Сборник стихотворений Юрия Хрущева. Избранное

* * *

Без страха и без сожаленья
Отдать на суд всего себя.
И со слезами откровенья
Взойти лицом у алтаря.

Принять постигшие разлады,
Любовь уставшую простить,
Перекрестить иконы взглядом
И ничего не попросить.

Уйти заснеженным закатом
В далёкий и холодный дом
И быть пред Богом виноватым
За «человеческий» содом.

Тяжёлым потупляясь взором
Сказать библейское: «Терпи».
И с чувством тайного позора,
Младенцу место уступи.

Дадут ли… новому сознанью –
Коснуться Светлого Перста!?
Иль напророчат отпеванье,
К распятью скорбного креста?

Ох, сколько слёз оплачет Небо –
Рабов – что есть и будут впредь –
На зачерствелый мякиш хлеба –
На дни рождения и смерть.
























* * *

Простишь ли ты, поймёшь ли? Я не знаю.
Ох, я теперь не знаю ничего.
Как лист в осенний ливень замерзаю
И падаю слезою под окно.

Не упускай беду мою из виду,
Ревнивыми глазами не губи,
Не отдавай судьбу свою в обиду
И никого другого – не люби.

А если всё ж когда-нибудь случится
Тебе проснуться не в моих губах…,
Рассветным поцелуем на ресницах
Я отражусь в разбитых зеркалах. –

Я отражусь в тебе незримой болью –
Пронзительным признанием в стихах…
И оболью любовь венозной кровью,
Держа тебя в израненных руках. –

Держа тебя своим последним взглядом,
Держа, чтоб отпустить и потерять
И ты уйдешь, клонясь осенним садом,
И ничего не сможешь мне сказать.

Как лист в холодный ливень замерзаю,
Прибившись ветром под твоё окно…
Простишь ли ты, поймёшь ли? Я не знаю. –
Ох, я теперь не знаю – ничего.


























Я ОТЦВЁЛ НА ГУБАХ ТВОИХ

Снова бросила слово мне жаркое
Да такое, что жутко душе.
Ох, душа, ты, душа моя шаткая, –
В беспросветном своём неглиже…

То целуешь, её ты признаньями,
То пронзаешь иглою – насквозь
И глазами лиловыми тайными
Замерзаешь в созвездии слёз.

Ничего не проси, не одаривай…,
Не загадывай сладких ночей…
Над метелями красное зарево –
Подожжённых небесных свечей.

И цветами с полей абрикосовых
Распуская косу, не мани,
Я отцвёл на губах твоих розовых –
Опьянелою песней любви.

Что ж глаза твои томно-лиловые,
Как сирени под серым дождём?
И метели за окнами новые –
Надрываются в сердце моём.






























ВИДЕНЬЕ

Вошла из темноты виденьем смелым,
Прикрыв глаза, проникла в глубину…
И озорным неискушённым телом
Звала с собой в бессмертную весну…

Звала кистями бежевой сирени,
расплакалась под алою луной и,
Оголяя гладкие колени,
Молила называть себя женой.

И целовала в губы, не умея, –
Не зная как ласкать и целовать,
Змеёй тугою прыгала на шею
И завлекала в белую кровать.

Раздевшись до последнего дыханья
Вся замерла в истоме неземной и,
Падая лицом очарованья,
Слилась с заворожённой тишиной.

И запылал огнём бутон пронзённый,
И ветер бился ставнями в рассвет,
И день небесным светом озарённый
Размыл дождём виденья силуэт.






























* * *

Расставила сети, слепого юнца,
Ты в красную ночь заманила
И чёрной каймой золотого венца
Его обречённо любила.

Бессонная ночь отворила врата,
Впуская сиреневый шелест,
И пленной весны – поцелуем – у рта –
Забилась невинная прелесть.

И красил рассвет гребенщик у реки
Размазанным розовым цветом,
Где пряной зари полевые вьюнки –
Сплетались повинным букетом.

Ты вся исходила желаньем любви,
Рыдая душою и телом.
Ах, пели в саду голубом соловьи
На кружеве яблони – белом.

И слёзы текли у тебя по щекам,
Текли от грудного волненья,
И солнце скользило по мягким рукам,
Кружа соловьиное пенье.




























* * *

А ты поникшая бровями,
Меня печалями простишь.
Любовь осенними дождями
Стекает с покошённых крыш.

И ты молчишь, спадая взглядом
Рассыпав бусами – гранат…
И вечер выцвел листопадом –
Слезами жёлтыми в закат.

Судьбе, протягивая руку,
Ты улыбаешься сквозь страх
И в беспросветную разлуку
Идёшь на шатких каблуках.

Идёшь захлёбываясь ливнем…,
Бледнея – лилии лицом
И оглянувшись, взором сильным,
Снимаешь лживое кольцо.

С плеча, отблёскивая – локон –
Струится лаковым ручьём,
И дождь течёт с холодных окон,
Шумит кривым карагачём.

Листву осенними ветрами
Сдувает с покошённых крыш,
А ты поникшая бровями…
Меня печалями простишь.

























* * *

Созрели яблоки в саду,
Закаты всё красивей цветом.
Ты позовёшь, и я приду
К тебе своим последним летом.

Ты скажешь, в губы мне дыша,
Что в грех измучилась со мною
И что – крапива… хороша! –
Своею страстью огневою.

Так жги же, страстная, дотла,
Чтоб никому я не достался,
Чтоб – та, – что сладостью вела
С иным желала б целоваться…

Ох, я запутался, пропал
В кудрях пропахших пряной мятой,
Где ветер душу истрепал –
До боли песнею проклятой.

Пылай же на моей груди
Горящим от обиды взглядом,
Но, я прошу: не уходи! –
Не отгорай в заре нарядом…

Ты позовешь, и я приду
К тебе своим последним летом.
Созрели яблоки в саду
Ах, зори! – всё любимей – цветом…
























* * *

Что ж так жарко ты целуешь
Холод вымерзшей любви?
К розе бежевой ревнуешь
Губы снежные мои.

…Она манит меня светом,
Цветом в вешние духи…
Пропаду в прозрении этом
Наповал в свои стихи.

Не скупясь, писал я сердце, –
Что ветрами расплескал.
В молодой весне согреться
С розой бежевой мечтал.

А в твоей любви горячей…
По лицу летел мороз,
И глаза души незрячей
Заметали иглы роз… –

Заметали до круженья…,
До беспамятства в саду!
Рвал я розовое жженье
На тверёзую беду.

К розе бежевой ревнуешь
Губы снежные мои.
Что ж, так жарко ты целуешь
Холод вымерзшей любви?

























* * *

Тянула руки как во сне…,
Любви молила покаянно.
Дрожа в малиновом вине,
Звенел подвеской бубен пьяно.

Сентябрь на листьях золотых
Бренчал, натягивая струны
И белый дождь из глаз твоих
Блестел раскаяньем безумным.

Души ранимые слова
Истошным вырывались криком,
И завитая голова
В ладони обрывалась ликом.

…Надменно брови подняла,
Явила лунную улыбку
С постели белой убрала
Льняную – тонкую накидку.

И улыбнувшись в зеркала,
Вдруг начала навзрыд смеяться,
Истомной позою звала
До полусмерти целоваться…

Дрожа в малиновом вине,
Звенел подвеской бубен пьяно.
И ночь на вздыбленном коне –
Любви просила покаянно…

Откуда ж, пылкость-то взялась?
И красота твоя сквозь слёзы?!
В тебя, влюбляясь в новый раз –
Я разбиваю вазы…, розы…






















* * *

Пляшет закат над дорогой
Огненно-рыжим конём.
Сердце моё ты не трогай
И не печалься о нём.

Весь я в холодной разлуке –
Жизнь отшумела листвой…
Осень связала мне руки
Горькой рябиновой хной.

Шелест твоих поцелуев –
Сладкий пионовый рай.
Нет, никого не люблю я,
Зря ты ко мне не пылай.

Рвал я цветы полевые
В золоте солнечных дней,
Рвал без разбора – любые,
Только вот думал – о ней! –

Той, что красивой косою
Млея, свисала к окну,
И уводила с собою –
В пенных сиренях – весну.

Сердце моё ты не трогай
И не печалься о нём.
Вздыбил закат над дорогой
Огненно-красным конём.

























* * *

Всё для тебя, моя родная,
Полёт и горечь бренных дней.
И эта изморозь цветная
На кронах бледных тополей.

А ты всё ищешь пониманье… –
Рассвету задаёшь вопрос,
Сливая тёплое дыханье
С холодностью бордовых роз.

Но что же делать, дорогая,
Как уберечь себя зимой…?
А ты такая озорная –
Каштаном пряди завитой.

А та мне – губ дарует – вишню,
Ласкает солнечным лучом!
Не называй меня мальчишкой…
Спадая будничным плечом...

И не прощай меня, не надо,
Глазами, ждущими любви.
На белом платье снегопада
Калина плещется в крови…

И сладко было нам, и горько.
Твоя ль беда? Моя ль печаль?
Метелью закружилась зорька –
Засеребрила ветром даль...























* * *

Я помашу всему рукой
И улыбнусь сквозь слёзы. –
Уйду к себе – своей рекой –
В соломенные розы. –

Я сам придумал их в конце…,
Чтоб скрасить бремя мрака,
Где на продавленном крыльце
Сгрызала блох… собака…

А он… с увесистой клюкой
Весь полон «достоянья»
Склоняясь медной головой,
Хохочет над признаньем…

И долго длится эта жуть –
Ослиное упрямство!
Ногой собаку б отпихнуть
С фамильным постоянством. –

Ошпарить «друга» кипятком
Прогнать с крыльца в морозы.
И за каминным огоньком
Строчить стихи и прозы…

И утирать себя платком,
Что вышит, был – ПОЭТУ!
А пса забитого кнутом… –
Зарыть в лесу – к рассвету. –

С плеча ласкать ногтём кота –
С сыновними глазами
И синеватый дым у рта.
Глотать в нутро мозгами.






















* * *

Отплясала ночь дождями,
Утро плещется – весной.
У реки обрыв с цветами!
Ты босая, я босой.

Синей бабочкой взлетает
Над посевом лебеда.
Платье волнами качает –
Изумрудная вода.

Пальцы солнцем золотые,
По лицу текут к грудям.
Тени вербами – седые –
Рады новым соловьям.

Обниматься! – в мятах пряных –
Обнажаясь на стыде…
Нет в нас Бога – окаянных –
В том, что было в лебеде.

Хорошо, моя родная!
Ах, целуй, люби ещё!
Нас весна проводит маем
Под сиреневым плащом.

У реки обрыв с цветами!
Ты босая, я босой.
Льются вербы соловьями
Над примятой лебедой.


























* * *

Я не тот уж, родная,
Кружит ветра юла.
Пыль волос золотая
Под метелью бела.

Не поймёшь, не осудишь,
Тихо скажешь: «Прости».
Лисьей шубой завьюжишь –
Всё… решишь замести.

Только темень печали
Не засыпать снегам…
Плачет месяц ночами
По красивым стихам.

Всё забыто тобою
Брызжет синяя мгла.
Безвозвратной женою
Ты под сердцем жила.

И ушла переулком,
Тронув снежность рукой –
В серебре чернобурки,
Утонув с головой.

Пыль волос золотая
Под метелью мила.
Гладит душу, лаская,
Мне другая жена.

























ГРЕШНЫЙ АНГЕЛ

Загорелся румянец рассвета
На зеркальной излучине дня.
Отчего ты глядишь без ответа,
Без просвета глядишь на меня?

Ленту в косу вплела – без изъяна,
Неприступностью лика – лиха. –
Мягким бархатом стройного стана
В искушённых оковах греха.

Расплети же косу золотую, –
Стань похожей на вольную рожь!
И тоску на иконе – святую –
Поцелуй как греховную ложь.

И со лба не крестись понапрасну,
На коленях не стой на полу,
Не клонись своим станом прекрасным –
За спасение в Красном углу.

На игривом румянце рассвета
Не ищи голубого юнца…
И не рви не зардевшего цвета
С обнажённого светом лица.

И косу заплетай уже строже.
Без ответа гляди на меня.
Стань же солнечной убранной рожью –
На зеркальной излучине дня.
























* * *

Зима метелью разыгралась,
Укоренились холода.
Ты для меня – моей осталась –
Во мне осталась – навсегда!

…Любил ли я тебя? – Не знаю. –
Но по утрам сиреней цвет
Я рвал охапками у мая
В неполные семнадцать лет.

Под шум раскатистого грома
Летел – весной – в твоё окно
И пузырился дождь у дома
Как виноградное вино.

А ты, припухлыми губами
Склоняясь в синие цветы,
Дышала тем, – что стало с нами –
На лоне вешней красоты.

И опьянёно целовала
Ладони мокрые мои,
Ах, за рекой заря вставала,
И просыпались соловьи!

…Ты для меня – моей осталась –
Во мне осталась – навсегда.
Зима метелью разыгралась
Укоренились холода…
























* * *

Весёлый луч с окна слезу слизал.
Размазались весенние проталины.
…Я ничего про тайну не сказал,
Прикрыв глаза туманами печальными.

О да, друг мой, любима осень мне –
Своей горящей – обречённой сутью,
А ты цвети в разбуженной весне
И назревай малиновою грудью!

Но не вини и не топи, прошу,
В колодцах глаз фиалкового взгляда
Ведь я, друг мой, одной тобой дышу
И без тебя мне ничего не надо.

Я розоватый видел яблонь свет,
И трепет лип с душистыми цветами,
Но обагрённой осени букет
Густым огнём горит перед глазами.

Мой образ ныне пламенем объят –
В уме костры, – подтягивая север.
И пусть глаза мои тебе не говорят –
О личной тайне – что разносит ветер…

Лети, кружись, весенний снегопад…, –
Цветами лип рассветы украшая!
А я, клонясь, уйду в дождливый сад –
Всё за себя, и тебя решая…



























НЕ ВСПОМИНАЙ И НЕ ЗОВИ

Не вспоминай и не зови,
Не называй меня – любимым…
Слова остуженной любви, –
Что журавлей уносит – мимо. –

Нам их теперь не приручить,
Не возвратить к себе обратно. –
Они в зиме устали жить
В метель взлетели – безвозвратно.

И пусть приколотая брошь –
На платье светится рубином,
Ты не вернёшься – не придёшь
Плеская запахом малинным.

А я всё буду ждать, и ждать,
Срывать у дома незабудки
И журавлям рукой махать,
Не разобрав, что это утки.

И медуницу во дворе
Скошу наточенной косою,
Уйду полынью на заре –
По сердце, вымокнув росою…

Слова остуженной любви, –
Что журавлей уносит – мимо.
Не вспоминай и не зови,
Не окликай меня – любимым.























* * *

Тебя опять пугает неизбежность –
В дождях бездонных канувшей любви.
И хризантем – сиреневая снежность,
И виноград в пурпуровой крови.

Ты бредишь блеском – лунного сиянья…,
Взывая счастье – беглое – как сон.
И пьёшь вино – от горького страданья –
Голландской розы, комкая бутон.

И волос мой уж гладишь не желая,
Унынье взгляда, пряча в зеркалах.
Заплаканная, тихая, чужая –
Как осень, облетевшая в садах.

Печально знать мне – то, что разлюбила –
Цветных ночей – любимые слова…
Ты пьёшь вино, ты обо всём забыла,
И льёт бессильем синяя луна.

И я уйду по выкрашенным листьям,
По хризантемам пепельного дня,
Чтоб повторять дождю всё те же мысли:
За что, ты розой скомкала меня?

В глазах твоих – обидная досада. –
В них соль души и красное вино…
И я напьюсь из лужи винограда,
Чтоб облететь лозой в твоё окно.


























И Я УСНУЛ В ЦВЕТАХ ЛЮБВИ

Ах, так любила только – Ты! –
Осталось, милая, вздыхать…
К окну небесные вьюнки –
Летели ставни открывать.

А я любил смотреть на дождь, –
Что с изабеллы лил рекой.
Ты согревала мою дрожь
Своею грудью озорной.

Я резал розы под бутон,
Ты их клала в ладью с водой
И был духами полон дом –
Какой-то грустью неживой...

И ты просила: «Не пиши…,
В стихах проскальзывает ложь.
Мои слова – твоей души –
Ты сам когда-нибудь порвёшь».

А мне писалось о любви.–
О том, как двое в унисон,
Наполнив лёгкие свои,
Навек сливались лунным сном.

И я уснул в цветах любви,
Уснул, не вспомнивши Мари…,
А на рассвете сизари
Венком сплели стихи мои.

























ЛЮБОВЬЮ ВСЁ ТЕБЕ ОТДАМ

Не утешай мою измену,
Не говори, что это жизнь…
И не садись мне на колено, –
Обняв, на плечи не ложись.

Что мне безбожнику таиться? –
Люблю я блеск её волос
Да грудь, которая боится –
По-девичьи всего… всерьёз.

Но! Раз любовь дана нам Богом,
Чего ж не пить её нектар?!
Ведь жизнь горит, увы, не долго…,
А у меня в душе – пожар!

Она… ладошками потея
Смущённо за руку меня, –
Ведёт туда, – где ночь темнее,
Чтоб я пылал внутри себя…

Сутра весенней звонкой птахой –
Надёжно вставши на крыло –
С грудей развесистых – рубаху
Снимает смело и хмельно…

И обнимает до удушья –
Крича в истоме всем Богам:
«Я буду девушкой послушной, –
Любовью всё тебе отдам!»

























* * *

Ох, как же мне бывает грустно
Порой открыто – напоказ…
Сплеча спадает волос русый, –
И ты глядишь как в первый раз… –

Глядишь, как будто бы не знаешь –
Любви целованной тобой
И пальцы перстнями сгибаешь
Наперекор себе самой.

А я на «каменной» подушке
В златистом отблеске Луны
Не как жену, а как подружку
Тебя ласкаю со спины.

…Вздыхаешь, слёзы на ресницах
И говоришь: «Я не твоя…»
А мне б от горя – в гору спиться –
Уйти бродягою в себя.

Уйти с гитарой за плечами –
Цыганам встречным – болью петь.
И думать долгими ночами –
О том, как жить и умереть.




























НЕ ПОДАРЕННЫЕ ЦВЕТЫ

Ты не смогла душою полюбить.
Любовь людская – счастье непростое.
И солнца луч в твоём окне горит,
А для тебя всё тусклое пустое.

Ты плачешь оттого, что нет любви… –
Средь безразличья взглядов океана…
Но не текут слезой глаза твои,
Слезой течёт невидимая рана.

И розы те, – что куплены себе –
Себе самой в дорожном переходе,
Сгибаются головками к тебе,
А небеса всё ближе к непогоде.

Куда ж девать себя от хмурых туч,
Что льют дождями в середине лета?
А утром бил в окно весёлый луч –
Горячий луч – влюблённого поэта!

Он обнимал собой твою зарю
И губы целовал теплом, робея,
А ты вздыхала, что рассвет к дождю
И с зонтиком гуляла по аллеям.

Не знаешь ты, что любит он тебя!
Златым лучом в окне твоём играет…
Что в переходе тенью проходя,
Любимых роз не купит – не подарит.



























БЕЛОЕ И ЧЁРНОЕ

Я грубости игру не смог отметить… –
Колючих слов царапающих грудь…
И не хотел я в лживость счастья верить,
И ждать, что жизнь случится – как-нибудь.

…Я не пою. Прости меня, гитара,
Беззвучною струною не рыдай.
Любви в моей душе осталось мало,
Хотя души в любви – хоть отбавляй.

Течёт ручьями – позолота – осень,
Плывёт листва, залитая дождём.
За что тебя мой белый Ангел бросил?
За что меня в лицо хлыстнул крылом?

Сейчас я странник у твоей постели,
Боюсь дышать, чтоб не нарушить сон.
Мои стихи до слёз меня раздели
И выгнали на улицу – дождём.

А град бомбил, кругом – не утихая
Как будто всё, желая истребить.
Злой чёрный Ангел, предо мной порхая,
Связал петлёй невидимую нить…

И видел я, как бились чёрный… с Белым…,
Как Бог поранил черному глаза.
Как кровь текла по астрам омертвелым
И разрывалась молнией гроза.






















ДОРОГАЯ МОЯ БЕДА

Ты забудешь меня, я знаю, –
Утекает рекой вода,
За собой поведешь, влюбляя,
Не ответишь желанью: «Да».

С крыши ласточки чёрной стайкой,
Пронесутся над самой землёй.
Назовёшь ты себя хозяйкой –
Повелительницей надо мной.

Будешь сладким, как воск поцелуем,
Словно мёдом меня поливать,
А в кровати кричать: «Не буду…» –
И за плечи, дразня кусать.

Толь коварная ты, толь смешная…?
Рассмеёшься, уж слёзы струёй.
Грудь чувствительная большая
Голубая сорочка с каймой.

Скажешь: «Ладно, начнём с поблажки,
Я трусиха, ты мой герой!»
И со страхом раздвинув ляжки,
Будешь целую ночь женой.

Ты забудешь меня, я знаю,
Утекает рекой вода…
Толь родная ты мне, толь чужая?
Дорогая моя, Беда.

























БЕЗ ТЕБЯ МНЕ БЫЛО ПЛОХО

Между нами километры,
Между нами города…
Непогодой дуют ветры –
Всё для нас двоих беда.

Я вчера купил тюльпаны,
Что влюблённому цена?!
А потом был с виду пьяным,
От айвового вина.

Долгий вечер беспричинно
В тихом городе гулял.
У тебя живёт мужчина –
Тот, – что всё про нас узнал.

Ну, не муж же, в самом деле,
Что ж ты плачешь в телефон?!
Если хочешь, я с качели
Прилечу в твой злобный дом?

Заберу тебя на волю,
Всё оставь, что грызло… жить…
В шубу новую – соболью
Украду – тебя любить! –

Заверну до полу-вздоха,
Унесу за счастьем – вновь…
Без тебя мне было плохо.
На качели ссадин кровь.
























* * *

Я так больше терпеть не могу,
Мне без глаз твоих просто беда.
Позови даже в полночь приду
И останусь с тобой – навсегда!

Но молчит третий день телефон
И звонят всё, к несчастью, не те…
Не пойду я к тебе на поклон.
Со знакомой улягусь в постель.

Будет влагой… она поливать –
Не политый тобою цветок…
И грудями желанье сжимать,
Понимая, как я одинок.

…Не люблю ничего, не хочу!
Её младость не пахнет тобой.
Полежу на боку – помолчу
И отправлю девчонку домой.

Будет губы кривить она вслед –
Оставляя мой образ на дне
И позор серебристых монет
Рассмеявшись, рассыплет по мне.

Застучит остриём каблука,
Грубо скажет в преддверье: «Эх, ты…»
И взглянув на меня свысока –
Зарыдает у чёрной черты.


























ЖИВИ, ЛЮБИМАЯ, СО МНОЙ

Не веришь, встрече ты случайной
И я не верю случаю.
С младым вином фужер хрустальный. –
Пью за девицу лучшую.

Слегка смущённо улыбаясь,
Робеешь тонкою душой
И к моему плечу ласкаясь,
Вздыхаешь грудью небольшой.

Мы не любовники на вечер.
Я верю, нас свела судьба,
Ласкай же, радость, мои плечи…
Не знай о комплексе стыда.

Как важен взгляд мне твой лучистый! –
В нём нет гордыни роковой…
Ты не предашь дорогой мглистой,
Ступая другом и женой.

Твой голос шепчет: «Это – счастье! –
Кого искала, всё ж – нашла…»
К губам, прижав твои запястья,
Я славил Бога: «Ты! – Пришла…!»

Мы впасть в цветник ещё успеем –
Любовной сладостью хмельной!
Я всё, голубушка, сумею…,
Живи, любимая, со мной.

























СЛЕЗОЙ НЕ ОТВЕЧАЙ

Вот и конец настал, потух просвет.
Мне нелегко сказать тебе: «Прощай».
Ладошки рук твоих – черешен цвет!
Молчи душой – слезой не отвечай.

Наступит утро, я уйду босой –
Писать, вздыхая прозу и стихи.
Ох, не гляди обидой, Ангел мой,
Мы друг от друга миром далеки.

Сними кольцо, не нужно сердцем лгать. –
Оно и так – разбитое – болит,
Стели в шелка последнюю кровать,
Пусть в нас дотла всё прошлое сгорит.

Но, что со мной?! – Целую я тебя –
В волнистый волос пальцы запустив.
По стёклам льёт стенание дождя
И плачет грусть вином себя залив.

А ты опять готова всё отдать
И целовать раздетого меня.
Ах, мне б всю ночь – всё брать тебя и брать…
Да повторять: «Красивая моя».

Ладошки рук твоих – черешен цвет.
Молчи душой – слезой не провожай.
Любви – потух – пропал просвета свет…
Мне тяжело сказать тебе: «Прощай».






















ШАЛАЯ ВЕСНА

Не забывается и не забудется,
И не рассеется с годами – никогда.
Спешит в туман заброшенная улица –
То вкривь, то вкось – куда-то – навсегда.

На доме том, где крыша обветшалая,
Всё также стайками воркуют сизари.
Весна моя цвела цветами… шалая –
Средь женских рук в распущенной любви.

…Она была тогда уже на выданье. –
Средь дворовых приметила меня
И залетали в сердце тучи ливнями,
И гром гремел копытами коня.

В груди стучало сердце несмышленое,
Как жаден был тот первый запах губ!
Красивая, младая, чернобровая,
Расцеловала мой волнистый чуб.

Качалась на ветру ольха серёжками,
Клонилась в такт начавшейся любви…,
А ты крестила пухленькими ножками
Меня к себе до проблесков зари.

Спешит в туман заброшенная улица –
То вкривь, то вкось куда-то – навсегда.
Мне та весна навеки не забудется
И не развеется ветрами – никогда.