"Танго обречённых" часть 12

Продолжение, начало на ленте.

Глава 6


После средней школы, с жёсткой, почти армейской дисциплиной и тягучим напряжением последнего, выпускного года, когда волей-неволей приходилось уделять учёбе и оценкам повышенное внимание, привольная студенческая жизнь показалась Олегу прекрасным сном наяву. Обретённая свобода пьянила его, как пьянит утомлённого тяжёлым восхождением альпиниста глоток чистого кислорода из аварийного баллона. Остались в прошлом мелочная опека строгих, заботливых учителей, которые, не взирая на возраст и рост учеников, до самого последнего дня продолжали относиться к ним как к малым, неразумным детям, и дневники с жирными пятёрками и не менее выразительными «колами», и традиционным приглашением родителей в школу. Впереди была взрослая жизнь, которая манила и пугала, как манит и пугает молодого неопытного моряка бескрайнее синее море.
На Факультете журналистики Олег, что называется, сразу стал своим человеком. Его весёлый, общительный нрав в равной степени привлекал как приятелей студентов так и отцов-преподавателей. И конечно, он пользовался неизменным успехом у девушек, которые нередко помогали ему в подготовке к экзаменам и с удовольствием посещали вместе с ним кинотеатры, дискотеки и студенческие вечеринки. Везде и всюду Олег был желанным гостем. Ребята на факультете относились к нему с нескрываемой симпатией. Парням одинаково импонировали его внешняя раскованность и непосредственность, и немного неожиданная, совсем недетская, основательная житейская мудрость, когда в одном человеке запросто уживаются шутки, розыгрыши и беседы по душам на серьёзные, непреходящие темы бытия. И несмотря на то, что многие сокурсники откровенно завидовали его популярности среди девушек: не всякому понравится, когда твоя подруга, вместо того, чтобы интересоваться тобой, постоянно вертит красивой головкой и о чём-то думает, прикусив губу и глядя на другого парня, - никто не позволял себе демонстрировать в отношении Олега неуважение, фамильярность или, тем более, грубость. В водовороте повседневных встреч каждый прекрасно помнил и понимал, с кем он имеет дело. Откровенно говоря, многие сокурсники втайне опасались могучих кулаков Олега.
Впрочем, опасения подобного рода не имели под собой никаких оснований. Олег никогда и никому не угрожал и ни разу не дрался в университете. К этому времени он вполне сформировался как зрелая, самостоятельная личность и уже давно понял, что проявление агрессии во взаимоотношениях между людьми говорит не о силе человека, а напротив, о его слабости, неуверенности, а порой и вовсе – о патологической, тщательно скрываемой от окружающих трусости… Олег не страдал от недостатка физической силы или неуверенности в себе и поэтому даже в самом жарком, бескомпромиссном споре с тощим, тщедушным очкариком – несчастным теоретиком, ничего не знающим и не смыслящим в реальной жизни, но, тем не менее, почему-то, мнящим себя непререкаемым авторитетом в области всего и вся на свете: спорта, литературы, политики и, что самое удивительное, половой жизни!, которого так и подмывало спросить: … юноша, вы женщину голую видели? Нет, не в эротическом журнале и не через бинокль в окне соседнего дома, и не из кустов на нудистском пляже, а вблизи, рядом так, чтобы чувствовать её запах и ощущать тепло и холод, и невидимый глазу трепет молодого стройного тела, который его хозяйка тщетно пытается скрыть под покровом обыденной повседневности… - которого легко мог бы отправить в нокаут щелчком пальца, он всегда вёл разговор на равных и уважал мнение разгорячённого оппонента. Правда, был один интересный случай.
Всё началось с того, что Олег взял за шкирку и поставил в конец очереди в студенческой столовой одного долговязого старшекурсника. Парень сам напросился на неприятности. Он слишком откровенно расталкивал студентов локтями и, не стесняясь присутствующих, угрожал недовольным. Похоже, он куда-то опаздывал и поэтому, не взирая на приглушённый ропот в очереди, рассчитывал отовариться первым. Недостаток времени вряд ли мог служить оправданием для столь наглого, бесцеремонного поведения. Поэтому Олег решил поставить зарвавшегося старшекурсника на место, в прямом и переносном смысле.
По правде говоря, Олег и сам нередко пристраивался к знакомым парням или девушкам в начале вечно длинной очереди. Как, впрочем, поступали многие, и что невозможно представить разве только среди бездушных и строго запрограммированных роботов, и что будет присутствовать всегда и везде, во всяком состоящем из живых людей коллективе, пока на свете существуют очереди и симпатия отдельных несознательных индивидуумов друг к другу. С той только разницей, что проделывал данный манёвр он всегда настолько тактично и интеллигентно, что это никогда не вызывало протеста у остальных студентов. В связи с чем он относился к подобной практике вполне спокойно, с пониманием, и при иных обстоятельствах наверняка деликатно промолчал бы. Но в этот раз самоуверенный до неприличия старшекурсник сумел таки задеть скрытую в его груди тонкую, натянутую струну легко ранимого чувства справедливости и разозлить по-настоящему. Поэтому Олег решил применить грубую физическую силу, несмотря на то, что ему очень не нравилось так поступать с людьми. Прежде всего потому, что в подобной ситуации, даже если ты в итоге оказался трижды прав и одержал верх над поверженным оппонентом, что, между прочим, совсем не гарантированно и, не смотря на то, что справедливость полностью на твоей стороне, можно запросто, банально получить по шее, на сердце обычно всё равно остаётся неприятное ощущение со стойким привкусом грусти, разочарования и стыда. Стыда не за себя и не за него, а вообще, за всех, за нас… И должно было пройти какое-то время, прежде чем к нему вновь вернутся вера в добро, в человечество, в гармонию окружающего мира и привычный душевный покой.
Водворённый под смех и улюлюканье оживившихся студентов, которые перед этим стояли молча, с равнодушным видом, в конец очереди старшекурсник покраснел как варёный рак, но так и не решился оказать сопротивление. Впрочем, покидая столовою, он громко так, чтобы слышали все, пообещал Олегу, что «встретится и поговорит» с ним после занятий. На что Олег улыбнулся и ответил, что это неплохая идея.
Нетрудно догадаться, что на этом история не закончилась.
Когда после окончания лекций Олег вышел из здания факультета и вдохнул полной грудью свежий осенний воздух, то сразу же заметил в облетевшем, пожелтевшем палисаднике своего недавнего оппонента. На этот раз старшекурсник был не один. Подле него, как верные дружинники, обступившие полукольцом весельчака и заводилу князя, стояли трое таких же долговязых парней, взглянув на которых, Олег, почему-то, сразу вспомнил про акселерацию, с невиданной силой поразившую человечество в последние годы. Компания старшекурсников курила сигареты и имела весьма решительный вид.
Выхватив цепким взглядом из пёстрой толпы студентов спускавшегося по гранитным ступеням Олега, старшекурсник поспешил ему навстречу и преградил путь. На его красивом ухоженном лице играла самодовольная усмешка, а наглые, на выкате глаза словно спрашивали: «… ну что, паренёк, теперь ты понял, с кем связался?» Похоже, он ни секунды не сомневался в том, что Олег испугается до смерти, увидев грозную компанию, стоящую за его спиной.
Подумать такое об Олеге Крутоярове мог только тот, кто ровным счётом ничего не знал об этом человеке. Старшекурсник и его приятели действительно занимались на соседнем факультете и поэтому понятия не имели о том, кто перед ним находится и какой сюрприз ожидает их впереди.
Как известно, детство Олега прошло среди уличной шпаны. Боксёр, «Кандидат в мастера спорта СССР» и просто рослый, широкоплечий парень с прекрасно развитой мускулатурой – всё это также имело значение. Поэтому рассчитывать на то, что Олега может напугать перспектива банальной уличной драки, пусть даже с превосходящими силами противника, было, по меньшей мере, наивно. Напротив, в данном конкретном случае именно поджидавшим его старшекурсникам следовало проявлять беспокойство относительно собственного внешнего вида и здоровья.
Уже в том возрасте Олег неплохо разбирался в людях и поэтому с одного взгляда смог оценить своих противников. Перед ним стояли хорошо откормленные отпрыски обеспеченных, влиятельных семейств, каких немало училось в университете. Интеллигентные, изнеженные люди, они не представляли для него сколь-нибудь серьёзной опасности. Олег не сомневался в том, что все они занимаются спортом, скорее всего, баскетболом или волейболом, как не сомневался в том, что ни один из них не умеет драться по-настоящему жёстко. Ведь уличная драка это совсем и далеко не спорт, а жёсткий, бескомпромиссный поединок, в котором не существует правил и ограничений. В следствии чего тому, кто намерен одержать верх в уличной драке, мало иметь только физическую силу или уметь владеть приёмами рукопашного боя. Прежде всего для этого нужны такие важные психологические качества, как воля, смелость, решительность и наконец – способность быть предельно жестоким. Потому что в уличной драке, как на войне, нет правых или неправых, а есть победитель и побеждённый, и человек, который рассчитывает выиграть уличную драку, изначально должен отрешиться от страха, сомнений и главное – от жалости к противнику. По собственному опыту Олег знал, что сделать это по-настоящему интеллигентному, воспитанному человеку совсем непросто, а, может быть, и вовсе невозможно.
Олег не сомневался в том, что ему не составит особого труда в течение нескольких секунд нокаутировать всех четверых парней: обманное движение левой и сразу же, в темп, короткий правой в солнечное сплетение, и можно спокойно заниматься следующим… - если, конечно, те не разбегутся после первого же удара, как, впрочем, и всех остальных, кто также изъявит желание поучаствовать в предстоящей драке. Но вместе с тем, как неглупый, трезвомыслящий человек, он прекрасно понимал, что при вполне очевидной огласке, родители избитых парней всю вину за состоявшуюся драку непременно свалят на него. И доказать обратное - что всё было не так и что он только защищался, будет непросто и, скорее всего, вообще невозможно. В конечном счёте всё сведётся к тому, что кандидат в мастера спорта по боксу, которому «шлея под хвост попала», взял да ни с того ни с чего зверски избил бедных, несчастных, интеллигентных мальчиков, которые только и знают, что книжки в библиотеке читать, и в обычной жизни мухи не обидят… При таком раскладе дело легко могло дойти до милиции и в дальнейшем, в лучшем случае, до отчисления из университета. О том, что произойдёт, если папой или мамой одного из старшекурсников случайно окажется какой-нибудь районный прокурор, народный судья или депутат Верховного совета, ему даже думать не хотелось. Естественно, подобная перспектива совсем не вдохновляла Олега на выдающиеся ратные «подвиги». Поэтому, не желая наживать лишние неприятности, он не стал сразу же «валить» этих доморощенных драчунов, как ему следовало бы поступить в случае реальной опасности, а решил для начала, как говорилось у них во дворе, «взять фраеров на понт». Благо, что в таких делах он имел определённый опыт.
Олег был не один. Рядом с ним на гранитных ступенях крыльца стояла молодая девушка. Когда старшекурсник преградил Олегу путь и грубо, с издёвкой в голосе, предложил отойти в сторонку, в глазах девушки вспыхнула неподдельная тревога.
- Олег, что случилось? – спросила она, теснее прижавшись к сильному мужскому плечу.
- Всё нормально, - поспешил успокоить девушку Олег. – Просто встретил старого приятеля, с которым нужно коё о чём переговорить.
Девушка с недоверием посмотрела на Олега, но тот спокойно снял джинсовую куртку и вместе со спортивной сумкой протянул её растерянной спутнице.
- Подожди меня, пожалуйста, на скамеечке в саду, - сказал он нежным голосом, - это не займёт много времени…
Проводив девушку взглядом и дождавшись, пока та скроется за массивными коваными воротами, Олег повернулся к долговязому парню.
- Ну что, фраерок, пошли… - сказал он, резко перейдя на развязный, вызывающий тон, и, не дожидаясь ответа, уверенной походкой направился к трём старшекурсникам, ожидающим своего товарища в тени деревьев. По пути он снял с руки часы и принялся засучивать рукава рубашки, словно желая продемонстрировать своим оппонентам мускулистые предплечья, крепкие кулаки и намерение устроить страшную драку.
Старшекурсники, на глазах у которых проистекало данное действие, как-то сразу, в одно мгновение, потеряли первоначальную уверенность и теперь выглядели слегка растерянными. Похоже, они никак не ожидали подобного развития событий и были не готовы к тому, что им придется иметь дело со здоровенным взвинченным психом, а рассчитывали просто набить морду наглому молокососу, который будет до смерти напуган при виде их грозной компании.
Помимо неплохих познаний в области человеческой психологии, Олег владел определённым актёрским талантом. В своё время его даже приглашали в студенческий театр и предлагали сыграть небольшую характерную роль то ли милиционера, то ли бандита, он уже не помнил точно, в смелой, современной пьесе молодого, начинающего автора, но он так и не выказал желания заняться сценической деятельностью. Слава, поклонники, цветы и аплодисменты были не для него. Его нельзя было назвать тихим и скромным человеком, но уже тогда он сторонился всякой популярности, которая представляется неотъемлемой частью жизни артистов театра и кино, предпочитая ни чем не выделяться и вести нормальную, полноценную жизнь простого, никому неизвестного человека. Вот и настал тот редкий, нежданный, непредсказуемый момент, когда врождённые артистические данные пригодились ему в реальной жизни.
Олег видел, что «зрители», для которых он затеял весь этот спектакль, «клюнули» на его уловку, и поэтому не стал с ними церемониться.
Подойдя к стушевавшимся старшекурсникам вплотную и не дав тем возможности сориентироваться в сложившейся ситуации и должным образом настроиться на предстоящий разговор, он без труда, словно всю жизнь только тем и занимался, что разбирал бандитские «тёрки», перешёл на блатной жаргон, щедро приправленный весьма выразительными, специфическими жестами. Короткие, точно удар нагайки, ёмкие, как озеро Байкал, прекрасно известные всем с раннего детства и, вместе с тем, произнесённые словно на чужом, незнакомом языке, слова напоминали выпущенные в упор пули, которые легко пробивали молодую нежную кожу и застревали где-то в районе желудка холодным, противным свинцом… В итоге за какие-то пять минут ему удалось настолько запугать своих оппонентов, которые оказались совершенно не готовы к такому повороту событий и, в отличие от строгого и взыскательного Константина Сергеевича Станиславского, беспрекословно верили всему, что видели и слышали, что те за это время успели не раз пожалеть о том, что связались с таким страшным, опасным типом.
Молодые люди и в самом деле выглядели неважно. Пока Олег самозабвенно размахивал растопыренными пальцами – воистину, режиссёру студенческого театра следовало предложить ему сыграть не второстепенную роль милиционера или бандита, а самого Остапа Бендера, - тыкая в грудь, спрашивал наглым, нахрапистым голосом: «… ты кто такой?» и постоянно поминал какого-то Русланчика, который, судя по всему, был ещё тот уголовник, они стояли, не решаясь не то, чтобы слово сказать, но даже пошевелиться. В этот момент они напоминали четвёрых заключённых, которым равнодушный, безжалостный палач зачитывал смертный приговор. Кого-то из них повесят, кого-то четвертуют, а кого-то и вовсе – живьём закопают в землю…

Продолжение следует. Поверьте, всё интересное впереди.
Никита Вашек