Будьте счастливы

Дождь, поутихший было, полился еще сильнее, чем раньше: тугой, плотной пеленой, обрезая, будто ножом, яркий свет фар внедорожника. Бортовой компьютер показывал, что ехать осталось всего ничего, буквально километра три, не больше.
Вадим выключил фары и остановил машину. Его все больше знобило и начала болеть голова. Он достал из кармана «айфон» - нужно все-таки предупредить Киру, что он задерживается, не то слез и упреков будет в избытке. Да он и сам уже жалел, что отпустил машину с охраной. Надо же, единственный раз позволил себе расслабиться – надоела эта постоянная опека, а может, решил вспомнить время, когда ездил на «жигулях» и не помышлял об охране.
Да, похоже, влип, бензин практически на нуле и, судя по ознобу, еще и простудился. «Ну же, Кира, возьми трубку!». Еще один длинный гудок и, мигнув на прощанье, мобильник отключился. «Ну вот, совсем «хорошо», - подумал Вадим и снова включил двигатель.
Дождь наконец почти перестал, и в метрах пятидесяти справа от шоссе высветился указатель с надписью: «Матвеевка – два километра». Повернув направо, Вадим съехал на проселочную дорогу: Матвеевка - так Матвеевка, выбирать не приходится. Все равно бензин кончается, а ночевать в такую погоду в холодной машине – идея не самая лучшая.
Мощный внедорожник играючи плыл по вязкой глинистой почве. И, наконец, в свете фар показался неказистый домик с резными наличниками. Вяло залаяла собачонка во дворе, а в окошке вспыхнул неяркий свет.
Вадим вышел из машины и моментально оказался чуть ли не по колено в грязи. «Прощай, «Гуччи», - подумал он и посмотрел на утопающие в жиже ботинки.
А к калитке уже подходила молодая женщина, лет тридцати пяти на вид.
- Извините, хозяйка, не пустите ли на ночлег? – сказал Вадим и закашлялся.
Его знобило, и он поднял воротник своего пиджака.
Девушка посмотрела на Вадима и, как бы опомнившись, быстро сказала:
- Конечно, конечно, проходите, ой, да вы, кажется, простудились!..

В начищенном до блеска самоваре отражался краснощекий малый с всклокоченными волосами и идиотской улыбкой до ушей. От выпитого горячего чая с медом, а затем стакана самогона, Вадима немного развезло. Он сидел, одетый в толстый хозяйкин свитер, и глупо улыбался, слушая ее тихий, журчащий как ручеек, голос, не особо вникая в смысл сказанного…
- Ну не уродилась – и не уродилась, что ж тут поделаешь. А нам с Андрейкой много и не надо. Да и тетка Маша всегда нас выручает…
Она, казалось, не замечала его полусонного состояния и продолжала щебетать.
- Простите, я забыл, как вас зовут, - сказал Вадим, сосредотачиваясь.
Ему уже было жарко в толстом свитере, а легкое опьянение совсем отступило.
- Экий вы забывчивый, - улыбнулась она и, как-то по-детски, представилась снова. – Меня зовут Оля. А вы – Вадим. Ну вот, снова познакомились.
Он всматривался в это приветливое, улыбающееся лицо с чуть вздернутым носиком и бездонными голубыми глазами.
На столе, за которым они сидели, кроме большого самовара стояла тарелка с вареной картошкой, рядом в плошке лежали соленые огурцы. Заканчивала этот нехитрый натюрморт недопитая бутылка самогона.
Обстановка в комнатке тоже была под стать угощению: видавший виды диван, старенький цветной телевизор, да в углу на тумбочке еще советских времен радиоприемник. Но почему-то очень уютно и легко почувствовал себя в этой комнатке Вадим.
- Вы что же, Оля, живете одна? – спросил он.
- Она печально улыбнулась.
- Ну зачем же одна, мы с Андрейкой. Это мой сын, - пояснила Ольга. – А Сергей – мой муж – умер пять лет назад. Все пил и пил последнее время. Он, дурачок, считал, что я несчастлива с ним. Говорил мне порой: «Ты такая чистая и светлая, от тебя струится добро. А я просто Серый – «серый» и есть». Все хотел заработать большие деньги, чтобы Андрейку вылечить. Но вот не везло ему, да и где у нас сейчас большие деньги заработаешь.
Вадим вдруг вспомнил Киру – его взбалмошную, избалованную, грудастую Киру – с вечно скучным выражением на лице, разбившую уже свой третий «бентли».
- А что с сыном, Оля? – спросил он.
- Что-то с ножкой. Говорят, что родовая травма сустава. Это лечат где-то за границей, но откуда же столько денег взять…
- Мама! – послышался детский голосок из другой комнатки, и Ольга поспешила туда..


… - Папуля, я хочу вставить в передний зубик бриллиантик! Ну, Вадик, ты слышишь, что говорит Кисонька?
- Кира, прекрати, это же пошло, что за выражение, какой я тебе «папуля»!
Вадим вскочил с дивана и нервно бросил сигару в камин.
- Откуда этот жаргон, ты ведь не была такой, Кира!
Он налил себе виски.
- Я любил в тебе скромную, тихую девушку. Куда все это девалось?
- Не кричи на меня, - расплакалась Кира. – И, потом, что такого я сказала? Просто Оксанка хвасталась, что ей в Ницце в какой-то шикарной клинике вставили в зуб брюлик.
«Лучше бы ей мозги вставили» - подумал Вадим, а вслух сказал:
- Хорошо, делай, что хочешь, только, пожалуйста, не рыдай…
Детей у них с Кирой не было. Сначала она не хотела: еще успеем, давай поживем для себя. Ну, а потом, как выяснилось, уже и не могла их иметь…


Пока Ольга была в другой комнатке и о чем-то тихонько говорила с сыном, Вадим перебрался на диван.
Вернулась Ольга и присела на противоположный край дивана, прямо и открыто посмотрев своими голубыми глазами на него.
- Вы, наверное, очень устаете, Оля? – спросил Вадим. – На что вы живете?
- Как на «что», я работаю, по специальности я фармацевт.
Она улыбнулась и добавила:
- Давным-давно окончила медучилище. Правда, работа не близко находится, в Люберцах, но ничего, я привыкла.
- И вам хватает того, что вы зарабатываете?
- Так у меня еще огородик есть. Правда, картошка в этом году не уродилась, зато я столько грибов засолила!
Она тихо рассмеялась.
- Мы с Андрейкой любим ходить за грибами.
Вадим вдруг увидел слезы, выступившие у нее на глазах, и все понял.


… - Котик, ты должен уволить этого повара, жульен опять пересолен, а омары какие-то недоваренные! Неужели ты не можешь найти нормального профессионала, чтобы я не нервничала!
Они с Кирой обедали в гостиной за огромным столом. За этим столом из натурального дерева какой-то редкой породы, стоившего целое состояние, они сидели одни, не считая левретки, сидящей на специальном высоком стульчике с салфеткой на шее.
Левретку кормил один из слуг. Поодаль стояли еще трое, ловящие взглядом каждое движение Вадима, готовые выполнить любой его каприз…


- Ну, а почему вы, Оля, не спросите, как живу я, кем работаю? – спросил Вадим.
- Судя по вашей большой машине, вы, наверное, хорошо зарабатываете, - сказала она.
«Хорошо… Знала бы ты, Оля, что сидишь с самым настоящим олигархом» - подумал он, а вслух сказал:
- Да, зарабатываю я неплохо. Может, я могу вам чем-то помочь?
- Нет-нет, - сказала она испуганно, - что вы, у нас есть все, что надо.


Вадим не заметил, как заснул. А проснулся от стука в дверь, заметив, что под головой у него подушка и накрыт он теплым пледом. Рядом стояли его высушенные и начищенные ботинки от «Гуччи».
- Шеф, ну как же так, мы вас еле нашли, и то – по маячку на вашей машине.
В дверях стоял Макс – его начальник охраны.
Вадим приложил палец к губам и прошептал:
- Не ори. Иди, я буду через минуту.
Он оделся и тихо прошел в соседнюю комнату.
На небольшой кровати спал мальчик лет семи и вместе с ним, свернувшись калачиком и обняв его, спала Ольга.
Вадим подошел к столу, вынул из кармана чековую книжку, достал свой любимый «паркер» и четко написал в чеке: на предъявителя, один миллион долларов. Затем вырвал из записной книжки листок и написал свой мобильный номер. Секунду подумал и приписал: «Будьте счастливы!».





Дмитрий Савельев (Беляков)



25.07.2012 г.