Короткая жизнь Тома Шрёдингера

ПРЕДИСЛОВИЕ

Жалкие людишки, я знаю, что я умнее вас всех! В моей голове комом сжато знание всех ваших мудрецов! ХАХАХАХА!!! Скажите мне, как могли вы променять, как?..Небо на землю!..Это же абсурд! Глупые, алчные, суетливые людишки!



КОРОТКАЯ ЖИЗНЬ ТОМА ШРЁДИНГЕРА

Том Шрёдингер принял участие в этом в какой-то мере легендарном научном эксперименте.Том Шрёдингер был подопытным кроликом в лапах безжалостных ученых.

Эксперимент проводился в Европе, на деньги Евросоюза. Он был масштабнее, чем какая-либо из мировых войн; в нем были задействованы разнообразные ученые - от физиков и математиков до психологов и нейроученых, из разных стран. Результат его произвел фурор в мире науки, но поставил перед учеными новые, сложнейшие, немыслимые прежде за неимением прецедентов вопросы. Результат его произвел фурор в мире людей, и еще несколько недель впоследствии смаковался новостными агентствами всего мира.

Что это было? Была ли это ошибка или новый гигантский шаг - в будущее? Ошибки быть не может! "Вероятно, уже завтра мы проснемся в новом мире, в котором невозможное станет обыденным," - Нью-Йорк Таймс (приблизительный перевод первых строк статьи).

Стоит ли повторить эксперимент с новым объектом или с новыми начальными условиями?.. Но это же невозможно! Как, как, скажите? Куда делась энергия, материя? Непременно нужно повторить! Вопрос должен быть решен! "Швейцарский кот путешествует во времени!" - Ведомости (стиль статьи напоминает эталонный - таймсовский).

Психологи (с трудно скрываемым злорадством в свете собственного успеха) пытались помочь физикам справиться с огромнейшим, пережитым ими стрессом; статистики пытались построить модель произошедшего, но смогли предложить лишь абстракцию, подразумевающую множество условностей; нейроученые успешно протестировали аппарат, способный читать мысли (оу!); химики нисколько не разочаровались, но говорили после, что все могло быть и лучше (они хотели видеть разлагающийся труп); биологов, кажется, не было изначально (хотя, возможно, они смогли бы пролить свет на произошедшее).

Организаторы высказывали надежду когда-то еще раз собрать такое великое количество бескорыстных, преданных своему делу ученых.

Когда коробку открыли в последний раз (последний относительно полученного результата, признанного учеными быть конечным и необратимым - прим. авт.), в ней никого не было!

******************************

Том Шрёдингер был помещен в небольшую, пять на пять метров комнатку, не имеющую окон. По условиям эксперимента он должен был прожить в ней какое-то время - это все, что он знал. Все остальные детали держались от него в секрете, чтобы он не смог каким-либо образом повлиять на результат. Так, например, если бы ему стало известно, что в стальном сейфе, который находился с ним в комнате, был яд, предназначенный убить его, то исследование психологов не состоялось бы - они надеялись узнать, возникнет ли в объекте некая неосознанная паническая реакция ввиду смертельной опасности.

Капсула с ядом разбивалась, когда счетчик Гейгера фиксировал распад ядра радиактивного элемента – такой механизм находился в сейфе. Единственное расхождение с классическим экспериментом, предложенным Эрвином Шрёдингером, состояло в том, что наблюдение производилось несколько раз, т.е. до тех пор пока объект был жив.

Мария Хазанова, молодая лаборантка, должна была открывать «коробку»-комнату в определенные моменты времени, чтобы фиксировать жизненное состояние Тома, доставлять ему пищу, собирать информацию измерительных приборов.

Сейчас она зашла к нему в первый раз. Объект отбежал в темный угол комнаты.

Тут необходимо заметить, что несмотря на то, что денег на проведение исследования было выделено очень много и что комната была напичкана всяческой мигающей дорогостоящей аппаратурой, почему-то решено было сэкономить на освещении – помещение освещала единственная неяркая лампа, помещенная над «смертельным ящиком».

«Жив,» - подумала Маша и стала насыпать корм в его миску (корм состоял из исследуемых диетологами биологически активных добавок, необходимых для жизни и здоровья любого питомца). В то время, как она меняла воду в его блюдечке, она почувствовала как что-то мягкое уперлось ей в ногу. «Том!» - когда она обернулась, ожидала увидеть кота Елены Андриле, руководившей проектом, но это был маленький миловидный поросенок – он смотрел на нее своими черными, крохотными, как бусинки, влажными глазками. Мария вскрикнула от неожиданности.

- К вам можно? – Мария спросила у начальницы разрешения войти в кабинет.

- Тебе чего? По электронке не могла написать? – мисс Андриле, как всякая начальница, практически всегда пребывала в раздраженном состоянии. – Умер? Ты для этого пришла?

- Нет, я только хотела спросить... – «Почему же ты такая злобная стерва?» - Он, кажется, очень сильно поправился... – сама не зная зачем и почему, она соврала, а точнее не стала говорить всю правду - о метаморфозе, произошедшей с Томом.

Мисс Андриле: - Корми тогда меньше! – «Дура!» - Больше яда добавь!

- Хорошо. – Маша вышла, а ее начальница стала звонить куда-то:

- Алло, профессор Вигнер?.. Здравствуй, дружочек дорогой! Как жизнь?.. Вот и славно! У меня тоже все хорошо, - Елена улыбалась.

******************************

Если бы все люди на Земле стали вдруг лучше относиться друг к другу – так, например, как это делают искренне любящие родители по отношению к своим детям, - то наш мир наверняка кардинальным образом изменился бы. И никогда не совершились бы такие губительные исторические события, как войны, революции, и не было бы никакой необходимости в ужасных с точки зрения человеколюбия и гуманизма экспериментах, и мисс Андриле была бы более вежливой, внимательной и чуткой со своими подчиненными. И даже если бы из всего мира изменилась одна мисс Андриле и не нагрубила тогда Марии, то Маша рассказала бы об увиденном ею удивительном преображении кота Тома, и научное открытие тотчас было бы сделано, и произошел бы настоящий прорыв в науке, а значит весь мир изменился бы следом. Конечно, в лучшую сторону.

Но, к сожалению, мисс Андриле толи была не в том расположении духа, чтобы любезничать с простой лаборанткой, или по обыкновению своему держаться холодно с нижестоящими по служебной лестнице, сама того не понимая, обидела Машу. И открытие не было сделано – увы.

Тем временем с котом Томом произошло много чудесных превращений – согласитесь, что кот не может в одночасье стать свиньей, – и много еще произойдет, но обо всех этих трансформациях будет знать одна Маша. Она никому и никогда ничего не расскажет. Не от того, что ее когда-то обидели или не уделили ей должного внимания – нет: Мария не из тех, кто долго хранит обиду. Если бы она захотела получить всю славу, ни с кем ее не деля, она нашла бы способ сделать это, но разве для этого она молчала всю жизнь?. Дело, скорее всего, было в том, что Маша оказалась единственным человеком, находившемся в тот момент рядом, кто был способен в полной мере, всей душой почувствовать важность свершавшегося.

Сейчас она боялась и не хотела заходить туда снова. Она боялась, что открыв дверь, не найдет там жизни. С минуту она стояла перед ней, положив руку на дверную ручку, как будто выжидая подходящего момента. Взгляд ее был рассеян: казалось, что она не на дверь смотрит, а куда-то за нее – туда, где находится другая сторона жизни.

Вот она вошла. Тихо, так, чтобы по возможности не нарушить спокойствия того мира, который она себе представляла и в который она могла попасть. Но там ничего не поменялось, вроде бы: все тот же тусклый свет, разноцветные мигающие гирлянды приборов, стол... Он сидел за столом и что-то писал. Сначала, конечно, до нее дошло одно осознание того, что он жив – она увидела легкое движение его сгорбленной фигуры. И какая разница, что он там делает?! Он жив, жив! Слезы счастья покатились по ее изнуренному лицу. Она готова была завыть, разрыдаться, как маленький ребенок, но она также знала, что при нем этого нельзя было сделать.

Она мучилась, душа ее страдала. Все существо ее было отравлено ввиду неразрешенности стоящего перед ней нравственного вопроса. Она не могла, не имела права сказать ему об участи, которая ждала его. Сделай она это, ее тут же уволили бы. И не просто уволили – все исследование было бы сорвано. А сколько средств было вложено, и вся шумиха вокруг проекта – ее обязательно смешают с землей, выгонят из университета. Какой удар это будет для всей семьи. Но если ничего не сказать ему сейчас, то...

- А, это ты, Маша! Маша, как я ждал тебя, я многое хочу тебе сказать!.. у тебя все в порядке?

Маша жалостно всхлипнула от последних своих мыслей, потревожив его уединение. Том обернулся, но при тусклом свете не смог разглядеть ее лица. Тем не менее он как будто бы на мгновение почувствовал всю тяжесть ее положения. Чтобы удержаться от рыданий и не выдать себя окончательно, она постаралась переключить внимание и принялась за свою обычную работу, словно все было как прежде.

- Маша, как это славно! Как прекрасно это знание! Эта любовь, Маша! Маша, ты знаешь еван... – Том развернулся вполборота, чтобы увидеть ее там, где она была прежде, но она уже переместилась к металлическому ящику в углу и что-то там делала. Он продолжал:

- Для того, наверное, мы, люди, злы от природы, чтобы мы могли понять что есть добро! Чтобы мы осознали, что внутри каждого из нас есть огромный источник любви, что любовь эта – любовь создателя к своему творению – есть сама жизнь! Маша, как удивительно это знание! Как здорово было бы всем людям почувствовать то, что сейчас чувствую я!

«...и вторая, подобная ей заповедь: возлюби ближнего твоего, как самого себя,» - сейчас он думал сказать это, но испугался тому, сможет ли она понять смысл, который он собирался вложить в эти слова. Оттого он решил промолчать.

Маша, хотя и старалась спрятаться в себе и не слышать – она даже намеренно отвернулась, – впитывала в себя все, что он говорил. И не сознавая того, теперь менялась она сама; душа ее расцветала, как цветок, после засушливого периода вдруг получивший воду.

Жадные до сенсаций репортеры, тщеславные ученые, представители стран-инвесторов (Германии, Франции и др.), требующие отчета о проделанной работе и результатах, организаторы-транжиры, желающие предоставить хотя бы какие-то результаты – все они хотели только одного. Им всем хотелось, чтобы история с Томом наконец разрешилась. Они с нетерпением азартных игроков ждали, что вот-вот выпадет нужная карта – дверь в комнату Тома откроется, и его смерть ознаменует победное завершение игры. Поэтому они, чувствуя, что вероятность выйгрыша становится больше с каждой ставкой, требовали повышать ее – увеличивать дозу яда.

Маша лишь выполняла то, что от нее требовали. Она открывала сейф, вкладывала в него очередную склянку с отравой и зыкрывала его до следующего раза. И так изо дня в день. Ранее эта процедура давалась ей легко, но сегодня все было иначе. Сейчас она закрывала сейф, проделав то же, что и всегда. Но когда она повернула ключ, чтобы запереть, она открыла клетку, в которой томилась ее душа. А жалобный скрежет замка дал ей знак, что больше нет необходимости сдерживать себя и что уже можно плакать.

Она бросилась к нему в ноги и стала молить его сквозь раздирающие ее рыдания:

- Прости меня, Том! Прости меня! Пожалуйста, прости!

Ответ всем ее сомнениям был найден: Маша осознала всю незначительность ее прежних переживаний. Она поняла, что нет и не может быть ничего более важного в сравнении со спасением человеческой души. Что теперь делать? – над этим не надо было думать больше. Она все уже знала. Она знала, что все будет хорошо. Теперь она чувствовала это всем сердцем.

******************************

Том Шредингер бесследно исчез. Ввиду этого события было принято решение остановить эксперимент.

Для подведения итогов в экстренном порядке собрался небольшой брифинг руководителей научных групп. Целью этого мероприятия было не столько празднование успеха, сколько обсуждение путей оступления. Всеми участниками его чувствовалось, что палуба исследовательского корабля дала течь, что судно тонет, и что теперь надо спасаться – необходимо было найти более менее внятное объяснение случившемуся.

Профессора по очереди выдвигали разные скорее абсурдные идеи, но общий сценарий дальнейших действий определился простодушной шуткой профессора Вигнера. После брифинга в кругу особо именитых ученых он вдруг объявил: «Да что тут думать? Скажем журналистам, что парадокс Эйнштейна дествительно парадоксален, а сами ноги в руки...». И хотя после этих неосторожных слов его коллеги посмотрели на него, как на пошлого старика, сказавшего глупость, они чувствовали, что лучшего было не придумать.

Для начала требовалось отвлечь работников СМИ, и вопреки возражениям статистиков была обнародавана сырая, но «сенсационная» информация: «ученые «преодолели» скорость света – и физические законы Эйнштейна». Статью с таким заголовком вы можете прочитать в британской газете The Independent, о том, что была найдена частица – так называемая нейтрино, - которая движется на сколько-то наносекунд быстрее фотонов света.

Вскоре, конечно же, подлог был обнаружен. Американская The Daily Beast напечатала опровержение со схожим названием – «ученые НЕ преодолели скорость света!». Оказалось, что произошла ошибка: один из проводов, соединяющий компьютер с измерительными приборами, был короче, а значит информация по нему передавалась быстрее (предупреждали же статистики, что такое могло случитсья!)

К тому моменту, когда в масс медиа просочилась главная информация – об исчезновении кота Тома, найти концы уже не представлялось возможным. Все люди науки – от физиков и математиков до психологов и нейроученых – разъехались, кто куда. Большинство – по своим «домашним» лабораториям, малая часть – в психиатрические лечебницы.

А организаторов эксперимента хотели судить. Так вышло, что инвесторов интересовали не пропажа Тома и не повальное бегство ученых, а исчезновение гигантских денежных сумм. Они требовали сатисфакции и обратились в международный гаагский суд. Судопроизводство стало сумасшедшими темпами набирать обороты. Впрочем, по какой-то нелепой случайности уголовное дело о нецелевой трате денежных средств скоро было закрыто – из-за недостатка улик. Бывших подсудимых простили и даже дали им шанс реабилитироваться – в работе над очередным грандиозным проектом. (Да что вы, шутите чтоли? Всех посадили как миленьких! Это же Европа, а не какое-нибудь отсталое феодальное общество).

Журналистам оставалось довольствоваться немногим: эксперимент закончился неудачей, Том Шредингер пропал. Хотя, как упомяналось вначале, некоторые уважаемые периодические издания и питали на этот счет определенные иллюзии, остальные были настроены пессимистически.

В поисках объяснений произошедшего преуспела лишь желтая пресса. Так, наряду с нелепыми предположениями о том, что кота Тома засосала непонятно откуда взявшаяся и затем дематериализовавшаяся черная микродыра (Спидинфо), в печати появились свидетельства охранников, утверждающих, что они видели, как незнакомый им молодой человек вышел из лаборатории, пошел к воротам, затем куда-то скрылся. Разумеется, человек этот был Том Шредингер.

Также через 30 лет после завершения эксперимента престарелая миссис Андриле даст интервью какому-то захолустному журналу. На обложке появится изображение ее сморщенного лица, и внизу будет следующая интригующая надпись: «Мой кот написал для меня небольшую поэму и одно любовное письмо!» Читатели не воспримут эту утку всерьез, хотя Миссис Андриле и вправду нашла какой-то конверт в его столе. Она не стала читать сразу и спрятала его до лучших времен.

В сороковую годовщину проекта (так уж получится) еще одно письмо Тома, в котором он даст все недостающие для понимания истории детали, попадет в руки его детей – Генриха, Александра и Марии. В нем они прочтут следующие строки:

«В каждом из нас заперт настоящий, живой человек. Каждому из нас по силам освободить и спасти его.»

Том Шредингер никогда не оставит идей, которые пришли к нему тогда, во время эксперимента. Он будет руководствоваться ими на протяжении всей его жизни, дополняя их новой мудростью, и проживет долгую счастливую жизнь.