Деревенские были. Малая родина маленькой девочки

1. Живой дом и пострадавший дедушка
Тогда еще дом был жив, он пел на разные голоса и пах не затхлостью и сыростью, а вполне живым струганным деревом, он пах пирогами, пшенной кашей, свежими грибами, малосольными огурцами, яичницей-глазуньей из печки и компотом из только собранных ягод. Тикали часы, а диктор на радио объявляла погоду, не было никакого интернета и мобильного телефона, а были письма по почте и выкрики из окна. Из окна слышались утренние позывные петуха, а самым ранним утром пастух пел свою песню на рожке, на нее сбегались коровы, быки, телята, овцы и козы. Пила Дружба пела рабочую мелодию, а из колодца накачивалась вода, и слышался скрип накручивающейся цепочки, когда из огромной ямы поднимали ведро, полное чистой вкусной студеной водички.
Каким чудесно светлым был этот дом, и каким родным был запах сена, свеженатопленной бани и каким веселым и жизнеутверждающим было каждое утро!
Половики были старыми, но чистыми, их еще плела прабабушка, давным давно. Маленькая Лиза сидела на полу и делала домик для кота, настоящий домик для настоящего кота из настоящих табуреток, которые позже назвали бы хэнд-мэйдом и туда отнесли бы и те самые прабабушкины половики. Но тогда такого слова никто не знал, просто их дедушка сам смастерил, он был столяр и плотник и работал на фабрике. Коту Лиза построила уже трехэтажный домик из трех табуреток и прилаживала четвертый. На крыше "дома" лежало огромное старое одеяло, прикрывающее домик во всю высоту вместе с котом, которые теоретически должен там жить. Кот, впрочем, сидел с обреченным видом и ждал своей участи. Это был Первый кот - Рыжик, первый кот на Лизиной памяти. Хвост этого кота был наполовину обрезан, дедушка сказал, что когда он был маленьким котенком, хвост ему прищемили дверью те хозяева, у кого он родился. Кончик отвалился, и хвост был до смешного маленьким. Лиза любила кошек, правда какой-то странной любовью, укладывала спать в корыто, заворачивала в одеяло как младенца, вот и домик теперь строила. Но пока он спокойно сидел на дедушкиной кровати, на подстилке, называемой плюшкой, а Лиза наслаждалась процессом. Ей было пять, мама работала в большом Городе, а девочка жила с бабушкой и дедом, папы у нее не было, а еще были тетя с дядей и два двоюродных брата Димас и Леха.
Бабушка чем-то гремела на кухне и причитала: "Да, и отца все нет!"
Погода портилась, апрель был очень нестабильным и вечно меняющимся месяцем, а дедушка ушел в лес за сухими ветками для растопки, называемыми хворостом. Дедушка любил лес, он любил ходить туда и за грибами и за вениками. Ягоды только не любил, говорил, что они слишком мелкие и собирать их долго, а грибы очень любил, это было действительно его дело, которое он хорошо знал. На улице пошел дождь, противный и холодный, а бабушка, приделав все дела, смотрела в окно. Потом она выходила на улицу и спрашивала у прохожих "не видел ли кто Степана Васильевича?" Никто не видел. Бабушка накормила скотину, кроликов, накормила Лизу, которая после нескольких неудачных попыток отчаялась посадить кота в домик, в конце концов, кот расцарапал девочке руку, бабушка поругалась и выгнала кота на улицу. Лиза была удрученной и удрученно ела свою любимую яичницу, которую всегда просила приготовить, но только не сегодня, а бабушка удрученно смотрела в окна и удрученно кричала соседям, ожидая вестей о Степане Петровиче. Ведь он давно должен был вернуться, его не было и не было. Бабушка побежала к тете Шуре, и ее сын Витька вызвался сходить поискать дедушку Лизы. Конечно, на Витьку мало было надежды, он нигде не работал и был в ЛТП, но это ЛТП мало ему помогло. Что такое ЛТП Лиза не знала, но на Витьку надеялась, а вдруг поможет, найдет дедушку? Пришел сосед дядя Миша и тоже решил найти дедушку. Дождь вроде прошел, на улице стояли серые лужи, непролазная грязь и мокрые еще голые деревья. Все было удрученно.
Бабушка без энтузиазма слушала погоду, впрочем, и то, что она услышала, энтузиазма ей не прибавило, погода ожидалась сырой и холодной.
"Морозы еще не все прошли", - сказала бабушка и начала подсчитывать, сколько же морозов за эту весну должно еще пройти, эту информацию она, конечно, записывала плохим почерком в амбарную книгу, туда же, где содержались записи о вязанках сена и родившихся ягнятах и кроликах. Ожидание томило, занимался вечер и вдруг дом огласил громкий тяжелый протяжный стук в дверь. В ту пору звонков тоже не имелось. Прибежал дядя Коля- сосед с другой стороны. Никто не понимал, что он говорил, но было ясно - случилось беда. Витька побежал в совхоз за лошадью, которые еще были в совхозе, который в ту пору еще существовал.
Коля рассказал, что на дедушку упала сосна, когда он собирал сухие ветки, он не мог ее сдвинуть, она лежала у него на голове, и похоже, повредила глаз, возможно, он останется без глаза. Бабушка в ту пору еще не умела молиться, а только причитала. Деревня засуетилась, кто искал лошадь, кто вызывал врача, а Лиза стояла у раскрытой двери на ветру, никто не обращал на нее внимания, она рыдала, ей было жалко дедушку, и она хотела поехать с дядей Колей в лес за дедушкой. Неужели глаз не спасут, неужели у дедушки не будет глазика. Рядом сидел зябко свернувшийся в клубочек вечно мучимый кот, который простил Лизе в минуту отчаяния все ее издевательства, даже хождение на задних лапах, как люди, простил.
Пришла лошадь из совхоза, Витька, дядя Коля и еще пара каких-то мужиков уселись и поехали в лес, кто-то был на месте с дедушкой, вроде бы сосед дядя Мишка и друг дедушки дядя Шура.
Неизвестно сколько прошло времени, но уже начало смеркаться, дедушку привезли, кровь текла из глаза, на лице были отеки, он стонал, было больно. Бабушка поехала с приехавшей скорой, а Лиза сидела с тетей Нюрой. Лиза плакала и представляла страшные картины, а вдруг дедушки не будет, а вдруг глазик не будет видеть. Тетя Нюра предложила поесть у нее дома, они поужинали, у них были свои внучки, но Лизе играть ни с кем сейчас не хотелось.
Бабушка вернулась усталая озабоченная, но видно, что на сердце у нее отлегло. Все нормально, вылечат, глаз должен зажить. Отек снимут, а завтра она поедет в больницу и уже планировала, что повезет дедушке из дому, ведь в больницах плохо кормят. Бабушка была сильная женщина.
Лиза уснула под звуки телевизионных новостей, а бабушка еще долго вязала носки "отцу на зиму".

Дедушка принимает решение, а Димас опять плохо себя ведет.
Дедушка поправлялся медленно, глаз спасли, но видел он еще плохо. Вокруг него был громадный синяк, а дедушка одиноко лежал в поселковой больнице деревни Кустово, которая располагалась где-то километрах в пяти от деревни, где жила Лиза с бабушкой и дедом. Дедушку навещали и тетя с дядей, по выходным приезжала лизина мама, но бабушка с Лизой неизменно шествовали на автобус каждый день, кроме одного дня, когда лил жуткий ливень, и бабушка с дождевике и резиновых сапогах побежала на автобус в одиночку, оставив Лизу у соседки.
Шли они по полю, и пахло весной, землей, которую вспахивали трактора из совхоза или лошадки у местных деревенских жителей, кто-то копал грядки лопатой, бабушка уже кое-что начала делать в огороде. Дедушка выбился из строя. Помогал дядя Боря, муж старшей дочери. Они жили неподалеку.
В сумке они несли суп, пирожки и тушеную картошку с мясом, дедушка любил картошку. Дедушка ждал их, ведь ему надо было сказать новость - он уходит на пенсию.
Решение он принял после происшествия в лесу, и для многих оно было неожиданным, хотя уже копилась усталость от работы и хотелось заняться домом и больше отдыхать. Однажды к дедушке пришел врач, он нашел в дедушкиной папке старый пожелтевший документ. Это было заключение врача военного госпиталя, в нем стояло "лицевое ранение и туберкулез". Бумага датирована была аж 1946 годом. Дедушка, конечно, забыл о ней и то, что эта старая бумага нашлась было большим чудом.
"На основании этого документа, Степан Васильевич, -сказал врач поселковой больницы, - вам могу дать инвалидность второй группы". Дедушка неожиданно вспомнил, что ему 19-летнему мальчишке сразу после войны, дали этот документ. В нем значилось лицевое ранение, полученное на фронте и туберкулез, которого у Степы отродясь не было. Врач в госпитале сказал: "Придет время, спасибо за эту запись скажешь!" Врач был пожилым и много повидавшим, но тогда Степка только пожал плечами, дескать, какое время?, когда придет? И вот время пришло! Врач заключил, что дедушка имеет право на инвалидность и будет получать по ней пособие. Тогда дедушка и принял решение о выходе на пенсию. Кроме того, его должность упразднили, а его самого перевели на другую, на фабрике становилось все меньше и меньше заказов. Да, пора было выходить на пенсию!
Бабушка данную новость встретила с пониманием и сочувствием. Грустно было, что уже не так молоды, приходит старость, сил уже не столько много, как раньше, но зато отец будет дома и можно будет завести козочку, развести больше кроликов, покрасить дом, заниматься с внуками, перестроить баню. Да много есть разных дел! Дедушке было грустно, и врач не спешил его выписывать, хотелось домой к своим делам. Медсестра сказала бабушке, что дедушку к концу недели все-таки выпишут, а также удивилась на то, какая Лиза стала большая. Выйдя из больницы, они встречали бабушкиных знакомых, таких же бабушек в платочках, коллег с фабрики, соседок, бывших одноклассниц и все удивлялись на то, как Лиза выросла и поражались новости о дедушкиной пенсии. Лизу угостили карамелькой, печеньем, а бабушка купила в магазине мороженное, земляничное в бумажном стаканчике и велела есть маленькими кусочками, чтобы не простудиться.
Лизу раздражало внимание всяких бабушек в цветных платочках и ситцевых платьицах, она жутко стеснялась, но с другой стороны грело душу, что она действительно большая, что она растет! А еще радовалась, что дедушку скоро выпишут.
Дедушку выписали и вправду очень скоро, а через три дня приехали гости и все стали отмечать дедушкину пенсию. Все расселись за большим столом в комнате под названием "передняя". Все самые близкие и родные, на работе дедушку уже торжественно проводили, кое-кто из близких друзей в деревне тоже поздравил дедушку. И вот самая близкая родня за столом. Скромная мама, вечно паникующая тетя Нина, дядя Боря, который всегда отпускает шутки, чем очень раздражает тетю Нину, Леха, которому одиннадцать, не выпускает из рук книгу. Поев, он лезет в старый трельяж и вытаскивает оттуда книги, лото, домино, карты и атласы, а потом неизменно в том же порядке закладывает обратно. Очень тихий и аккуратный мальчик. Про него бабушка всегда говорит: "Завхозом будет"! Любо дорого посмотреть на этого ребенка, чего не скажешь о его брате Диме, в народе Димасе. Ребенок-шкода, ребенок-хитрец, вечно подначивающий Лизу на мелкие пакости, из-за чего им обоим вечно попадает, Димас уезжал, а бабушка говорила, чтобы его больше не привозили. Вот и сегодня мальчик Дима снова отметился в анналах семейной истории.
Взрослые наготовили салатов, испекли пироги, приготовили неизменную яичницу, пшенную кашу в печке, потушили картошку, и на стол поставили портвейн, за которым специально ездили в город. После обеда настало время чая и Димас недолго думая, налил портвейна в чай Лизе. Ему показалась подобная шутка забавной, и еще было любопытно какой будет цвет и запах и как отреагирует Лиза. Сначала Лиза не поняла, пила маленькими глотками, потом поперхнулась, поняла, что пьет какую-то гадость и тут же бросилась к раковине. Мама испугалась и только потом поняла, что от ребенка пахнет алкоголем, Лизу заставили пить воду, а Димаса наказали, не дали ему конфет. Лиза не слишком расстроилась, но было неприятно, когда тошнит и слезятся глаза и воду заставляют пить, но зато она была горда тем, что попробовала то, что пьют взрослые. Пустяк, но все же шаг на пути к взрослению. Леха все также уткнулся в книгу, получив свою порцию конфеток, он уселся на диван и видел только книгу, Диману же было обидно, глядел он букой, виноватым себя не чувствовал, а несправедливость видел в отношении себя и сладкого. Тихонько проследив за тем, откуда брали конфеты, которые в то время были дефицитом, он решил попытать судьбу.
В доме существовала комната под названием задняя изба, зимой ей не пользовались, только хранили разные продукты. Там стоял огромный старый шкаф, а наверху бабушка водрузила ведро, накрытое крышкой, в нем под слоем пряников, сушек и печенья лежали эти вожделенные шоколадные конфеты. Димас долго думал, как туда подступиться. Он поставил стул, на стул табуретку, на табуретку еще одну. Все пили чай, а о Диме вспомнили, когда пришло время фотографироваться. Дядя Боря достал фотоаппарат, поставил на штатив и начал рассаживать всю семью. Дедушка в клетчатой рубашке и старом сером рабочем костюме, худенький и скромный в старых потертых валенках, бабушка, в своем ситцевом платье, большая и совсем седая, две сестры, одна строгая и понурая, вторая скромная и пытающаяся улыбнуться, Леха, которого на время выдернули из книги и Лиза, которая жутко боялась фотоптички, смотрящая из под густых темных бровей, заплаканная после истории в портвейном. Ау, а где же Димас? И вдруг дом огласил грохот, упала вся баррикада из стульев, а за ней ведро с конфетками. Наш хулиган долез и не удержался, ведро удалось подтолкнуть, а конфеты достать оказалось делом серьезным и невыполнимым, сам же Димка зацепился ногой за спинку кровати, чисто случайно кровать стояла рядом со шкафом, упал на койку, после чего старое алюминиевое ведро грохнулось туда же. Леха хитро улыбнулся их своей книжки, а все остальные бросились к Димасу. Он не пострадал чудом, хотя мог бы, отделался лишь парой шишек и легким испугом. История вылилась в ссору бабушки и тети Нины, которая всегда его выгораживала, любила и жалела, защищала, а бабушка в очередной раз заявила, что брать его не будет и пусть он не приезжает. Тетя Нина обиделась и начала собираться на автобус, она разозлилась на бабушку, ее злило, что Лизу они берут и балуют, все для нее делают, а ее сынок будто бы и не заслуживает таких благ. Отвернулась и сказала, что больше сюда ни ногой. Дядя Боря только посмеялся, а Лиза с мамой пошли их провожать. Димас в новом костюмчике с огромным множеством карманов, сумкой через плечо и новом кепарике, а Лиза в старых колготках, которые топорщились гармошкой на коленках, белой косынке и цветастом платье. Они шли за руку, гордый Димка, радостный огромному вниманию к себе и плачущая девочка, которая считала, что ее брат к ней больше никогда не приедет, ведь тетя сказала "ни ногой". Так шли они по полю, которое только начинало распускаться и пробудилось от зимнего сна лишь недавно. Лизе было грустно, когда старый дребезжащий автобус приехал и посадил Димку, который никогда-никогда к ней больше не придет.

Дед не любит говорить о войне, только в День Победы.
Но Димка приехал и очень-очень скоро, ведь наступил памятный день - день Победы! Это большой и великий праздник, в первую очередь праздник дедушки и таких как дедушка - ветеранов Великой Отечественной войны.
Все прикатили на самом первом автобусе с целью начать сажать картошку, погода задалась теплой, все переоделись в старую одежду, трико и калоши. Димас и Лиза еще спали, Леха уже был задействован в работе, мужчины копали, а женщины бросали картошку, бабушка с мамой носили ведра из подполья, подвала, где эта самая картошка хранилась. За день планировалось посадить огород и пол огорода хотели засадить до митинга. Ведь каждый год 9 мая в деревне устраивали митинг.
Когда Дима и Лиза поднялись, посадочные работы были уже в самом разгаре, особого ничего от них не требовали, главное, чтобы не мешали. Но некоторое время они помогали бросать картошку в лунки. Если картошка мелкая, они должны были бросать две штуки в одну лунку. Когда им надоело, они начали копать из земли дождевых червей, черви им казались забавными. Они имели некоторое утолщение посредине их змеевидного тела. Мама объясняла, что там хранятся яйца, которыми черви размножаются и вообще черви полезные - они рыхлят землю, делают ее плодородной. Но до размножения черви не дожили - Димас и Лиза их скормили курам.
Через некоторое время бабушка принесла работникам перекусить, они работали усердно, а солнце заливало все окрестные поля и свежие зеленые луга, полные золотых одуванчиков. Дядя Боря не стал тратить время - выпил компота, и быстро перекусив бутербродом, стал копать дальше, дедушка же подустал, немного присел, чтобы обозреть весь свой огород. Он уже побелил яблоневые стволы, вскопал землю на грядки, бабушка кое-что посадила. Также удалил сухие ветки у смородины, малины и вишен. Каждое дерево он знал, каждое любил.
Из-за проулка крикнул сосед дядя Миша: "Степан, ты что, на митинг не собираешься? Давай одевайся, и пойдем к клубу". Дедушка мигом подскочил и начал одевать свой новый костюм, причесываться, а на костюм торжественно прикрепил ордена и медали. Одна медаль была особенно дорога - медаль за Отвагу. По телевизору показывали парад Победы. Дедушка был уже в том возрасте, когда казалось, что раньше было все лучше и вкуснее, красивее и светлее, и парад Победы на Красной площади тоже казался не таким, как в "старые" года. Степан Васильевич поспешно одел начищенные ботинки и пошел на митинг.
Клуб располагался через три дома от дома дедушки с бабушкой. Там поставили памятник односельчанам, погибшим в годы Великой отечественной войны. Почти в каждом доме кто-то погиб, у дедушки погиб один из старших братьев. Немного погодя пришли и Лиза с мамой и двоюродными братьями. Остальные не пошли, посчитав, что все, что там будет, уже давно видели.
У памятника росли золотые шары, которым еще не пришло время, напротив красные гвоздики активно цвели, цвели и вишня, рябина и черемуха тоже начинала цвести. Если цветет черемуха, значит обязательно должно похолодать. Все были нарядными, а в руках держали нарциссы и тюльпаны.
Было тепло, и мама Лизы оделась в свое летнее бежевое платье, на Лизу повязали банты, а Димас никак не хотел что-то менять в своей внешности - оделся в старые трико, белую футболку, более менее чистую и неизменный кепарик. Вышел председатель сельского совета и начал торжественную речь:
"Дорогие односельчане!
Сегодня мы празднуем сорок вторую годовщину Великой Победы над фашистской Германией! В нашей деревне ни один дом война не обошла стороной, в каждом были погибшие, раненые, но многие вернулись домой с боевыми орденами и медалями....".
Все поприветствовали ветеранов, которые вытянулись в шеренгу около памятника. Все были с орденами и медалями, а сами чистыми и выбритыми. До сего момента они обсуждали посевные работы, погоду и качества навоза, нужного для посадки, свою скотину, коров и коз, овец и кроликов. Но после речи председателя все замолчали и ненадолго окунулись в воспоминания. Дедушка никогда не любил говорить о войне, только если очень просили. Чем старше он становился, тем охотнее выдавал информацию, потому что ветеранов становилось все меньше. А при этом было важно оставить после себя память о войне, той далекой и страшной войне.
Рядом стоял дядя Миша, веселый кудрявый дед, весь в морщинах и с неизменной папироской в зубах. Таким Лиза его запомнила, однако этот человек дошел до самого Берлина. Тут же был угрюмый дядя Шура, староста деревни, который воевал в русско-финскую войну. Поодаль стоял дядя Федя, с огромными усами и бородой, получивший ранение в Польше. Дедушка был тут же, как всегда скромный, тихий и интеллигентный. Председатель дал слово каждому, чтобы ветеран поведал молодому поколению историю своей войны, которая не должна никогда повториться.
После шумной и бурной истории дяди Миши, председатель дал слово дедушке, который начал очень тихо, но потом стал говорить увереннее, все равно стесняясь говорить о войне, как о подвиге. Не было у них выбора, вот и все. Каждый должен был защитить свою страну и не надо никаких громких слов для описания этого.
Вот что рассказал дедушка
"22 июня 1941 года в деревне праздновался праздник под названием Молебен, к нам в гости съехались все родные дальние и близкие. Народу было пруд пруди. Женщины готовили не покладая рук, тятя играл на гармони, все пели, детей тоже много приехало, они носились и играли, хватали куски хлеба с подсолнечным маслом и солью и убегали на улицу. В школу идти было не нужно, было лето. Обычно и стар и млад делают какую-то работу, а тут праздник, Молебен, все радовались. Пришли мои братья Алексей и Григорий со своими семьями, Алексею недавно выстроили дом, жили отдельно. Угощение по тем временам было скромным, все со своего подворья, в основном овощи, да каши, мясо готовили вдоволь на праздники, молоко свежее подвали, масло и творог со сметаной. Скотины в каждом доме было много.
И вот неожиданно в разгар нашего застолья, тятя включил радио и по радио услышали: "Сегодня 22 июня 1941 года войска фашистской Германии напали на Советский Союз". Диктор зычным голосом пытался воодушевить народ и сплотить нашу огромную страну на борьбу с общим врагом и в конце сказал: "Враг будет разбит, победа будет за нами!"
Все долго молчали, праздник закончился, старшие готовились воевать, мне было только пятнадцать, я закончил семь классов, учился я хорошо, но в период войны я оставил учебу, чтобы помогать родителям по хозяйству. Отца в силу возраста уже не взяли, он воевал в Первую Мировую войну и даже был в плену в Австрии. Ушли Григорий и Сергей, у Алексея была инвалидность с детства, больные ноги. Все считали, что до меня очередь не дойдет, мал еще, я был самым младшим из восьми детей и думали, точнее, надеялись, что война закончится раньше, чем мне будет можно по возрасту идти на войну.
Григория распределили в Карелию, он воевал в на Северном фронте, Сергей же попал на Украину, воевал подо Львовом, где после войны остался, на войне он выучился на водителя, начал там работать, женился, родилась дочка. Но, к сожалению, жизнь не задалась, и Сергей погиб в автомобильной катастрофе недалеко от Львова в 1951 году. Но в 1941 до этого было еще далеко. Мы напряженно работали, я работал в Нововязниках на заводе. Часто ездил к родителям, они выбивались совсем, работали и в дождь и в холод и в жару на колхозных полях. Так, матушка больная вышла на работу в поле, заболела воспалением легких. Мне сообщили поздно, я схватил велосипед и под ливнем ехал домой, дорога мне показалась вечностью. И я не успел, матушка умерла, воспаление легких было очень серьезным и по тогдашнему времени не излечимым.
Это был 1942 год, мне уже тогда хотелось уйти на фронт и приписать себе пару лет возраста, но отец не пустил. Из Карелии Григорий прислал весточку, что вряд ли война быстро закончится, скорей всего и Степке придется повоевать.
И вот в 1943 году я пошел на фронт. Мне было семнадцать, но сразу на войну нас не отправляли, мы шли в учебный лагерь в городе Мулино Горьковской области. Мы деревенские ребята обучались владению оружием и многому другому. Условия были тяжелыми, дисциплина жесткой, питание скромным, а физически приходилось работать много. К концу сорок третьего нас перебросили в Беларуссию. Мы воевали на 3-м Беларусском фронте под командованием самого молодого маршала Черняховского. Относились к Тацинскому танковому корпусу, я был ефрейтором.
Когда меня ранили, мы вели ожесточенный бой под Оршей, немцы уже начинали отступать, наши их гнали подальше от границ, когда меня нашли, у меня было лицевое ранение. Дальше я смутно помню, как меня везли на поезде. Когда поезд приехал, оказалось, что мы прибыли в тыл в город Уфу, там меня лечили, оказалось, что в бою снаряд попал мне в щеку, выбив зубы и повредив язык. Я долго лечился, долго пытался разжать челюсти, чтобы нормально питаться и говорить, если мне что-то было нужно, писал на бумажке, ел супчики и жидкие кашки, которые давали в госпитале. И только в сорок шестом приехал домой. Главной бедой было то, что Гриша пропал без вести, очень долго мы ничего о нем не знали. Позже выяснилось, что он умер от острого аппендицита, на фронте было трудно оказать медицинскую помощь. Сейчас он похоронен где-то в Карелии".
Дедушка выдохнул и замолчал, ученики средней школы вручили ему цветы, потом было поздравление ребят, он пели песни и рассказывали стихи. А потом все почтили павших на войне минутой молчания. У Лизиной мамы на глазах стояли слезы, она вытирала глаза под очками, Лиза стояла не шелохнувшись. Димас же, игравший какими-то палками, сказал: "Если бы дедушку убили на войне, нас бы не было!" Это было мудрое и взрослое замечание. Лизина мама положила цветы к памятнику и все отправились домой, дома ждал вкусный обед, дедушка находился в своих мыслях, видимо, еще там, на войне. А после обеда она снял свои медали, убрав их в старинную горку на хранение, одел старый домашний костюм и отправился кормить кроликов, Лиза и Димас бросились за ним.
А дядя Боря уже держал наготове лопату, нужно было досадить картошку. Все женщины вышли помогать, дедушка опять из фронтовика превратился в простого крестьянина, которому предстояло бороться с сорняками, колорадскими жуками, непогодой, а фашисты остались в воспоминаниях, которым предстояло оживать лишь в редкие часы покоя и задумчивости, чаще всего в этот день, день Великой Победы - 9 мая!
Трагическая участь барана.
Шло сочное бурное лето. Все двигалось своим чередом. Каждое утро около четырех часов утра, деревня поднималась под звуками пастушьего рожка. Каждое утро в это самое время Лиза вскакивала с кровати и выглядывала в окно, она смотрела, как уходят на пастбище коровы, козы и овцы. В основном все было сонно и тихо. Только услышав рожок, дедушка поднимался с кровати, зажигал свет на дворе, одевал свою неизменную кепку, и зябко кутаясь в поношенную стеганую куртку, выходил на улицу. Лиза видела, как выходят их овечки, овца-белоножка, баран с крутыми и витыми рогами, маленькие ягнятки с нежной кудрявой шерсткой. А дедушка подгоняет их дубцом. Всех она помнила, всех она знала, новорожденных среди зимы обычно держали за печкой, и иной раз приходилось отпаивать молоком из бутылки. Старики привязывались к животным, даже несмотря на то, что, в конце концов, с ними приходилось расставаться..
Редко что-то случалось необычное и выходящее из ряда вон в этом отлаженном процессе. Самым часто встречающимся случаем было просыпание хозяев, которые не услышали рожка пастуха. А трубел он всегда перед каждым домом, где содержали вверенных ему животных.
К десяти часам утра, Лиза неизменно стояла на дороге и смотрела вдаль - не гонится ли скотина. Как только появлялись издалека первые коровы, она звала дедушку и шла с важным видом собственной значимости открывать ворота для их овечек. В четыре часа после полудни опять пастух собирал стадо своим рожком, а уже на закате пригонял обратно, и Лиза все также ждала и смотрела вдаль. Там на горе на самом краю деревни красовался желтый дом, и вот рядом с ним обычно Лиза наблюдала появление в деревне первых коров, коз и овечек.
И в этот вечер все шло как всегда, Лиза сидела на лавочке и ждала, в руках был прутик и веник, чтобы отгонять комаров. В это время они упорно кружили над девочкой и донимали всех вокруг. Вышел Степан Васильевич, он только что закрыл все двери на засовы, чтобы приготовиться к ночи, темной и как ему казалось опасной. Вместе с дедушкой, который неизменно держал корочку хлеба для овечек, Лиза стала ждать прихода стада. И вот оно показалось. Дядя Миша и тетя Нюра бурно обсуждали град прошедший накануне, А напротив них родители Лизиной товарки Лели делились рассказами о погибших посевах, на которые выпал град размером с куриный желток. Дедушка тоже внес свои пять копеек в рассказы про град, а потом все разошлись, ожидая своих домашних питомцев. Овцы резво бежали к воротам, Степан Васильевич живо всех пересчитал и неожиданно для себя обнаружил, что нет одного барана - черного с белой звездочкой на лбу. Еще раз пересчитал и понял, что это действительно так. Подождали пастуха, который пошел ужинать в один из домов в деревне, ибо так было заведено, пастух ничего не прояснил. Возможно, баран зашел к кому-то другому, хотя это было странно.
Дедушка с Лизой бросились бегать по домам и дворам, они спрашивали каждого, не заходил ли к ним баран, черный с белой звездочкой. Никуда не заходил и никто его не видел. Дедушка уже не знал, что ему делать и где искать, когда встретил одного знакомого на самом конце деревни.
"Здорово, Васильич! - сказал тот, - что на ночь глядя с девчонкой носишься как оглашенный".
"Здорово! Да вот баран пропал, не знаю где искать, никто не видел!"
"Это не твой у Ерши лежит, встать не может? - сказал дедушкин знакомый - мои отбились от стада, пришлось за ними тоже идти. Там твоего барана видел, хотел пригнать, а он не идет".
"Пастухи неважно пасут, - сказал дедушка, - за что только деньги платим".
"Это точно, - согласился собеседник. - не за что".
Дедушка хотел отвезти Лизу домой, но она слезно молила дедушку позволить ей поискать барана. Она была рада приключению, чему-то выходящему из привычных рамок, а также ей было жаль того барана.
Дедушка неожиданно вспомнил, что нужно взять тачку.
"Вот беда, - разозлился дед, - сломалась тачка, хотел сделать, а все некогда было".
"Давай у кого-нибудь попросим, - сказала Лиза.
Еще битый час они бегали по деревне в поисках тачки, уже смеркалось, а как назло ни у кого тачки не было, кто отдал, у кого сломалась, у кого и отродясь не было, сено в телеге возят.
Дедушка запыхался и измучился, когда они добежали до Бобылей. Бобыли - это район деревни, трава росла по пояс, огромные тополя и дубы делали эту ее часть похожим на фантастические сказочные поселения. Дома стояли на пригорке, а во время дождя дорогу туда размывало. Постучав в предпоследний дом, дедушка уже не ожидал получить тачку. Оказалось, что она была в запасе у хозяев. Выйдя из деревни, дедушка и внучка обнаружили на небе первые звезды, было тепло, еще алел закат и очень пахло полынью. Лиза старалась бежать бодро, хотя за день набегалась и очень хотела спать.
Они постепенно приблизились к реке Ерше - обмелевшей речушке, некогда бывшей большой и полноводной рекой. Слышно было, как река течет, а чуть поодаль раздавался истошный крик, крик животного. Это был крик, похожий на рыдание, стон, бедному животному было больно. Дедушка дрожащим голосом произнес:
"Батюшки, нашли, наконец! Да он встать не может"!
Пахло чем-то неприятным. Дедушка сказал, что это кровь у барана на спине. Он схватил это несчастное существо и положил на с трудом добытую тачку.
Когда барана довезли до дома, он как будто успокоился. У ворот ждала бабушка, она начала ругать деда, зачем тащил с собой Лизоньку. Лизу отправили мыться и спать, но сон не шел. Дедов не было дома, из задних ворот. Со стороны хлеба, слышались сдавленные стоны, бабушкины громогласные фразы и едва различимые дедушкины ответы.
Тихо, как мышь на цыпочках, Лиза скользнула вниз, они были вдвоем, дед стоял, а бабушка сидела на табуретки рядом с загончиком для овец.
"Тонь, у него вся спина переломана, что делать будем?"
"До утра-то протянет, давай утром посмотрим, колоть или не колоть?"
Они смотрели на барана, надеясь как будто, что сию секунду он встанет и побежит. Они его покормили, обработали рану. Чем-то ее помазали, но это ему мало помогло. Барану было больно и он никогда-никогда не сможет ходить.
" Это кто его так стукнул?", - спросил дед.
"Может бык или корова, под ноги кому-то попался, и его отдавили" - предположила бабушку.
Но все это было уже не важно, и сколько они просидели около несчастного животного, неизвестно. Лиза проснулась среди ночи, а свет на кухне еще горел, а баран все истошно блеял.
А утром после завтрака Лиза по обыкновению вышла в огород, чтобы нарвать клубники, в проеме задних ворот увидела тушу, тушу барана, шкура была содрана, а в области хребта зияла огромная рана. На глазах у девочки появились слезы.
"Ничего не сделаешь, Лизонька, - сказал появившийся дед, - он бы только мучился, спина у него была сломана, он бы не встал".
День был серый и безрадостный.
"Опять грех на душу взял, - подумал дедушка и пошел косить траву для кроликов.
Пора ягод и цветов, и как Лиза обидела маму

Лето - пора отпусков и из города приехала Лизина мама, она работала учителем, и летом у нее был большой-пребольшой отпуск, она могла сходить в лес по ягоды и помочь родителям по хозяйству, посадить огород, рыхлить, окучивать и полоть, потом урожай собрать, варенье сварить и огурцы засолить, в сенокосе поучаствовать. Ну и между делом немного загореть и сделать маску из клубники, чтобы кожа была гладкой.
Мама Лизы любила цветы и ягоды, за цветами она ухаживала долго и кропотливо, хотя дедушка считал, что цветы занимают всю полезную площадь. Эту землю можно было бы засадить картошкой, огурцами, луком или капустой. Но Лизина мама была непреклонна. Лиза была даже больше согласна с дедушкой, чем с мамой, ведь цветы нельзя есть, но они были красивыми и это правда.
А еще мама любила ходить по ягоды. Поспевала земляника. Мама вставала вместе "со скотиной" и быстро позавтракав, повязавшись платком от комаров и оводов, одев резиновые сапоги, чтобы не провалиться, мазалась комариной мазью и отправлялась в далекий лес. День ярко светил, когда она приходила домой с бидоном, полным ягод, вкусных красивых и ароматных.
Лизе очень хотелось пойти, но мама ее упорно не брала. Вставала она рано, шла далеко. Весь вечер Лиза плакала, пока не уснула. Утром мама по обыкновению ушла, очень сожалея о том, что обидела ребенка.
Однажды они были у Лизиных тети и дяди, и там около них росло много черники. Их с Димасом взяли, так они через полчаса пути начали капризничать, что их кусают комары и оводы, им дали по кружке, в которую им велели собирать чернику. Насобирав около полкружки, они начали бегать по лесу, потоптали весь чернижник, просыпали ягоды, в остальное время ели ягоды, ныли и просились домой. Поэтому мама знала, о чем говорила, если она хотела набрать ягод на варенье, то ребенка брать ни к чему.
Утром встав, Лиза не вылезала из окна, смотрела на дорожку, откуда должна была пойти мама. Ей хотелось сходить в лес, и она дулась как бука. Девочка злилась и хотела сделать что-то назло маме. Оказалось, что придумать, как отомстить было легко, она побежала в сад - она с остервенением рвала флоксы, выдрала гладиолусы, а анютины глазки и бархатцы помяла, придавила. Сорванные кусты бросила на кучу мусора. С чувством выполненного долга, Лиза отправилась домой завтракать, бабушка испекла лепешек с парным молоком, которое только что принесла от тети Нюры. Вот из-за околицы показался мамин платочек, бидон явно оттягивал ей руку. От мамы пахло лесом и ягодами, с пакетике было немного грибов. Все сели за стол разбирать, Лиза была понурой и выглядела грустной.
Мама высыпала гору ягод на стол, а из кармана достала два кусочка хлеба и веточку несколько веточек костяники - сюрприз из леса.
"Это тебе от белочки", - с теплом сказала мама.
Лиза не проронила ни звука, Лизе было стыдно, хлеб пах лесом, соснами, чем-то живым и настоящим, таинственным, а Лиза потоптала все цветы!
Результат Лизиной обиды, мама увидела уже ближе к обеду. Она была несказанно огорчена. Мама Лизы была таким человеком, который не кричал или ругался, а просто не разговаривал с объектом своей обиды. Это выводило сильнее. Лиза сидела на террасе рядом с двумя горбушками хлеба "от белочки", слезы текли рекой, мама работала на огороде, стараясь восстановить урон, нанесенный ребенком.
Когда Лиза легла спать, мама еще читала газету. А утром Лиза после завтрака побежала на большой луг за огородом, полный красивых полевых цветов. Мама в этот день в лес решила не идти, она окучивала картошку, в голове у нее появилась мысль сводить Лизу в небольшой перелесок рядом с деревней, называемый оврагом, там тоже были ягоды. Кружку вполне можно было набрать. Закончив окучивать борозду, мама пошла на поиски Лизы. В доме ее не было, на качелях она не каталась, на клубнике ее не увидела, в курятнике, у кроличьих клеток также не появлялась. И след простыл. Мама пошла на луг с кружкой для ягод. А навстречу ей бежала радостная дочь с большим букетом полевых цветов.
"Мама, это тебе! Это васильки, а это ромашки, а это львиный зев, а вот это часики!"
Мама взяла букет и радостно расцеловала своего ребенка, а потом они вместе пошли в овраге и долго собирали землянику, набрали целую кружку, собрали еще разных цветов и растений, разглядывали насекомых, половили бабочек.
И радостные возвратились домой к обеду.
Хороший Димас и Лиза-неудачница.
Приехал Димас и вел он себя на удивление хорошо. Это было связано с тем, что его маме сделали операцию на глаза, а после нее целый месяц нельзя было поднимать тяжести и напрягать глаза. Дядя Боря и мальчики обещались помогать. Они делали все дела по дому, даже стирали, готовили и гладили. Когда Димаса привезли к дедушке и бабушке, то взяли с него обещание "вести себя хорошо". И он действительно вел себя хорошо. Однажды бабушка купила детям по шоколадке, так вот Димас здесь отличился в хорошем смысле. Получив шоколадку, он первым делом поделился с бабушкой и дедушкой по кусочку каждому. Лиза же свою шоколадку спрятала, и каждый раз с чаем немного отламывала. Особой щедрости не проявила. Да и вообще отличилась, за одну неделю подвергла себя опасности и пострадала целых два раза.
Лизина мама частенько читала ей сказки, Лиза любила о принцессах и принцах. Про разные замки и дворцы. Принцессы носили красивые платья, короны и украшения из рубинов, изумрудов и бриллиантов. Лиза увлеклась сбором этих самых "бриллиантов". Она собирала цветные стекла от бутылок, камешки, бабушкины пуговицы и складывала их в старую металлическую коробку из под чая. Иногда она находила в земле какие-то стекляшки или камешки, мыла их в огородной кадушке и складировала в своей "тайной коробочке".
На люстре в передней тоже были "бриллианты". Люстра представляла собой плафон, на который были намотаны кольца, а от них свисали целые цепочки из камешков, стеклянные камни, нанизанные на проволоку. Лизе нравилась эта люстра, она всегда представляла себя принцессой, в замке которой стоит такая люстра, а на шее такие камни.
Однажды субботним вечером показывали мультики, тогда их показывали редко, а для детей этот был моментом несказанного счастья и радости. Димас смотрел мультфильм безотрывно, а Лизе этого делать почему-то не хотелось. Она залезла на стол, над которым висела люстра, на носочках она пыталась ухватиться за "бриллианты", но в лучшем случае ей удавалось их только потрогать. Димас все также переживал за героев мультфильма, когда Лизе удалось, стоя на краю стола зацепиться за бриллиант, висящий на люстре. А потом дом огласил громкий стук и последовавший за ним крик. Лиза грохнулась со стола, все сбежались, стали осматривать ребенка. Побежали за соседкой тетей Катей, все диагностировали ушиб. Перелома вроде не нашли, рука сгибалась, но ее было жутко больно. Тетя Катя порекомендовала сделать йодную сеточку. Бабушка ругалась, дедушка качал головой, мама выглядела озабоченной. Димас смотрел на эту сцену в немом молчании, мультик закончился, а здесь было свое кино. Когда тугая повязка и йодная сеточка были сделаны, ребенок с грустной физиономией был отчитан по полной программе, а руки было больно около недели и спать на них, и поднимать ложку, не говоря о чем-то более существенном. Но Лизе повезло, кости крепкие.
Не успели руки зажить, как Лиза преподнесла новый сюрприз. В первую очередь самой себе. Утром, сразу после завтрака, ей захотелось почистить уши. Она взяла спичку и намотала на нее ватку, сделала ватную турунду, как говорят в детских поликлиниках. Этой турундой она начала ковырять в ухе, вроде как занимаясь нужным делом. В какой-то момент Лиза вытащила из уха голую спичку. Сначала это казалось ерундой. Димас играл с кубиками.
"Димка, что делать, у меня вата в ухе застряла?"
"Лизаветка, скрути еще одну и вытащи!"
Лиза попробовала, в результате затолкала первую вату еще глубже, а старую едва вытащила из уха.
"Димка, опять не получилось?"
"А ты голой спичкой поковыряй"
"Не поддается", заняла Лиза, заталкивая вату все глубже. Еще долго она пыталась достать вату пальцем, спичкой, ничего не получалось. Потом она решила, что и так сойдет, ничего не будет. Но на следующий день в ухе было ощущение, будто попала вода, когда она мылась в бане.
Мама думала тоже про воду, и пыталась прочистить ухо ватной турундой, все той же спичкой, с намотанной на нее ватой.
И тут Димас решил свредничать:
"Да она вчера вату в ухо затолкала, мы пытались вытащить, но не получилось".
У маму резко сделалось озабоченное лицо, она оделась, накрасилась, причесалась, бабушка на кухне громко запричитала.
Не прошло и получаса, как Лиза и мама бежали по дороге, пытаясь успеть на автобус. Мама отчитывала Лизу, а потом они не заметили как прибыли в Кустово и подошли к поселковой больнице.
У Лизы глаза были мокрыми от слез.
"Мама, я боюсь! А мне будет больно? Я не хочу в больницу?" - всхлипывала она.
"А в ухо не больно было вату совать, -возмутилась мама, - сначала делаешь глупости, а потом врачей боишься".
Скромное двухэтажное здание было давно некрашеным, а внутри уж совсем все было бедным и убогим. Из домика вышла полная женщина в белом халате:
"О,Любаша, привет! Что с вами случилось?" - сказала она, глянув на заплаканную Лизу.
"Да вот, затолкала в ухо вату, пыталась выковыривать,- обеспокоенно ответила Лизина мама, - Сразу не сказала, хорошо хоть Дима племянник сообщил.
"Ну, ты даешь, Лизавета, - сказала женщина и рассмеялась, - пойдем, сейчас вытащат из твоего уха инородное тело".
"А что такое инородное тело? - крикнула Лиза, пытаясь остановить мать, - я не хочу к врачам"
Ребенка втащили в комнату, и женщина в белом халате налила в огромный шприц какой-то желтой жидкости, а потом направила шприц в ухо. Вскоре комок ваты валялся в белоснежной больничной тарелочке.
"Ну слава Богу, - воскликнула мама, хотя в Бога тогда не верила.
После обязательной больничной программы, которая в целом радостной назвать сложно, Лизу ждала программа развлекательная. Они посетили ее троюродных брата и сестру, живших в этом поселке, попили чай с пирогами и вроде бы весело провели время до автобуса.
Ну а Димас еще долго подтрунивал Лизу по поводу ваты в ухе, несколько раз предлагая почистить уши ватной турундой, но она еще долго боялась трогать уши и даже их мыть.

Животные, полезные и не очень.
У Лизы и Димана было мало поручений и дел по дому. Особо их не трогали, позволяя наслаждаться волей и свежим воздухом. Одно из немногих дел - сбор колорадского жука на картошке. Бабушка и дедушка считали, что морить жука - это травить картошку и себя самих.

И вот каждое утро дети, взяв по баночке с водой, проходили борозду за бороздой и высматривали под листиком жуков и личинок. Там были и полосатые взрослые особи и личинки разного калибра, которые Лизе почему-то казались похожими на ягоды красной смородины. Дети хвастались урожаем и считали у кого больше, иногда забывая о качестве сбора жуков. Некоторые плети картошки просто кишели личинками, чем приводили Лизу в восторг, ей казалось, что это ягоды на кустах. И пусть они пожирали листья и стебли картошки, Лизу они несказанно радовали. Димас же достиг успехов в умерщвлении жуков. Он их скармливал курам, которые их не ели. Дедушка сказал, что они ядовитые.
Он давил их ногами, топил, хотя они и так бы утонули. Однажды они придумали с Лизой кровожадную игру. Они собрали жуков и разложили по огородному столу всех взрослых жуков. Те убегали или улетали. Дети их ловили и возвращали. Потом Димас нашел два дедушкиных молотка. Игра заключалась в том, что они должны были раздавить как можно больше жуков и быть при этом с закрытыми глазами. Игра оказалась азартной. Потом они открывали глаза и смотрели на результаты своих "трудов". Когда пришел дедушка, стол буквально кишел дохлыми, растерзанными жуками, но многим удалось скрыться и пришлось их заново собирать в баночку или топтать на тропе между грядками.
Дедушка прекратил это безобразие. Но дети, кажется, уже удовлетворили свою кровожадность и не особо расстроились, они знали, что это плохие жуки и убивать их надо, а вот бабочек или божьих коровок они бы мучить не стали.
Зверье вообще они любили. Лиза кошек любила, а вот Димас как-то не отдавал предпочтение конкретному виду животных. Ему нравились все.
После ухода дедушки на пенсию, бабушка решила купить козу. Козу назвали Серкой и ее содержали в отдельном сарае. Бабушка доила ее, вставая на одно колено. Молоко было вкусным, хотя мама и тетя почему-то не любили козье молоко, но Лизе оно нравилось.
"И ничем оно не пахнет" - всегда говорила она.
Она всегда хотела попробовать подоить козу, но бабушка ей не разрешала.
"Еще боднет, - говорила она, - постарше будешь - посмотрим.
Но Лиза постоянно приходила и смотрела на сей процесс, и однажды бабушка дала попробовать. Лиза села на одно колено, как бабушка и взяла козу на сосок на вымени. Коза казалась спокойной. Лиза надавила, но коза почему-то издала истошный звук МЕЕЕ, начала брыкать ногами, и, в конце концов, встала копытом в миску с молоком, которое уже надоила бабушка.
Что Лиза сделала не так, она не поняла, но бабушка объяснила, что она привыкла к одним рукам, а тут другие, да неумелые.
Так или иначе, вечером Лиза осталась без своей стабильной кружки с молоком и больше доить уже как-то не хотелось.
А еще одна курица высидела цыплят, двадцать одну штуку. Курица называлась наседкой, но мама Лизы почему-то называла ее Настей. А петуха Петькой. Цыплят были посажены в бельевую корзину и поставлены в теплое место - на печку. Они были самые разные, но в основном желтенькие комочки, некоторые с маленькими черными полосками, пятнышками. Лиза давала всем имена, в основном это были Пушок, Комочек, Малыш, Черныш и разные другие самые простые названия. Но уже наутро бабушка с Лизой обнаружили двух цыплят совсем грустными и слабыми, они уже едва мигали глазами, к вечеру их тушки уже лежали на дне корзинки бездыханными. Бабушка не могла понять, но вполне допускала такие случаи, она наливала им водички, кормила пшеном и яичком, ухаживала, иной раз, бросив все дела. Но на следующий день еще та же картина, а потом еще. Через неделю осталось уже четырнадцать штук. Бабушка начала переживать, проводить консилиумы с соседками, пробовать другую еду, через некоторое время перевела цыплят в более просторную клетку на улице. Кажется, что все нормализовалось, цыплята росли и покрывались белыми перьями. Через некоторое время они стали гулять с матерью-наседкой. Бабушка говорила, что раньше надо было их объединить и отдать на попечение матери, возможно, тогда в живых осталось бы больше.
Но вот однажды еще пропали два цыпленка, никто не мог найти. Каждый случай Лиза воспринимала, как личную трагедию, Димас же воспринимал стоически, по-мужски. Соседки говорили, что видели ястреба, кружащего над огородами. Бабушка очень расстроилась, оба цыпленка были молодками - потенциальными курами-несушками.
До осени дожили только восемь цыплят, еще четырех потеряли по вине соседского кота и, возможно, опять ястреба. Вот так скудно оборачиваются труды людей, три петушка и пять курочек.
"Хорошо, хоть они остались, - сказала Лиза.
Оптимизм - хорошая штука, а за цыплятами уход нужен, как Почтальон Печкин сказал в книжке про Простоквашино. И самое обидное, что уход-то был, а труд был почти напрасным. Естественный отбор в домашних условиях, понимаешь ли.

Пожары, серьезные и вовремя потушенные.
Трудно быть хорошим всегда, да просто невозможно. Димас был щедрым и добрым мальчиком. А еще очень бережливым и аккуратным, но полное спокойствие и идеальное поведение - это не про него, а скорее про его брата Леху, но речь сейчас не о нем.
Спички детям, конечно, не игрушка, но Димас в последнее время очень заинтересовался огнем. Ему страшно хотелось узнать, как горит та или иная вещь и однажды он провел следственный эксперимент. Он взял тарелочку, туда положил огромный кусок ваты и облил его одеколоном. После чего поставил на стол и поджег. Лиза сидела напротив, не препятствовала, да и в душе забавлялась этой игрой. Она очевидно понимала, что в любом случае ей от бабушки с дедом не попадет, но в душе желала, чтобы Димасу удалось все задуманное.
Когда Димка поднес спичку, вата вспыхнула, как факел и в эту минуту на пороге появилась бабушка, которая несла ведро воды из колодца.
"А батюшки, -крикнула бабушка, громко поставив ведро, из которого разлилась целая половина воды.
"Ты что делаешь, весь дом спалишь!" - не переставала ругаться она. Вата уже догорела и лежала черным угольком на тарелке.
Бабушка причитала и говорила сама с собой, убрав спички куда подальше. Честно говоря, первой мыслью бабушки было отправить Димаса домой к родителям. Но она почему-то передумала. Может зря?
Через пару дней Димас придумал новую игру с огнем. Он набрал каких-то щепок и положил аккуратной стопочкой около дома бабушки и деда. Спички пришлось искать долго, потому что бабушка их спрятала, ему удалось найти их только в бане, которая стояла метрах в пятидесяти от дома. И была удивительным образом открыта, дедушка собирался топить. Диман схватил спички и пулей вылетел обратно. За большой лиственницей кучу веток было не видно, несколько раз поджечь у него не получилось, раза с пятого она загорелась. Димас был занят костром, подкладывал туда веток. Пытался поджечь шишки и травинки, но в этот момент все забегали. Соседка тетя Катя все видела из окна. Она бежала со всех ног и стучала в дом. Еще секунда и огонь залили ведром с водой, а Димаса потащили домой. Под замок, он ожидал наказания и был уверен, что завтра поедет домой. На улицу его не пускали, и весь он занимался только кубиками, было и скучно и грустно и виновато. Ему долго объясняли. Что дом может загореться, все сгорят и животные сгорят и вещи сгорят. Он не верил, считал, что ничего не произойдет, он же просто зажег костерок, ничего страшного, там было немного веток, он просто хотел посмотреть, как горит шишка или травинка.
Но ночью произошло нечто страшное. Лиза и обиженный наказанный Димас мирно спали, взрослые тоже, когда от страшного стука дом задрожал, посуда в серванте загремела, кот спрыгнул с окна и жалобно замяукал. Бабушкина кровать заскрипела, грузная бабушка встала, побежала к окну и с ужасом всплеснула руками, началась суета, страшная паника. Наискосок от них горел дом! Там жила пожилая пара, у них было хозяйство. Что могло случиться? На улице жара, сушь, окурок не потушил и из него возникнет пламя.
Вызвали пожарных, все кинулись тушить пожар, таскали воду, качали воды шлангом от насоса. Пришли тетя Катя и дядя Вова, соседи напротив, они жили через забор от загоревшегося дома. В одеяле несли Лелю, как ни странно, но она еще спала. Ей было почти четыре года, ее положили на кровать, а вот брат ее Санек пришел сам и смотрел на это пламя из окна. Он плакал и постоянно повторял: "Наш дом может сгореть!" Лиза тоже смотрела во все глаза, страх проник во все органы чувств, Димас в какую-то секунду понял, что может быть, если загорится их дом. Шквал огня вылетал из окон, пламя пожирало весь дом, слышны были крики животных. Димка открыл окно. Даже сюда доходил жар огня. Было страшно. Бабушка складывала деньги, документы и ценные вещи и уносила их в баню, она была метрах в пятидесяти от дома, вещи родителей Лели и Санька отправляли туда же. Они страшно боялись, что их дом загорится. Лиза слышала разговор о том, что забор уже горячий, того и гляди пламя дойдет до них.
Детей все же погнали спать, а утром они увидели огромный черный остов, мрачный обгорелый угольный. Подходить к нему не хотелось и это все, что осталось от дома, несколько человек стояли и обсуждали около останков некогда жилого и светлого дома с садом и огородом. Людей вытащить успели, но вот животные погибли - скотину спасти не удалось. Хозяева стенали и не знали, что будут делать. На следующий день дом начали разбирать, обугленные бревна разрубали на дрова для печек. Черный обгорелый дом был даже страшнее огня.
Ну а Димас еще долго не жег костров и не пытался играть с огнем.
Но этим летом пожарная история еще не закончилась. Через пару недель после этого страшного пожара, пришла телеграмма на имя Лизиной мамы, с ней говорилось: "БЫЛ ПОЖАР ТЧК ОТ ЗВОНКА ТЧК ПОТУШИЛИ ТЧК".
Любовь Степановна быстро собралась и уехала, оказалось, что в квартире, где она жила произошло замыкание от звонка перед дверью. Провод замкнул, вспыхнула искра, которая побежала по всему коридору и начала распространяться по всей крохотной квартирке.
Соседи вызвали пожарных, сами вовремя засуетились, пожар локализовали быстро, но долго на полках находили обугленные книжки, долго пахло гарью, а маме Лизы пришлось переклеивать обои, красить стену на кухне, менять двери. Но жить было где и это замечательно, ей повезло больше, чем тем людям, у которых в деревне сгорел дом и хозяйство.
Да, лето действительно было богато на возгорания.
Первое детское воспоминание Лизы.
Лето догорало, закаты становились все раньше, а ночи все холоднее, урожай был собран. На картошку съехалась вся семья, так же как на ее посадку. Сбор ее был несколько дольше и сложнее, а картошка уродилась крупная. Сливу тоже собирали и варили из нее компот, также как из вишен и смородины. Яблок уродилось много, а дедушка с упоением гордился своим садом, за которым ухаживал.
Сначала засобирался Димас, Леха шел в школу, родители на работу, а Димас отправлялся в детский садик. Историю с возгораниями забыли. А перед отъездом Димка одел старую майку, на которой виднелись пятна от вишен, а дедушка подарил ему несколько монет:
"На, тебе на карманные расходы", - сказал дедушка, который все деньги до копейки привык отдавать бабушке. Потому эти медяки были особо памятными детям.
Но вот, к сожалению, засобиралась и Лизина мама, она надела свое платье телесного цвета с цветочками, распустила волосы и накрасила губы. Когда Лиза видела свою маму такой, ей на ум приходило ее самое первое детское воспоминание.
Лизе тогда было два с половиной года, это ей позже уточнила мама. Мама уехала с подругой в тур по горному Крыму, а Лиза осталась с бабушкой и дедом. Привезли Димаса и Леху, которые вместе с тетей Ниной отдыхали в деревне.
Димас объедался вишнями, как Лиза помнит, его лицо, футболки, кепки всегда были красными от сока. Вокруг губ была несмываемая вишневая красота. Леха как всегда читал, а Лизе повезло меньше - она, возможно, съела что-то немытое с огорода и заболела стоматитом вкупе с кишечной инфекцией. Чувствовала она себя плохо, нещадно болел живот, в рот невозможно было ничего положить. Есть ничего было нельзя, да и не хотелось. Ей варили овсянку и куриный пустой бульончик. Они с Димкой сидели на полу в кухне, бабушка хлопотала в маленьком помещении, которое называлось "у печи", потому что и вправду было рядом с печкой. Возможно, она что-то пекла, варила, грела самовар или просто мыла посуду. Дети играли в игрушки, Димас баловался и пытался отнять у Лизы куклы, отламывал у них руки и ноги. Куклы уже были страшными, потому что Лиза как-то раз подстригла им волосы, а еще она взяла мамин лак и накрасила им губы, а до кучи и глаза и волосы тоже. Так что куклы прекратились в чучела, одежды на них не было тоже. Так сидели на куче игрушек очень грустная заболевшая Лиза и вишневый весь насквозь Димас.
И в этот момент подуло чем-то теплым, сладким, появился запах сочной и спелой дыни. И далее вошла Лизина мама, как фея из сказки с платье с цветочками, распущенными волосами и повсеместным запахом дыни вокруг себя.
Такой ее Лиза запомнила навсегда, красивой, белой как невеста и дыней-торпедой в руках. Это позже мама рассказала Лизе, что поездка не задалась, тур прекратили из-за плохой погоды, лили сильные дожди, что в дороге она устала, простудилась, что очень волновалась за ребенка, которого оставили с родителями и что предчувствие ее не обмануло.
Но в тот момент Лизе казалось, что мама самая красивая свежая, яркая без складок и морщин, без насморка и переживаний, а в белом платье и с запахом дыни!
Лето кончилось, все уехали, Лиза сидела у окна и вспоминала разные летние моменты, рассматривала книжку с картинками или глядела на пожухлую траву, желтеющие деревья, мокрый и унылый пейзаж за окном. Впереди была золотая осень и еще максимум пару недель она может оторвать от сердца, чтобы детям не так горько было прощаться с летом.
Осень в деревне и немного о методиках обучения чтению.
Осенью было не так весело, но были интересные для Лизы дела. Она любила с дедушкой топить печку. Каждое утро он топил печь на кухне и печку под названием "Русская", где бабушка готовила свои коронные блюда, а вечером они с Лизой топили печь в передней. Это было важное событие дня. Дедушка приносил дрова со двора, Лиза садилась на маленькую табуреточку рядом с печкой. Дед поджигал, а Лиза подкидывала бересты в печурку, потом она клала туда старые газеты, ненужную бумагу. Огонь был очень прожорлив, он съедал все, как съел тот дом рядом с домом Лели. Лиза знала цену огню после той ночи. Лиза то и дело заглядывала в печку, ей казалось, что там какой-то огненный странный мир, который она себе воображала. Некая страна огня. Запах печки, бересты, то, как горело дерево, насыщал душу уютом, а дом теплом. Дедушка в своих старых валенках сидел на табареточке, сделанной им же и помешивал угли кочергой. Много ли времени проходило, чтобы дрова, береста и бумага превращались в угли, огонь съедал все следы, все уничтожалось в несколько минут. Когда дедушка перемешивал угли, Лизе было всегда очень жалко, жалко той сказочной страны, появляющейся на краткий миг в печке. Дальше следовала самая не любимая часть, печка закрывалась, и дедушка говорил, что в комнате угарно. Потом все слушали местные новости по радио, в комнате темнело, но тепло пронизывало каждый сантиметр передней, главной комнаты дома.
Еще Лиза любила рисовать и любила рисовать в основном котов, в основном рыжих котов, возможно, потому что их кот был рыжим и звали его Рыжиком. Однажды Лиза придумала выставку кошек, из старых газет и журналов, она вырезала кошек разных пород и цветов, а потом расставляла их вдоль стены, это была Лизина выставка кошек.
Еще ей нравилось разглядывать старые вещи - иконы, сундуки, письма, старые фото и пожелтевшие от времени газеты и журналы. Был такой популярный журнал "Роман-газета", Лиза любила разглядывать старые номера, мамины тетрадки, дневники, книги. Хоть и читать еще умела плохо, но брала и просто смотрела - девочка была, склонная к ностальгии.
Принимали пищу обычно на кухне, стол стоял в неком красном углу дома, там стояли иконы, часы и письма с открытками. Иконы были старинными, несколько позже за них предлагали хорошую цену, но бабушка с дедом не продали. Когда Лиза баловалась за столом, дедушка ей грозил пальцем и говорил: "Боженька заругает!" Лиза сразу становилась хорошей, хотя толком не знала кто такой Боженька. А еще дедушка рассказывал, как ценили хлеб во время войны, и как голодно жилось, кидать его категорически запрещалось, даже черствый размачивали и отдавали овцам и козам или может быть кроликам, которых дед очень любил.
Еще дед любит сапожничать, сапоги, ботинки и туфли носили со всей деревни. Пахло гуталином, и дед старался, не беря за свою работу денег.
Читать Лиза недавно научилась, к этому руку прилагали многие, брат Леха, который подтрунивал над младшими, дескать, малышня, читать не умеют, в итоге Лиза и Димас пыжились изо всех сил, силясь научиться читать, и им хотелось делать это также быстро, как и Леха. Безусловно, школьник одиннадцати лет читает лучше и быстрее пятилеток, но эти "малыши" подобного не понимали и хотели за ним успеть. Леха даже измерял их технику чтения, а они соревновались друг с другом и с ним. Еще до этого дедушка показывал им буквы, и у него была странная алфавитная присказка - А, Бэ, Вэ, Гэ, Дэ, Е, Жэ, Зэ и форменный ТТ. никто не понимал о чем речь, но всем нравилась и все повторяли.
Мама Лизы тоже привозила книги, и некоторое время они выкраивали на чтение.
Но с дедушкой было веселее, однажды осенью приехал Димка, у дедушки был послеобеденный отдых, он лег у печки с котом в ногах, а дети устроились рядом.
"Ну как, Дима, почитай дедушке, как ты умеешь", - сказал дедушка.
Димас начал читать. Почитав некоторое время, язык начал заплетаться, а дедушка прикрыл глаза. Димас начал вертеть книгу, перевернул ее вверх ногами и начал рассказывать книгу наизусть, когда он забыл, что было в книге, он стал выдумывать свою историю. Дедушка вроде бы спал, но когда в повествование проскользнуло парочка нехороших слов, он открыл один глаз и сказал:
"Нет, Дмитрий, этого в книге точно не было".
Тот спохватывался и продолжал по правилам.
Так неспешно проходила осень. Старый дом собирал много запахов - дратвы и гуталина, старых писем и фото, времени и воспоминаний, запах сена и овечьей шерсти, запах печки и вкусных пирогов.
Много запахов, вложившихся в детские воспоминания.
Такой памятный Новый год.
Прошла осень, наступила зима. Лиза прочно обосновалась на печке, там у нее была своя кровать из старых стеганых курток, а вместо подушки гора валенок. Нет, конечно, спала она в своей кровати, а печка была так, понарошку.
Еще было старое корыто, которое чаще всего использовалось под Новый год, в нем рубили мясо на холодец или студень, как его там называли. Из него Лиза сделала кровать для кота. Как правило, кот недолго лежал в корыте, где для него были заготовлены одеяло и подушка. Потом он начинал вырываться, царапался и убегал. А еще Лиза там мечтала, но когда приезжал Димка, приходилось тесниться и мечтам тоже. Они долго болтали. Показывали друг другу свои богатства, у каждого были свои маленькие сокровища. Лиза любила камешки, пуговички, лоскутки, стеклышки. У Димки были сломанные часы, железки, кнопки, гвозди. Они на полном серьезе обменивались своими находками, и ни у кого в голову не приходила мысль спросить "Зачем это тебе?" Все было нужным и важным. Также они рассматривали книги, играли с котом, пытались играть в карты. Они ругались, мирились, уходили, а потом опять возвращались. Еще с дедом они любили играть в домино, Лиза вечно проигрывали, а Димас вечно жульничал, дедушка после игры победителю дарил пару своих монет, которые у самого водились редко.
Зимой у Лизы появлялась одна обязанность, она вычерпывала из лунок на окнах воду. Дело в том, что на зиму вставлялись вторые рамы. От сырости на окнах образовывались испарения, а потом эта вода стекала в лунки, которые нужно было вовремя опорожнять и протирать стекла. С этим Лиза успешно справлялась.
Близился Новый год. Мама Лизы приехала в канун кануна и все стали лепить пельмени. Мама раскатала тесто и Лизе дали поручение - делать кружочки из теста с помощью стаканчика, потом в эти кружочки она помогала маме и бабушке класть шарики из фарша. Мама красиво заворачивала каждый пельмень и складывала на поднос.
Мясо на студень уже порубили, тридцать первого предполагалось печь пироги и строгать салатики. Завтра ждали всю семью Бариновых. А еще завтра же дедушка собирался в лес за елкой. Это было главным ритуалом. Мама уже показала новые игрушки, которые хотела повесить на елку. Остальные игрушки были старые раритетные, из папье-маше, разные фрукты и овощи, Дед Мороз со Снегурочкой с меховых пальто, прожелтевшие от времени, из бумаги и ваты на деревянной подставке. Дедушка уже сделал крестовину, куда собирался ставить елку, осталось за малым - за елкой.
Но планам не суждено было сбыться, утром зарядила страшная пурга, замело все дорожки, вьюжило и крутило как на Северном полюсе.
"Деда, а ты пойдешь за елкой", - спросила Лиза.
"Нет. Там смотри, как метет".
"Ты хочешь, чтобы дедушка совсем пропал и его никто не нашел?"
Лиза заплакала, она ничего такого не думала, просто хотела елку на праздник. После обеда встал вопрос о том, приедут ли Бариновы. До их Андреевых горок всего десять километров, но автобус по слухам застрял по дороге, не может проехать. Люди шли по такому бурану пешком. Вот тебе и Новый год!
Бабушке с дедом было как будто бы все равно, а Лиза была в ужасе, ни елки, ни Димаса.
На кухне дым стоял коромыслом, метель не прекращалась, пироги были готовы, начинало темнеть.
Включили телевизор, по которому шла неизменная Ирония судьбы.. Но по нашей иронии судьбы на улице была метель, Димас не приедет и елки не будет.
"Может и Дед Мороз не придет, - думала Лиза - и подарков не будет?"
Салаты были уже почти готовы, оливье настрогали, пироги занимали пол стола, там были и пироги с повидлом, с луком и яйцом, в мясом. Бабушка приготовила и любимые детьми плюшки с сахаром.
Дедушка начал ставить стол, с него все убрали и постелили чистую скат