Нарисовать лошадь

Женщина кричала долго и страшно. Содрогались стены, земля и небо. Но крик внезапно оборвался. Всё замерло и затаилось. Над безжизненным телом столпились белые халаты. Они вынули под электрический свет что-то живое, розовое и мокрое. Это была девочка. Она молчала, не сучила ножками и ручонками. Правда, все новорожденные отличаются голосистым и беспокойным нравом. Только эта смотрела на мир мудрыми и внимательными глазами. Будто двумя большими осколками синего-синего неба. В них отразилась вся жизнь - её прошлое, настоящее и будущее.

На груди девочки дрожала и пульсировала, как живое существо, большая зелёная родинка...

Халаты сокрушенно покачали колпаками. Как приговорили: «Не жилец... Зелёная родинка, знак неизлечимой болезни, тому вина». Но тут неведомо откуда появилась старушка и возразила: «Что вы болтаете, оглашенные, у девочки – прекрасное будущее!» Сказала и растворилась в воздухе. Только эхо осталось: «...прекрасное будущее... будущее... буду...»

Мать умерла на операционном столе. У той был мужчина, но не было мужа. Выходит, у нового человека не было отца. А больной-то ребёнок особенно никому не нужен... Девочку определили в Дом ребенка, после – в детский дом-интернат. Затем - в дом инвалидов и престарелых. Там по капле собирается вся наша боль. Её мы стыдимся и прячем за высоким забором... Полна уж сия горькая чаша! Господи, не пронеси мимо нас...

Прошли годы. Хрупкая девочка превратилась в прекрасную женщину. Только ноги её мерцали, как льдинки. Дрожащие руки водили пальцами по холодной стене. Сквозь немые слёзы и крик женщина пыталась нарисовать лошадь. Чудесное животное парило над землёй в своём стремительном беге. Художница творила до изнеможения. Впадала в забытьё, пробуждалась и снова рисовала. Изо дня в день, из года в год – и так все двадцать пять лет.

Ещё восьми лет отроду она впервые увидела лошадь. Сильное грациозное живое чудо изящно гарцевало за окном по солнечному лугу. Ночью был дождь, а утром всё горело в золотых самородках росы. Это было прекрасно! И у лошади той вместо гривы был восход! Вместо глаз – две звезды! Вместо ног - быстрый ветер! Тогда девочку и поразила стремительная красота, на боках которой пенилось расплавленное солнце. Оно ослепило юный разум и увлекло за собой.

Всё течёт и меняется – жизнь идёт своим чередом. За окном время успело состариться. И пора бабьего лета растаяла облаком. Морщины, как года по осени, легли на лицо. Волосы припорошило ранним снегом... Только в палате часы показывали детство. Только в глазах оставались молодая удаль и страсть к жизни. Женщина всё рисовала и рисовала лошадь. Окружающие не понимали упорства художницы, но уважали несокрушимость духа.

Сколько раз кровать передвигали из угла в угол? Сколько раз стены покрывались извёсткой? Никто не вспомнит и не скажет. Считалось: так было всегда! А женщина тем временем кусала ногти и губы. Часами рыдала в подушку, а после день и ночь напролёт рисовала лошадь. Но та никогда не дорисовывалась... Никогда... Трудно художнику рисовать лошадь, не ведая от рождения ног своих. Поэтому ноги у лошади получились длинными и тонкими. Как лапки паука. Животное разом оседало и роняло крупные слёзы. Ведь женщина не знала, какой коварной бывает сила земной тяжести...

И снова плескалась извёстка... Снова скрипели колёсики кровати... Шли годы...

Однажды, когда сорок пятый декабрь раздвинул тучи, в окно ударил упругий кулак горячего солнца. В палату брызнули осколки стекла и запах нечаянной радости. Наконец-то, художница – во славу Жизни! – завершила свою великую работу. Лошадь тут же соскочила со стены. Она стала стучать копытами и ржать, обращаясь умными глазами к женщине.

Женщина заплакала и спряталась под одеялом. Слёзы радости – всё равно слёзы. И вдруг раздался какой-то странный звук: «крок»! – будто порвался тугой парус. Одеяло откинулось и вышло из-под него небесное совершенство. Возрождённая духом своим женщина, сияющая и лучезарная, в легкой накидке вскочила на лошадь. Они исчезли в синем просторе. По воздуху, словно по тверди каменистой, наездница заспешила навстречу солнцу.

В дверях стоял персонал приюта. Стояли унылые старики и несчастные инвалиды. Всех напугал и привлёк неожиданный шум. Кто с тоской, кто с завистью, а кто со страхом смотрели вслед беглянке. Говорят: «Если у птицы отрасли крылья, её не удержать в тесной клетке».

Тут опять появилась старушка и повторила свою загадочную фразу: «У этой девочки – прекрасное будущее!»

Родинка та оказалась удивительным бутоном, и цветок раскрылся. На небе, среди ясного дня, от перестука копыт зажигались звёзды...