Цветные рассказы

Рассказ первый. Не так.
В одном Лиловом Государстве под сиреневым кустом в покосившемся фиолетовом домике жила-была Розовая Мышь.
А в соседнем сизом флигеле жила-была Бледная Немочь.
Встретила раз Розовая Мышь Бледную Немочь, поздоровалась, поклонилась. (К слову сказать, все Розовые Мыши ужас какие вежливые!) А Бледная Немочь ей и отвечает:
– Какое уж тут здоровье! Дожить бы до первых сумерек!
– Что Вы, что Вы, – замахала розовыми лапками Мышь, – Вы выглядите сегодня гораздо лучше!
– То-то и оно! – отвечает Бледная Немочь, – Вот то-то и оно! – выкрикнула она, хотя совсем не в её характере что-то кричать, это было слабое подобие крика.
– Но вы сегодня, честное слово, не так уж бледны, правда-правда, – попыталась загладить неловкие складочки Розовая Мышь.
– Да! Не так уж! Уже совсем не так! Не так! Уже вовсе не так, как раньше! – сокрушённо причитала Бледная Немочь…

Рассказ второй. Птичка Кирик.
У зелёной речки рос высокий раскидистый Дуб. Вокруг Дуба приседали в почтении фисташковые заросли молодого орешника. А на Дубе лежал-полёживал Зелёный Змий. (Раньше-то он прохлаждался на Плодовитой Яблоне, но потом сменил место жительства. Вообще, эта история тащит за собой какой-то тёмный хвост, а некоторые утверждают, что история эта с бородой!)
Рядом с Зелёным Змием присоседилась птичка Кирик. Эта самая птичка, маленькая и слабенькая, постоянно мучается: то от жажды, то от опоя, то от отёчности, то от опухлости, то от помятости. Говорил ей Кулик, говорил Перепел – переселяйся, мол, ты подальше от этого Змия, это от него все беды, знаешь ведь, за ним тёмное прошлое, за ним тянется нехороший хвост!
Но Кирик их не послушал, не внял. Вот и теперь лежит он под Дубом, пускает слюни, и ходят слухи, что маленький Кирик превратился в Большую Свинью.

Рассказ третий. Чернотища.
На чёрной лодочке плывёт Чёрная Душа, плещет она вёслами по свинцовой воде, зажмурив глаза. Чёрная Душа боится невольно увидать Омуты. Омуты, они ведь какие: тихо-тихо сидят себе на дне пруда и никого не трогают, да только в один миг вдруг выскочат из этих Омутов какие-то Несусветные Твари, опрокинутся Омуты в Чёрную Душу. И всё. И конец. От Чёрной Души ничего не останется. Одна чернота. Чернотища!

Рассказ четвёртый. Две луны.
Картонные ангелы все выпачкались в пыли и графите. Как же взлететь им с серыми лицами в бледное небо? Деревянные тучи, как заговорщики, склубились низко. И меж их топорной монументальности глядят на земную твердь две круглые и плоские Луны. Безумно огромные диски двух Безумных Лун.

Рассказ пятый. Шерстяной Ослик.
Цок-цок-цок! – цокают жёлтые копытца молодого рыжего Ослика. Ослик поднимает свою кареглазую голову, напряжённо вытягивает бурую шею и шевелит шерстяными ушами.
Цок-цок-цок! Солнечные блики прыгают на спине упрямо шагающего Ослика, упрямо вытягивающего шею.
Смотрит молодой Ослик вперёд, и ничегошеньки не видят его карие глаза. Ничего, кроме оранжевой Недосягаемой Морковки.

Рассказ шестой. Синий Кит.
Ах, вот оно Синее Море! Какое оно синее! Как самая синяя Синь! Синь-Синь! В морской синеве проплывает, раздвигая слои, смешивая течения и разделяя потоки воды, Синий Кит. Синий Кит огромен. На его блестящих боках уместились бы все жители Китая, но бока у Кита слишком скользкие, и Китайцы скатились бы в воду, прямо в Синее Море. Вот и пропадает такое Великое необитаемое Пространство. Пропадает втуне, вернее, в Несказанной Синеве Огромного Синего Моря.

Рассказ седьмой. Сияние чистого Ангела.
Белые крылья Белых Ангелов покрыты белейшим пухом. Их лица прозрачны, их улыбки – полуулыбки. Розоватые ноготки матово поблёскивают на лилейной белизне рук. Белые рукава струятся, струятся светлые лучики из ангельских глаз, от всего их лика исходит ровное сияние. Сияние чистого Ангела, омытого белыми облачками, пропитанного светлыми мыслями, овеянного нежными душами, осыпанного невесомыми лепестками, наполненного божественной благодатью.