Посмертный суд над Высоцким (одноактная драма). Часть 3

Охранник нравственности

Так вот не делайте, граждане.
Это полезно не каждому.

Прокурор (продолжает, хлебнув воды):

От богемы изнывающий,
Деньги, пьяный, раздавал;
Хохмы ради, всем желающим...
И в долгах же умирал.

Охранник:

Деньги ведь счёт любят, граждане.
Кто ж раздаёт-то их каждому.

Прокурор:

Ревновал жену французскую:
“Брось! Умру я скоро, днями...”
Тоже, трагик... Жил бы с русскими:
С Изой, с Люсей, с сыновьями.
Или с Таней. Иль с Оксаной -
Молодой, последней самой.
Сына – два. Да дочь внебрачная.
Парижанка эта смачная.
Бросил многих ради песенок.
Так удобно жить и весело...

Охранник:

Так вот не делайте, граждане.
В ЗАГС не водите вы каждую.

Адвокат:

Бросьте, люди, в этом дело ли?
Суть его? И песен смак?
Жизнь - не чёрное и белое...
Жили многие ведь так.

Но народ о них не всхлипывал,
Сердцем к ним не прикипал;
Нет, народ не любит липово,
За него ж поэт страдал!

Для России, для Отечества
Нёс свой крест, тащил свой воз.
А запоев дни и те часы
Мы простим, он не Христос.

Прокурор (перебивая, с гневом):

Не простим! Неуважительно
Относился всё же к строю он.
Баламутил честных жителей
В развитом нашем, построенном.

Охранник, глубокомысленно:

Будьте разборчивы, граждане.
Слушайте песню не каждую.
Мне вот про “Нинку-наводчицу”,
Право же, слушать не хочется.

Свидетель из сермяжного люда,
но в галстуке:

Я вам так скажу - ни к чему базар.
Его любят все от станка до нар.
А у вас не суд, а застолие.
Но без главного - алкоголия.
Он всё сам сказал, в песнях выложил.
Прокурора речь - вся облыжная.
А охранник-петух, что он вякает,
Поглядит пусть на жизнь за бараками.
Там есть Гамлеты и Горации,
И Офелии в комбинациях.
Да и в ваших кругах много лучше ли?
Дух высокий что ль? Как у Тютчева?
Где уж там, коль злоба, мордобития?
А Высоцкий – как бог - в час подпития.
Про вину прокурор что-то щёлкает...
Сами прут, везут - не кошёлками.
Так что туз-прокурор и охранник вон тот...
Я скажу вам в упор, что не с вами народ.
Зря Высоцкого осуждаете -
Он же врос в нас во всех, иль не знаете?

Свидетель по юности из круга Левона Кочаряна: о посмертной славе:

Да, он был самоубийцею.
Не считал, что пронесёт.
Слава жёлтою синицею
Без него теперь живёт.
И Марина, баба склочная,
И друзья его живут,
Песни горькие и сочные
Покупайте, продают.
На пластинках, и недорого,
В расфасовочке любой.
Что его было - всё богово,
Наше, общее с тобой.

Всё, до драки и до сплетенки
Стало общим и для всех,
На Таганке и на Сретенке,
В дни тоски и в дни утех.

Для Генсека и для ссыльного -
Ты народный, ты раздет...
Бюрократы многосильные
Тебя слушают в обед.

Школяры, студенты слушают,
Но вполуха, не всерьёз,
Между дел, смеясь и кушая,
Без надрыва и без слёз.

Холодок закономерности,
Перестройка (воздух крут),
Жизнь сама (дитя неверности) -
Нас к забвенью приведут.

Не краснейте же вы лицами,
Не судите, пусть поёт.
Слава жёлтою синицею
Пусть подольше поживёт.

(Продолжение следует)