ГОМЕР (Из цикла "Иронические притчи")

Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… – бессметное начало бессмертной Илиады Гомера, дамы и господа, в переводе Гнедича. Озвучил его некоторый студиоз богатырского вида на экзамене по древнегреческой литературе (хотя об этом его вовсе не просили), и умолк.
- А дальше? – профессор Кучборская ему, дабы развенчать студента-филолога, заявившего, что знает поэму наизусть и готов прочесть ее вслух, нежели отвечать по билету. – Наверное, одну строчку всего и выучили?
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал, – с напором выдал студиоз вторую строчку, будто сам был могучим греческим воином… А потом – третью, четвертую, пятую… к неописуемому восхищению профессора Кучборской – непревзойденного знатока эллинской словесности.
- Достаточно! – останавливает она богатыря и ставит «отлично», очарованная то ли его наглостью, то ли находчивостью, то ли его пиететом к великому Гомеру, то ли еще чем... К чему уточнять? В любом случае… блестяще!
…Стоит теперь бывший студиоз, уже профессор филологии, у подножия Афинского Акрополя перед непревзойденным образцом древне-греческого зодчества, величественного Парфенона и слушает повествование гида-переводчика о неповторимых достоинствах оного:
- Непревзойденная каменная гармония Парфенона сопоставима лишь с классическим совершенством Илиады; монументальная устремленность его колонн дорического ордера сравнима с гекзаметром звонкозвучных строк поэмы Гомера.
И, словно бы, будучи не в силах сдерживать священные восторг и гордость за древнюю Элладу, даровавшую человечеству жемчужины зодчества и поэзии, гид-переводчик воздекламировал:
- Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…– Замер, и с саркастическим прищуром предложил стоглавой толпе российских туристов продолжить цитирование, безусловно уверенный, что не существует среди них человека, способного сделать это, тем более сходу.
- Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал, – без секундной запинки подхватил декламацию бывший студиоз, некогда поразившей заученными строками экзаменатора, профессора Кучборскую и продолжил:
- Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам (совершалася воля Зевеса)…
Теперь уже гид-переводчик замер от удивления и восхищения, а вслед за ним и стоглавая толпа туристов, взирая на высокого, богатырского сложения знатока эллинской словесности в костюме серебристого отлива, с честью принявшего брошенный вызов…
- Только вы достойны войти в этот божественный храм! – нашелся гид-переводчик, поклонился богатырю, возвел руку гору, и повлек группу далее, тайком посматривая на своего нежданно-негаданного спарринг партнера... Зато сотня туристов выразила свои чувства вполне явно: господа пожимали знатоку Гомера руку, дамы слали ему восхищенные взгляды…
……………………
Никакое знание не бывает излишним; наступит время, когда оно будет востребовано и явлено, дорогие мои друзья!