Житие ты наше уральское, Ч.2, гл.7(начало)

«Ю Р Ю З А Н Ь» (начало).


-Народ, выходи! Темпо! Темпо! Приехали! Вам ещё строиться! Выходи по одному!-
Николай тормошил разбросанную по УАЗику спящую публику, попутно вытаскивая наружу сплавной реквизит.
-Отвыкли, черти, от походов! Родственник, подъём! Степаныч, ёлки зелёные, нам с Аркашей ещё в Челябу добираться! Поторопись!- Принюхался к чьему- то рюкзаку. – Толя, твой, что ли? Новый? Блин, только хищников приманивать! В тайгу же едешь! Сейчас и волчар, и клещей - всех вокруг себя соберёшь! Если есть чеснок - чесноком смажь, пакость эту перебить. Чего смотришь? Я тридцать лет лесу отдал, болтать по пустякам не буду. Ба! Да у тебя и штанишки новые! Тогда «до ветру» прям за палаткой ходи, не рискуй лишний раз. Тем более, у них сейчас время гона, ни черта не боятся: ни ружья, ни флажков красных, не репилентов! А здесь ты, в штанишках, с запахом…-
Толя проснулся окончательно. Стоял, поправляя спадающий на уши пробковый колониальный шлем и слушал. Николай подошел к нему поближе и доверительно прошептал на ухо:
-Толя, я тебе ракетницу дам. На всякий случай… Пойдёшь в тайгу- с собой бери. Ребятам только не показывай, там патрон всего один… И не трясись над ней: потеряешь - ну, туда ей и дорога. Не жалко. Мы, когда в позапрошлом году одного заблудившегося в Челябу, в областной морг отправляли, нашли её рядом с ним. Я и прибрал. Возьми, пригодится,- незаметно сунул Анатолию свёрток. Тот, воровато оглянувшись, взял его со страхом и сунул за брючный ремень.
-Перепрячу потом,- тихо ответил он.
-Не забудь только… И про чеснок тоже… Верное средство!-
-Николай, а ты и вправду не врёшь?- всё также тихо спросил Толя.
Николай даже отступил на шаг назад.
-Я думал: ты умнее… Эксперементируй, если хочешь, рискуй… Организм- то твой, на всю стаю хватит…- И отошел.
Все, в конце концов, проснулись. Высыпали из машины на поляну, огляделись.
-Мама моя!- прошептал кто- то изумлённо.
Многометровой громадой, закрывающей полнеба, высилась на противоположном берегу каменная гряда. Шумела в десяти метрах от стоянки прозрачными водами Юрюзань. Стучал где- то вдали колёсами товарняк: тыгыдым – тыгыдым - тыгыдым…
-Красотень - то какая!..-
-Так, молодёжь… Рты захлопнули - и бегом за работу!- невовремя как- то заторопил всех Николай. – Успеете ещё налюбоваться…- А сам принялся собирать щепки и плавник для костра: страсть как хотелось кушать после шестичасовой тряски.
Через час все успокоено сидели у заставленной снедью клеёнки. Накаченые и загруженые вещами катамаран и резинованая лодка маячили на галечном берегу. Прел у костерка котелок с крепким чаем. Не кормленный на случай морской болезни Плюм уныло тыкался в колени ребятам, клянча подачки, но народ был твёрд и непоколебим: «Степаныч приказал!»- пытались объяснить они ему и стыдливо отводили глаза. Наетая до отвала Рика дремала на солнышке у костра и в разговоры не вмешивалась.
-Степаныч, а там чего?- Лёшка кивнул на постройки, маячившие в полукилометре от них, на другом конце поляны.
-Лагерь пионерский,- ответил за него Аркаша.
-Брошеный?- в Мамлине заиграла предпринимательская жилка.
-А кто его знает… Мы уж здесь лет пятнадцать не были… Как ВитькА расстреляли - так и не были с тех пор,- Шлиман потянулся за пирожком с печенкой, попутно поднял «отходную» кружку. – Ну, ребята, хорошей вам воды и погоды! Будем!- И выпил. Степаныч и Вовка - тоже. Остальные же, замерев с поднятыми кружками, смотрели на Аркашу. И снова у всех рты пораскрыты!
-Аркаш… Какой Витёк?.. Кто расстрелял?..- Ребята казались растерянными и обескураженными: про такие страсти - мордасти их не предупреждали.
-Мост видите?- кивнул Аркаша головой.
В километре, выше по течению, на высоте примерно двадцати метров их каньон прорезала нитка железнодорожного моста.
-Ну, так вот… Строились раньше на станции Минка… Это ещё выше, за Усть- Катавом… Лесопилка там была… О надувных катамаранах и не мечтали, всё как- то больше на плотах… А к мосту начали подходить- военные поверху бегают с автоматами, суетятся… Овчарочки лают… Объект- то режимный, оказывается… А в лоции об этом ни слова! Вот мы и прём смело!.. Подходим… Через мост товарняк гонит, сверху вояки что- то кричат, вода бурлит - дурдом, в общем, полнейший. Собственного ора не слышно! Но красиво - обалдено!
И вдруг видим - вокруг плота воронки маленькие такие, как от разрывов! Головёшки задираем - а там сержантик автомат у пояса держит и - справа- налево, слева- направо, быстро- быстро!..
ВитькА зацепило первым. Вовка бросился за ним в бурлящую воду, выволок на поверхность, перевалил через фальш - борт…-
-Через кого?-
-…в кровище оба, обессиленные,- не отвечая на провокацию продолжал Аркаша. – Вдарили по веслам, отгребли малость и за поворотом причалились. Унесли ноги… Вот так- то ребята… А недавно кто- то мне говорил, что под мостом цепь натянули… Напряженка, видимо, с боеприпасами у солдатиков…-
Долго задумчиво жевали, переваривая информацию.
-ВитькА- то… домой довезли?.. Или здесь… на берегу где-нибудь?..- скорбно спросил Санька. Налил всем. – Ну, светлая ему память!-
Вновь подняли кружки.
-Не чокаясь!-
-А чего это - как за покойника пьём?- осушив свою долю спросил, морщась, Шлиман. – Витёк- то далее больше всех пахал! Замучил весь народ: «Гребём! Гребём! Баньку сделать надо!» Паша Ангелина выискался. Отдыхать же прикатили…-
-Сволочь ты, Аркаша! Ты же сказал - расстреляли его!?- Санька со злости даже есть прекратил, закурил нервно. – А сейчас плетёшь, что жив!-
-Плету!..- Аркаша тоже вомутился. – По- разному расстреливать можно! Из рогаток можно! Бумагой из трубочек! А здесь - щебенка из товарняка сыпалась, прям по носу ВитькУ угодила! «Плетёшь»...-
-А солдатик с автоматом?!-
-Чего солдатик?! Солдатик маячил нам: «Помахивайте, помахивайте веслами, а то угробитесь!» Слава Богу - пронесло! А Витёк сейчас в «ТЕАТРО», чечётку бьёт!-
-Всё- равно… По - человечески рассказывать надо…-
-Как могу уж… Не обессудьте…-
-Обессудим когда- нибудь! Да ещё как! Мало не покажется! За такие шуточки- то…-
-Ну вас к лешему!- Аркадий поднялся, демонстративно начал собирать мусор в пакеты.
-Да, ребята, пора в дорогу. Путь не близкий,- вздохнул Степаныч и поднял остальных.
Свернулись быстро. Забросали мусор и ненужное в Николаевский УАЗик, натянули спасжилеты. Анатолию с Александром, как наиболее упитанным, дополнительно надели на плечи детские надувные нарукавники.
Прощались почему- то сдержанно, как сокамерники после отсидки или совсем малознакомые люди. Аркашин трёп как- то разом сбил со всех радостное предпраздничное настроение. Наоборот - нагнал неясную тревогу и тоскливость. Даже Степаныч, внешне обычно доброжелательный и спокойный хмурился невесть отчего и молчал.
-Чего ты, братишка?- Николай помог затянуть ему спасательный жилет.
-Кто его знает, Коль,- буркнул тот в ответ. – Сидит какая- то заноза в груди… Отчего – почему - ни … не пойму. Вы ещё со своим… могильным юмором… Ребята и так трясутся, боятся оплошать по незнанию… Да ещё все помылись перед сплавом…Сам знаешь, что за примета…- Махнул рукой.
-Ну- ну, корнет, утрись…-
-Нет, честно говорю… Как- то неудобно всё, нескладно… Будто в костюме и с галстуком на работу пошел… И вы тоже с Аркашей… Отпроситься, что ль, не могли на неделю? Сам же видишь, какой состав собрался… Глаз да глаз…-
-Ты чёй- то совсем «худой» стал, всего боишься… Рика ж с тобой?.. Да и Володька… Шутки, видите ли, мешают… Эт с каких пор?- рассердился младший.
Степаныч посмотрел на него - и отвернулся.
-Плохо без вас будет, Никола. Сердцем чую,- сказал глухо.
-Ну, давай я тебе сниться буду каждую ночь! А Аркаша - Вовке! Треть суток, считай, с вами будем!-
-Ладно, проехали… Бывай. До встречи.-
Крепко стиснули руки.
-До Клюкли.
Ребята отчалили.

…Никола с Аркашей стояли на берегу и, как две Катюши, махали вслед машинной ветошью.
-Заработало! Ура - а!!!- раздался радостный рёв с посудин.
-Ну, вот, развеялись! А то, что- то, шибко впечатлительные все стали, слова им не скажи!..- с чувством произнёс Аркадий. – Что, Никола, по коням?-
-Айда. Раньше сядем…-
Сплюнули через левое плечо «на удачу» и от сглаза.


. . .


«Юрюзань, Юрюзань… Что ж за речка- то это такая, с таким чудным названием? Речка легенд, мифов, преданий… Сгусток красот и чудес мировой природы. Мини - Ниагары… Участки Большого Колорадского каньона… Дремучесть Сибирской тайги… Байкальская прозрачность… Мангровые стоячие заливы… Тибетская угрюмость скал… Пугающие чернотой зевы пещер… Разноцветье… Разнотравье… Разнозверье…»
Вовка оторвался от записной книжки. Поднял воспалённые покрасневшие глаза, близоруко прищурился. Свечка коптила где- то почти под потолком. Тени - глубокие и чернющие - почти скрывали лежащую в спальниках команду.
-Степаныч, слышь? Посмотри, пожалуйста… Пойдёт для начала?..- Протянул тому записи.
Степаныч отложил в сторону трубочку, которую чистил уже минут пятнадцать, нацепил Вовкины очки и, отставив далеко от себя руку с тетрадью, прочитал, шевеля губами. Потом, глядя вопросительно поверх очков на Вовку, спросил:
-Это всё?-
-Я тебе что, Дюма - план гнать?- Вовка отобрал записи.
-Нет, конечно, далеко не Дюма… Буйство фантазий, может, где- то рядом, а так - далеко не Дюма.-
Степаныч вернулся к своей трубочке.
-Это где ж ты у меня фантазии увидАл?-
-Ну, как же… Сибирь, Тибет, Америка… Зевы… Мангры… Откуда ты такие аналоги выкопал?-
-Из Дискавери!-
-А- а…- Степаныч (из принципа, дурацкого, но вызывающего уважения) смотрел только «Культуру», «Спорт», «Россию» и местный «Восточный экспресс». Помолчали, занятый каждый своим делом. Степаныч продул трубку, принялся набивать её табаком. По палатке потянуло черносливом и вишней. И « Мысом Подзорной трубы».
-Покурим?-
Выбрались из палатки под навес, задымили. Дождик дробно колотил по крыше. Поблескивали вдали зарницы. Костерок, сложенный надьёй, периодически злобно шипел от капель и выбрасывал язычки синеватого пламени.
-У тебя, Вовка, как у Успенского, получается: одни галоши за дверью, а ты всё впихнуть пытаешься,- продолжил разговор Степаныч. - Красоты красотами, а про местный колорит - не слова. Да и красоты… Это может ихнее на Юрюзань похоже?..-
-Скажи ещё: чуждое, враждебное…-
-Не передёргивай. У них Салават с конём в пещере не прятался от ворогов. Напиши - глядишь, и у них в Каньоне свой Салаватка появится. Или на Тибете…-
-На Тибете яки.-
-Во! Салаватка на яке!-
-Степаныч! Ну, это же легенда! С тобой же осматривали! Человек- то кое- как пролезет, а местные ещё и коня приплели! Если только частями… копчёного… в котомке…-
-Пусть! Не трогай эпос! Не дорос ещё! И про климат у тебя не слова! Сам же знаешь: этот район неофициально «мочевым пузырём Южного Урала» зовётся! Триста дней в году осадки! С этим, надеюсь, спорить не будешь?-
-Не буду,- нехотя ответил Владимир. – Только как- то неблагозвучно это звучит…-
-А Титикака ему Дискаверская звучит! Ну, ты посмотри! Что за преклонение такое, краевед?! И ещё… «Разноптичье» и «многонасекомье» забыл. Про золотишко и самоцветы…-
-Так не одного ж не нашли!-
-Опять ты дурак! Помнишь, как интересно всё это было? Мы не нашли - другим повезёт! Про стоянки древних людей… Про Пугачёвские сокровища, про Демидовские… Про «Чёрного туриста», про «Бабку Синильгу»…-
-Ой, опять! Степаныч, наскучило же всем! Пора уж пластинку сменить! Чего «пустышки»- то таскать? Всерьёз никто не воспринимает…-
-Знаешь, Вовка,- Степаныч задумчиво глядел на тлеющий костёр, посасывал трубочку и зябко ёжился. – Тебе просто повезло, что никогда в жизни не сталкивался с ними… Это - как … с цунами… Не сталкивался- и не страшно… Но цунами- там, где- то… А эти- здесь, рядышком… У тебя (да и у ребят- тоже!)- как с кризисом: пугают все, пугают, а где он? Привыкли- и не страшно… Миф… Эх, Вовка… Ладно, как хочешь… Пусть будет миф…-
В палатке зашевелились, забормотали неразборчиво. Через минуту вылез Анатолий, подсвечивая под ноги фонариком.
-Чего не спите? Бессонница?-
-Угу,- буркнул Володька в ответ, думая о чём- то своём. – Слушай, Степаныч, а если…-
Жуткий звук прорезал мокрую ночь. Словно заржавленную дверь бункера открывали.
От испуга дружно вскочили.
-Чего такое?! Чего?! А, Вовка? Рядом где- то!..- Толя лихорадочно зашарил рукой под курткой. – Степаныч! Чего это? Волки?-
-Не знаю.- Тот был обескуражен не меньше. – Сушину, может, повалило?.. Иль в Ельцовке что?..-
-Что там в Ельцовке?.. Один дом, да и тот брошенный… Совсем, поди, сгнил за эти годы… Филин, может?..-
-Тогда уж стая филинов! Знаешь, на что похоже? На крик йетти! Или когда павлин орёт…-
-Ага, расплодились у нас… Где ты павлина- то слышал? Городишь здесь…-
-Ну, а что это, если не павлин?!-
-А вот сейчас посмотрим.-
Володька вытянул из поленницы топорик, включил фонарик. Анатолий, наконец- то, достал из - за пазухи ракетницу.
-Ого!- уважительно проговорил Степаныч. – Солидно! Ну, удачи!-
-А ты чего?.. Не пойдёшь?!-
-Чего я там не видел?- Степаныч подбросил полешко в костер, вновь набил трубку, уселся. – Орёт - и пусть орёт. Миф, может, и орёт, чего его проверять. Фантомы всё вокруг…-
Володька притормозил. Вопросительно взглянул на Мишанова.
-Перекурим?-
Некурящий Анатолий живо согласился и подбросил в костёр сушняка. Окрестности осветились. В блестящих влагой кустах, метрах в двадцати от палатки, маячил белый силует. Маячил- маячил - и стал медленно удаляться. Так, не торопясь, и скрылся.
Все неслышно выдохнули.
-Да - а… да - а… Фу- у…-
И лишь Степаныч чертыхнулся: - Сколь раз зарекался: носи с собой фотик! Кретин!-
Так, под разговоры, дождь и водочку, и дотянули до рассвета. Ракетница с топориком не понадобились. Степаныч принялся за готовку, Володька - за костёр, а Толя отправился с котлами к роднику у Яхьильского гребня.
-Мужики! Мужики!- услышали ребята через минуту. – Сюда! Фотоаппарат захватите!-
Разбуженая криком Рика вылезла из палатки, сердито покосилась на опорожненную за ночь стеклотару.
-Ну- ну, ты мне ещё скандал на природе закати,- обрубил на корню все брюзжания Володька. – Пойдём, посмотрим, что там у Толи.-
Толя стоял, склонившись над родником, и махал им рукой.
-Смотрите!-
На влажном земляном участке, поросшем редкой зачаточной травой, выделялся отпечаток босой ступни.
Степаныч замерил спичечным коробком.
-Шестьдесят четвёртый - шестьдесят пятый размер…-
Рика обнюхала след и завиляла хвостом. Затем долго и внимательно вглядывалась в ближайший лес. Ребята молча стояли рядом и не мешали. А Рика вдруг уселась. И завыла, искоса поглядывая на ребят.
-Вот тебе и предание… Сванетия, будь она неладна…-


…-Чего так долго? За батарейками, что ли, ходил?- сердито пробурчал Николай, подвинулся с нагретого места, впуская внутрь промокшего насквозь Аркашу.
-Да, блин, след обронил, кое- как отыскал! Фонарик же не включишь, всё на ощупь!..- Аркаша никак не мог устроиться, ворочался, гремел каким- то железом и стеклом. – Это что у тебя? Спиртяшка? Да включи ты свет в салоне! Не видно ж ни черта!-
-Я те включу!.. А ежели сейчас на поиски сподобятся? С моего братишки станется…-
-Сейчас- то они чего пойдут?- Аркадий, наконец, устроился, но слышно было - руки шевелятся. И через секунду в машине запахло копчёной колбасой. А потом- и звук открываемой бутылочки и бульканье наливаемой жидкости. –Утром у родника след найдут- потом уж… Держи, я налил.-
Николай в темноте нащупал кружку, обнял ладонью покрепче, захихикал.
-Ты чего? НА колбаску…-
Никола всё никак не мог успокоиться, трясся мелкой тряской от смеха.
-Я, пока ты к роднику ходил, к ребятам наведался, хи – хи - хи…-
-Зачем? А если б «засветился»?! Спятил!-
-Не - е, я осторожненько… Простынку (жинка дала на ветошь) натянул, постоял в кустах, посмотрел на наших…-
-Ну и?..-
-Наши, как обычно, не спят в первую ночь, у костра сидят, лясы точат, интеллектуалы доморощенные. Слышу - про страшилки разговор у них пошел… Затем Толя выполз… Ну, и не вытерпел я, гикнул по - ишачьему…-
-Ты дурак, что ли? Толя пять месяцев, как после инфаркта, а ты!..-
-А я ему ракетницу против стресса подарил!-
-Карвалол, а не ракетницу ему надо! И откуда у тебя лишняя ракетница?-
-Охотника одного заблудившегося зимой спасли, паталогоанатома из областной. Он и подарил. А карвалолов этих у меня полмашины для Толи набито, не боись!-
-А как ишаки кричат - откуда слышал?-
-На Памире служил.-
-А- а...-
-Бе - е… Дальше слушай. Гикнул - смотрю, напряглись. А Толя - за ракетницу. Думаю: пульнёт, оглашенный - вся маскировка моя коту под хвост. А они - лапнику в костёр, и в мою сторону пялятся! Стою, как стриптизёрша у шеста… Они не шевелятся, я не шевелюсь… В общем, полная… статика… Потом уж опомнился, задом- задом - и в кусты. Прислушался - тишина. Я - зайцем- зайцем - и в машину.-
-…И вот ты тут.-
-И вот я тут. А тебя всё нет и нет!-
-А теперь и я тут и тут…-
-А теперь и ты тут и тут… Так выпьем же друзья за то…-
-Николай, давай просто выпьем. Утро скоро. Не выспемся.-
-Давай. За удачу.-
-За Юрюзань.-

…Утром, позёвываясь и потягиваясь, Николай зашёл по нужде за заднее колесо - и опрянул назад. Отпечаток голой ступни шестьдесят пятого размера выделялся на глинястой обочине.
-Тьфу!- сплюнул Николай. – Юморист недорезанный! Никакой фантазии!-
…Аркаша же спозоранку просто посмотрел на этот отпечаток и посетовал на себя за неловкость: пока добирался впотьмах от родника, несколько раз падал и ронял слепок.
К месту ночной операции они, позавтракав, и отправились. Шли с опаской, прислушиваясь и присматриваясь. На краю леса Николай выбрал дерево посучковатее, влез наверх и замер с биноклем у глаз. И вовремя! Как раз к роднику подошёл Мишанов с котлами. Затем Толя начал тревожно оглядываться по сторонам. Окуляры выделили даже бисеринки пота на лбу и запотелость очков. Объявились Вовка со Степанычем и следом за ними Рика. Никола насторожился. Вот этого они не предусмотрели! Рика обнюхалась и повернула морду в его сторону. Глаза их встретились через пятнадцатикратное увеличение. Поморгали оба, присматриваясь. Рика завиляла хвостом, готовая броситься навстречу кормильцу.
-Ну, родная, попросишь ты у меня ещё косточки с обрезью!- со злой безнадёгой прошептал Николай. Флюиды лихорадочно понеслись к роднику. И Рика задним собачьим умом поняла. Перестала вилять хвостом и села.
-Не верю!- замирая от счастья, по - жлобски продолжал давить на неё Никола. Рика жалобно завыла, «плавая» по всей октаве и косилась на блики окуляров: «Ну, а сейчас- то нормально?»
-Лапушка ты моя! Милая! Встретимся - расцелую!-
-Всё!- объявил он радостно подельнику, спрыгнув с дерева. – Клюнули!-
-ЗдОрово! Катим? Где у них следующая стоянка? Может, порыбачить успеем, а?-
-Должны успеть…-

Мигом добрались до УАЗика, испили термосного холодного чая с бутербродами, перекурили.
-Распогодилось- то как!- Аркадий с наслаждение пошевелил отопревшими пальцами ног. – Повезло ребятам, по солнышку пойдут. Накупаются! Эх! Почто ж нам така доля? Прячемься, аки тати!-
-Поехали, оратор! Рыбачить же хотел…-
-Поехали…-
Аркаша обулся. Опять на глаза попался след на обочине. Аркаша перешагнул через него и уселся в кабину. Но в душе отчего- то поселилась еле уловимая тревога.