спиной вверх уложил меня Тарт, оказался холодным. Не просто холод камня, а могильный холод, высасывающий все тепло из тела и души. Хотя, какая душа? У меня ее нет.



Запястья и лодыжки как будто обхватил камень, не давая вырваться на свободу. Плевать.



С тихим шелестом развернулся кнут, волочась по земле. Как будто змея, стремящаяся напиться человечьей крови.



Шорох. Свист. Удар.



Кнут полоснул по пояснице, оплетясь вокруг позвоночника и впиваясь в податливую плоть.



Оцепенение и опьянение враз слетело с моего разума. На спине разгорелась полоса пожара, а дикий крик разнесся по залу. Мой крик.



- Алая боль, - донесся до моего сознания слегка дрожащий голос Тарта.



Кап. Кап.



Шелест орудия по полу. А по алтарю заструилась кровь, питая Темную Силу самой Смерти.



Шорох. Свист. Удар.



На спине зазмеился новый алеющий рубец, кнут резал плоть до костей, выжигая клеймо жертвы. Я не могла вдохнуть и выдохнуть, будто весь воздух закончился в легких разом. Лишь стоял вопль, отдающий звоном в ушах.



- Муки ада.



Забытье, вот о чем осталось молить. Провалиться в забытье. Потерять эту реальность… Но как назло, сознание не собиралось покидать меня. Я рвалась и металась, пытаясь выбраться из оков, но тщетно.



Всхлип. Мой всхлип.



Кап. Кап.



Моя кровь капала все сильнее и сильнее.



Шорох. Свист. Удар.



Кнут обвился вокруг ягодиц, снимая кожу, вспарывая плоть острой гранью. Боль поднялась откуда-то изнутри, прошлась по всему телу, коснувшись кончиков пальцев. Я подавилась криком, поперхнулась, закашлялась и поняла, что голоса больше нет.



- Жало молнии…



Забытье, прошу, только бы забытье. Или смерть. Когда больше никто не посмеет нарушать покой, тревожить тело болью. Крови было слишком много, она уже лилась с алтаря. А боль была везде. Спина горела в огне, силы уходили вместе с кровью, в ужасных муках и мучениях. На какой-то момент мне стало казаться, что я теряю нить происходящего, что боль отступает. Но ведро ледяной воды в лицо быстро избавили от спасительного обморока.



- Обруч демона. Кровь змеи. Багряный закат.



И шум капель крови. Перед глазами уже все плывет, с виска течет капля пота, пота ли? Может, крови? Непередаваемая боль по всей спине. Удары, казалось, пересчитывали все кости, ломали сухожилия, выжимали плоть, рвали кожу. Я сбилась со счету, пытаясь успокоить себя, что скоро все закончится. Названия витали в воздухе, удары сыпались один за другим. Вгрызались, терзали, мучали, вырывали куски кожи, вытапливая кровь в угоду Богу Смерти.



- Я не увижу тебя, Саймон… Никогда больше. И тебя, Лира… Простите… Я не вернусь больше. - Мне как-то удалось обособиться от боли, задерживаясь лишь только мыслями в том дне, когда мой возлюбленный поцеловал меня. Запах хвои, мыла, его кожи.



Сознание будто бы раздвоилось на два туннеля. В одном я видела всех родных, близких. Отца, сестру, слышала Кори, улыбалась Лире. А в другом был зал, освещенный первыми лучами рассвета. И нестерпимые удары кнута.



- Железный лотос. Укус дракона. Водный ураган.



Поток крови, распределенный по выемкам в каменных плитах. И черная мерзкая тварь, питающаяся моей болью и ужасом.



- Прощальный удар, - на позвоночник хлестко опустился кнут. Последний раз. И наконец-таки спасительная темнота.





========== Глава 7. Холод. ==========


Не страшен холод в голове, также не страшен и в сердце, а страшен в душе. (с)





Тик-так. Тик-так. Тик…



Сколько вот таких вот ударов маятника прошло с того момента, как я очнулась? Не знаю. Не считала. Да оно мне и не нужно, это знание - пыль, тлен, все равно ведь ничего не изменится.



Тик-так.



В маленькой комнатке, в которой помещается только односпальная кровать, жарко натопленный камин, маленький столик и стул, было темно. Ах, да, здесь же зашторено окно и закрыты две двери. Одна, запертая, на выход, а другая ведет в ванну с туалетом.



Тик-так.



Чертов маятник на часах. Впрочем, он - единственное развлечение здесь. Мне не скучно и не грустно, я уже даже забыла, когда я в последний раз грустила. Наверное, когда-то очень давно. Чувств никаких нет, есть только покой и холод. Второго больше, чем первого. Холод везде; он пронизывает своими ледяными щупальцами меня насквозь, не дает согреться. Здесь, в комнатушке, жарко горит огонь, и мне немного душно дышать, но тело отогреваться упрямо не желает. Или не может?..



Тик-так. Тик… Так…



Иногда мне мерещится совершенно другой звук.



Кап. Кап. Кап…



И я понимаю, что я опять оказалась там, в этом чертовом Храме, а тело опять содрогается под ударами кнута. А капли… Что капли? Они лишь отмеряют мне мою жизнь. И боль снова пронзает все тело, а я беззвучно содрогаюсь, кричу и распахиваю глаза от боли, стремясь убежать из кошмара.



И снова я лежу на животе в кровати, ноги укутаны в теплое шерстяное одеяло, а на спине лежит тончайшая простынка из эльфийской ткани. Но даже такое прикосновение порождает боль. И холод. Могильный холод во всем теле.



Тик. Так. Тик.



Говорят, ожидание хуже всего. Нет, это не так. Хуже всего лежать здесь и знать, что живешь. Не понимая, зачем жить. Для чего? Цели нет, желания - тоже. А все потому, что вместе с кровью, там, в Храме, я потеряла что-то очень важное. Словно частичку себя. Наверное, осколок души, случайно отбитый ритуальным кнутом. И тогда я задаю себе вопрос, - а что я вообще здесь делаю? Почему оказалась тут? Но ответов нет. Так же, как и воспоминаний.



Я помню свое имя, помню Тарта, что приходит каждый день ко мне. Помню все, вплоть до ужасающих подробностей в храме. Но не помню, какой путь был до этого. А нужно ли мне это знать? И опять нет ответов.



Тик-так. Тик-так… Меня сводит с ума этот маятник. Тик… Тик…



Наконец, открывается дверь и входит в мою комнату наследник. Он заходит ко мне все эти два дня, как я очнулась. Относит в ванну, расчесывает мои короткие волосы, а затем оставляет лежать в отваре из трав, чтобы раны быстрее сходили. Он всегда весел, говорит что-то, спрашивает и меня, но я молчу. А зачем мне говорить? Слов нет. Голос не слушается. Все одно.



Он нянчится со мной, как с маленьким ребенком, приходит по десять раз на дню, а вечером читает что-то. У него приятный голос, под который так хорошо засыпать. Вот и сейчас он проверяет шрамы на спине, собирая гной. Я недовольно морщусь и шиплю.



- Тише, тише, Хелин. Завтра-послезавтра отойдут корки, и ты сможешь сидеть. А пока надо еще полежать. Неделю лежала, значит, сможешь полежать еще пару дней. Что будем сегодня читать?.. М-м-м… Может, вот это? История о великом маге-демиурге, создавшем свой маленький мирок, населяя прекрасными божествами… Нда… Нет? Ну, так что ж, тогда, может, о цветке Бессмертия? - Его голос привычно оплетал сознание, отгоняя мысли и воспоминания. - Но нет, сначала ты покушаешь, а уж потом я почитаю.



Меня укутали в простыню и приподняли, пытаясь накормить какой-то кашей. Я зафырчала, и уткнулась носом в шею парня, пытаясь скрыться от вездесущей ложки.



Вдруг он как-то по-особому вздрогнул и прижал меня к себе, нежно обнимая. Не знаю, что это с ним, но почему он извиняется?



- Хелина, прости меня… Прости, что же я натворил-то… Хель, вернись обратно, не будь такой ледышкой… Пожалуйста, - горячий шепот где-то в районе макушке не мог согреть меня или же растопить лед из моих конечностей. Но эти слова показались мне чем-то знакомым. Ах, да. Он тогда был в храме рядом, тоже извинялся, просил простить за боль. Ерунда. Слова - ложь. А он тем временем продолжал, чуть ли не всхлипывая. - Я никогда не просил Богов о милости, но сейчас… Я готов поверить в них, если ты очнешься. Я считал, что молитвы - пустое, но сейчас я могу поверить во что угодно. Только услышь, прошу…



Опять начинается. И так каждый вечер, надоел уже. Неужели нельзя понять, что пока я не вспомню то, что было перед храмом, пока не заполню эту пустоту внутри воспоминаниями - я не вернусь. Мне нужен огонь внутри, а не твои глупые слова.



Мне кажется, или это он был моим палачом? Впрочем, не важно.



Но кушать эту гадкую кашу я не собираюсь.





***





Вскоре он ушел, оставив бесплодные попытки накормить меня. Зато почитал историю о цветке Бессмертия, и, услышав, как я ровно дышу, закрыв глаза, посчитал, будто я сплю. Наивный.



А я опять слушаю маяк, погружаясь в мысли.



Тик-так. Тик. Так.



Снова лежу, уставившись в одну точку. Дверь тихонько приоткрылась, впуская еще одного гостя. Точнее, гостью. Легкой поступью она подошла ко мне и села на стул рядом с кроватью. Я никак не отреагировала. Тогда она провела рукой по моим волосам, задевая ушки.



Я скосила на нее взгляд. В полусумраке комнаты выделялись светлые кудряшки волос, платье с рюшами, кажется, оно было голубого цвета. Милая улыбка на лице, курносый носик, бровки домиком и… Прозрачные крупные глаза, как будто замороженные. В них искрится и сверкает холод. Вот оно… Она такая же, как и я. У нее тоже забрали то, что было ей дорого. Глаза.



Но неожиданно теплая улыбка на лице разбивает весь шквал отчуждения.



- Привет, - тонким мелодичным голоском сказала девочка. - Я Роммара… Можно просто коротко - Мара.



Мара… Имя эхом отдалось в голове, а в мыслях всплыла картинка приезда.



…Маленький вихрь врывается в комнату и с радостью, пища, виснет на Тарте. Видимо, сестренка…



Кусочек воспоминания, но он тянет за собой всю нить, отдаваясь неожиданным теплом в крови.



- Мара, - прохрипела я, пытаясь задержать частички тепла в сердце, согреть его… Но, увы, они растворились без следа.



- Ты очень красивая, - с детской непосредственностью заявила она, проводя пальчиками по моей щеке. Но ее слова вновь проходят мимо меня. Воспоминания угасают. А я опять замолкаю.



========== Глава 8. Пробуждение. ==========
Пора, красавица, проснись. Открой сомкнуты негой взоры… (с)





Тик-так.



Извечный маятник начинает действовать на нервы. Вышвырну его когда-нибудь.



А я окунулась в свои мысли…



Прошло еще два дня с первого прихода Мары, воспоминаний, конечно, не прибавилось, но теперь я изредка отвечала на ее приветствие и вопросы. Раны на спине начали зарастать, оставляя после себя розовые следы молодой кожи, регенерация шла полным ходом, а благодаря малютке я даже начала есть эту противную кашу. Принц, пришедший на середине кормежки, так и застыл соляным столбом, разглядывая меня и Мару, пачкающую мое лицо кашей. Все же слепой кормить израненную… Это слегка напрягает. Слегка. Когда же ложка, описывающая десятый оборот вокруг моего носа, врезалась в лоб, а счастливо хихикающая девчушка облизала орудие кормления, Тарт решительно отобрал у нее кашу, вытер мне лоб и начал кормить сам.



Единственное, что не проходило - это холод. Я старалась гнать его от себя, не замечать. Забыть, в конце-концов. Но он не давал мне этого сделать, и стоило мне остаться одной, как липкие щупальца страха и холода опять опутывали все тело, грозя добраться до разума.



Тик-так.



Тик…



Но одна вещь за последние несколько дней стала меня раздражать и бесить все больше и больше. Чертов маятник на часах! Вот доберусь я до тебя. Подожди еще у меня…

Лежа долгими часами в постели, я обдумывала многое. Например, почему на календаре двадцатое число вызывает во мне внутреннюю дрожь? И что сегодня должно произойти такого, что переменит мое отношение к миру? Какая-то мысль назойливо стучалась в мозг, но стоило начать думать на эту тему, как из сознания выплыла картинка ритуала. Отвращение и холод заставили бросить размышления. Барьер был слишком высок. Если кто-то хотел, чтобы я забыла прошлое - то слишком хорошо поработал.



Ай, плевать.



Я расслабилась и устроила голову в подушке поудобнее. Раны заживают, поэтому я уже накрывалась теплым одеялом по шейку, мечтая покинуть осточертевшую комнату. И как можно быстрее.



Дверь скрипнула, выдавая еще одного посетителя. Я заерзала под одеялом, пытаясь разглядеть пришедшего, но тихий голос меня моментально успокоил.



- Тише, Хелина, это я, - улыбаясь во все тридцать два, поприветствовал меня Тарт. - У меня есть замечательная новость, думаю, ты оценишь.



Я неразборчиво буркнула приветствие и уткнулась носом в мягкую ткань, не желая продолжать диалог. Но принц не отставал.



- Ну, же… Давай, вставай. Посмотри, какая прекрасная погода сегодня, - с этими словами он распахнул шторы, впуская солнечный свет в комнату и заставляя меня морщиться. - Ты должна это увидеть!



Он с легкостью сдернул с меня одеяло, отчего я взвизгнула и прикрылась хвостом и ладошками. Люди спят тут, понимаешь, без одежды. А этот хам подхватил меня на руки и, не обращая внимания на мой стыд, понес в ванну.



После водных процедур я почувствовала себя, как свежевыжатая половая тряпка. Энергии никакой, недовольства - уйму. Еще полчаса ушло на то, чтобы покормить меня и заставить одеться. Легкая шелковая рубашка персикового цвета, брюки с прорезью для хвоста и мокасины на ноги. Стоять я уже могла, сидеть тоже, но недолго. А вот чтобы преодолеть путь по ступенькам из башни в сад, куда меня так тянул принц, сил у меня не хватило бы.



Тарт решил проблему гениально.



Он подошел ко мне и просто поднял на руки, заставляя уткнуться носом в его распахнутый ворот. Знакомый запах лаванды окутал меня, заставляя чихнуть и поморщиться. Я недовольно захныкала, ведь оставшись без теплого одеяла и подушек, конечности сразу же превратились в лед. Опять холод, не дающий и пошевелиться. Я зябко поежилась.



- Ну, чего тебе не нравится? Потерпи, окажемся на улице под палящим солнышком - быстро согреешься, - ободрил меня принц. А, может, я вообще не хочу никуда идти? Зачем решать за меня? Хвост, почуяв мое негативное настроение, хлестнул венценосную особь по руке. - А вот будешь брыкаться - потащу волоком. Головой по ступенькам. - Злорадно сообщил мне Тарт.



Преодолев уйму сотен ступенек, мы наконец-то спустились на первый этаж в холл. К этому времени я уже стучала зубами от холода, хотя вокруг было очень тепло. Еще несколько десятков шагов, и меня вынесли под палящий зной солнца. На улице действительно была прекрасная погода, но я этого не оценила. А кому понравится, когда против воли вытаскивают на яркое солнце, в душный парк, где просто абсолютно нечем дышать. Но главное не это. Главное - это то, что холод ни черта не отступил! И меня теперь бил крупный озноб, а яркие краски раздражали.



- Ну, что? Все так же мерзнешь? - Поинтересовался наследник, садясь на скамейку и также продолжая держать меня на руках. Как младенца, честное слово.



- Угу, - буркнула я. Какое ему дело, а? Когда же, наконец, меня в покое все оставят? Неужели не ясно, что мне нужно внутреннее тепло. Воспоминания! О прошлой жизни! А его суета раздражает.



Принц мягко подносит мои скрюченные пальцы ко рту и пытается согреть своим дыханием. А я просто закрываю глаза, растворяясь в ощущениях тепла. Но он перестает дуть на руки, и они снова леденеют. Прошла неделя. Целая неделя в холоде, а мне уже не хочется больше жить. Холод - не жизнь.



- Ты опять плачешь… Тише, Хель, тише… Тише, - успокаивает меня парень, вытирая слезы со щек, нежно касаясь теплыми перстами моих век, а затем и сам склоняется ниже. И запах лаванды вновь окутывает меня, а пряная изюминка в аромате навевает мысль о детстве.



Тарт легонько касается моих губ своими, ероша волосы на голове и задевая уши, а я тону. Тону в его янтарных глазах, в ненавязчивой нежности, в аромате лаванды и того самого растения, что имело разноцветные листья. Цветок Бессмертия.



Перед глазами вспыхивает картинка:



…Маленькая девочка с карими глазами прыгает вокруг статной и красивой женщины с печальной улыбкой и карими кудрями. Она умоляет свою маму, а это была именно мама, рассказать ей легенду о Богах и цветке Бессмертия, что может излечить любые раны. Все раны, пусть даже они врожденные. Что он дарует долгую жизнь и полное излечение от болезней. Девчушка качает головой в сомнении, от чего косички мотаются из стороны в сторону.



- Не верю! Не верю! - И тогда женщина достает кулон, раскрывает его и показывает белоснежный лепесток.



- Это он, милая. Этот цветок не растет в природе, его можно лишь создать. Не всем удавалось провести тот опыт, но одному моему знакомому удача улыбнулась. Держи этот кулон с цветком, он всегда будет с тобой рядом, надо только вспомнить мое имя. Возьми это украшение, дочь моя, бери. И никогда не теряй… С тобой сердце мое, - девочка порывисто обнимает мать и прыгает от радости. А я с удивлением понимаю, что это я. И это моя мать.



Образ сменяется другим:



…За окном бушует гроза, а на кровати сидят двое. Девушка с забавными ушками на голове, укутанная в одеяло, и парень, который держит ее в своих объятьях. Вокруг витает запах хвои и мыла. Я с наслаждением втягиваю его и понимаю, что узнаю себя. А парень, что рядом, - Саймон. Саймон… Мой наречный…



Я распахиваю глаза, судорожно втягивая воздух. Внутри, где-то глубоко-глубоко зародился клубок тепла. Он разрастался все больше и больше, выливаясь из самого сердца, вытекая по рукам и ногам. Непривычный жар прошелся по коже и добрался, наконец, до головы. А меня захлестывали воспоминания вместе с рыданиями.



Саймон. Лира. Корриэлла. Мой отец, Витторий. И опять Саймон. Тарт. Мара. Корриэлла…



Принц недоуменно смотрел на мою истерику, а я повторяла и повторяла, все не в силах остановится:



- Саймон… Корриэлла… Лира… Сестра и мама. Кулон… Саймон… Корриэлла… - Слезы душили вместе с жаром, не давали сделать и выдоха. Я буквально горела заживо, а лед и изморозь уходили из тела. Мне казалось, еще чуть-чуть и я попросту начну светиться.



Я вырвалась из кольца рук Тарта и отползла на пару шагов, захлебываясь в слезах, соплях и собственных слюнях. Вот ведь черт… Я помню все эти лица, одиночество без Кори…



Кори… Моя неусидчивая тигрица, вторая ипостась… Где же ты?!



В ответ на безмолвный крик я услышала треск, идущий от шеи; опустила голову, смаргивая пелену слез и разглядывая источник звука. Прошлась рукой по обычно гладкому ошейнику, нащупывая огромную трещину. И тут на меня нахлынуло: счастливый голос Кори, зовущий меня по имени, счастье от осознания того, что я выбралась, и память. Память, что возвращалась толчками, неровно, но она возвращалась. Сегодня двадцатое… Двадцатое…



- Хелина, ты в порядке? - Тарт с испуганным видом сидел на скамейке. Желтые глаза и губы, что шептали слова о прощении. И руки, которые безжалостно меня вели к смерти. Черта с два.



- Я не Хелина, Тарт, - отчеканила я, поднимаясь с земли. Ни к чему теперь слезы. Я никогда больше не буду плакать. - Я герцогиня Рейна Эль-Ма-Градиент! И мне сегодня исполнилось восемнадцать!



А внутри бушевала моя ненаглядная Кори. Ведь я вернулась. Вернулась оттуда, откуда никто не возвращался. Я поставила барьер на одной мысли - Саймон, но не могла преодолеть его из-за страха к себе.



Изнутри поднималась ненависть к моему мучителю. К Тарту.