В командировке

Стасик Хруст



Пало-Альто, Калифорния. Пальмы. Влажно. Дождливый сентябрь. Характерная застройка – одноэтажная. Боятся землетрясений. Отель хороший. С виду – сарай. Мой номер на втором этаже. За окном – дождь, духота, лимонные не то апельсиновые деревья, ручей.

Работа из рук вон плохо. Не можем выполнить обязательств по контракту, моя вина. Сижу третью неделю. Брал машину, ездил смотреть пустыню. Ежедневно машина не нужна, до фирмы-заказчика пешком. Скучаю страшно. Лейси, Лейси, девочка моя. Разговор по телефону каждый вечер не то.

С работы вечером в надоевшую гостиницу пешком. Каждый раз мимо странной лавки, из прошлого века – сигары, газеты, мелочи. На витрине – ах, какая прелесть! Наивный порнографический журнальчик, пламенные мечты юности. Когда женщины носили чулки, а не безвкусные колготки. Кто тебя купит, бедный журнальчик, в эпоху интернета? Я куплю. Кассир смотрит с удивлением, моя внешность не соответствует его представлениям о любителях печатного порно.

Гостиница. Вестибюль, лестница, большой, но надоевший номер. Душ, ужинать рано. Балкон, шезлонг, вот и трогательный журнал кстати. Жалкие попытки передать теплый цвет человеческой кожи дешевыми типографскими красками. Я как в ранней юности рассматриваю нескромные фото, внутри что-то теплеет. Проблемы клиента забыты. Ах, Лейси. Как занимаются сексом по телефону? Не представляю. Предложить ей? Но хоть один из участников должен знать, как это делается? Не для нас.

Просматриваю последние страницы журнала с такими же старомодными объявлениями и телефонами. Все обещают неземные удовольствия, якобы доступные только в притонах Порт-Саида. Дурной тон. А вот всего лишь «Гарантирую конфиденциальность» и фото как на паспорт. На вид мексиканка. Я не железный. Я не могу воспользоваться простым способом застенчивых школьников, солдат и арестантов. Пить виски в гостиничном номере слишком тоскливо. Набираю номер. Выхожу на балкон.

К отелю подъезжает ободранный «Шевроле», бессильно тыкается в бровку и криво, безобразно паркуется. Постояльцы гостиницы на таких не ездят. Встречаю в вестибюле – мексиканка, очень смуглая брюнетка, на вид под сорок – под удивленным, неодобрительным взглядом портье мы поднимаемся по лестнице. Я не помню, когда последний раз был с девушкой по вызову. С тех пор как познакомился со Лейси – нет. В России – практически нет. Когда? Питтсбург? Как давно это было. Не знаю, что сказать мексиканке – я смущен. Она нет.

Пытаюсь говорить на испанском. Брюнетка не слушает. Едва заходим в номер, она начинает нести похабщину. «Постой, не надо, выпить хочешь?» Она готова, я достаю виски, стаканы, разливаю. Брюнетка, едва пригубив, ставит стакан на стол и быстрым жестом снимает майку через голову, поворачивается ко мне. Я не ожидал такого темпа. Могучее тепло пульсирует во мне, распространяясь от центра моей души, неодолимая нежность до боли, до спазмов сдавливает горло, сжимает челюсти. Брюнетка немедленно оказывается у меня на коленях, я хочу нежно дотронуться, она решительно берет мою руку и твердо кладет туда, где по ее мнению, она должна быть. Угадала. Не перестает без устали болтать о ценах, полиции, сексе, удобстве номера. Обсудив бейсбол и местные новости, женщина спокойно,уверенно, как дома стелет мою постель. С той же быстротой как и майку сбросив прочее, зовет меня.
Обидный конфуз, столь обычный в моем возрасте. Страшное напряжение последних дней дало себя знать. Кошмарный сон из популярной книжонки по психоанализу. Брюнетка нимало не смущена и уверенно берет дело в свои руки.
Нас не венчали в средневековом соборе с органом и кадилом, наш союз не зарегистрирован в толстых книгах, но если два человека способны на краткое время слиться в одно бездумное существо, это случилось с нами . Мой счастливый мир был ограничен ее серыми глазами. В них растворились без следа все беды, заботы, мелочи. Миг освобождения был как откровение, как рождение заново. Все обновилось. Старая кожа сброшена, старая жизнь исчезла.
Брюнетка встала, не стыдясь своей наготы, исчезла на несколько мгновений. Появилась, направилась ко мне. Прихватив бутылку виски, два стакана, села на край постели плотно сдвинув смуглые колени, налила до краев. Я не пью в таких случаях; но если бы она налила мне смертельной цикуты, я бы выпил. Из ее рук – да.
Моя мексиканка поставила бутыль на пол, придвинулась ко мне и теперь взялась за дело всерьез.
...
Светает. Почти одетая, она осторожно будит меня. С утром ее энергия, ее святое бесстыдство исчезли.
«Так я пойду?»
Поспешно натягиваю что лежит поближе. Достаю из сумки бумажник, отдаю ей все что там есть.
«Ты псих? Или миллионер?»
Мы целуемся последний раз. Я иду ее проводить. Портье глядит с видом оскорбленной добродетели, хочет что-то сказать, но посмотрев на меня внимательней, молчит. За порогом гостиницы, за пределами кондиционированного пространства, душно, запах тропиков, дизельного выхлопа. Первые птицы. Шум скоростной трассы. Металлический звон, шум вентилятора из ресторанной кухни.
Моя мексиканка садится в свой «Шевроле» и хлопает дверцей. Дверца на отваливается. Стартер фыркает, «Шевроле» почему-то откатывается назад, наконец движется в нужном направлении, сползает с бровки, едет по мостовой.

Прощай, моя хорошая, мы больше не увидимся. Ты дала мне все, что может один человек дать другому, и твой дар со мной до самого конца. Это забрать нельзя. Я тебя не забуду.