Революционная ситуация или куда устремлена история

Если мир действительно меняется, то непременно наше сознание заменится новым. И мы станем друим, оказавшись в другом пространстве. Но новое сознание придет не само по себе. Как и новый мир не придет по щучьему велению. И люди останутся пребывать в темноте до скончания своих веков, если не задумаются, что мир движется и не может когда-нибудь остановиться на чем-нибудь. Много людей в наше время носятся своими идеями, унаследованными от прошлого. Но как разрознена жизнь и как люди в ней разобщены, так же и их идеи. Мы живем в удивительно едином и целостном мире, расщепленном только нашим анализом и который должен синтезироваться только нашим мышлением. Мы вступили в эпоху, когда людей должны объединять идеи, дух и их стремления к человечности, противодействующие произволу. И ничто другое этого мира интегрировать уже не может, раз мир расщеплен нашими стремлениями. Другого пути не дано. Поэтому учиться новому надо будет каждому, кто желает обрести новое сознание. На пути нашего общества к его будущему нет совершенно ничего, кроме невежества.

Моя концепция от других отличается тем, что прежде, чем приступить к изучению реальной жизни, я долгое время изучал и разрабатывал точку зрения будущего, ни на минуту не отрываясь от действительности. А потому моя первая книга вышла под названием "Настоящее с точки зрения будущего". Как же я сформулировал это будущее, в то время когда оно исчезало, а марксизм-ленинизм отбрасывали на свалку. Марксизм я не отбросил. Из марксизма я, наоборот, взял все его рациональное зерно, очистив его от преходящих форм, из социализма взял все лучшее и те элементы, из которых вырастет будущее. В марксизме я понял его диалектический метод, и в исследовании применял его во всей области, которую я изучал. Приенял - значит искал, как искал Маркс. Вот и все предпосылки. И, разумеется, постепенно я пересмотрел всю предыдущую историю.

Чтобы показать, что жизнь в обществе обновляется и устремлена к будущему, надо, прежде всего, ясно показать, как она распадается и почему. Мы жизнь общества, а вместе с ним и свою, видим превратно, в состоянии разрушения, за которым скрыты содержательные процессы. Мы никогда не увидим в обществе обновления, если даже почувствуем, что оно должно обновиться. И это останется просто интуицией, предчувствием чего-то. И если бы новое пявлялось в образе старого, то мы его узнали бы. Но поскольку оно появляет как результат трудного превращения настооящего в будущее как переход в свою противоположность, то все переворачивается и пявляется новая реальность, уничтожающая старую форму.
Ни одно общество нсторически не обновлялась, а лишь качественно изменялось, разложив старые структуры. И обновление выражалось в создании нового содердания. И этот процесс всегда развивался диалектически. Поэтому мы никогда не знаем и не можем знать, почему распадается и разрушается мир, если не знаем объективное направление его развития и куда он устремлен. В этом смысле само понятие "к разумному рынку", "модернизация" - это абсурд. Я говорю "мир", а не запад и восток, и что мир уже выходит за рамки настоящего, разлагая капиталистическую систему и соответствующего ему способа мышления. Тем более если наши представления ограничены нашим собственным узким миром, который именно и разрушается, чтобы выйти на свободные просторы познания. Ведь кричат миллионы людей, потому что расстраивается их прежняя жизнь и собственнические представления. Ведь суть состоит именно в том, что наше сознание упорно не желает воспринять распад объективно, и его рассматривает просто результатом волюнтаризма, субъективизма и политического произвола. И я говорю не о обывателях.

Именно распада без обновления нет и быть не может. Распад и созидание – неразрывные стороны единого целого. В философии оно называется распаданием единого на противоположные стороны или раздвоением вещи. И наше сознание, плавающее на поверхности, к этому не имеет отношение и остается прикованным к распаду. И это поверхностное сознание может осознать лишь то, что происходит, с одной стороны, в реальной жизни, и с другой - и в нашей духовной сущности. Ясно, негативное восприятие жизни отсюда связано только с процессами распада, давящими на людей. А взгляд людей – это не научное познание. Здесь нужно точка зрения общества, на которую нужно подняться, отодвинув индивидуальную. И нас сейчас совершенно не интересует, как данная система интерпретируется, как она одними защищается, а другими отвергается, вызывают они в людях, в людях конкретных, боль или страдания или кого-то радуют. И к этой жизни мы уже не можем подходить, как Жан-Жак Руссо, который «золотой век» видел в прошлом, а в настоящем только падение нравов. Мы находимся на очень высокой стадии истории, и должны иметь свой компас. И ни те, кто остались в прошлом, и ни те, кто орудует настоящим, чтобы приспособить его к себе, уже не пойдут к будущему, не овладев сознанием будущего.

Итак, мы уже поняли, к чему устремлена история вообще и общественное развитие в постсоветском пространстве в частности. Поскольку все сводится к деятельности людей и трудному становлению человеческих отношений между людьми, происходящего в рамках денег, то сосредоточимся на этом и рассмотрим это в человеческом плане. В этом смысле я пришел к выводу объединения людей как к необходимому результату развития нашего общества в постсоветском пространстве.

На каком бы уровне отношения между людьми ни складывались, сегодня они представляют собой полное отчуждение индивидов, а потому конечным пунктом, за которым нет движения вперед и в то же время и возврата назад, к образу и подобию предшествующих поколений. Отсюда и туман в голове. И дело даже не в том, что история не знает такого движения, в котором люди прямо упирались бы в «конец света". Дело в том, что деньги уже объективно закрыли путь, во-первых, и к прошлому, став обликом личности, а во-вторых, и к будущему в обычном смысле, что будто бы каждый может обогатиться, являясь собственником. Путь к прошлому закрыт деньгами потому, что в данном виде они уже больше никогда не станут производительной категорией, следовательно, они уже не станут экономической категорией, раз они уже превратились в облик человека и теперь характеризуют только деятельность людей и их отношения к миру. Люди не производили и не будут производить. Теперь они стали просто потребителями. И в обществе идет борьба за потребителей. Деньги, стало быть, уже не общественные отношения (а люди - не социальные роли, функций), а просто отношения между людьми. В этом смысле они уже практически не нужны. Раз к прошлому все закрыто, а будущее еще неизвестно, а движение к нему возможно только сознательное, то в реальной жизни объективно исчезают стимулы положительной деятельности и активизируются превращенные формы внутренних стремлений, противодействующих с окружающим миром и вызывающих деградацию. Действительно, здесь нет движения ни туда и ни сюда, все как бы застыло в безмолвном ожидании какого-то чуда. Наш мир являет собой в данный момент именно такое состояние. И мы так близко стоим к тому положению, а может быть уже переживаем его, "когда верхи не могут править по-старому, а низы не могут жить по-прежнему". И взрыв налицо. Ситуация сложилась революционная.

Раньше деньги использовало общество, а для людей они были просто потребительной стоимостью (зарплата). А теперь все это предоставлено им, людям. И вот отсюда и хаос, сложившийся вдруг. Государство печатает деньги, а люди их поедают. И вот люди смотрят на государство, а государство «смотрит" на людей и просит "подождать», призывает к разуму,к терпению. Поскольку отчуждение от окружающего мира в то же время есть и осознание ее враждебности и противоречивости (по религиозным понятиям бренности и тленности), то просто противоречия между людьми и в обществе, порожденные деньгами, достигают предела и вступает в силу этап интенсивного саморазрушения личности, где одиночество становится уделом каждого. И, что интересно, эти люди уже не имеют каких-либо прочных убеждений, объединяющих их. Одинокий человек уже не в состоянии отстаивать не только свою позицию, но и права, ибо «жить ради самого себя», подвергшее отрицанию все прежние формы бытия - объединений и жизнедеятельности, разрушило всю систему взаимоотношений людей и тем разложило и критерии, и ориентиры индивидов и общества. Рыночные принципы, которые здесь складываются как неприкрытые бесчеловечные формы, не были законом ни в прошлом, не являются им и сегодня, но они просто насаждаются обществом, распадающимся, как соломинка спасения. Поэтому они и не станут человеческими отношениями никогда. Только чтобы спасти себя, мы делаем деньги, делаем деньги любыми способами, и какого-либо другого способа не видим. Поэтому и жить ради самого себя – это лишь временный этап, необходимый только для обретения сознания личности, для обретения духа в противоречии с миром. Нас не интересует, что эти противоречия могут на время разрешиться и разрешаются для отдельных лиц, и они могут приспосабливаться к обстоятельствам и что одни могут прийти к божественному откровению и найти в нем свое самоосуществление, а другие – предаваться научным изысканиям и перевоплощаться в поэтов, артистов, политиков, третье – стать бизнесменами и чиновниками. И тот факт, что немало людей еще наслаждаются жизнью, для нас не имеет совершенно никакого значения.

Фактом является то, что этот процесс развивается как необходимая тенденция. Здесь паразитизация общества и личности парализует деятельность индивидов, а здоровые сохраняют сознательную борьбу, раскрывают личность и направляют ее энергию к бессознательному преобразованию обстановки. Но как бессознательные они подавляются господствующей идеологией, призванной охранять данную систему от разрушения. И обе эти стороны, основанные на деньгах, не выходят за рамки настоящего и бессильны против идеологических устоев общества и поэтому лишь слепо стремятся к выходу, бессознательно разрушая старые структуры. В нашей реальной жизни этот процесс выражен и проявляется как "вопли", "крики", отрицание, бегство от общества. Вообще, необходимо иметь в виду, что любое общество, отжившее себя, умирает, паразитизируясь и паразитизируя людей. В данных условиях, поэтому обе эти тенденции обречены на медленное угасание. Сегодня можно слышать отчаянные крики, призывающие к бунту. И слышать от умных людей, людей вполне образованных, грамотных. И идея объединения упала нам не с неба. Она идет к нам из глубин, а сегодня - из сознания одиночества.

Сейчас очень важно понимание «распада владельца денег», так как он приведет к полному расстройству механизмов развития общества. Индивидуальные механизмы развития, на котором сейчас сидит общества, есть просто выражение медленного распада, совершающегося упорно. И как индивидуальные в ходе развития они должны превращаться в личностные. Механизмы же развития личности и индивидуального сознания, от которых зависит дальнейшее развитие общества, еще полностью не сложились. Этим и объясняется зыбкость общественных оснований и расплывчатость наших понятий, блуждающихся в мире в поисках эталонов и лучших моделей развития, отвлекаясь от собственного существования. Попытка восстановить «умирающее» общество, поиск путей и способов реставрации и реконструкции структур и форм общества, обреченных на распад, отвлекают всю силу и внимание, и тем самым оказывается, что мы бессознательно стоим на позиции распада и обосновываем его необходимость. Это видно в том, что мы «мужественно» боремся с инфляцией и с многими другими формами негативного развития людей, и в то же время не находя объяснения проявлениям в собственной стране. Ее аналоги за рубежом далеко не тождественны с нашей по уже означенным причинам. Отсюда искусственное приукрашивание жизни и убеждение, что светлое будущее настанет, и каждый станет богатым, соответствует лишь стремлениям индивидов, отрицающих общество, а потому оно является фантазией. А это - сознание владельца денег, которое станет сознанием личности, но только освободившись от денежной оболочки.

Поэтому самоликвидация денег – болезненный процесс. Распад же владельца денег есть просто деградация человека, разложение денежной формы личности. Просто мы не желаем расставаться с прежними убеждениями и старым подходом. А будущее требует, чтобы мы не приковывались к настоящему и оторвались от него и смотрели на него с точки зрения будущего, - того, к чему общество идет в своем необходимом движении. И в том, что индивидуальное сознание созреет и станет сознанием личности, которое и будет способно мыслить общественными категориями, - в этом не надо сомневаться. Абстрактное общественное сознание отражало лишь общество, опиравшееся на производство и на развитие богатства как на самоцель. Оно и отождествляло человека с товаром и деньгами. И если оно сегодня реально опирается на еще не развитое индивидуальное сознание, но ищет опору в западной идеологии, то это свидетельствует о том, что мы еще не определили себя и не выработали собственное мировоззрение, которое должно сложиться как сознание человека, а не общества, класса и т. д. Будущее сознание общества проецируется из сознания личности и складывается как такое сознание. И только тогда мир станет миром человека, а общество - человеческим обществом, опирающимся на каждого отдельного человека. Отсюда и тот факт, что развитие человека как самоцели складывается сегодня. И мы лишь слепо оправдываем и обосновывает эту слепо развертывающуюся тенденцию как необходимую только в силу этого обстоятельства, отвлекаясь от ее разрушительного характера и бесчеловечных проявлении, связанных с господством денег над людьми.

Философский взгляд – это целостное видение мира и его развития, которое нарушается только только с нарушением прежней, относительно устойчивой системы мироотношений. Она – сознание каждой эпохи, которая изменяется и совершенствуется в соответствии с реальной жизнью как ее отражение в системе понятий и категорий. Движение, основанное на осознании и стремление предвидеть будущее, характерно не только нашей эпохе. Оно характеризовало всю историю. Такое предвидение давала только философия. Но в наше время, время быстрых перемен и стремительного развития еще больше возросла роль философии и философского видения во всех областях жизни и науки, она уже становится сознанием каждого человека. Массовое общество, породившее в то же время хаос, породило «массовое желание» жить сознательно и возродило интерес к философии как всеобщего интереса. И это связано с ее функцией охватить мир в целостности и дать полную картину мира. Но индивидуализация и философию превратила в индивидуальное сознание, и люди не знают, что делать с тем богатым арсеналом понятий и категорий, выработанных историческим развитием философии. И они тем боле не знают, как их применить к современному этапу развития общества. А распаду общества – здесь вообще слов нет. В этом смысле философия не дает некий системный подход, а именно видит движение мира в его целостности, создавая синтетические понятия и обобщая все развитие и сводя движение мира к единой основе. В этом смысле, даже идеалистический взгляд предполагал именно такого отношения к миру, в котором законы развития духа прикладывались к реальной жизни, и развитие реальной жизни осмысливалось через развитие духа и его законов. Аристотель, Кант, Гегель, Маркс давали целостное представление о развитии мира и его будущем. И Конфуций заслужил вечной памяти поэтому.

Теперь, напротив, философия расщепилась и размельчилась на множество отделов и подотделов и потеряла свою целостность и самобытность, а значит и способность к целостному видению. А различные отделы ее поделили между собой не объективный и субъективный мир, а просто содержание философии, и теперь она занимается историческим самопознанием развертывания самого философского сознания, отчужденного от реального мира. С этим связана «смерть» старой философии как сознание общества, как сознание истории в прежнем понимании. Философия же, опирающаяся на человека, как сознание человека, личности становилась на Западе. Этим и объясняется ее привлекательность. «Психологизированная» философия близка людям. Вся постсоветское пространство раздроблено и расщеплено и находится в неопределенном состоянии, а философия, к сожалению, здесь занята поиском смысла в этом хаосе, и просто обосновывает нисходящее движение общества, выдавая это за восходящее. Именно в этом обнаруживается ее идеологический характер. Отсюда и тот факт, что она отрывает любое явление действительности из системы общего взаимодействия мирового процесса и превращает его в абстракцию, в систему абстракции.

В этом смысле понятия о рынке и «обогащении каждого» (модернизация, посиндустриализм и т. д.) в современном обществе являются результатом такого перевернутого мышления, при котором перед нами появляется идеальная модель действительности, и ее бытие принимается за реальное движение. Причем эту идеальную модель создают, главным образом, только люди, уверенные в своем могуществе. Тем самым в действительности для нас существует не реальное движение материального и духовного мира, а лишь его субъективное, идеальное отражение в нашем сознании и преобразование его в мыслях. Мы сначала создаем идеальный образ реального мира, а потом жизнь сверяем с ним, и живем в напряженном ожидании, насколько быстро он воплотиться в жизни. Именно эта идеальная модель представляется реальностью, одухотворяющей жизнь и придающей ей цель и смысл. Отсюда и идеальная конструкция коммунизма была реальностью. Ведь на протяжении существования всего советского общества люди занимались не строительством социализма и коммунизма, а были озабочены созданием наиболее убедительной идеальной конструкции коммунизма. И, в конце концов, эта модель и улетучилась, а вместе с ней на свалку пошли и все наши прежние понятия и убеждения. И думать, что идеальная модель «разумного рынка», созданная по западным стандартам, находит свое воплощение, значит верить, что денежное рабство станет последним вздохом человека-собственника, желающего иметь все при этом своем отношении. На Западе сегодня закачивают в экономику сотни миллиардов и триллилны. А их положение от этого не улучшается, а, напротив, ухужшается. И деньги на пути процветания Запада впервые встали как непреодолимый барьер, больше того как настоящий рок. И они до сих пор не имеют даже элементарного понятия о состоянии, в котором они оказались столь неожиданно, стремясь к мировому господству.

Такова цена нашего мышления, не связанного с реальной жизнью. И мы теперь живем с мыслью, что поднимемся на уровень культуры Запада и тем достигнем своего светлого будущего. И это в то время, когда только в США, по официальным данным, постоянно недоедают 37 миллионов человек (В. К. Ломакин. Мировая экономика, М., 2005, С. 215-216). В одной телевизионной передаче полицейский одного штата Америки жаловался, что только на его участке 50 тысяч детей-оборванцев. Но на фоне американского обогащения, как уже было сказано, может быть, эти цифры ничего не значат. В постсоветском же пространстве все обстоит иначе, и не только потому, что здесь, взятое вместе, проживает меньше населения, чем в Америке. Здесь распад принимает интенсивную форму, и он непосредственно отражается на жизни каждого человека и неприкрыто принимает форму его самоуничтожения. И оно уже не может оправдываться ни экономической и ни политической необходимостью, как в прошлом. И вот в этом смысле унас объективно сложилась революционная ситуация. И история не может остановиться, а пойдет вперед.