Посмертный суд над Высоцким (драма). Часть 1

Чтец:

Суд идёт над бардом и актёром.
Над поэтом всенародным, беспартийным.
Вроде б все, кто его били, дали дёру...
Но опутывают имя липкой тиной.

Обвиняют после смерти - мемуарно,
Тычут в грязное бельё, хмельные даты.
Только всё же в нашем времени угарном
Люди трезво в него верят, верят свято.

Любят больше всех премьеров и генсеков,
Больше новых перестроечных кумиров,
Слышат в песнях его плач о нашем веке,
Об истории расстрелянной и сирой.

Наблюдая съезд народных депутатов,
Размышляя о путях, дорогах наших,
Я скорблю о чёрных самых датах,
О поэтах наших лучших, рано павших.

Осуждён к аресту был Есенин...
Был убит? Покончил ли с собою?
А Высоцкий? Что он в душах сеял?
Что пророчил? Люд зря беспокоил?

Обвинители, защитники, мещане,
Расскажите, люди, что вы знали.
Били вы его иль защищали?
Брали деньги или в долг ему давали?

Мемуары я читал, статьи, статейки...
В них искал, не находил никак ответа -
Почему, зачем судьба-злодейка
Умертвила его жарким, душным летом?

Начинал с блатных он песен, я ругался.
Так давно, году в шестьдесят пятом.
Не сходил с ума, не поклонялся.
Но теперь чту за старшого брата!

Суд идёт в статьях и мемуарах,
Хоть другим живут-болеют люди.
Вон судья сидит ещё не старый...
Прокурор вон - обвинять Володю будет.

Будто сон про жадных кровососов,
Про “второе Я” от перепоя.
Что за гений из московских россов?
В бронзе встал! Музей вот-вот откроют.

На Ваганьковском кладбище:

На цветах, на плитах изморозь.
Кровососы в стороне:
“Тут народ кругом и изгородь,
Как в порядочной стране.
Надо ж, памятник отгрохали!
Девять лет народ уж прёт...
А при жизни тётки охали,
Мол, блатарь, дерётся, пьёт”.
Тихо-тихо на Ваганьковском...
Простучал и стих трамвай.
Суд уж тут собрался раненько:
“Пал Иваныч, начинай!”
(продолжение следует)